Рисуя свободу

Этой ночью Дину спится плохо. Из сна – рваного, истрёпанного мира грёз – он выныривает чуть ли не каждый час, вздрагивая и ворочаясь с боку на бок. Постель кажется до неприятного тёплой, а воздух – слишком удушливым и вязким, мешающим дышать полной грудью. Комната давит со всех сторон, иллюзия того, что она сжимается буквально на глазах, кажется достаточно реальной, чтобы выпутаться из одеяла, добрести до окна и распахнуть его, подставив лицо дуновению свежего ветра. До рассвета ещё далеко. На тёмном небе, чистом от облаков, тихо мерцают раскалённые добела звёзды. Ночная прохлада так и ластится к разгорячённому вспотевшему телу, к влажной коже, заставляя Дина тихо застонать от счастья: Кили открывать окно не позволяет, вечно включая для него на ночь кондиционер, поэтому, пока киборг не видит, упускать момент нельзя. Забравшись на подоконник, Фили приваливается к раме и, насколько позволяет расстояние, вытягивает ноги. Устроившись более-менее компактно, он закрывает глаза и глубоко вздыхает. Черты лица разглаживаются, хмурая складочка между бровей исчезает – Дину кажется, что его тело растворяется в воздухе, становясь прозрачным, призрачным, эфемерным. Лёгкое дуновение ветра создаёт ощущение, что с новым порывом его вот-вот подхватит и унесёт куда-то ввысь, быть может, к тем далёким пылающим звёздам… Резко вздрогнув, Фили распахивает глаза и, осторожно схватившись за раму, отшатывается назад, странно улыбнувшись безумному течению своих мыслей. Спустив на пол босые ступни, он выпрямляется и встряхивает головой в тщетной попытке отогнать тяжесть, так и липнущую к вискам. Пожалуй, мне всё же стоит слушаться Эйдана и не открывать окно, а то после ночного жара можно вывалиться наружу ненароком. Хочется пить. Жажда мучает, и враз пересохшее горло неприятно саднит при каждом вздохе. Дин тяжело откашливается, смаргивая выступившие на ресницы слёзы – лёгкие будто наполняются раскалённым песком, царапающим изнутри. Он осторожно, не желая разбудить спящего в гостиной киборга, спускается вниз по лестнице и останавливается у её подножия: взгляд приковывает дверь в конце коридора. Та, что отделяет его от свободы. - Думал сбежать? Голос Эйдана, грозный, чуть хриплый ото сна, слышится первым, и лишь только после – шлёпанье босых ступней по полу. Фигура киборга вырисовывается в тёмном проёме постепенно, по мере его приближения, и от безотчётного страха Дин крепче сжимает пальцами гладкие деревянные перила. Даже сердце, кажется, бьётся в одном ритме с кровавыми пугающими всполохами, рассекающими черноту. Тихий щелчок клавиши на стене – и коридор озаряется тёплым приглушенным светом, рассеивая тьму и загоняя её в дальние углы. - Чёрт, – стыдливо бормочет себе под нос Кили, заливаясь румянцем, – Фили, прости, пожалуйста… Он виновато глядит исподлобья на застывшего у последней ступеньки парня, на котором, кроме нижнего белья, из одежды больше ничего нет. Дин оскорблённо поджимает губы, но продолжает хранить молчание. А потом вдруг, сузив разноцветные глаза, тихо спрашивает: - Ты не отпустил бы? Взгляд киборга беспокойно мечется по коридору, пальцы бионической руки то разжимаются, то сжимаются в кулак. Эйдан неловко переминается с ноги на ногу, не решаясь посмотреть на Фили. - Ясно… - Ничего тебе не ясно! – неожиданно огрызается Кили, заставляя Дина удивлённо вскинуть брови. – Сейчас ты никуда не пойдёшь хотя бы потому, что там – он выбрасывает руку в сторону двери – небезопасно! Люди только-только, попрощавшись с любимыми, начинают приходить в себя! Неужели ты думаешь, что они так просто смогут принять обратно тех, из-за кого всё началось?! Они могут сделать тебе больно, Фили, если не хуже, – голос киборга опускается до умоляющего шёпота. – А ты ещё слаб и не сможешь постоять за себя. Пожалуйста, пойми же это… Живые могильники до сих пор не открывают – тебя запросто могут поймать и бросить туда. Я видел… Эйдан осекается и крепко стискивает челюсти. Мотнув головой, он всё же быстро прикасается пальцами к полыхающей