История нравов тёмноэльфийского и светлоэльфийского дворов

Торрен пришёл — радостный, послушный. Он не проронил ни звука, только по его лицу блуждала рассеянная улыбка. — Раздевайся. Младший принц покорно стянул рубашку, сапоги, бриджи… — Ложись. Он безропотно выполнил и этот приказ. Сжал зубы, когда Трион без подготовки и смазки вошёл в него, безмолвно вытерпел насмешки, касающиеся неопытности, и фразу, брошенную, едва брат успел кончить. — В следующий раз подготовишься заблаговременно, если не хочешь, чтобы было больно. И только когда Трион встал, завернувшись в длинный халат, и бросил «Уходи», он приподнялся на локтях. — Ты не позволишь мне остаться? — спросил он умоляющим голосом. Трион бросил на него жёсткий, колючий взгляд и повторил: — Уходи. И Торрен снова повиновался — так же безмолвно, беззвучно. Собрал свою одежду и вышел, чтобы за мягко прикрытой дверью разрыдаться горькими, злыми, жгучими слезами. Радость Торрена угасала с каждым днём: Трион держал слово, но и только. Младший принц приходил по его зову почти каждую ночь, и брат раскладывал его по кровати и честно выполнял договор, трахая, пока у него самого не начинала носом идти кровь. Несколько раз наутро вся кровать оказывалась залита кровью обоих принцев. В такие дни Торрен откровенно боялся старшего брата. После первого раза он иногда оставлял его у себя до утра — если мог позволить себе подремать до полудня. Тогда утро превращалось в невыносимую пытку, потому что Трион, выспавшийся и полный сил, отменно злой, был гораздо хуже Триона уставшего, пусть и раздражённого. Торрен уже и сам был не рад их с Трионом договору — но как он мог его разорвать? Прийти и сдаться? А Трион — он ведь потом будет осыпать его насмешками, он больше никогда, никогда ему не поверит! И Торрен упустит единственный шанс на место в его сердце. Торрен закатывал истерики, пытаясь добиться от брата хоть каких-то эмоций. Он кричал так громко, что даже «полог безмолвия» приходилось набрасывать трижды — заклинание не выдерживало таких бурных сцен. У него появилась привычка — вскакивать утром раньше Триона и убираться подальше, только бы не подворачиваться ему со сна. …И уже потом, издали, наблюдать, как он просыпается. Но это удавалось не всегда. Торрен медленно открыл глаза — за окном было утро, холодное, серое. А в спину упирался взгляд. — Трион?! — Торрен выпрыгнул из кровати, захватывая с собой обширную простыню. — Ты проснулся? Кронпринц лениво перевернулся на спину, не отрывая глаз от кутающегося брата. — Когда уже тебе надоест?.. — тихо спросил он. Торрен сжал зубы — брат словно отвесил ему оплеуху. Он предлагает ему сдаться?! — Ты сам виноват, сам! — взвизгнул Торрен. — Если бы ты просто отымел меня и бросил, я бы пережил! А так — ты корчил недоступность, а потом сам приказывал прийти! Этот твой «договор… Ты брал меня, когда и как хотел! Ты играл со мной и даже не подумал о том, что я чувствую! Безжалостный ублюдок, ты даже не знаешь, что мне довелось пережить! «А ты знаешь?» Трион горько усмехнулся. Его братец даже не подозревал, что пришлось пережить ему самому. Сколько горьких уроков получил кронпринц за свою жизнь. — Всё. Бери на себя ответственность за то, что заставил меня влюбиться! Отвечай за это сам… — Что ты несёшь? — неправдоподобно спокойным голосом произнёс Трион. — Разве не ты сам явился ко мне, предлагая своё тело? Ты сам доигрался, разве нет?.. Торрен побледнел. Всё было так; он сам пришёл. Он сам отдался. Он не имеет права требовать чего-либо взамен — ведь ничто не было ему предложено… Трион был прав, всегда прав. Ведь Торрен сам каждый раз бросался ему на шею, сам приходил в его комнату по первому слову, чтобы по доброй воле отдаться ему? О какой ответственности он теперь может говорить?! …Торрен выскочил за дверь, как был — в одной простыне, босой, встрёпанный, с красными от слёз глазами и мокрым лицом. Трион медленно сел в постели, спустил ноги на пол. Они тут же утонули в пушистом ковре. В комнате было холодно. Стоило разжечь камин. — Отвечать должен старший, да? — тихо рассмеялся Трион и спрятал лицо в ладонях. …Какого демона он делает?.. * Отвечает старший (лат.)