Возможно

Эдвард очень хотел забыть тот сон, который посетил его неделю назад, но у мальчика ничего не получалось. Не-алхимик всё больше времени думал об играх его разума, а каждую ночь в течение этих семи дней он видел обрывки своей «жизни». Элрик хотел верить, что это нормально, только вот с каждым днём он всё больше убеждался в обратном. Но Эдвард всё также старался скрывать своё волнение от родных, бабули Пинако и Винри. Они не должны страдать из-за его буйной фантазии. Рано или поздно сон забудется. И мальчишка надеялся, что это произойдёт как можно скорее. — Эд, что случилось? — обеспокоенно спросила Триша. Мальчик поднял на неё немного растерянный взгляд. Неужели она всё поняла? Значит, он плохо скрывал это? «Чёрт!» — промелькнуло в голове ребёнка. Эдвард по-привычному радостно улыбнулся. Элрик был уверен, что плохой сон не повод беспокоить мать. Ведь с ним самим, по сути, ничего не произошло, лишь приснился кошмар. Людям это свойственно. — Всё хорошо, — мальчик врал без зазрения совести, ведь делает он это ради благой цели. — Точно? Мне кажется, что тот сон до сих пор мучает тебя. — Что ты! — отмахнулся Эдвард. — Я его уже забыл, — мальчик действительно хотел забыть, но ничего не выходило. — Ладно, я побежал. Меня Винри ждёт. После этих слов не-Стальной побежал прочь. Он был уверен, что если он останется рядом с Патрисией и этот разговор продолжится, то он точно всё ей расскажет. А этого ребёнок совсем не хотел. Пусть всё остаётся по прежнему: Альфонс будет расти беззаботным ребёнком, Триша всё так же будет растворяться в своей семье, а Хоэнхайм не будет покидать свой кабинет. Пожалуй, это будет самым лучшим исходом. Тогда Эдвард будет счастлив, ведь в его семье всё хорошо. — Возвращайся к ужину! — слышит в след мальчик. — Обязательно! — радостно крикнул Эдвард, после чего скрылся за дверью. Мальчик думал, что если он забьёт свою голову чем-то другим, то сон сам собой забудется. Именно поэтому не-алхимик решил общаться с Винри как можно больше. Она-то точно сможет ему помочь.