пластине, словно уговаривая её успокоиться и не причинять боли. - Я видел, – продолжает киборг, взглянув на Дина, – когда шёл за тобой… Видел, как больного паренька затаскивали в подворотню. Молча, без единого звука, подхватив под руки и вцепившись в ноги. Будто это не человек, а мешок с мусором, который неудобно тащить. - Видел и ничего не сделал? Карие глаза Эйдана широко распахиваются, словно ему загоняют под сердце что-то острое. Выражение его лица меняется так резко, что стыд прошивает Дина насквозь. А многим ли он сам помогал? А мимо скольких проходил мимо? - Кили, извини, случайно вырвалось… Фили приближается к отвернувшемуся киборгу, встаёт сбоку, чтобы видеть, как тот пустым взглядом смотрит в глубину тёмной гостиной. Эйдан, конечно, замечает его, но головы по-прежнему не поворачивает, либо стыдясь, либо просто этого не желая. От мысли, пронёсшейся следом за первой, почему-то становится больно: Дин, замешкавшись, протягивает руку и осторожно касается места, где человеческая тёплая кожа переходит в серебристый холодный металл. Киборг удивлённо вздрагивает и быстро опускает глаза вниз. - Да тише ты, – раздражённо фыркает Фили, когда Кили, резко выдохнув, пытается отдёрнуться. – Фига себе… Он медленно водит пальцами по руке, словно маленький ребёнок, который на ощупь изучает нечто новое. Бионическая конструкция пробуждает в Дине чистейшее любопытство, к коему обычно склонны мужчины, моментально превращаясь в любознательных детей, и Фили даже не сразу замечает, что дыхание киборга сбивается ко всем чертям. - Несчастный случай, да? Фили убирает руку и задирает подбородок – Кили выше его ростом на целую голову, а то и больше. Взгляд тёмных глаз, прямой, обжигающий, вновь вызывает чувство страха, затрепетавшее между рёбер. В последнее время почему-то именно оно преследует Дина, а не привычное отвращение, стоит только киборгу посмотреть на него так. На прикосновения, после того случая утром, Эйдан, кажется, и вовсе наложил для себя табу. - Несчастный…? – Кили удивлённо осекается, потом неловко пожимает плечами. – Ну, можно и так сказать. - Странное определение. Киборг в ответ бросает не менее странный взгляд и вдруг настораживается в сторону лестницы. Брови сурово сходятся на переносице, когда он разворачивается обратно, недовольно восклицая: - Ты открыл окно? Фили, я же просил! - Запретил, – перебивает его Дин, упрямо нахмурившись. – Запретил, а не попросил. - Да какая… - Разница? – зло цедит сквозь зубы Фили, забывшись и подступив ближе. Кили отчаянно взмахивает руками, оглядываясь кругом, будто бы в надежде найти свидетелей правоты своих слов. Запустив пальцы в волосы, он тоже делает шаг вперёд и уже хватает губами воздух, набирая его в лёгкие для очередной какой-нибудь тирады, когда звонок в дверь резко остужает накалившуюся обстановку. Киборг вздрагивает и быстро распрямляется, Фили непроизвольно отшатывается к стене, испуганно соприкоснувшись с ней ладонями. - Наверх. Живо. Дважды повторять не нужно – уже проходили. Дин, метнувшись к лестнице, взлетает по ступенькам, но на последней замирает, остановленный какой-то неведомой силой, и оглядывается через плечо вниз, на Эйдана. Кили, почувствовав это, поднимает голову и прикладывает бионический палец к губам. Смотрит с ободряющей нежностью, от чего, не выдержав, Фили спешит в комнату и забирается с ногами на подоконник, отчаянно желая, чтобы пульс и бешеный стук сердца растворились в ночном шуме улицы. В прошлый раз, кажется, один из киборгов обнаружил его именно поэтому. Или по запаху… Блять! Когда возня наверху затихает, Эйдан делает глубокий вдох и на секунду закрывает глаза, успокаиваясь и сосредотачиваясь. На этот раз будет лучше, если парня не обнаружат – Фили совершенно ни к чему чужое внимание и грубость, в его-то состоянии. Трель дверного звонка больше не повторяется, но киборгу кажется, что нежданный гость до сих пор стоит на пороге. Кто-то пьяный? Вряд ли… Вариант остаётся лишь один… Лицо, возникшее в проёме, Кили ожидал бы увидеть меньше всего. Вернее, совсем