Alles endet hier - auch wenn du wieder vor mir stehst Alles endet hier - selbst wenn du deine Welt umdrehst Alles endet hier - sogar wenn du noch weiter flehst Ich hoffe, dass du das verstehst
Здесь всему конец – даже если ты вновь окажешься передо мной, Здесь всему конец – даже если ты перевернёшь с ног на голову свой мир, Здесь всему конец – даже если ты будешь умолять меня... Надеюсь, ты меня поймёшь...
- Доброе утро, - мой радостный голос в трубку. - Как насчет поиграть сегодня в баскетбол? - Какой…?! Бля, у меня дикий отходняк, а ты про какую-то херню заливаешь! - даже не видя Би Джея, я представляю, как он сейчас болезненно морщится. - Хочешь, я приеду? - спрашиваю как можно мягче. - Нет, спасибо. Обойдусь. Аспирин и без тебя выпью, - тяжело вздыхает. - Я заеду вечером. Не хочу ничего слышать, я хочу научиться играть в баскетбол! И, раз уж ты научил меня водить гоночные тачки, научишь и этому! - выпаливаю с дикой скоростью, не давая ему даже слова вставить. - Ладно, придурок, научу! Позорище - семнадцать лет, а в баскетбол играть не умеешь! - бурчит в трубку. Он всегда такой злобный с похмелья, но в его исполнении это как-то по-детски умилительно. - Отлично, - отключаюсь и швыряю телефон на тумбочку. На самом деле я отлично играю в баскетбол - четыре года играл на позиции нападающего в школьной команде. Но это - отличный повод остаться с ним наедине. После вчерашней ночи желание поиметь смазливого красавчика усилилось втрое. Когда перестало казаться столь неосуществимым. Похоть во мне росла и множилась. И я задался целью его соблазнить…***
- Эй, ты вообще слушаешь? - щелчок пальцами перед глазами. Нет, не слушаю. Мне нах не дался этот гребаный баскетбол, он у меня уже в печенках сидит после четырех лет игры в школьной сборной. Я просто пожираю глазами своего «тренера». Загорелая кожа, мускулистые руки, взъерошенные светлые волосы, обнаженный потный торс… Свет заходящего солнца заставляет его глаза приобрести светло-зеленый оттенок с отливом янтаря. Как же он красив, черт, как красив! Мы одни на баскетбольной площадке, здесь открывается чудесный вид на горы… Это так романтично и как-то… интимно, что ли, не знаю… И как же мне сейчас хочется его поцеловать! - Джерард! - возмущенный голос заставляет меня оторваться от созерцания его губ. - Что? - кое-как собираю мысли в кучу. Что же ты со мной делаешь, мать твою?! - Кончай пялиться на меня и действуй! - ухмыляется и смотрит на меня. Как понимать эту фразу, черт возьми?! Вот как хочешь, так и трактуй! А этот засранец смотрит с такой гаденькой улыбочкой потому, что прекрасно видит мое замешательство. А что, если…? - А если я скажу, что хочу продолжения того, что было сегодня ночью, и хочу прямо сейчас? Что ты будешь делать? - внутри все заходится, но мой взгляд почти равнодушен. Осторожно делаю шаг навстречу, сокращая расстояние между нами до полуметра. Я обещал себе не торопиться, и сейчас мне вовсе не приспичило, просто безумно надоели эти его взгляды и блядские усмешки. Хочется загнать его в угол, хочется увидеть в наглючих зеленых глазах растерянность и легкий испуг. - Ничего. Потому что ты и пальцем меня не тронешь без моего разрешения, - не отступает ни на шаг и смотрит с той же самодовольной ухмылкой и каким-то вызовом. - Да что ты? Поспорим? - кладу руку на его талию и резко дергаю на себя, прижимаясь к нему всем телом. - Ну, и что дальше, Джер? Ты же не тронешь меня, правда? - его шепот и пристальный взгляд одуряющих изумрудных глаз. Тихий звук выпавшего из его рук мяча. Сейчас он катится куда-то прочь. Как и все мои планы. И ведь он прав, черт подери! Я его не трону… - Ты думаешь, что после того случая, когда я великодушно тебя отпустил, ты сможешь вить из меня веревки? - вздергиваю бровь. - Возможно. Еще идеи? - абсолютно ровным тоном. Еще секунда - и он прижимается ко мне максимально. Чувствую, как дурею лишь от ощущения этой близости. - Ты специально так блядски ведешь себя, чтобы завести меня еще больше, - выдыхаю