Осколки летней грозы

— Так, значит, ты ничего не видел? — спросил детектив. С кончика сигареты, которую он держал в руках, свисал пепел, и мужчина украдкой стряхивал его на персидский ковёр. Ноктис в своём утреннем одеянии смотрел на этого неприятного человека, щуря глаза — сигаретный дым щекотал нервы. Детектив явно не спал сегодня, и вряд ли причиной стали преступники, скорее всего, он всю ночь преследовал бутылку виски. Впрочем, не Ноктису осуждать кого-то за синяки под глазами. Каэлум-младший так и не уснул сегодня, и теперь напоминание о событиях этой ночи вызывало болезненное раздражение. — Нет, — сообщил Каэлум. Тон мальчишки, слишком резкий, обжигал. Детектив Перши скверно ухмыльнулся и, отыскав на низком столике бронзовое блюдце с прорезями под сигареты, вкрутил окурок в пепельницу. Он заново обвёл взглядом место преступления: всё аккуратно, чин по чину. Нескромный интерьер самого богатого дома этого района и, как мозоль на нежном месте — уродливая алая надпись наподобие тех, что выводит местная шпана на стенах, и ничего не тронуто, не украдено. «Бред какой-то…» Перши перевёл глаза на мальчишку — «принц», единственный наследник всех богатств Каэлума. Высокий и худой, чёрная футболка, украшенная черепами, руки в карманах и кислая мина на лице — осуждение, презрение, ненависть. Знал он таких — эксперт жизни, даже не попробовавший её на вкус. Юный максималист, слишком самоуверенный и наглый, как все в его возрасте. Старшие ему не указ, потому что он знает о своём превосходстве. А превосходство мальчишки лишь в том, что он не совершал ошибок взрослых… пока что. Дай волю, эти сосунки окунутся в мир старших, жадно и без разбору хватаясь за пороки, которые они так осуждают, да ещё и с ожесточением будут грызть чужие шеи. Ни у кого другого так не развито ощущении своей правоты. — Твой отец уехал рано утром в Берлин, что за спешка? У него там дела? — спросил детектив, стараясь заглянуть в глаза Ноктису. У этих маленьких паршивцев всё сразу можно прочесть по глазам. Паренёк или сломается, поджав хвост, или начнёт хамить, давя наглостью. Ноктису действительно не нравилась та прыть, с которой детектив лез к нему. Сам он мало кому позволял заглядывать себе в лицо, будь это не взрослый мужчина, да ещё и представитель власти, он уже послал бы его ко всем чертям. — Его бизнес не имеет отношения к происходящему, — Ноктис едва сдержал злобу в голосе. Перши опустил глаза, будто гадая по узорам на ковре. Толстые губы детектива то ли подрагивали от раздражения, то ли он что-то говорил сам себе. — Ошибаешься, просто так такие послания не оставляют, — голос детектива приобрел силу. — Нужно понять, кому твой отец перешёл дорогу, иначе это — простое хулиганство. — Может так и есть, — огрызнулся Ноктис. Перши поднял глаза, из-за огонька в них Каэлуму стало неприятно, будто его поймали за руку. — Думаешь? Есть мысли, кто мог легко залезть к вам в дом, да ещё и так нагадить? — детектив требовательно сверлил мальчишку взглядом, Ноктис упорно молчал. Перши уже догадался, что тот, кто проник к Каэлумам, хорошо знал парк вокруг особняка, иначе так легко не ушёл бы ночью от погони. — Может к вам уже кто-то залезал? Хулиганы так быстро не наглеют, им нужна раскачка, чтобы разведать обстановку. «Эта стерва с рождения была наглой», — Ноктис в душе огрызнулся, но постарался не отклоняться от своих прежних слов. Он уже решил, что сам разберётся с Фэррон. — Меня здесь не было пять лет, — ответил он. Перши, конечно, не нравилась несговорчивость парня. Ноктис чересчур агрессивно отвечал на вопросы, будто сам оправдывался или кого-то прикрывал. Конечно и детектив несколько перегибал палку в этом «допросе». Будь на месте мальчишки его отец, чёрт с два полицейский так вел себя — стелился бы простынёй. Каэлум — известный и серьёзный человек, и даже то, что Перши представляет закон, не остановило бы Региса, если ему что-то не понравилось. В прежние времена такого человека называли главой