Одинокие Небеса

Ее руки истыканы, а сама она выглядит еще бледнее, чем в их первую встречу. Врачи говорят о побоях и множественных ушибах. Она лишь лежит и не двигается, но почему-то на ее губах застыла улыбка. Маленький ангелочек. Несчастный и никчемный. Точно такая же, как и он когда-то. Только вот у него был шанс стать сильным, благодаря хранителям и Реборну. Всем тем, кто поддержал его и не позволил сдаться. Их улыбки навсегда отпечатались в его сознании, словно какой-то источник всей его силы заключался в семье. А у нее и шанса нет, ведь семьи у нее не было. И не будет. Все сиротки из этого детдома обычно и вовсе не доживают до совершеннолетия. Но так ведь нельзя! Нельзя оставлять ее совсем одну. А завтра, послезавтра, или совсем скоро он может не приехать, не успеть, дела семьи никогда никуда не исчезали. Его руки связаны. — М… — мычит она и приоткрывает глаза. На миг в них что-то мелькает. Саваде кажется это до боли знакомым. Она пытается резко сесть, но Тсунаеши сбрасывает оцепенение, вскакивает и, надавливая ей на плечи, заставляет лечь обратно. Она бессвязно шепчет и уже полностью распахивает глаза. В них плещется огонь, и босс Вонголы не может понять, то ли это ее душа сбрасывает цепи сна, то ли девочка действительно обладает пламенем. На него смотрят чужие глаза. И почему он раньше не понял этого?! Почему он не замечал, что Хроме смотрит на все не своими глазами?! Он знает этот взгляд. И о боже! У него всегда подгибались коленки, стоило их обладателю пройтись по нему взором, словно оценивающим: стоит ли забирать его тело. Только годами позже он понял, что Мукуро смотрит так всегда, просто потому что не может по-другому. Но ведь это невозможно… Второй глаз Хроме переливается сине-красным.  — Босс?.. — Тсуна смаргивает и видит лишь взор ночного цвета. Что-то определенно не так. — Хроме, что с тобой случилось? Нигде не болит? — с заботой спрашивает Тсунаеши, присаживаясь на корточки рядом с больничной кроваткой. Видение не дает покоя. — Босс… Я всего лишь х-хотела помочь птичкам, — кивает она и разжимает руку, что до этого была согнута в кулак. На ее ладошке одно-единственное перышко. Ее улыбка становится в разы ярче. — Злые дети надумали их обидеть, но я им не позволила. Птички научились летать, и я сломала их гнездышко, чтобы они никогда туда не возвращались! И нашли новые домики. Т-только другие дети не обрадовались тому, что птички улетели, и много раз били, — она рассматривала лицо Неба, — но на самом деле, это было совсем не больно. Просто из некоторых ранок пошла кровь. Еши разглядывает ее и понимает, видит все то, что скрыто для обычных людей. Она совсем-совсем не маленькая и хрупкая. Она бесстрашная и тоже умеет жертвовать многим ради своей крохотной семьи. Просто ей нужна семья чуть побольше, и тогда она станет сильной и могучей. Просто ей нужны те, кто будет заботиться о ней также хорошо, как она заботится о других. Нет. Не нужны. Нужен. И ведь ничего не будет, если забрать себе эту маленькую малышку? Это солнышко. Этот лучик среди печально нависших туч Одиночества. Просто двум одиноким станет в мире намного проще. Просто эти двое одиноких перестанут быть таковыми. — Эй, никчемный мусор! Мусор, который смеет вякать, что его зовут Тсунаеши! — Грозно рычат из коридора. Этот баритон проходит насквозь, задевая каждый уголок, каждую клеточку тела. Девочка вздрагивает и начинает медленно отползать. Савада кладет на ее хрупкую ладошку свою кисть и мотает головой. Медленно, стараясь не спугнуть. — Мусор! Какого лешего ты отправляешь мне сообщение чуть ли не ночью: «Серьезное дело, приезжай!», и даешь адрес чертовой больницы! — дверь медленно открывается, и Хроме заворожено наблюдает за ворохом перьев и разноцветных бусин, что сверкают, как яркий водоворот красок. — Я, может, бл… — Он замирает и наблюдает за развернувшейся картиной. Дечимо прижимает палец к губам и умоляюще смотрит на босса Варии. Тот поправляется, но не перестает удивлено глядеть на девочку и своего «босса», — тоже волнуюсь… — Я, конечно, понимаю, что тебе неймётся из-за этого мусора, но когда ты успел записаться в пед… — О, Примо Вонгола! — шепчет Тсунаеши, уж точно обращая внимание на потрепанный вид Занзаса. Почему-то это вызывает гаденькую усмешку, оторвал ведь его от определенно интересного занятия. — Знакомься, Занзас. Это твоя племянница, — и улыбается. Занзас рассматривает этот дурдом и понимает, что ничего хорошего ждать не стоит, ведь улыбаются они с ней абсолютно одинаково, обещая ему веселые будни. Но за что?! Он же честно сдал все отчеты орущему мусору!