ему в шею. - Тоже возможно. Продолжай. Мне нравится слушать твои предположения, - какой же сексуальный у него голос, черт подери! - Возможно, ты хочешь меня, но никогда в этом не признаешься. А возможно, тебе просто нравится надо мной издеваться таким образом, - мои руки находят его поясницу. Чуть замявшись, все же решаюсь аккуратно пробежаться пальцами по влажной распаленной коже. - А возможно, я просто поспорил с Джоэлом. И вся эта история с изнасилованием - полное фуфло. Возможно, мне просто хотелось посмотреть на твою реакцию, меня это забавляет. И ты провалил тест, Джерард. Не такой уж ты невъебенно крутой, каким хочешь казаться, - усмешка в его голосе - последнее, что меня сейчас волнует. - Что ты сказал? - резко отталкиваю его от себя. Пульс учащается, перед глазами темнеет, пальцы против воли сжимаются в кулаки. - Чего психуешь? Сам же оказался последним лохом! Ну, признайся, я хороший актер? А я в свою очередь признаю, что эти полторы недели были забавными, - смотрит на меня, криво ухмыляясь. Сейчас я точно не помню, что происходило в тот момент в моей голове… Кажется, кровь прилила к лицу, мне стало жарко и дико захотелось его ударить… В то мгновение я был готов убить его. В самом прямом смысле этого слова. И мне казалось, что я действительно могу это сделать. Я еле сдержался, честное слово. Но не ударить его я не смог. Подскочил и, сжав кулак, со всей дури заехал ему по челюсти. Он не вскрикнул, но страх отчетливо промелькнул в его глазах. В тот момент я почему-то прекрасно отдавал себе отчет в том, что, если немедленно не уйду отсюда, не перестану видеть эту поганую усмешку на его губах, я действительно совершу убийство. Поэтому я развернулся и бегом кинулся со стадиона. Споткнулся по пути об этот гребаный мяч, будь он неладен! Я не помню, как добрался до дома. Перед глазами все плыло, кожа пылала так, будто я только что сбежал из духовки, сердце выпрыгивало из груди… Когда я вихрем ворвался в холл и увидел испуганного Майки, это не отрезвило меня, лишь разозлило еще больше. - Не спрашивай. Ничего. Вообще, - кое-как прорычав это сквозь крепко сжатые зубы, я кинулся вверх по ступенькам. Хлопок двери. Кровать. Упав на мягкое покрывало, я уставился в потолок, пытаясь привести в порядок сбивающееся дыхание. Господи, какой же я идиот! Меня в жизни так не разводили. Точнее, меня не разводили вообще, а тем более ТАК. Наверное, это кара за все мои грехи. За высокомерие, за пренебрежение, с коими я относился к людям, за ненависть ко всему окружающему… Но и сейчас, даже сейчас, я не осознаю, что они чувствовали, когда я примерно так же разводил их. Потому что сейчас я не испытывал ничего, кроме безграничной, всепоглощающей ненависти. Я ненавидел его, эту чертову суку! Блядь, какая же блядь! Ладно бы он разыграл этот чертов спектакль, чтобы откосить от секса. Но нет же, надо было пойти дальше, надо было отомстить за уязвленную гордость! Не удивлюсь, если он намеренно проиграл ту гонку, чтобы впоследствии проделать это... Интересно, они долго это придумывали? Это ж надо было продумать все, сходить в библиотеку, найти газету, в которой говорилось о каком-то левом парне… И как же натурально этот засранец притворялся! Ему бы в актеры, он бы сделал шикарную карьеру, поверьте! Не каждый сможет разыграть такой ужас в глазах, устроить такой припадок… Да что там, он даже обкурился, чтобы сыграть правдоподобнее! А потом Джоэл с этими своими сопливыми речами: «Я не знаю, как мы все это пережили, я думал, что сломаюсь в любой момент…». Блять, какие же они все суки! Господи, я всегда знал, что люди - свиньи, но даже не предполагал, что до такой степени! А потом была та гонка… Ну, она, видимо, не была спланирована. И этот сучонок даже рискнул своей драгоценной задницей, чтобы выиграть ту чертову машину! Какая честь, бля! Завтра же разобью эту тачку, с утра прямо! Я больше не смогу ее видеть. И эти полторы недели притворства… Знаете, что самое странное? Что больше всех них, вместе взятых, я