мафии. Слишком много тёмных слухов ходило вокруг господина Каэлума. Удивительно, что кто-то вообще решился этой ночью так «подшутить» над ним. Зато этот щенок — Ноктис, пока ещё не был достоин такого же уважения. «Вот и пусть привыкает к тому, что мир не его песочница», — мстительно заметил детектив выдавая в себе законченного неудачника. Откровенно говоря, подростки попили его крови, когда Перши возился с малолетками на старой службе в отделе несовершеннолетних. Вдалеке проскрипела дверь, к ним присоединился ещё один молодой человек. — Здравствуйте! — Я Игнис Ступио Сциенция — помощник юриста господина Каэлума, — сообщил бодрый голос только что вошедшего. Пожав руку ещё одному юнцу, полицейский припомнил эту фамилию — сын известного на весь город юриста и, похоже, теперь его помощник. — Детектив Перши. Игнис бросил взгляд на Ноктиса и обнаружил недовольную гримасу, как будто детектив сильно докучал ему. — Надеюсь, всё в порядке? Вы не начали разговор без меня? Регис настаивает на том, чтобы я присутствовал при допросах обитателей дома, — фальшивая улыбка украсила лицо Игниса. Перши позеленел, у него были свои методы, а присутствие «адвоката» сводило эффект доверительной беседы к нулю. Но у большинства персонала были контракты о неразглашении частной информации… — Или вы уже закончили? — Игнис хитро прищурил глаза. — Ноктис, тебя ждёт машина, — в предупредительности Сциенции не было равных, и сейчас наследник Каэлума должен был сказать спасибо за столь грамотно оказанную слугу. Игнис изящно отвадил от «принца» этого неприятного типа. — Закончили… На сегодня, — мстительно ответил Перши и проводил взглядом Ноктиса. Тот в прежней манере, не проронив ни слова, покинул гостиную. Детектив всем своим чутьём ощущал, что наследник Каэлума что-то скрывает. Ноктис дошёл до своей комнаты, раскрыл настежь окно и достал сигареты, спрятанные за карнизом. Всё тот же наследник Каэлума сыграл с собой в игру, представляя, что было бы, если кто-то нашёл его тайник. Отец? Он, пожалуй, ничего не сказал бы ему. Ноктиса стоило воспитывать в четырнадцать, когда он впервые взял в руки сигареты, или когда он и Промпто опустошили первую бутылку. Оттаскать его за уши тогда, а не бросать в паре тысяч километров от дома в закрытой школе. В голове впервые блеснула мысль, что теперь-то он здесь, нет смысла прятать сигареты. Это правило, навязанное ему, хотелось нарушить и оставить пачку на самом видном месте, назло отцу. Утренний, ещё не нагретый воздух теребил тюль. Из сада летел знакомый ему с детства запах влажной листвы. Ноктиса действительно ждала машина и посещение одной из местных галерей. И ещё одно более приятное дело. Представив, как он разговаривает с Фэррон, Ноктис невольно ухмыльнулся, стиснув зубами фильтр сигареты. Внизу у входа показались детектив и Игнис, выпроваживающий блюстителя закона. Ноктис сделал шаг назад, прячась за оконной рамой. С Игнисом он ещё вчера заново познакомился: этот парень был вхож в их дом столько, сколько помнил сам себя Каэлум, правда, их отношения нельзя было назвать дружбой, скорее протокольным знакомством. Слишком большой разрыв в возрасте — почти шесть лет — и никаких соприкосновений в интересах. Игнис был помешан на учебе и раньше никого не замечал дальше своих роговых очков. За пять лет многое изменилось: он закончил университет, сменил оправу очков, а с ней, кажется, и взгляд на мир. Если раньше Игнис копался в книгах и себе, теперь он разгадывал людей и события, как тонкий психолог и стратег. Да и внешний вид его теперь полностью соответствовал словосочетанию «Золотая молодёжь». Он носил почти вызывающе стильный костюм от известного дизайнера. Зная его прежнего, можно было поразиться изменениям. То ли его подменили, то ли взыграли отцовские гены. Теперь разница в возрасте Ноктиса и Игниса казалась смешной, и они могли бы стать друзьями. Но рядом с Сциенцией Каэлума не покидало ощущение идеальной фальшивости этой личности. Словно Игнис превратился в