Вопреки всему

Я передала Джейми на руки Алане. Эфир через пару минут. -Мама, как мне вести себя? Невольно вспоминается Хеймитч. -Будь собой. Говори, что думаешь. Ты вроде этим в папу, а он никогда не терялся на интервью. -А я уже потерялась. -Иди. С тобой братья, не пропадешь. Я на первое интервью одна выходила, — прикалываю на платье брошь. Дочь в том самом желтом платье занимает свое место на диванчике. Дилан в синем костюме садится рядом. Для Джейми тоже сделали маленький синий костюмчик. К ним выходит молоденькая капитолийка, они пожимают друг другу руки, операторы готовят камеры. По сигналу ведущая здоровается со зрителями и представляет своих сегодняшних гостей. -Итак, какое ваше первое впечатление о столице? -Честно? Мы были в шоке, — начинает Дилан. -Весь Двенадцатый можно за пару часов обойти, а здесь мы час только ехали с вокзала в Тренировочный центр. Масштаб поражает. -Какие достопримечательности у нас больше всего вам запомнились? -Мы мало где ходили, — отвечает Алана. -Попросили родителей провести экскурсию по Тренировочному центру и сами ходили в Парк Победителей и на арену. -Ох, в Парке ведь есть скульптуры ваших родителей… -Да, они потрясающие! Очень натурально и необычно. У мамы на спине сделали колчан со стрелами, но при этом нет лука. Вместо него на руках я. Глядя на скульптуру я подумала, что автор хотел показать ее одновременно с двух сторон. И как лидера революции, и как матери. То, что я и говорила. Дочь боялась идти на сцену, но теперь красноречие Пита проявляется в полной мере. -Хорошо, а как насчет арены? Алана замешкалась с ответом и Дилан подхватил разговор. -Это было нашей тайной общей мечтой. Мы никогда не говорили с родителями об этом, но всегда хотели хоть раз там побывать. Это место, где все началось. -Что именно началось? -История наших родителей. Именно как пары. Что ж, придется раскрыть наш секрет: мы смотрели игры втайне от родителей. По залу пошел шепоток. Все замерли. -Они были против, чтобы вы их смотрели? -Не то, чтобы против, но они были не в восторге от этой затеи. А мне надоело слышать эту всю чепуху о «несчастных влюбленных» и все такое. Мы выбрали день и собрались вместе посмотреть игры и определиться с собственным мнением. -И какое же твое мнение, Дилан? -Знаете, просмотра игр недостаточно, чтобы рассуждать об этом. Окончательное мнение у меня сформировалось только после разговора с мамой. И нет, она не стала рассказывать о безумной любви которой на тот момент не было.Скорее разделила, что было для камер, а что — настоящим. Проблема в том, что она практически не показывала это настоящее. Как она сказала: то что я чувствую — должно принадлежать только мне. -Да, это точно, — продолжает Алана. -Я помню, она рассказывала однажды о своих мыслях в пещере. Что она не знала, почему она пошла спасать его, зная, что он сильно ранен и вряд ли выживет. И что однажды представила, что он умер, ей стало очень больно и она поняла, что очень хочет, чтобы он жил. -А как насчет момента с ягодами? Она ведь не рассчитывала, что их могут вдвоем объявить победителями? -Ой, та ладно, все она рассчитывала, — ухмыляется Дилан. -Просто логика: нет победителя — нет праздника. Распорядителей казнят, а кому это надо? Она понадеялась, что из двух зол выберут меньшее. Что и случилось. -Но даже здесь не все было игрой. Она реально боялась его потерять. Вообще…как бы там ни было, мы никогда не побываем на Жатве, наш жребий никогда не выпадет и мы никогда не станем трибутами. Это главное. Спасибо им за это. После этих слов дочери эмоции зрителей долго не стихают. Интервьюер едва успокаивает их, чтобы Дилан мог продолжить. -Знаете, на самом деле она- самая сильная женщина в Панеме. Просто представьте, сколько надо сил, чтобы выжить самому и вытаскивать человека, который поставил на себе крест. Нарушить правила, просуществовавшие больше семидесяти лет. Рискнуть жизнью ради