ненавидел себя… За то, что поверил в это. За то, что все эти дни был их подопытным кроликом и даже не подозревал об этом. За то, что позволил себе такую человеческую слабость, как надежда. За то, что привязался к кому-то. Впервые. Впервые за всю свою ничтожную жизнь… И ведь знал, что нельзя этого делать! Как же я ненавижу себя, Господи! Клянусь, если бы вместе с этим безгранично себя же не любил, я бы просто покончил жизнь самоубийством. Нет, мне не жалко себя. Я просто себя презираю. И, черт подери, я жалел его! Я думал, как помочь ему. Я делал все, чтобы он чувствовал себя комфортно рядом со мной. И эта песня… Где эти листы? Их надо сжечь, надо сжечь их немедленно! А ведь я почти поверил ему! Да что уж там, я почти влюбился. Какой же я кретин, какой кретин! И как жалок сейчас, просто чертовски жалок! Надо было трахнуть его. Хотя… Не все еще потеряно. Зуб за зуб, как говорится. Он вытрахал мне душу и мозги, а я в свою очередь поимею его. С высшей степенью жесткости. Тогда и отомщу. И пусть мне от этого не полегчает, пусть я буду продолжать ненавидеть себя, но он раз и навсегда поймет, что не стоит связываться с такими, как я. Хотя таких больше нет. Ухмыляюсь. М-да, долго ненавидеть самого себя я не способен. Презирать все же буду, да, но мне уже определенно легче. Теперь я знаю, что делать. И когда этот засранец реально будет орать от боли, реально попадет в больницу с психологической травмой и реально будет лечиться пять месяцев - вот тогда вся их блядская компашка поймет, что не стоило меня опускать. Посмотрим, как они с этим справятся и как «бедняжка» Джоэл все это переживет, когда сие станет реальностью. - Джер, к тебе твой дружок пришел! - голос Майки. Знаете, несколько дней назад мне начало казаться, что эта белобрысая сука меня чувствует и словно бы читает мои мысли. Хоть в чем-то я не ошибся. Видимо, действительно чувствует. Как же ты вовремя! Что ж, развлечемся! Вихрем слетаю по лестнице, давая себе установку не вцепиться ему в волосы сразу же. Надо сдержаться, надо! Оказавшись в холле, едва сдерживаюсь, чтобы не кинуться с кулаками на эту сучку, которая сейчас что-то не улыбается в своей привычной блядской манере. С удовлетворением замечаю синяк на полщеки, который украшает его смазливое личико. - Джерард… - начинает было, но я уже знаю, что делать. - На улицу. Живо! – не просьба – приказ. Чуть затравленно смотрит на меня, но повинуется и идет к выходу. Следую за ним, ощущая на себе внимательный взгляд брата. Едва за нами захлопывается дверь, хватаю его за волосы и резко дергаю на себя, другой рукой зажимая ему рот. - Что, сука, поразвлечься захотелось? Что ж, у меня тоже есть такое желание. И сейчас оно особенно сильно, - не без труда разворачиваю упирающегося парня задом к себе и грубо толкаю к стене. Неожиданно чудовищная боль пронзает все тело. У меня аж перед глазами темнеет. Эта блядь укусила меня за пальцы и со всей дури двинула ногой в пах. - Ах ты сука! - я сейчас убью его. Боюсь, что действительно не смогу сдержаться. Можно вначале убить, а потом трахнуть. Хорошая идея, определенно хорошая, вот только есть один маленький нюанс: ему не будет больно. Нет уж, так не проканает! - Джей, послушай… - он вновь начинает что-то бормотать. - Заткнись, блядь, клянусь, сейчас тебе лучше заткнуться! - рычу, вновь резко прижимая его к стене. - Поиграться захотел? - грубо задираю ему футболку. - Что ж, признаю, ты выиграл, - царапаю кожу на спине до крови. - Но это был только первый раунд, - моя рука уже грубо сжимает его в области ширинки. - Теперь моя очередь, - замок рвется под напором моих пальцев. - Я возьму реванш, - начинаю стаскивать с него джинсы. Слышу, как он тихо скулит от страха. Теперь он уже вряд ли играет. И, черт, это моральное удовлетворение, которое я испытываю при мысли о том, как в этот самый момент его парализует леденящий ужас, - наверное, признак садистских наклонностей. Но сейчас, слыша эти всхлипы, ощущая дрожь его тела и осознавая, что на этот раз все