Выхода нет

В Париже было холоднее, даже чем в зимних Альпах. Баки сидел у небольшого костра, что развели Морита с Дернье, он протянул руки к огню, пытаясь их согреть, но это не сильно помогало, ладони все так же были ледяными, а пальцы его почти не слушались. Кто-то подошел сзади, накинул на плечи зимнюю куртку, задержав ненадолго руки, согревая, затем Стив присел рядом, плотно приткнувшись к боку друга. – Ты можешь представить себе, как меня достала уже Франция? – спросил Баки, укутываясь в куртку с носом, невольно вдыхая знакомый с детства родной запах Роджерса. – Почему в этой стране так чертовски холодно? – Не ной, Бак. – Стив улыбнулся и подкинул в костер хворост, что собрал в небольшую кучку Фелсворт. – Помнится, это у меня все время были плохие отношения с холодом... – Сравнил тоже. – Барнс отдавал себе отчет, что он брюзжит, как старик, но они на войне, и он решил позволить себе такую слабость. – Можешь считать, теперь я вместо малыша Стиви, и я нуждаюсь в заботе и тепле, – он сам себе кивнул, – и виски. – Малыш Стиви и глотка не смог бы сделать. – Стив откровенно заулыбался. – Я могу называть тебя малыш Джейми. – Ооо, заткнись. – Баки закатил глаза и тоже усмехнулся. – Ненавижу, когда ты пользуешься сокращениями моей матери. – Ладно, извини. Я просто каждый раз не могу отказаться от возможности посмотреть на выражение твоего лица, когда я тебя так называю. – Сопляк. – Баки ткнул друга кулаком в плечо. – Придурок. – Стив вернул удар, а затем, оглянувшись и никого не увидев поблизости, заговорщицки подмигнул Джеймсу, достал из внутреннего кармана своей куртки фляжку, передал ее другу. Баки непослушными от холода пальцами открутил крышку, принюхался, отхлебнул немного. По горлу сразу прокатилась теплая волна, и Джеймс не смог удержать довольного стона. – Стиви, ты нарушаешь устав? – Баки удивленно глянул на друга. – Прихватил это у Дум-Дума вчера, когда он вздумал пить на вахте. – Стив развел руками. – Я надеюсь, ты меня не сдашь, Бак. А то, поди, разжалуют... – Я подумаю над этим. – Джим притворился, как будто раздумывая, а затем расслабился, перенес вес на правый бок, полностью привалившись к Роджерсу, и выпил еще немного из фляжки. – Из штаба что-то известно? – Дали ориентировку на север, нас там должны переправить, и через два дня вроде как будем в Лондоне. – Есть новости от Пегги? – Джеймс попытался сделать беззаботный вид, но челюсть его против воли сжалась. – Бак... – Стив взял руку друга в свои ладони, согревая. – Мне она нравится. – Баки, как завороженный, наблюдал за их пальцами. – Она просто идеальная кандидатура на мисс Капитан Америка. – Ну, я не думаю, что это место вакантно. – Стив потянулся за другой рукой друга, чтоб согреть и ее. – Я просто... Стив, я просто боюсь, что слишком крепко тебя держу. – В таком случае, – Роджерс оглянулся на Коммандос, что возвращались из разведки, тихо переговариваясь между собой, отпустил руку Баки, быстро поцеловав костяшку указательного пальца, где все еще заживала содранная накануне кожа, и поспешил закончить предложение, пока ребята не подошли ближе, – держи меня еще крепче, Бак. В своей квартире, в тепле и новом столетии Баки Барнс резко открыл глаза. За последние десять месяцев этот сон был самым приятным, что он видел, ту ночь в Париже он помнил так четко, будто это случилось вчера, а не в далеких сороковых. Часы показывали 3:43 утра, но Барнс больше не собирался спать, он отбросил одеяло и одним плавным движением поднялся с кровати. Проведя несколько минут в ванной, он отправился на кухню, минуя пустую гостиную с голыми стенами. Достав из холодильника пакет сока, Баки налил себе напиток в стакан и осушил его в два глотка. Со странной отрешенностью он рассматривал стакан, припоминая, как они со Стивом ходили покупать посуду и в частности этот набор. С тяжелым вздохом Джеймс опустился на ближайший стул и посмотрел на свои ладони, вспоминая сон и то, как друг пытался отогреть его замершие конечности, он и в этом веке постоянно окружал теплом Баки, пытаясь вытеснить воспоминание о криозаморозке. В голове Барнса, как заезженная пластинка, повторялось: "Держи меня еще крепче, Бак". Джеймс Барнс уже год как не чувствовал тепла. ... Для Колина, совсем недавно переведенного в группу захвата под руководством бравого Капитана Америки, показалось совершенно естественным после удачного завершения Восточной кампании пригласить ребят во главе с начальником опрокинуть бокал-второй пива. Он совсем не понимал, почему его сослуживцы на эту идею только угрюмо промолчали и отправили его приглашать Кэпа в одиночку. Тот сидел на краю скамейки, расположенной у трапа, отвернувшись спиной к весело галдящим о чем-то ребятам. На скамейке напротив, прикрыв глаза, расположился Соколиный глаз, казалось, он спит. Кэп же, уставившись в одну точку на стене самолета, впал в какое-то подобие транса, он бессознательно вытаскивал и вставлял обратно магазин своего несменного SIG-Sauer. Колин невольно засмотрелся на красивую линию подбородка мужчины перед ним, на заостренные скулы, на ровный нос. Уже в сотый раз ему пришло в голову, что Кэп, их теперешний новый Капитан, чертовски привлекательный мужчина. Сглотнув вязкую слюну, Колин решился обратиться к командиру: – Капитан, есть предложение. Ему пришлось еще раз сглотнуть, после того как на него перевели абсолютно равнодушный взгляд, хоть и бровь Капитана вопросительно поднялась. – Мы с ребятами собираемся отпраздновать завершение миссии и хотели предложить вам пойти с нами в бар. Губы Капитана скривились в горькой усмешке, и у Колина закралось подозрение, что он зря решился воплотить свою идею. – В бар, значит? – спросил Кэп. Колин кивнул. – Отпраздновать, значит? Колин опять кивнул. Послышался звук, как будто кто-то согнул алюминиевую банку, и у солдата вдруг заболела шея. Капитан резко поднялся со скамьи и скрылся от группы в кабине пилота. На месте, где он сидел, на скамье, виднелся отпечаток руки. – Зря ты, парень, к нему с таким предложением, – вдруг послышалось со стороны Клинта. – Мне кажется, все уже уяснили, что наш Кэп не особенно любит компании. – Да, но в честь миссии... – Уж точно не в этот день, парень. – Клинт снова закрыл глаза, всем своим видом показывая, что говорить он больше не намерен. Колин постоял еще некоторое время на месте, пытаясь осмыслить сказанное, а когда до него дошло, он едва удержался, чтоб не хлопнуть себя по лбу. Они возвращались с другого часового пояса, и Колин совсем забыл, какой день сейчас в его родном Нью-Йорке, а ребята не напомнили. Теперь понятно настроение Капитана, Колин еще раз глянул на отметины от железной руки на скамейке и даже в уме промолвил короткую молитву за то, что вышел сухим из воды. В этот день к Капитану и правда лучше не соваться, а еще лучше в эту неделю. В этот день Капитан скорбит по умершему другу, как и вся страна. В этот день, год назад умер Стивен Роджерс.