не ожидал. Оин, не удосужившись получить приглашения, точным движением оттесняет Эйдана и проскальзывает внутрь, тихо закрыв за собою дверь. - Док!... - Где он? Глаза-окуляры Оина вспыхивают и загораются бледно-голубым, пока киборг вертит по сторонам головой и не восклицает, вздёрнув подбородок, чтобы видеть верх лестницы: - Ага! - Какого хера?! Так и не понимая происходящего, Кили с вытянувшимся от крайней степени удивления лицом бросается следом за устремившимся на второй этаж незваным гостем. - И снова прощаю тебе пренебрежение субординацией, Эйдан, – бросает в ответ док, перескакивая через ступеньки. – Но не испытывай моего терпения. - Ещё хоть один шаг!... Молодой киборг плавным рывком бросается наперерез и заслоняет спиной дверь в комнату Дина, выбросив бионическую руку и ткнувшись ладонью в грудь Оина. Он глядит на дока недоверчиво, словно впервые видит, и угрожающий оскал искажает черты его лица. - Не заставляйте сделать Вам больно, – просит Кили, предостерегая и сильнее надавливая пальцами на грудь. – Вы ворвались ко мне ночью – объяснитесь. - Объяснюсь, когда обследую парня за этой дверью. Просто поверь мне, Эйдан. Док кладёт ладонь ему на плечо и легко сжимает, заглядывая в глаза напротив. Молодой киборг, услышав ответ, вздрагивает и поджимает губы, с пристальным вниманием принимаясь рассматривать Оина. Но в конечном итоге кивает головой и нехотя сторонится, следуя за ним по пятам. - Кили? Голос Дина звучит напряжённо и испуганно, когда дверь в комнату открывается и на пороге возникает совершенно незнакомый киборг. Фигура Эйдана за его спиной успокаивает, однако этого недостаточно, чтобы суметь скрыть панику и страх. - Это Оин, мой док, помнишь? - Какого чёрта в комнате так холодно? Кондиционер немедленно выключить, а окно оставить приоткрытым! – киборг суровыми окриками подгоняет заносившегося кругом Кили, тем временем подхватывая Дина под локоть и осторожно утягивая к кровати. – Иди-ка сюда… Ложись и ничего не бойся. Я всего лишь проведу осмотр. Пить хочешь? – спрашивает внезапно, заметив иссушенные горячим дыханием губы. - Очень, – ответ срывается с языка прежде, чем Фили успевает прикинуть для себя его последствия. - За водой. Живо. Дин удивлённо провожает взглядом молодого киборга, выкатившегося из комнаты так, словно ему пинка под зад дали, и настороженно вжимается в подушку, глаз не сводя с ночного гостя. В нём всё пугающе: наполовину неживое лицо, странные окуляры, вспыхивающие неоновым светом, бионические руки, в сочленениях которых угадываются медицинские инструменты. Да что там внешний вид! Одно внезапное – видимо, для Кили тоже – появление чего только сто̍ит! - Не бойся, – как можно более ласково повторяет Оин механическим голосом. – Эйдан мне доверился. Теперь твоя очередь. - А вдруг он ошибся? - Беспокоишься за него? Дин раздражённо фыркает, чем вызывает улыбку у киборга. - Ну-ну, не обижайся. Мои обычные пациенты не очень-то разговорчивы на приёмах и не склонны к проявлению эмоций. Считай, что я просто отвык к проявлению всего этого. - Не верю, – недоверчиво отзывается Фили и удивлённо хмурится, когда док разражается тихим смехом: - Правильно делаешь! По крайней мере, твой знакомый, который уже спешит обратно, из раза в раз не перестаёт удивлять меня чрезмерной разговорчивостью! Шаги Кили действительно становятся слышны, и через несколько секунд он сам возникает на пороге, торопливо приблизившись и протянув Дину стакан. - Ты же за этим спускался вниз, да? Киборг спрашивает виновато, покорно разжимая пальцы и позволяя Фили буквально выдрать из руки спасительную влагу. Несколько капель, из-за поспешной жадности, проливаются на подбородок и соскальзывают вниз по шее, подгоняемые толчками судорожно задвигавшегося горла. - Боже, как же хорошо… – шепчет Дин, прикрывая от удовольствия глаза и вытирая влажный рот тыльной стороной ладони. - Я бы сказал, что не очень хорошо, – док забирает у него из руки стакан и передаёт Кили. – Таблетки, которые этот вот герой-спаситель давал тебе, помогли