реально, я просто схожу с ума от переполняющего меня сладкого чувства мести. Жесткий недотрах сказывается, да и вид его задницы меня по-прежнему чертовски заводит - стояк уже конкретный, - так что никаких проблем не возникнет. С ухмылкой расстегиваю ширинку. Он бьется у меня в руках, умоляя не делать этого. Но всепоглощающий страх полностью сковал его - он не может оказать ни малейшего сопротивления, - поэтому мне несложно удерживать его одной рукой, другой спуская с себя джинсы. - Сейчас узнаешь, каково это - быть изнасилованным на самом деле. Посмотрим, будет ли это поводом для шуточек, когда тебя реально опустят, сука ебаная! - хватаю его за волосы и с силой ударяю головой о стену. Вскрикивает и начинает вырываться сильнее. Его колотит, все тело сводит в судорогах. Кажется, он едва стоит на ногах, колени подкашиваются. Если бы я не держал его, он бы уже рухнул. И как же мне это нравится, черт подери! - Джерард! Что ты вытворяешь?! - пронзительный женский вопль. Оборачиваюсь и фокусирую затуманенный ненавистью взгляд на тете, замершей на пороге. - Отпусти его немедленно! - кидается ко мне, вцепляясь в руку. Мне ничего не остается, кроме как повиноваться. Месть местью, но поднять руку на эту женщину, которая приютила меня и у которой я сидел на шее уже два с половиной месяца, я просто не мог. Отхожу от парня, тяжело дыша. Ужас в глазах Элис и трясущийся Би Джей, медленно сползающий по стенке, приводят меня в чувство. Все, что происходило дальше, я видел словно в замедленной съемке. Кажется, Элис приказала Майки отвести Билли Джо в дом, а сама поволокла меня в комнату. Когда она резко толкнула меня на диван, я, словно тряпичная кукла, рухнул на него, не сделав даже попытки к сопротивлению. А потом начался ад… Она говорила-говорила-говорила… Этот голос, пронзительный и возмущенный, с нотками истерики… Мне казалось, я сейчас начну сдирать с себя кожу заживо, начну лезть на стены, перережу себе вены вот этими тупыми садовыми ножницами, только чтобы больше не слышать его. Нотации, нравоучения, снова нотации… До меня долетали лишь обрывки фраз: - Бедный парень!.. Как ты мог?!.. Это непозволительно!.. Я созвонюсь с твоими родителями… Ты отправишься домой… Вот эта фраза заставила меня очнуться. Отправиться домой?! Нет, только не это! Что угодно, только не это! Нет, нет, нет! Но я могу лишь смотреть на нее затуманенным взглядом, открывая рот, словно сомнамбула… Я не владею сейчас своим телом, я не могу даже пошевелить рукой… Странное состояние ступора… И тут входит он. А я не чувствую даже злости. Я вообще ничего не чувствую. Я просто смотрю на него, а он на меня. Пару секунд эти давящие взгляды, а потом… - Не стоит, - его уверенный голос. - Вы зря отчитываете Джея. Единственное, в чем он виноват, так это в том, что до сих пор не признался Вам, что он гей, - Би Джей безупречно улыбался. - Это я уже знаю, - тетя кидает на меня испепеляющий взгляд. У меня нет сил возразить. А даже если бы и были, я бы вряд ли занялся сейчас объяснением в духе «Что такое бисексуальность, и с чем это едят?». И ведь даже не обозлишься на белобрысого засранца за такую наглую клевету, потому что до меня только сейчас доходит: он и впрямь может не знать, что я не только мальчиков трахаю. Ибо все, чем я занимался на протяжении тех двух недель, что мы знакомы, - это пытался поиметь его. - Ну, тогда поводов для беспокойства и впрямь нет. Мы просто хотели попробовать что-то новенькое. Знаете, разнообразить сексуальную жизнь. Вот и решили поиграться в садо-мазо, - что же ты несешь, придурок?! Но он все так же лыбится во все тридцать два... - Вы это серьезно, молодой человек? - Элис поджимает губки. - Абсолютно, - активно кивает Билли Джо. - Ну и наглец, а! А в дом зайти не могли? - я не верю своим глазам, но тетя заходится в приступе смеха. М-да, золото, а не родственнички… - Ну, опасность быть застигнутыми добавляет остроты ощущениям, - белобрысое чудовище полностью входит в роль, и, не знай я всей истории, ни за что