Акела никогда не промахнется, или Когда цветут ирисы

Вечером того же дня я набрал номер Лили. Ответили практически сразу же. - Я рад тебя слышать. – Голос омеги приятно ласкал слух. - Я тоже, - улыбнулся я. – Чем ты занят? - Закончил математику, лежу, слушаю музыку. А ты? - А я кормлю Александра. – Плечом держа мобильник, я насыпал корм жирной аквариумной рыбине. - Чего-чего? Кого? – удивился омега, усмехнувшись. - Александра. Это моя золотая рыбка. Она живем в моем аквариуме. Я вас обязательно познакомлю. На другом конце провода звонко рассмеялись. - Тогда я познакомлю тебя со своей кошкой Маргарет. Я плюхнулся на диван. - Маргарет? Что за имя для кошки? Лили хихикнул. Не знаю, как я смог расположить его к себе за один день, но его изначальный испуг сменился на доверие; но в то же время тот трепет, с которым он благодарил меня за поднятую книгу в библиотеке в нашу первую встречу, не исчез из него. Это часть его нежной души. Ох, снова я о нежности. - Разве тебе не нравится? Что плохого в имени Маргарет? - В имени ничего. А вот на кошек у меня аллергия. Точнее, на кошачью шерсть. Как и на собачью. – Я фыркнул. – Поэтому, если тебе вдруг заблагорассудится пригласить меня на чай, то придется закрыть кошку на балконе. Мы рассмеялись. - Кажется, придется. Когда я последний раз общался так с кем-то? Наверное, очень, очень давно. - Знаешь, Лили… - Да? – как-то взволнованно откликнулся он. - Кажется, ты растопишь весь лед во мне. Повисло молчание. Кажется, мальчик напрягся. - Только, умоляю, не повторяй историю с «нежным»! – воскликнул я, рассмеявшись. Лили, казалось, улыбнулся. Я представил, что сейчас он стоит прямо передо мной, обнажив два ряда идеально белых зубов в улыбке и прикрыв глаза. - Ну прости уж. Мало ли извращенцев гуляет по улицам. - Придется простить. – Я расплылся в улыбке, довольно вздыхая. – Не хочешь завтра сходить куда-нибудь? - Например? - Я давно хотел сходить в парк аттракционов, но не было подходящей компании, а на одинокого двадцатипятилетнего альфу на карусельках, боюсь, посмотрят с недоумением. Омежка замялся, и я поспешно добавил: - Разумеется, я плачу. Лили еще немного поломался, но вскоре был согласен на все. А почему? А потому что была обещана сладкая вата в неограниченных количествах. Сладкая вата! Вот, чем пахнет Лили помимо ирисов. Черт возьми, и как я сразу не догадался. Все ведь перебрал – и шоколад, и мармелад… - А как же школа? – пискнул омега, но я заверил, что заеду за ним, выведав школьный адрес, который я, разумеется, знал и без того. –Значит, меня все-таки запихнут в черную машину? – Лилиан рассмеялся. - Моя ласточка серебристая, а не черная, - хихикнул я. – В три я за тобой заеду. Но на следующий день я не то, чтобы не заехал в три, а даже не вышел из дома. Проснувшись около десяти, я почувствовал себя достаточно дерьмово. Оказалось, что у меня температура, и достаточно высокая. Кашля не было, горло не болело и не першило. Раскалывалась только голова. Я набрал номер Лили и с прискорбием сообщил, что сегодня мы никуда не идем, на что он разволновался и буквально насильно выведал у меня мой адрес. Мне пришлось затолкать глубоко в шкаф все документы на него и, вообще, прибраться – гости бывали у меня достаточно редко. Точнее, не бывали почти никогда. Но в постоянном ожидании облавы полицейских, мои инструменты для работы всегда надежно спрятаны. Да, я их так называю. В начале четвертого часа ко мне нагрянул Лили. Пакеты в его руках были набиты фруктами. Как следует, накормив меня, а затем порывшись в таблетках и напихав меня нужными, омежка, наконец, успокоился. Он волновался за меня, и это не могло не греть мне душу. - Может, теперь спокойно чай попьем? – Я с умилением смотрел на Лилиана. Он, по обыкновению, покрылся румянцем. - Может, попьем. И