остановить кровотечение и притупить болезнь. Но не вылечить. - Откуда Вы знаете? – Кили присаживается на кровать с противоположного края. - Один не шибко умный медик решил поинтересоваться, надеясь меня задеть, почему мой пациент приторговывает на сторону таблетками не от своего лечащего врача. Собственно, так как именно он тебя ими снабжал, я и узнал, что за медикаменты ты покупал у него за баснословную цену. Эйдан чувствует на себе пристальный взгляд Фили, но не решается посмотреть на него в ответ, потупившись и обводя пальцами металлические края круглого разъёма возле колена. Он надеялся скрыть столь чрезмерную заботу, выходящую, скорее всего, для парня за пределы разумного, и потому каждый раз, когда тот без пререканий, что было довольно редко, принимал таблетки, радовался искренне как ребёнок. - Насколько баснословную? – прищуривается Дин, обращаясь к Оину, но при этом не сводя глаз с молодого киборга. - Быть может, уже начнёте осмотр? Док улыбается уголками губ, разобрав в резком шипении Кили раздражённое смущение, и, не желая и дальше мучить его, заставляет Фили откинуться и устроиться на кровати. - Если страшно, можешь не смотреть – предупреждает он Дина. – А ещё я возьму кровь на анализ. Будет неприятно. - Страшнее и неприятнее, чем блевать этой самой кровью? Фили пытается казаться храбрым, но когда глаза окуляры дока резко вспыхивают ярким неоновым, словно сканируя его и видя насквозь, взволнованно подрывается на кровати, попытавшись увернуться от медицинских инструментов, которые с тонким металлическим лязгом комбинирует друг с другом бионическая рука. Странная пробирка остриём вонзается в кожу, забирая в себя часть крови. - Тише, тише. Всё хорошо. Лицо Эйдана оказывается совсем близко – он перегибается через половину кровати, мягко надавливая на плечо и укладывая обратно. Улыбается ободряюще и шепчет, что теперь с ним всё будет в порядке. Второй резкий укол вызывает возмущённый стон: Дин поворачивает голову к доку, чтобы съязвить, но перед глазами плывёт непонятный туман, заволакивая комнату. Грудь сдавливает от участившегося испуганного дыхания, и Фили, собирая последние силы, почему-то хватается за руку Кили, заплетающимся языком позвав его по имени и провалившись в звенящую пустоту. - Я вколол ему сыворотку и снотворное. Пусть ещё немного поспит, – Оин заканчивает осмотр и поднимает взгляд на киборга, с сожалением убирающего руку парня и накрывающего того одеялом. – Анализ крови удовлетворительный, поэтому оставляю тебе вот эти ампулы, – показывает он. – По одной в день, впрыскивать в предплечье. Особых навыков не нужно, сам справишься. Кстати, они универсальные, должны помочь. Сейчас смешал, но если что – скажи, подберу новые. - Оин, чем он болен? - Тяжело сказать, чем именно, – пожимает плечами док. – Анализ крови показывает целый букет вирусов, в том числе мутировавших. Но теперь с ним всё будет хорошо. - Оин, – упрямо повторяет Кили, взглянув на него исподлобья. – Я Вам очень благодарен… - Однако? – улыбается киборг, заранее зная, что скажет его пациент. - Однако Вы не обязаны были этого делать. Я не обратился к Вам только потому, что не хотел доставлять проблем. Если в командовании узнают… - Командование и так догадывается, кто из медиков приторговывает. Но пока не пойман за руку – не вор. Так же, кажется, люди говорят? – Оин манит киборга за собой вон из комнаты, прикрывая дверь и спускаясь на первый этаж. – А насчёт ампул не беспокойся. Они, помимо всего прочего, регенерируют живую плоть, так что спишу их на твой счёт. Скажем, – док задумчиво барабанит пальцами по губам, – смещение механического сустава и разрыв внутренней ткани. Как следствие. Вполне себе повод вызвать лечащего врача на дом среди ночи. - Почему? Улыбка исчезает с лица Оина. Кили спрашивает совершенно серьёзно, не сводя с него пристального взгляда, и док понимает, к чему этот вопрос. - Такой, как ты, Эйдан, мог покупать таблетки лишь в одном случае. Они нужны были для человека, который слишком дорог, чтобы потерять его. А я