бы не усомнился в его искренности. - Извращенцы, - Элис продолжает смеяться. - Когда-то мы были такими же. Что ж, Джей, а ты нашел себе хорошего парня, - треплет меня по плечу. - Такой отчаянный и красивый. Где подцепил? Я лишь тупо машинально киваю, неотрывно глядя на него. - Мы познакомились на гонках две недели назад, - словно понимает без слов… - А я-то думаю, где пропадает Джи. Теперь все ясно. Эх, подростки, только познакомились - и сразу в койку! Что ж, в следующий раз заходите в дом. Не сомневайтесь, буду забегать в комнату каждые пять минут! Я вам устрою остроту ощущений! - улыбается тетя. - И да, у меня сохранились отличные наручники для таких дел со времен бурной молодости. Так что, если захотите, только скажите, - добавляет заговорческим шепотом. Вот это номер! М-да, многого я о ней не знал… - Ты останешься на ночь? – Элис поворачивается к Би Джею. - Думаю, да. Правда, милый? – вот сучонок! Оборачивается и смотрит прямо в глаза. Во взгляде - искренняя страсть и неподдельное вожделение… Сучка! Я снова тупо киваю. Дар речи уже вернулся, я просто боюсь, что, если сейчас начну говорить, скажу не совсем то, что надо для поддержания картины. Точнее, совсем не то… Сейчас я думаю только о себе: если тетя узнает, что было на самом деле, я мигом отправлюсь домой. А вот этого я ох как не хочу! Так что приходится выдавить из себя улыбку. - Да ладно, Джей, прости меня. Надо было сразу сказать - я бы и не истерила. Я далеко не такая консервативная, как тебе кажется, - тетя треплет меня за щеку. – Ладно, я пошла спать. Не разнесите дом, мальчики, единственная просьба, - Элис улыбается и уходит. Майки, все это время стоявший в дверях комнаты, теперь ошарашено пялится на меня и на Би. - Джер… - вновь начинает белобрысый засранец. - Не хочу ничего слышать. И видеть тебя не хочу. Ляжешь в гостиной и уберешься отсюда, как только рассветет! – с этими словами я резко вскакиваю с дивана и выхожу из комнаты.***
http://myzuka.ru/Song/143727/Secondhand-Serenade-Fall-For-You - саундтрек Руки, губы, распаленное тело… Кожа, жар, прикосновения… Пот, запах секса, эрекция… Так горячо, так тесно и хорошо… Я задыхаюсь, не могу взять себя в руки, не могу сосредоточиться… Контроль утрачен. Тормоза – сорваны. В моем сознании нет места ничему, кроме этого парня, лежащего сверху… Он сводит с ума своими поцелуями, запах его кожи пьянит, я просто дурею… Не могу сдержаться, единственное, чего я хочу сейчас, - увидеть его глаза… Это было навязчивой идеей на протяжении всего нашего знакомства… Видеть его глаза в этот момент… Провожу рукой по распаленной коже, пытаюсь притянуть к себе… - Джей! - не вяжется… Что-то не так. Еще попытка. Моя рука перемещается в область поясницы. - Джерард! Какого…? Распахиваю глаза. Черт! Знаете, у меня есть странная особенность: когда я сплю и вижу сон, каким бы прекрасным или ужасным он ни был, я всегда отдаю себе отчет в том, что это - именно сон. Иногда просыпаться не хочется… Вот как сейчас. И впрямь, лучше бы я не открывал глаза. Ибо сейчас, словно наяву, воплощался мой самый жуткий кошмар. Передо мной сидел человек, которого я ненавидел и хотел больше всех в этом гребаном мире. Точнее, он нагло устроился прямо на моих коленях, в то время как я распластался под ним, почти полностью обнаженный, в одних обтягивающих боксерах, которые сейчас ничуть не скрывали дикого возбуждения, вызванного этими ночными иллюзиями… Более странно я не чувствовал себя никогда. Любому нормальному человеку было бы стыдно. Мне же это чувство чуждо. И сейчас я не могу сказать, какие именно эмоции испытывал в тот момент. Единственное, что я знал точно, так это то, что я желал, молился всем богам, в которых никогда не верил, проклинал злой рок и мечтал, черт подери, я просто мечтал, чтобы он встал и вышел прямо сейчас. Вот так просто поднялся с моих колен и покинул комнату, не задав ни единого вопроса. Просто ушел, убрался, исчез… Из этой комнаты, из моей жизни, из моей головы и моего сердца. В тот момент