***

— А почему место во главе стола и по левую сторону пустует? — любопытствует паренек. Гокудера сглатывает. Хибари надменно смотрит на Ураган. Так уж получилось, что эта пассия Хибари оказалась хранителем некой семьи и была в невероятном счастье увидеть босса великой Вонголы. Ураган пожимал ему руку и сдержанно улыбался, ощущая гневную ауру хранителя Облака. Как оказалось, этот паренек, Ренджи, ни в коем случае не должен был узнать, что Босс Семьи пренебрег ужином с ним. Самое худшее в этой ситуации было то, что это также в интересах хранителей, ведь этот вздорный парнишка не должен был подумать о Небе ничего плохого, ведь ужин был семейный. — Мой заместитель, — прерывается Гокудера, ему до безумия стыдно называть босса своим заместителем, — сейчас на важном задании в Японии. Кажется, галстук душит не только Урагана. — О! В Японии, наверное, прекрасные пейзажи, не зря же ее зовут страной «Восходящего солнца», — улыбается Ренджи. — Поистине волшебные, — нервно смеется Дождь. — Вы бывали там? — смотрит на него немного с усмешкой. Не хочет общаться ни с кем, кроме босса. Хочет произвести хорошее впечатление, но периодически срывается: шипит и показывает ядовитые клыки. Змей. — Мы все оттуда родом, кроме… — выразительный взгляд серых глаз в сторону побледневшего Правого руки. — Меня. Я рос в Италии. — Странно, что хранителей выбирали не из родной страны босса. Хотя Хибари вполне этого достоин. Это задевает Хаято, который со всем усердием изображает из себя любимого Босса. Он же сам не из его родной страны, и будь люди Вонголы такими же, он, возможно, и не был знаком с Джудайме. Атмосфера за столом резко становится тяжелой. Угнетающей. Слышится громкий хлопок, и в зале образуется облако фиолетового дымка. — Я, кажется, опоздал, — бархатный баритон разносится эхом. Чертов позер. Но, кажется, кому-то нравится. И этот кто-то заворожено наблюдает за развернувшимся светопреставлением. Не каждый день можно увидеть человека, возникшего из ниоткуда. Разноцветные глаза оглядывают стол и зависают на очаровательном пареньке. Слишком очаровательном. От этого Рокудо мутит, а эти его волосы, темно-русые, кажутся слишком блеклыми. — Оя-оя, а что тут происходит? — в направление Мукуро летит грозный рык со стороны Хибари. В ответ Туманник лишь изящным движением шлет воздушный поцелуй. Искры, возникающие между ними, летят во все стороны. — А вот и Туман. Последний, кого мы ждем. Стоит приступить к еде, — торжественно произносит Ураган, и все оставшееся время ужина возникает чувство, что Туман и Облако убили бы друг друга вилками, которыми тыкали в еду множество раз. Только у каждого свои причины. У Облака они заключаются в том, что его травоядное слишком долго смотрит на этого хохлатого. А у Тумана в непонимании, как этот действительно черствый и недалекий человек мог предпочти этого змея боссу. Босс же невозможно милый, до сих пор немного неуклюжий. Небо, что окутывает всех и вся, при этом оставаясь беззащитным. Его ведь только и можно, что защищать, оберегать. Он — самое большое сокровище и самая большая ценность, что может быть у любого из людей. Как же глуп хранитель Облака, отказываясь от любви Тсунаеши. Ренджи уходит с Хибари наверх, а хранители облегченно выдыхают. Вечер безнадежно испорчен, ведь босс не возвращается на ночь.