маску, в воплощение мечтаний своего отца. Он полностью оправдал надежды Ступио-старшего и верно выбрал путь по жизни. Наверное, Регис мечтал, чтобы и Ноктис стал таким же для него, занялся семейным бизнесом. А «принц» украдкой боялся возненавидеть своего будущего главного юриста. Ведь Ноктис не знал, как стать таким, как Игнис — идеальным для своего родителя. Игнис проделал путь до ворот и уже возвращался назад. Он поднял голову, и на мгновенье Ноктис ощутил холодок на спине. Будто Игнис смог рассмотреть его в полумраке штор с сигаретой: нет, Каэлум ещё не готов переступить чужие правила. *** Звон в ушах, ускоряющийся ритм тяжёлой музыки, гитарный риф и низкий голос, в своём конвульсивном забытье переходящий на рык и крик. Крик её души, вырывающийся наружу за музыкой куда-то вверх и вниз. Она не видела куда — здесь можно было летать, на голове была белая ткань, спасающая от жгучего солнца, от него же душившая, прилипающая к лицу маской. Но ей было слишком хорошо, чтобы обращать на это внимание. Полёт вслепую, забыв обо всём. Лайтнинг сегодня ночью не спала. Она уже успела продумать и надумать столько ужасных развязок для себя. Она вообще последнее время только и делала, что думала о своем ближайшем будущем. И иногда казалось, что легче убить кого-нибудь, чем решить всё проблемы, свалившиеся на её долю. Почему те не нашли кого-то другого? Кого-то взрослого… В её жизни так уже было и не раз. И Клэр знала, что не обязательно всегда думать о завтрашнем дне сегодня. Лучше хотя бы мгновение побыть здесь и сейчас — лететь вслепую, чувствовать музыку мурашками на коже, ведь завтра и этого может не быть. *** Он нашёл Лайтнинг на крыше приютского спортзала, свежевыстиранные простыни мокрыми полотнами хлопали на ветру, от них несло хлоркой и стиральным порошком. Бредя по их лабиринту, Ноктис чуть не споткнулся о тело, распластавшееся на солнцепеке. И сглотнул — без сомнений, это была Фэррон, кто ещё мог так бесстыдно поступить. Снова почти без одежды, безразмерную футболку она задрала на лицо, обнажая покатый живот с поблескивающим пирсингом и лифчик, самый простой чёрный, подчеркивающий аккуратную грудь. Та размеренно поднималась от дыхания. Напряженные и вытянутые линии, резкие тени напомнили Ноктису фотографии Ньютона. Женская нагота там так же была вписана в окружающий мир и одновременно резала глаз, будоража чувства. Ему всегда казалось, что так не бывает в жизни — лишь скользя взглядом по чёрно-белому фото, можно неожиданно наткнуться на женское тело и затаить дыхание, осозновая провокацию. Ноктис резко тряхнул головой, вытесняя восприятие красоты, навеянное утренним посещением галереи. Он ведь не хотел в очередной раз чувствовать по отношению к этой дряни возбуждение. Этот ненавистный «предмет искусства», лежавший на драном обрывке ковра, впечатавшемся в чёрную крышу, покачивал ногой в ритм неслышной музыки. Лайтнинг была в наушниках и не знала, что он подошёл. Ноктис понял, что в этом его преимущество, и наклонился, выдергивая наушники из её ушей. Клэр, с жестокостью вырванная из музыкального забытья, невнятно обвинила в чём-то Сэру и, наконец, стянула с головы футболку, надпись на груди гласила: «Патронажный благотворительный корпус». Заметив Ноктиса, она на секунду опешила, почти испугалась, потом разозлилась. То, что он схватил её за плечи, удержало девушку от побега. — Куда собралась? — недобро проговорил он. Ноктис и не мечтал застать её врасплох, да ещё и в таком уединённом месте, без свидетелей. Теперь ему казалось, она испугается и легко сдастся. Самоуверенность Ноктиса привела его сюда, и так хотелось оправдать прожорливого монстра внутри, доказать самому себе, что он действительно поступает правильно. Ноктис сам сможет решить проблему с Фэррон. Клэр криво улыбнулась, пытаясь сбить градус надменного превосходства в его глазах. Да — неприятно, да — неожиданно, но это ещё ничего не значит, она умеет быстро брать себя в руки и выворачиваться. Она ведь прекрасно