***

Эдвард быстро бежал по знакомым улочкам, а Альфонс с трудом поспевал за братом. Но не-Стальной крепко держал руку своего спутника, не давая ему отстать. Необъяснимые страхи и сомнения одолевали Элрика-старшего. Что-то ему подсказывало, что с его подругой должно произойти нечто плохое. И память, как назло, подкидывала не самые лучшие картинки из сна. И от осознания того, что его «жизнь» начинает превращаться в реальность, мальчик был готов рычать от злости. Нет, он не хотел повторения той «судьбы». Всё, с него хватит! — Братик! — сквозь пелену хаотично роящихся мыслей пробился голос Альфонса. — Пожалуйста, остановись! Я больше не могу! Это подействовало на Эдварда, как контрастный душ. Он внезапно остановился, из-за чего Элрик-младший чуть не упал, но не-алхимик успел подхватить брата. Всё-таки Эдвард не должен был так спешить. Они успеют поговорить с Винри в любом случае, не зависимо от того, что произошло. Поэтому они сейчас могут немного отдышаться. — Прости, Ал, — не-Стальной виновато опустил взгляд. — Братик, что случилось? Альфонс заглянул в глаза Эдварда, отчего Элрик-старший вздрогнул. Когда младший брат так делал, не-алхимик не мог врать. Он мог делать всё, что угодно, только не лгать, смотря в эти по-детски наивные глаза. — Мне почему-то кажется, что с Винри что-то случилось… Я хочу… узнать, что с ней всё хорошо, и мне это просто показалось. Альфонс внимательно всматривался в лицо старшего брата, о чём-то думая, а после этого радостно улыбнулся и одобрительно кивнул. — Идём. Я уверен, что с ней всё хорошо. После этих слов он вновь протянул не-Стальному свою ещё маленькую руку, а Эдвард взял её. Элрик-старший обязан следить за своим младшим братом. — Угу, — Эдвард кивнул. — Хорошо… Не-алхимик не желал рассказывать Альфонсу о том, что в его сне родители Винри умерли в Ишварской резне. Причём, произошло это примерно тогда, когда девочке было около пяти лет. Братья Элрики направились к тому месту, где они вместе с Винри любили гулять. Вполне возможно, что она могла уединиться там. А если нет, то нужно будет наведаться к ней домой. Подойдя к их месту, мальчики увидели Рокбелл, которая сидела на траве, прислонившись спиной к крепкому стволу дерева, уткнувшись лицом в колени. Эдвард мгновенно помрачнел, наблюдая эту картину. Он помнил это: Винри точно так же сидела в его сне, когда погибли её родители. От осознания этого Элрик-старший терялся. Он не знал, как себя следует вести сейчас. Да и сомнений насчёт его сна становилось всё больше. — Винри! — воскликнул Альфонс. — Винри! Это вывело не-Стального из оцепенения. Он судорожно вдохнул тёплый воздух. Единственное, что он может сейчас сделать, это подойти к Рокбелл и спросить у неё, что случилось. Ведь дети в таком возрасте могут плакать не только из-за смерти своих родителей. Элрик-старший, сильнее сжав руку брата, направился к подруге. Винри, услышав голос Альфонса, подняла на него заплаканные глаза. Смотря в них, не-алхимик сжал свои губы в тонкую полоску. В его сне было точно также. Но не-Стальной быстро взял себя в руки. — Винри, — начал Эдвард, — что случилось? — Не важно, — всхлипнула девочка. Элрик-старший нахмурился. Подойдя ближе к подруге, он присел на корточки и заглянул в заплаканное лицо Рокбелл. — Нет, важно, — его голос был непривычно строгим. — Рассказывай. — Мои родители… — Винри была готова в любой момент разрыдаться. — Умерли… — К-как? — ошарашено спросил Альфонс. Объяснить это девочка уже не смогла. Она больше не могла сдерживать слёз. Сил держать себя в руках больше не было. Эдвард, недолго думая, обнял подругу, пытаясь забрать у неё хотя бы немного боли. Поступить иначе он не мог.

***

Эдвард, выходя из кухни после ужина, бросил взгляд на календарь, висящий на стене, и неосознанно замедлил шаг. Но мальчик сразу же взял себя в руки и быстро покинул помещение. Если бы не-алхимик задержался на кухне, то Триша наверняка бы что-то заподозрила. Ради её спокойствия мальчик должен продолжать играть. Эдвард быстро ступал по лестнице, ведущей на второй этаж. Мальчик прекрасно помнил, как через два дня Хоэнхайм, не сказав ни слова своим сыновьям, объяснив всё только Патрисии, покинул их общий дом. По крайней мере, так было во сне уже-не-Стального. И он надеялся, что это не произойдёт в реальности. Не-алхимику не нравилось, что его сон начал постепенно сбываться. Мальчик желал предотвратить всё то, что может произойти. И для того, чтобы хоть что-то сделать, он должен поговорить с тем, кто знает наверняка обо всём происходящем — своим отцом. Остановившись возле кабинета Мудреца с Запада, Эдвард замешкался. Он не знал, как следует обращаться к отцу: Хоэнхайм или всё же папа. Всё-таки их отношения были очень сложными. Но быстро взяв себя в руки, мальчик быстро вошёл в комнату. Мужчина, как и ожидалось, работал над какими-то бумагами. — Мне нужно поговорить с тобой, — начал Эдвард. — Извини, я занят, — не отрываясь от работы, ответил Хоэнхайм. — Нет! Мы поговорим прямо сейчас! — Да? — немного удивлённо произнёс алхимик, отложив ручку в сторону. — И о чём же? — О Ксерксе и о том, что там произошло. — Откуда ты это знаешь? — философский камень обернулся, пристально смотря на сына. — Неважно! Скажи, это правда? После этого последовал тяжёлый вздох. Хоэнхайм поднялся на ноги и полностью обернулся. Смотря в его глаза, Эдвард понял, что не ошибся. Но он всё равно хотел услышать рассказ отца.