прекрасно помню некоего неизвестного парня, упомянутого тобой в нашем разговоре там, на приёме в медицинском корпусе. - Это не ответ на мой вопрос. - Я – врач, Кили, – вздыхает Оин. – Я жизни спасаю. - Но он же не киборг. Нам строго запрещено вмешиваться в человеческую суету городов-призраков таким образом. - Запрещено, – терпеливо кивает головой док. – Но ты-то вмешался. Почему я не могу? Эйдан краснеет, смущённо потеребив рукой майку на груди. - Он же Вам никто… - А вот это уже правильный ход мыслей. Оин снова улыбается, отечески хлопает по плечу Кили рукой и молча выскальзывает на улицу. Проводив его задумчивым взглядом, Эйдан тихо поднимается обратно наверх и осторожно, стараясь не шуметь, приближается к кровати Фили. Парень крепко спит, в свете включённого ночника губы, влажные от воды, кажутся соблазнительными и манящими. Усилием воли киборг заставляет себя погрузить комнату во тьму, но через приоткрытые шторы уже пробивается утро, и фигура спящего по-прежнему притягивает к себе всё внимание. С тяжёлым вздохом Кили перетаскивает кресло из угла к кровати и, устроившись щекой на сложенных вместе ладонях, застывает в неудобной позе у самого края, практически полулёжа рядом с Фили. Он видит, как медленно поднимается и опускается одеяло на его груди, как подрагивают ресницы, как золотистые вихры непослушными прядями спадают на лоб. Безвольная рука парня – почти у самого лица, и, выпростав бионические пальцы, киборг робко подпихивает их ему под ладонь, поглаживая металлическими подушечками живую кожу. Бережные касания успокаивают, вызывают сонливость: Кили убирает обратно руку и, чуть отодвинувшись, закрывает глаза, погружаясь под звук чужого спокойного дыхания в дрёму. - Это последняя. Дин, послушно придерживая закатанный рукав майки, внимательно следит за тем, как Эйдан вкалывает ему единственную оставшуюся ампулу. Жидкость впрыскивается в кровь, и на месте соприкосновения с кожей остаётся небольшой кровавый след, словно укус крошечным круглым ртом. Киборг пальцем стирает проступившую каплю крови, поднимая на него взгляд. - Как себя чувствуешь? - Я же ещё на середине упаковки сказал, что чувствую себя превосходно, – хмыкает Фили, разглаживая рукав. – Сейчас, наверное, и вовсе здоров как бык. - Спасибо Оину, – улыбается Кили. Он откладывает на низкий столик, стоящий возле дивана в гостиной, использованную ампулу и порывается было вытащить из-под себя подогнутую ногу, когда тёплая ладонь ложится вдруг на бионическую кисть, попросив не спешить. - Это тебе спасибо, Эйдан, – на полном серьёзе произносит Дин. – Ты же мог меня бросить. - Не мог. Ты же знаешь. - Да уж, знаю… Фили опускает глаза, но руки̍ по-прежнему не убирает. Недели, проведённые бок о бок, волей-неволей сближают их. В принципе, они слишком разные, чтобы уживаться вместе, они принадлежат разным мирам, однако в этом доме, в этой уютной гостиной время будто останавливается. Что бы ни случилось дальше, Дин уверен в одном – он никогда не забудет ни Кили, ни этого места, навевающего чувство покоя и защищённости. От страха внутренности скручиваются в тугой узел. А, быть может, от желания попробовать самому – Фили точно не знает. Несколько недель без ласки или же ласки одним лишь взглядом, изголодавшимся по ней, несколько недель редких мимолётных касаний, за которыми кроется столько невысказанного – всего этого оказывается слишком. Тактильная лихорадка, давно пожирающая Эйдана изнутри, словно зараза передаётся и Дину… Больше ни в чём не уверенный, равно как и в самом себе, он плавно подаётся вперёд и вскидывает голову, соприкасаясь с киборгом губами. Где-то в сознании, подстраиваясь под участившийся пульс, стучит мысль, что, возможно, Кили и прав. Иначе как объяснить острый стыд, граничащий с любопытным интересом и удовольствием? Быть может, я и сам не знал, пока не встретил его? Конечно, это – не любовь с первого взгляда. Это в принципе – не любовь, но что-то странное и волнующее. На грани греха и наслаждения. То, чего я упорно не понимаю, а оно продолжает