знала, что прошедшая ночь будет её преследовать. — Как ты сюда попал? — хрипло спросила она. И тут же мысленно ответила на свой вопрос: Каэлум не шпана, он не станет искать лазейки в заборах, в его случае деньги решают все вопросы, пара банкнот, сунутых старику на входе, и он уже внутри. Сложнее другой вопрос, как на всей территории приютского комплекса он умудрился найти её, тем более она сама неожиданно оказалась на крыше. Работу в прачечной Клэр не переносила и оказалась здесь, только потому что эта крыша самое уединённое и тихое место, где можно вздремнуть после потерянной ночи. Из всех людей приюта только Сэра знала, что Лайтнинг находится здесь. — Если ты хоть пальцем тронул мою сестру, — угрожающе продолжила шипеть Фэррон. И рука её сдавила ворот футболки парня. Как всегда, когда дело касалось Сэры, Лайтнинг из загнанного зверя превращалась в хищника. Она почувствовала, как дернулся его кадык. Ноктис, на секунду обескураженный такой агрессией, быстро напомнил себе, что имеет дело с Фэррон — от неё нельзя ждать другого. Он резко вырвался, убирая девичью руку в сторону от своего горла, и повалил Лайтнинг на лопатки. Он действительно вначале нашел её сестру, издали приняв за Лайтнинг из-за розовых волос. Сэру он раньше не знал, лишь слышал, что у оторвы Фэррон есть младшая сестра. Оказалось, что общие у сестёр лишь цвет волос и смазливые лица. Сэра — девушка лет пятнадцати — была вполне милым и кротким созданием. На грубый вопрос, где та дрянь, что зовётся её сестрой, она тихо ответила. Ноктис вовсе не пытал Сэру и не угрожал ей. Даже после разговора остался легкий осадок от неоправданной агрессии. Повалив на ковёр Фэррон, он прижал предплечье к её груди, под ключицами, чтобы Лайтнинг перестала дергаться. — Твоя сестра с радостью тебя сдала, — мстительно выдохнул он ей в лицо. Клэр замерла и посмотрела Ноктису в глаза с такой ненавистью и злостью, что ему стало даже приятно: «Задел за живое». Признав свою победу, он продолжил: — У нас утром была полиция. Фэррон пропустила вздох, упоминание о полиции вызывало в ней дрожь всегда, хотя она не была удивлена. Она не могла ожидать чего-то иного после своей в пух и прах проваленной ночной прогулки. К приходу полиции, в отличие от встречи с самим «принцем», она более или менее морально подготовилась. Странно, что Каэлум её не сдал. Лайтнинг хмыкнула своей удаче и его глупости и нагло сказала: — А я-то тут при чём? Ноктис оторопел, он не привык, чтобы так бессовестно лгали, глядя в ему глаза. — Зачем ты это сделала? — спокойно спросил Ноктис. — Что именно? — бесстыжая девчонка, даже прижатая всем его весом к раскаленной крыше, продолжала издеваться. Ноктис сжал в кулак ворот её футболки, та собралась лучами в складки и задралась, открывая живот. Лайтнинг голой кожей почувствовала прикосновения его одежды. Она знала, что задыхается от жара на щеках. Она могла красочно представить дальнейший ход событий. И почему только Ноктис при каждой их встрече умудрялся зажать её в угол и облапать со всех сторон?! В таких чрезмерно щекотливых ситуациях она поступила вопреки здравому разуму, словно на зло всему миру и себе самой. Лайтнинг по-кошачьи потянулась головой к Ноктису. Очень аккуратно, почти нежно коснулась кончиком носа его скулы. Он, почувствовав крупные капли пота на затылке, застыл. Опять она поступает с ним так! Но разве Ноктис в тайне не желал, чтобы Клэр это сделала? Просто хотелось распробовать её игру, перехватить инициативу и, наконец, победить Фэррон. Лайтнинг заговорила: — Я скажу полиции, что ты меня преследуешь и хочешь отомстить за детство… Пять моих соседок по комнате подтвердят, что я всю эту ночь спала, как убитая. Воспитатели в этом свято уверены, — обжигая его скулу горячим дыханием, прошептала Клэр. — Оставишь хотя бы один синяк на мне, заявлю, что ты меня пытался изнасиловать. Ты сам заявился сюда… ко мне, — тихий и спокойный тон, почти ласковый. Ноктиса даже кинуло в холод, ей бы с таким голоском