лекарства для него. И все это для человека, к которому она якобы была безразлична? Я думаю, она любила его. -Неплохо он разошелся, — Пит складывает ладони на моем животе. -Я даже задумался: может ты меня действительно тогда уже любила? -Иногда я сама так думаю. -Еще несколько вопросов и закончим, — продолжает интервьюер. -Как вообще сложилась жизнь в Двенадцатом? У нас есть некие кадры, было бы неплохо, если бы вы их прокомментировали. На экране позади ребят — ужасное зрелище. Я это видела лишь из окна поезда, а это видео с камер Дома правосудия. Хорошо, что звук отключили. Алана отворачивается от камеры и смахивает слезу. -Все в порядке? Может, воды? -Нет, все хорошо. Спасибо. Дилан что-то шепчет ей на ухо, прикрыв микрофон. Затем поправляет его и готовится говорить, но на экране появляются новые кадры. В этот раз хорошие. Речь президента и открытие пекарни. -Алана, это ты такая маленькая? — изображение приближают и крупным планом показывают Пита и меня с дочкой на руках. -Ого, я этого не видел! — Дилан тянется к экрану, где Пит перерезает ленточку и начинается праздник. -Такие счастливые, — улыбается интервьюер. -Поверьте, сейчас они еще счастливее. -После появления этого очаровательного джентльмена? — Джейми как раз повернулся на камеру. -О, это отдельная история. Мама до сих пор говорит, что не планировала его рождение, но знаю я это «не планировала». -подмигивает Дилан. -Это значит боялась, но раз так вышло и папа поддержал… -А мы долго спорили, брат или сестра у нас будет. Я хотела больше сестру, но когда он родился, сразу полюбила. Такой милый, его нельзя не полюбить. -Ему есть в кого, — Дилан демонстративно поправляет пиджак и приглаживает волосы. Зрители смеются. -А как насчет ментора Двенадцатого? Такой же ворчливый и слегка противный? -И ворчливый, и слегка противный…и мой крестный, — улыбается Алана. Ведущая в растерянности. По залу пролетает легкий смешок. -Да ладно, он и сам знает, что он такой. Но Эффи его терпит. Она моя крестная. Они нам как бабушка с дедушкой. Правда, слишком часто приходится слышать, что я вредная, как мама. -А Примроуз? -Мы иногда ездим к ней всей семьей. Она закончила академию в Пятом, стала кардиологом и теперь у меня Алана — родная сестра, а в Пятом — две двоюродных, Рэйчел и Эвелин. Интервьюер просматривает карточки. Видимо, осталась одна. Она мешкает. -Да задавайте уж, — Дилан выпрямляет плечи и готов отвечать. -Кхм…На арене у вас произошел конфликт…Что будет после возвращения из Капитолия? Какие будут отношения? Алана побледнела и сразу занервничала. Дилан берет ее за руку. -Я могу ответить, если хочешь. -Нет, — дочь поднимает лицо на камеру. -Я отвечу. Иначе это будет тянуться вечность. Знаете, мы всегда знали, кто отец Райана, просто не обращали внимания. Думали, что раз его воспитывала Джоанна и без отца, значит с ним этого не повторится. Ведь Райан почему-то решил, что я ему должна что-то. А я не обязана выбирать кого-то. В свое время мама уже вышла замуж и родила меня, а Гейл Хоторн обвинял ее в этом. -В каком смысле обвинял? -Он не верил, что она полюбила отца и всегда надеялся, что она изменит решение. Когда маму отравили, хотел жениться на ней, а меня бросить на папу. И потом мне было около четырех лет, а Дилану всего год и он приехал в Двенадцатый. Папа тогда получил новый протез и был дома. -Извини, что перебиваю, а как тебе объяснили, почему у твоего папы протез? Если вы не видели игры до определенного момента? -Папа сказал, что мама очень хотела его спасти и перестаралась, но ему не жалко ногу, потому что он остался жив и у него есть мы. В зале многие достали носовые платки и принялись вытирать слезы. -Надо же…кхм продолжай свой ответ на вопрос. -Родители тогда серьезно поссорились и Хеймитч забрал нас к себе на целый день. Они ушли вдвоем. Я долго сидела у окна и ждала. Боялась, что один из них вернется, а второй исчезнет. Но потом