я ненавидел его. Действительно ненавидел. Просто потому, что он наглухо оккупировал всю мою территорию. Всю. Никто не имел на это права. Никто из ничтожных людишек никогда не волновал меня, никогда я не растрачивал на них ни капли своих эмоций, не посвящал им ни одной мыслишки даже на самой периферии сознания. Никогда… А это чудовище… Я ненавижу его. И безумно хочу, чтобы он никогда не появлялся в моей жизни. Хочу отмотать время назад. Возможно, зря я не рассказал тете правду. Тогда сейчас уже ехал бы в родной Джерси. Я бы сбежал. Сбежал, как последний трус. От него, от его диких глаз и блядской усмешки. От его чертовой компании, которая с первого же дня нашего знакомства задалась целью меня унизить. От себя, от презрения, которое разъедало меня изнутри, от этой ненависти, от осознания всего совершенного, от кучи ошибок… От боли и от стыда за нее, за эту боль. От этого непонятного чувства, которое уже почти умерло во мне за какие-то паршивые несколько часов. Прах, руины, развалины, пепел - много громких слов, красивых слов, пафосных слов, которыми можно было попытаться объяснить вам, что я чувствовал в тот момент. Но ни одно из них не могло описать моего состояния. Потому что я сам не знал, было ли это руинами моей души или же это - ее изначальный вид. Выжженный пепел - звучит маразматично, но, очевидно, с самого начала внутри меня не было ничего другого. Ничего, кроме этого – праха. Я не знаю, почему так. Видимо, ошибка природы. И на этом пепле не может вырасти ничего живого, ничего трепетно-нежного, ничего вообще. Это была глупая надежда. Это все было глупо. От А до Я, от начала до конца. И нет того места на краю Земли, а может, в центре мира, на скончании времен, на перекрестке всех путей, где эти руины могли бы превратиться в нас. Ведь, если посудить, он такой же. С такой же выжженной душой. Я таким родился, а возможно, таким меня сделало мое окружение. Я не знаю, что повлияло на него, что уничтожило его душу, почему он не может чувствовать ничего, кроме желания унизить. Но это ведь и неважно, правда? Знаете, что самое странное? Он все еще может улыбаться. Искренне, неподдельно. Я уже не умею и этого. Мы с ним похожи, он верно подметил тогда. И сейчас я не знаю, кого из нас в большей степени стоит ненавидеть и презирать. И стоит ли вообще? Я сделал ему больно? Нет, это в принципе невозможно. Он унизил меня? Нет, куда же еще ниже? И знаете, мне сейчас в голову пришла странная мысль. А что если мы сильно грешили в прошлой жизни? И сейчас просто отбываем наказание за эти грехи. Ад на Земле - наверное, это именно так называется. Ведь что может быть хуже, чем жить с мертвой душой в мире людей, которые радуются непонятно чему, плачут практически без повода, любят, ненавидят… Это дико тяжело - не чувствовать самому, при этом понимая всю низость, глупость и презренную мерзость ИХ чувств. Осознавать, насколько ОНИ все глупы и наивны. Но при этом все равно жить среди НИХ на этой бренной Земле… Что-то твердое упирается в пах. Трясу головой, выныривая из океана подсознания, который едва не смыл меня этой сильнейшей волной. Волной мыслей. Ураганом эмоций. Муссоном чувств. Смотрю на него. В упор. Не мигая. Он так и не ушел. Я на это и не надеялся, признаться. Я знаю, что никогда, никогда в жизни ничего не будет происходить по моему желанию. Мне все идет наперекор, я просто плыву против течения реки, которое грозит уничтожить меня в любой момент. Однако сейчас не время для красочных метафор. Сейчас все реально. Настолько серо, буднично и реально… Хотя… Насчет «буднично» я погорячился. И именно сейчас я получаю то, что хотел: изумрудно-зеленые глаза смотрят на меня, пронзая, прожигая насквозь. А коленом… Коленом он уперся мне в пах, слегка надавливая, заставляя дыхание учащаться… И вот оно - пульс сбивается, а перед глазами темнеет от наслаждения, едва я чувствую его руку. И я бесстыдно выгибаю бедра, пытаясь продлить этот контакт. Как же я ненавижу себя в этот момент… Но, опять же, ничего