по телефону отвечать на звонки извращенцев, а не угрозы расточать. Лайтнинг хорошо подготовилась, она не только полночи стирала с рук краску, но и продумывала, как выплыть из этого дерьма. Вот только то, что этот папенькин сынок её до сих пор не сдал, стало приятной неожиданностью. Клэр украдкой посмотрела на него оценивающе. Бессмысленно было вновь перечислять его изменения, но не увидеть в нем взрослого парня уже казалось глупым. Особенно для Фэррон, ощущающей всю мощь его рук. Стоило признать, что его темперамент и характер стали жестче, то, что скрывалось и всячески давилось в родительском доме, бурно расцвело на воле, в дали от чрезмерной папенькиной опеки. Сегодня Ноктис не был одет в похоронный костюм: рубашка с коротким рукавом, майка в черепах, даже кожаный браслет на руке, правда, снова всё чёрного цвета. В купе с всклокоченной шевелюрой и семнадцатью годами — немудрено, что Сэра сдала Лайтнинг ему. Небось младшая решила, что это какой-нибудь посланец от руферов, Клауда или Трёх банд. Клэр дала сестре указания молчать лишь в отношении старших: легавых и соц.работников. Сэре стоило уяснить, что Лайтнинг сейчас нужна всем. И вовсе не из-за Игр у Старого моста. Ноктис долго и молча переваривал угрозы этой дряни. Он знал, что если после такого отпустит её — он проиграл. Фэррон будет иметь полное право смеяться над Каэлумом. Он собрал волю в кулак и таким же тихим голосом ответил: — Девка с сомнительной репутацией и наследник Каэлума. Кому, думаешь, поверит полиция? Снова он считает себя выше всех, её аж затошнило. Лайтнинг положила руки на его рёбра, под рубашкой, но поверх майки, чтоб хоть чуточку отодвинуть его от себя, и набрать воздуха. — Эта история подпортит репутацию даже наследнику Каэлума, — Лайт в противовес угрозе соблазнительно прикусила нижнюю губу. Приятные мурашки прокатились по влажной спине Ноктиса, её аккуратные прикосновения смахивали на ласку. В глубине души предательский голос сообщил Ноктису, что оно того стоило бы. Можно было бы превратить это прикосновение в душные объятья и продолжить поцелуем. Слишком вызывающе, задрав подбородок, она говорила с ним, будто сама приглашала смять губы в поцелуе. Лишь то, что дрянь издевается и непременно прокатит его, остановило… Ноктис, зажмурившись, отпустил её футболку и оторвался от цепких рук. Сейчас, чтобы не потерять достоинство, казалось важным удержать безразличное лицо — пусть не думает, что он повёлся на эту фальшивую игру в соблазнение. — Кому ты нужна! — с презрением сообщил Ноктис. Клэр, наконец, смогла сесть и убрала волосы за ухо. Раскаленный полуденным солнцем шифер обжигал её ногу, но лучше так, чем снова ощущать его тело поверх своего. — Просто признайся: ты это сделала, чтоб насолить мне! Отомстить… Клэр не сомневалась, Ноктис о её ночном поступке. Действительно, она должна была признать, что эта красная надпись, выведенная её рукой, смахивала на хулиганство. Его уставший тон вызывал странное ощущение. Этот чистенький и богатенький мальчик на полном серьезе ожидал от Фэррон такого поступка? Подобной мести спустя пять лет? Он уже смирился с её неадекватной глупостью?! Будто те, кто живёт и учатся здесь, в приюте, поголовно — аморальные имбецилы? Впрочем, как пожелает его высочество. — Конечно, всё только ради тебя, — язвительность её слов задевала и бесспорно указывала на враньё. Неужели детектив прав — за Фэррон стоит кто-то другой? — Тогда кто тебя нанял, чтобы сделать это? Клэр изменилась в лице, её голубые глаза, воззрившиеся на Каэлума с удивлением и испугом, были прекрасны. Видно было, что этот вопрос застал её врасплох. Лайтнинг не решалась ответить. Беспомощность оказалась ей к лицу — будто за напускной дерзостью и враньём показалось истинное, чистое и невинное лицо. Единственное, что спасло Лайтнинг — звук, напомнивший Ноктису о старых электронных будильниках, тошнотворный писк. Клэр опустила свои голубые глаза и сняла с пояса чёрный предмет. — Пэйджер? — усмехнулся Каэлум, такое старьё он разве что в фильмах у мед.