разбухать внутри, как раковая опухоль, поражая клетку за клеткой, орган за органом. Мучая и избавляя… Вот только от чего? Киборг разрывает поцелуй и отстраняется, уставившись в глаза Дину ошалелым недоверчивым взглядом. Тот совершенно недвусмысленно пялится на его рот и облизывает губы… Навстречу подаются уже оба, почти синхронно, сталкиваясь в спешке зубами и напряжённо сопя. Кили сильнее и опытнее. Быть может неосознанно, но он опрокидывает Фили на диван, наваливаясь сверху и не прекращая целовать. Дин краснеет, когда чувствует его рефлекторные толчки бёдрами, которыми киборг отвоёвывает себе место между ног, заодно расталкивая их коленями. - Нет! - Не буду, – соглашается Эйдан, тяжело выдыхая куда-то в шею и принимаясь вылизывать кожу. – Так не буду… Словно в подтверждение своих слов, он запускает ладонь ему под майку, наглаживая пресс и косточки на бёдрах, сильней проступившие после болезни. А когда решает, что парень достаточно дезориентирован, пальцы соскальзывают за пояс домашних штанов, лаская уже там. Чужие прикосновения отличаются от прикосновений собственной руки, особенно, если этого хочешь. Удовольствием Дину простреливает всё тело, и он, запрокидывая голову, коротко стонет сквозь стиснутые зубы под довольное усердное сопение киборга. Ноги сами разъезжаются по сторонам, и Кили полностью на него опускается, приподнимая бёдра. Вот только не для того, чтобы приласкать себя самого. В этот раз он ласкает их обоих разом, размазывает смазку по напряжённой плоти, ни на секунду не переставая целовать. Фили чувствует горечь сигаретного дыма и кофейную горчинку на его языке и губах: ему нравится, что Эйдан пахнет мужчиной, что он выглядит как мужчина и ведёт себя соответствующе. Нравится ощущение, что они сейчас на равных, даже несмотря на то, что один лежит на диване, а второй нависает сверху, придавливая тяжестью тела. Щёки пылают, кровь стучит в висках. Момент, когда между ними всё становится слишком влажным и липким, Дин пропускает. Внутреннее давление и шум, вырвавшись наружу, обволакивают его плотным коконом, и к реальности Фили возвращают короткие поцелуи и нежные укусы за губу. Кили молчит, но тёмные глаза сияют, лучась тихим счастьем. Он иногда отстраняется, чтобы взглянуть Дину в лицо, после чего склоняется обратно, лаская губами и не переставая лениво водить ладонью между их телами. - И что теперь? – как-то задумчиво спрашивает его Фили, расслабленно раскинувшись под киборгом. – Что дальше? Эйдан замирает, напрягает руки и, оттолкнувшись, устраивается на коленях парня, посмотрев сверху вниз. - Оставайся у меня. Дин тяжело вздыхает и приподнимается, заводя ладони себе за спину. Предложение киборга звучит как… предложение. Но, что ещё хуже, эта фраза была его целью с самого начала. По пути к ней он столько раз оступался, подбираясь к заветному неуклюже и нелогично. А сейчас, когда она такая правильная, так к месту, происходящее кажется Фили самой большой ошибкой, на которую он готов пойти. - И как это будет выглядеть со стороны? За кого меня будут принимать? Кили подбирается ближе и опускает ладони ему на бёдра, забравшись большими пальцами под майку и погладив ими выступающие косточки. Его правая рука до сих пор липкая и влажная. Хотя насрать, всё равно одежду после этого стирать придётся. - Ты сам знаешь, за кого, – виновато улыбается киборг одними уголками губ. – В этом районе люди не остаются в наших домах по какой-то другой причине. Но для тебя же лучше, если все так будут думать. И потом, – он приближает лицо к лицу Дина, – мы же всё равно знаем, что остальные ошибаются. Эйдан сидит слишком близко, дыхание, сорвавшееся с его губ, оседает на губах Фили. Но Кили не целует, даже не пытается сделать этого, ожидая ответа и продолжая поглаживать кожу на бёдрах. - А что с моими вещами? – наконец-то хмурится Дин, задумчиво поднимая взгляд на киборга. – Если, конечно, их ещё не растащили из моей квартиры. - Вернёмся туда ночью. Завтра вечером я буду свободен. Эйдан всё же целует его, прижимаясь ко рту губами.