не могу сделать. Тело уже давно не слушается меня, а все мысли плавятся под взглядом этих сумасшедших глаз. Разум отступает. Я прикрываю глаза, задыхаясь от наслаждения и пытаясь не заорать в голос от злости на самого себя. Но как же хорошо… Он наклоняется – и я чувствую странный запах: сигареты, мятная жвачка, дорогой парфюм и машинное масло. Происходящее кажется нереальным, но как же заводит, черт, как заводит! Его рука орудует в области моего паха, сжимая, двигаясь, поглаживая… Чувствую щекой его влажные мягкие губы, трехдневную щетину… Эти прикосновения пальцев через ткань боксеров… Я ни за что не попрошу его о большем, хотя сейчас отдал бы весь этот чертов Свет, весь проклятый мир за то, чтобы перевернуть его, подмять под себя и трахнуть. Сильно, жестко, до крови, до потери сознания, до криков боли, до ужаса в глазах… До болезненного оргазма, до судорог и конвульсий, до основания… Стоит лишь подумать об этом, представить детально, - и я выгибаюсь, сотрясаясь в бешеном оргазме. Он улыбается непонятно чему и отодвигается. Его силуэт в холодном свете луны… Такое зрелище… Даже сейчас, ненавидя его до глубины души, не могу не признать: я запомню это навсегда. Я сейчас так жадно пожираю его глазами, стараясь запечатлеть в памяти каждую деталь, каждую черточку... Мимолетный взор из-под полуопущенных ресниц, диковатую усмешку… Вкус губ, опаляющее дыхание и этот взгляд… Я словно прощаюсь с ним в этот момент. Сам не знаю, почему. - Джерард… - мягкий голос. Засранец, он так и не слез с моих колен. - Убирайся! - пытаюсь стряхнуть его. Уходи, уходи, мать твою! Я не хочу тебя видеть. Я ненавижу тебя потому, что страстно хочу. Я презираю тебя за то, что влюблен в тебя. И сейчас я, черт тебя дери, признаюсь в этом самому себе. И, поверь, это в сто крат хуже, чем если бы я сказал это тебе. Я ненавижу тебя потому, что не могу быть рядом. Мне плевать, что ты втоптал меня в грязь. Мне плевать, что ты планомерно хотел меня унизить. Мне плевать, что все это время ты просто игрался со мной. Я ненавижу тебя не за это. Не за то плохое, что ты сотворил, но за все то хорошее… Я готов запомнить твою блядскую усмешку, но хочу выкинуть из памяти и из сердца твою проклятую искреннюю улыбку. Я хочу помнить, как злился на тебя, как чуть не изнасиловал на крыльце дома своей тети. Хочу запечатлеть в памяти те мгновения, когда мечтал убить тебя, когда руки непроизвольно сжимались в кулаки. Хочу запомнить изощренные планы мести, которые строил. Но я не хочу помнить то хорошее, что было. Просто потому, что именно эти воспоминания съедят меня, проглотят, задушат, убьют изнутри. Они прожгут дыру в моем сердце, уничтожив последние остатки гордости. Из-за них я больше никогда не смогу взглянуть в глаза собственному отражению, больше никогда не смогу презирать весь мир, потому что себя буду презирать куда сильнее. Я не хочу помнить этого, я хочу вырезать тот кусок своего сердца, что я отдал этому времени и тебе. Просто потому, что иначе я не смогу тебя оставить. А быть рядом я не могу тоже. Мы уничтожим друг друга. Мне не больно. Меня просто раздирает. Разрывают на куски внутренние демоны моей души. Их вызвал ты. Именно они всегда порождали во мне презрение и ненависть, злость и ярость, раздражение и похоть. А ты, словно мессия, кинул в черную бездну моей гниющей души что-то светлое, что-то хорошее, что-то живое, трепетное… И теперь эти демоны готовы сожрать меня за то, что я принял это. Принял этот дар, пусть и с неохотой. Называйте меня конченым маразматиком, которому необходимо лечение в психушке, после вот этой вот исповеди. Но тогда мне проще было представлять все происходящее такими вот странными эпитетами и безумными метафорами, чем просто признаться себе в простых вещах такими же предельно простыми словами: я влюбился в гребаного засранца, которому хочу причинить боль, который причиняет боль мне, который воспламеняет меня, и я сам сжигаю себя этим огнем. Так, снова метафоры. Ладно, попробуем так: я влюбился, и