работников видел. Клэр промолчала, напряженно читая сообщение, оскорбительное удивление папенькиного сынка она пропустила мимо ушей. Во всяком случае сделала вид. В сообщении был внеплановый вызов от «Старика». Она, недолго думая, поднялась на ноги и попыталась уйти. Ноктис тут же подскочил, перекрывая ей дорогу. Фэррон измучено посмотрела ему в глаза, она устала от этих игр, а тут ещё и её «подопечный» ноет. — Мне на работу нужно. — На работу? — он не поверил, снова глупая отмазка, чтобы отшить его. Какая к чёрту работа в семнадцать лет?! — Представь себе, кто-то в этом мире работает, — огрызнулась она богатенькому идиоту и резко направилась в противоположную сторону, к краю крыши. Ноктис, не раздумывая, пошёл за ней и у самой решетки поймал за руку. Лайтнинг опять встретилась с его глазами. Они подозрительно налились кровью. — Сколько тебе за это заплатили? — сквозь зубы спросил Ноктис и достал из кармана бумажник. Она молча наблюдала за тем, как Каэлум его раскрывает и достает купюры, переполненный нулями. То, как покраснели её щеки, заставило Ноктиса считать, что он нашёл единственное, что может повлиять на эту дрянь. — Я заплачу тебе, если скажешь, кто и зачем тебя нанял. Клэр взяла в руки протянутые деньги. В её опущенном взгляде он прочитал стыд за этот поступок, но был неправ. Клэр прекрасно знала, сколько часов ей нужно проработать в благотворительной центре или сколько простыней должна постирать Сэра, чтобы получить столько денег. Ноктис был достоин презрения за то, что не знал настоящей цены деньгам. Это оказалось слишком обидно: быть купленной за бесценок, за бумагу. Клэр без сожаления порвала купюры и швырнула их с крыши, те, делая одно сальто за другим, полетели вниз. Ноктис тут же уставился ей в глаза. — Некуда деньги девать? Иди в туалет и там ими подтирайся, только отстань от меня! Не было меня там, забудь! Тебе это приснилось, — выпалила она. Ему снова бессознательно захотелось схватить необузданную девку и запихнуть ей в руки, в карманы, куда угодно столько денег, чтоб даже Фэррон не смогла сопротивляться. Чтобы она наконец покорно следовала его желаниями и всю оставшуюся жизнь ненавидела сама себя за то, какая она дрянь. Клэр, слава богу, выскользнула от него через дыру в железной сетке, та огораживала край крыши. Лайтнинг оказалась на бортике, его ширина была всего сантиметров двадцать. Ноктис, шокированный таким поведением, застыл — не прыгнуть ли она собралась? От этой истерички и такого можно было ждать! Каэлуму стало стыдно, как будто всё это от того, что она прочла его чёрные мысли о деньгах. Он полез за Лайтнинг. Ноктис зацепился за её талию. Лишь тогда на мгновение он посмотрел вниз и почувствовал свой промах — четыре этажа свободного падения и переломанный об асфальт хребет. Клэр пошатнулась, чуть не оступившись. Она всего лишь хотела убежать от надоедливого придурка, через два метра от дыры в сетке пожарная лестница, но какого чёрта творит этот идиот? — Отцепись! Убить нас обоих решил?! — прорычала она. Ноктис посмотрел на неё с такой злостью и ненавистью, что Клэр всё поняла: он боится высоты и полез сюда только из-за неё. Она криво улыбнулась, в голове сразу соединилось несколько неожиданных мыслей. — Хорошо, если не побоишься, приходи в четверг в полночь к Старому мосту. Там будет встреча Трёх банд и Большие игры. Если не струсишь, может быть, я тебе что-нибудь расскажу. А сейчас отвали, мне действительно нужно идти. Он отпустил её. Лайтнинг легко отскочила на несколько шагов и стала спускаться вниз по лестнице. Ноктис проклял чёртову оторву, после такого унижения он просто не мог сдрейфить. Пусть она притащит всех бандитов и головорезов города, он не побоится прийти, чтобы выдрать хвост этой облезлой кошке! — Я приду, но если не появишься там, я точно расскажу всё полиции! Клэр показала в ответ ему средний палец. Ноктис нервно улыбнулся: просто он знал, что Фэррон так поступит.