они вернулись вместе, а утром все было так, как прежде. Папа пообещал, что ссор больше не будет. -И он сдержал обещание? -Да. Я больше ни разу не видела, чтобы они ссорились. Ему не удалось их разлучить. Мама однажды начала на нас ругаться утром, но она тогда была беременна Джейми, так что…ей это прощается. Давно нет никакой игры. Она сделала выбор и не обязана мириться с неуважением того, кто не принял этот выбор. И я тоже. Пусть на мне это все закончится. Я больше не хочу ни видеть, ни слышать Райана. -Что ж, была рада брать у вас интервью, — они пожимают друг другу руки и дети приходят к нам. -Ну что? Мы справились? -Лучше некуда, — Пит берет на руки Джейми и мы идем к лифту. Как на зло, на следующем этаже к нам заходит Гейл с девушкой, на бейджике которой значится: Джулия Хоторн. Я поворачиваюсь к стеклу и стараюсь не смотреть в его сторону. И тут Пит решает, что самое время сейчас пошлепать меня по ягодице. Супруг получает мой гневный взгляд, а дети начинают смеяться. -Не злись, я же любя. Я отвечаю на его поцелуй. Ясно. Маленький прощальный спектакль для Гейла. Который сейчас стоит и не знает, куда себя деть. Точнее, он какое-то время смотрит в мои глаза, а я не отвожу взгляда. Специально. Он наивный идиот, если до сих пор думает или надеется, что я играю. Вспоминается Джоанна. Она несколько лет назад вышла замуж за Ричарда, мужчину из своего Дистрикта, который после возвращения Джоанны с ребенком в Седьмой всегда носил ей цветы и всячески оказывал внимание. Он сюда с ней приехал. Крепкий, ростом, наверное, под два метра, зеленоглазый и с медного цвета волосами и бородой. И безгласый. Помнится, Джоанна сказала мне, что счастлива. И добавила: "Представь, как ущербно себя чувствует Хоторн? Любовь всей его жизни счастлива с пекарем без одной ноги, а та, с которой он пытался забыть первую любовь - счастлива с безгласым. Выходит, женщины предпочитают выйти за мужчин с недостатками, лишь бы не связываться с ним.". К слову, год назад Джоанна родила дочку. Хоторны выходят на одиннадцатом. Я с облегчением вздыхаю. Когда мы выходим на свой этаж, Пит произносит: -Эй, детишки, мы ведь сегодня домой едем! -Ураааа! — они несутся в свои комнаты собирать вещи. Мы с Питом собираем все в нашей спальне и я напоследок иду к дочери. -Присядем на дорожку? -Давай, — мы устраиваемся поверх покрывала. -Побыстрее бы домой. Я теперь понимаю, почему ты не любишь Капитолий. -Через два дня будем дома. -Знаешь, я так хотела сюда приехать хоть раз…А они выставили нас с Диланом на всеобщее обозрение…Мы лишь хотели посмотреть на место, где ты влюбилась в папу. Это было для нас, не для них. Так противно. Они не изменились. Нет Голодных игр — решили подслушать наши откровения. -Для тебя это все сегодня закончится, — напоминаю я. -Тебя никто не будет возить в тур и тебе не нужно отправлять на смерть других. -Вы все собрали? — в дверном проеме появляется Пит. -Пора идти. Дети счастливые идут к машине. Эбернети занимают второй автомобиль. По пути на вокзал ребятишки разглядывают последние детали Капитолия. Даже видят улочку, названную в честь нас с Питом. Поезд. Заносим чемоданы и ненадолго выходим на перрон. -Кто за то, чтобы бросить монетку и загадать желание больше сюда не возвращаться? — Хеймитч вынимает из кармана мелочь и протягивает ладонь. -Мы! — дети сразу хватают по монетке бросают их в стоящий неподалеку фонтанчик. Я не очень-то верю в это…но тоже бросаю. -До отправки поезда в Дистрикт 12 осталось две минуты! Просьба занять свои места! -Пойдем, — мы заходим и дружно идем в гостиную. Я рада слышать стук колес. Они приближают меня к дому с каждой минутой. Рядом сидит улыбающийся Пит, у меня на руках — его копия, голубоглазая и с моим цветом волос. Старшие танцуют по вагону под вопли Эффи «где ваши манеры?!». Все так…по-домашнему. Тихо. Мирно. Я люблю Пита, души не чаю в наших детях. Я счастлива. Вопреки всему.