я ненавижу его за это. Я хочу быть рядом, и за это я тоже его ненавижу. Я хочу положить к его ногам весь мир, и за это я также ненавижу его. Я хочу его до боли в яйцах, и за это я, опять же, его ненавижу. Но если он позволит мне все это, я полюблю его. Да, вот так просто. Непросто? Не мои проблемы, вам же мозги ломать, вот и разбирайтесь в той пафосной чуши, которую я только что на вас излил. Любовь - это химическая реакция. Допустим, она протекает под действием определенных факторов. И сейчас почти все эти факторы присутствуют. Остался один - слово. Одно лишь слово- и я готов буду стереть все то, что испытал из-за него. Точнее, я прощу ему это. Да, вот так просто. Великий и ужасный Джерард Уэй готов наступить на горло собственным принципам и простить. Все. Я не буду ни о чем спрашивать, не буду орать, не буду напоминать ему об этом. Я спрошу один раз. Остальное будет зависеть от него. - Ты хочешь попробовать? - мой хриплый голос. Мне плевать, как он это поймет и поймет ли вообще. - Что? - удивленно. Ну кто бы сомневался. - Ты хочешь быть рядом со мной? - срываюсь на сипение. Голос подводит. Неудивительно, ведь в этот самый момент мне хочется, чтобы эти слова залетели обратно в глотку, чтобы он не слышал их, не слышал никогда… А он смотрит на меня расширившимися от удивления глазищами. Вот сейчас он снова блядски ухмыльнется или вообще заржет. Если он сделает это, я уже не уверен, что смогу сдержаться. Я сделаю ему больно. Это меньшее, что я могу натворить, если он вновь решит сделаться сучкой. Потому что, если я не прикончу его, мне точно придется суициднуть. Груз собственного презрения я как-нибудь вынесу, но вот чужого… Ну, давай, скажи «нет»! Одно простое слово - и ты никогда больше не увидишь меня. Только не ухмыляйся, прошу тебя, ведь мы оба потом пожалеем об этом… - Да… - тихий голос. Я не верю ушам, я не верю своим мозгам. Не верю себе, что мог сказать ему такое, решиться на это. Но это тихое «Да…» и никакой усмешки во взгляде… Оно становится переломным. Я обещал перечеркнуть все - я это сделаю. - Хорошо. Никаких вопросов. Чистый лист. Будем считать, что ничего не было. Не было этих двух недель. Я не хочу знать, действительно ли тебя опустили или ты опустил меня этим своим пари с Джоэлом. Мы начинаем сначала. Хорошо? - смотрю на него. И, Господи, я впервые вижу его таким… настоящим. Глаза приобретают нормальное выражение, никакой дикости. Губы не искажены усмешкой. Он просто смотрит на меня и кивает. И сейчас я не хочу анализировать свои чувства и блистать перед вами красноречием, изощряясь в метафорах. Я буду предельно прост: в тот момент мне казалось, что я стою на краю. А вот куда он ведет: в ад или рай - это еще предстоит проверить. Либо я совершаю глупейшую ошибку в своей жизни, либо самый правильный поступок. И в этот момент мне плевать, даже если истинным окажется первый вариант. Потому что именно в это мгновение я отдаю ему свое сердце. Торжественно вручаю под похоронный марш. И, представьте, я даже не презираю себя за это… - Останься сейчас со мной, хорошо? Я не трону тебя, обещаю, - мягко касаюсь его волос. Его дыхание учащается, и он слегка дергается, но тут же расслабляется. Он ничего не сказал тогда. Он просто лег рядом. И это было ценнее любых слов. - А зачем ты приходил? - уже проваливаясь в сон, шепчу ему на ухо. - Исповедаться в грехах. Но раз ты знать не хочешь… - не вижу его, но знаю, что он улыбается. И все-таки ты сучка, Би! Но мне это нравится. Ухмыляюсь и прикрываю глаза, слыша его мерное дыхание рядом. Неважно, что будет завтра утром. Неважно, придем ли мы в себя и пойдем ли напопятную. Эта ночь… Она была странной, чертовски странной, но она была волшебной…So breathe in so deep Breathe me in, I'm yours to keep And hold on to your words 'cause talk is cheap And remember me tonight when you're asleep
Так вдохни глубоко, Вдохни меня, я твой. Отвечай за свои слова, в противном случае они ничего не значат, И вспомни меня сегодня, когда будешь спать...