Зверёк с улицы красных фонарей.

      Шла вторая неделя официального проживания Аллена на квартире Тикки. За это время мальчишка освоился и был уже не таким запуганным, хотя некая робость всё же осталась. Уолкер чем мог помогал Микку по дому: накрывал стол и убирал посуду после еды, собирал вещи для стирки, участвовал в генеральной уборке по дому, протирая пыль там, где она была или могла быть. Как оказалось, Тикки был крайне чистоплотным человеком, к чему приучал и своего сожителя. Аллен был не против – ему нравилось следить за чистотой в доме и помогать Микку с уборкой. Однако готовку Тикки оставил на себя, хотя время от времени учил мальчишку некоторым кулинарным премудростям. Теперь парень не путал количество сахара и соли, а так же время варки мяса и яиц. Но всё оставалось так же неутешительно – несмотря на свою любовь вкусно поесть, Аллен не мог что-либо приготовить. Зато у парня был талант к музыке – в одной из комнат у Микка стояло фортепиано.       Как-то раз Тикки увидел, что мальчишка околачивается около инструмента, и предложил ему сыграть. Парень с охотой согласился и, усевшись за фортепиано, попросил ноты. Тикки дал ему первый попавшийся сборник. Он ожидал, что мальчишка начнёт искать композиции попроще, но тот с уверенностью открыл середину сборника и начал играть. Это было удивительно – за все свои пять лет обучения в музыкальной школе Тикки не научился так играть, как этот неизвестно откуда появившийся парнишка. Он играл мелодию так, будто от этого, как минимум, зависела его жизнь. Когда мелодия закончилась и последняя нота отзвучала, Тикки, наконец, вспомнил, что нужно дышать. Глубоко вдохнув воздух, он хрипло сказал:       - Это было великолепно. Позволь спросить – где ты научился так играть?       Мальчик потупил взгляд и с какой-то грустью посмотрел на клавиши фортепиано. Проведя по ним рукой, мягко касаясь каждой пальцами, он тихо ответил:       - Мой отец научил меня этому.       Тикки удивлённо посмотрел на мальчишку – он впервые заговорил о своём прошлом. Не стоило упускать такой момент.       - А какой он был – твой отец? – осторожно спросил Тикки. Аллен всё сидел и водил рукой по клавишам, глядя на них пустым взглядом. Похоже, он просто не понимал, что делает.       - Он был добрым, отзывчивым, немного смешным и нелепым. Никогда не плакал, когда ему грустно, никому не грубил и ни о ком не говорил плохо. Улыбался, когда ему было больно, и смеялся, когда хотелось плакать. Он заботился обо мне, как о родном сыне. Он очень любил меня, как и я его.       - Он был не твоим родным отцом? – снова спросил Микк. Аллен кивнул. Нажав на клавишу, он вслушался в её звучание. Когда звук затих, он снова заговорил:       - Я не помню своих родителей. Я рос в приюте, но когда мне было где-то пять лет, его закрыли. Всех детей выбросили на улицу. Кто-то умер от голода, кто-то от холода, а кого-то задавила машина или сгрызли собаки. А меня подобрал Мана. Он путешествовал вместе с бродячим цирком. Он приютил меня, стал учить некоторым вещам. В цирке была девочка, которая возила с собой синтезатор. Мана всё время одалживал его у неё и учил меня играть. Это было весело, - мальчик грустно усмехнулся. – Он рассказывал, какая нота где живёт и как звучит. И что чем правее или левее она находится, тем выше или ниже звучит. Объяснял про октавы, аккорды, показывал, какие ноты как пишутся.       Вдруг улыбка исчезла с лица мальчика. Он опустил руку, и фортепиано протяжно застонало. Вздрогнув от этого звука, Аллен убрал руки с клавиш, положив их себе на колени.       - А потом мы приехали в этот город. Манна захотел осмотреться, и я пошёл с ним. Мы гуляли по паркам, ели мороженое. Нам было очень весело. А... а потом он захотел поиграть в догонялки. Мы бегали друг за другом, и он так веселился... и ничего не замечал вокруг! Я... я предупреждал его, чтобы он смотрел по сторонам... Что это я маленький, а не он... А... а Манна не слушал и просто бежал... И... и тогда... Та машина... она... она даже не остановилась! Даже когда сбила его, даже когда он лежал на дороге в крови! Она не остановилась! Просто поехала дальше! А Манна... он... он больше не встал...       Аллен закусил губу и сжал кулаки. Мальчишке было больно рассказывать о подобном, но, похоже, спустя столько лет он наконец-то смог хоть кому-то выговориться. Тикки молча слушал, внимательно наблюдая за парнем.       - Я... Я не знал, что делать! Я побежал к цирку, но заблудился. Ведь мы с Манной так долго гуляли, что я не запомнил дорогу. Тогда я решил вернуться назад, но когда отыскал то место, Манны уже не было. Только кровь на том месте, где он лежал. Я так и не смог отыскать место, куда его отвезли, зато я смог найти стоянку цирка. Но... но их тоже не было на месте. Цирк уехал, оставив нас. Они забыли о нас с Манной. Я остался один в этом городе. Я бродил по улицам и старался отыскать еду. Я не знал, куда мне идти! А потом меня нашёл какой-то человек. Он сказал, что поможет мне, и я пошёл за ним. Тогда он... он меня... изна... изнаси...       Аллен всхлипнул. Большие серые глаза наполнились слезами, которые стекали по лицу мальчика. Тикки вздохнул и подошёл к Уолкеру, присаживаясь рядом с ним на корточки. Его лицо оказалось чуть ниже головы сидящего парня. Развернув его к себе, Микк ободряюще улыбнулся. Аллен судорожно всхлипнул, сжав губы. Вдруг мальчишка поддался вперёд, буквально наваливаясь на Тикки, и разрыдался в голос. Микк удивлённо охнул, но потом неуверенно обнял Аллена, усаживая его к себе на колени. Седовласый уткнулся в грудь мужчины, давясь своими рыданиями. Рубашка почти мгновенно намокла, но Ною было всё равно. Он нежно обнимал мальчишку, ласково гладя его по спине. Сквозь рыдания можно было услышать отдельные фразы:       - А потом... их было много... грубые, жестокие... Один даже бил меня плетью... и вырезал шрам на лице... и руку кипятком облил... А потом я попал к... к Кроссу. Но сбежал... Он тогда напился и я смог сломать замок...       Тикки обнял парня, прижимая к себе. Маленькое дрожащее тельце буквально вжималось в него, будто ища защиты и поддержки. И Тикки не собирался не оправдывать его ожидания.       - А потом мы встретились, да? Там было темно, помнишь? А ещё ящики с мусором, - шептал Микк, поглаживая парня по белым волосам, зарываясь пальцами в мягкие пряди. Аллен медленно успокаивался. Рыдания становились всё тише, и вскоре мальчик просто судорожно всхлипывал.       - Мне… мне так было страшно, когда ты... накинулся на меня. Я уж подумал, что всё начнётся сначала, - тихо прошептал парень. Тикки улыбнулся и отстранил парнишку от себя. Тот доверчиво посмотрел мужчине в лицо.       Покрасневшие от солёных слёз щёки, красные и опухшие от рыданий глаза... Даже в таком виде мальчишка был безумно возбуждающим. Глядя на его искусанные губы, Ной понимал, что сейчас явно не время... Но сердце твердило обратное. Поклявшись себе, если эта чёртова мышца ошибётся, то он самолично вырежет её из своей же груди, Тикки приник к губам мальчишки. Тот некоторое время сидел неподвижно на коленях у мужчины, а потом, обняв того за шею, ответил на поцелуй.       Треклятый кусок мышц вновь оказался чертовски прав.