он убежал ставить чайник, строго наказав мне не подниматься с постели. Пока я ждал его прихода, я прикрыл глаза. Лили казался мне принцем из детских сказок. Сегодня его красивые каштановые волосы спадали с открытых плеч – он был в темном топе. Я всегда знал, что закончу свои дни в одиночестве, неважно, при каких условиях. А этот мальчишка почему-то заставляет меня думать об обратном. Интересно, а мог бы я оставить свою работу и зажить нормальной жизнью? Вошел Лилиан с подносом в руках, поставил его на прикроватную тумбочку, сам сел на краешек кровати. - Ой, ну бедный родственник, - улыбнулся я, намекая на омежью скромность. Мальчик рассмеялся. Порой я на самом деле поражался тому, как хорошо он воспитан. На подносе дымились чашки черного чая. Я привстал, взял чашку чая и уселся на кровати. Спокойствие. - Что ты мне расскажешь сегодня? Я умиротворенно воззрился на Лилиана. Он как-то снова замкнулся, в точности как и днем раньше в самом начале нашей встречи. Я понял, что нужно как-то снова раскрепостить его. - Не знаю… - Омежка почесал репу. – Вчера одноклассник позвонил… Звал в клуб. Я чуть не подавился чаем. - В клуб? Тебя? - Да. – Было как-то комично, но я увидел грустный блеск в глазах Лили. - И ты не пошел? - Да. - Почему? - Они все идут со своими альфами. – Мальчик вздохнул. – И что там буду делать я? Выставлять себя посмешищем? Я треснул себя по лбу. - Какие альфы в семнадцать лет? Боже… Что серьезного в этом? Да и разве это мерка? Разве так определяют авторитет? - Они – да, - грустно заключил Мельядо, играясь с колечком на указательном пальце левой руки. Оно придавало его ладоням некую изящность. – Это все не по мне. Тусовки эти… Выпендреж. Я никогда не претендовал быть душой компании, но и опускаться на самое дно как-то тоже не хочется. Мне стало жаль парня. - В пятницу они опять собираются. Эрих дал мне время подумать. Но мне и идти-то не в чем. Долгое отсутствие улыбки на лице Лили мне совсем не нравилось. - Если вылечишь меня раньше, чем твои одноклассники туда направятся, мы походим по магазинам и прикупим тебе одежонку. – Я тянул лыбу от уха до уха. – А если попросишь, могу сыграть роль твоего альфы. Омежка вскинул брови. Казалось, засмущался. - Ну… во-первых, я не собираюсь грабить тебя… - Он попытался взять себя в руки, но щеки его пылали огнем. Я видел, как загорелись его глаза, но он боялся. Боялся обманывать, боялся представить меня в роли кого-то, кем я не являюсь сейчас. – Во-вторых… - Лили. – Я прервал его достаточно категорично. - Что? - Ты хочешь туда пойти? Омежка как-то жалобно посмотрел на меня, закусил губу и опустил взгляд. Я понял все без слов. - Так вот лечи. Мальчишка пытался сделать отстраненное лицо, но я видел: он хотел вскочить и хлопать в ладоши, как дитя. Удовлетворение появилось и на моем лице. Мы поболтали еще немного, и спустя где-то полчаса омега благополучно покинул мой дом, неистово доказывая мне, что засиживаться в гостях неприлично. Когда он ушел, я подумал, что, должно быть, Лили до ужаса боялся показаться мне невоспитанным омегой. И вырубился. *** Проснулся я в девятом часу. Если быть точнее, почти в девять. У меня был ужасный жар. Просто ужасный. Пожалуй, только этим я и могу объяснить то, что произошло минутами позже… Что-то переклинило в моем мозгу. Я залез в шкаф, раскопал одежду, схватил пистолет, глушитель, присобачивая его на ходу. Наспех одевшись, пулей вылетел из дома. Сел в машину. Дорогу до дома Лили я помнил смутно. Когда приехал, было уже темно. Найдя его окно – благо, парень жил на первом этаже – я затаился в кустах сирени, наблюдая. Одна створка окна была распахнута настежь. Я вытащил из кармана перочинный ножик и слегка разрезал сетку, стараясь не порезаться о решетку и не оставить собственную кровь. С десять минут в комнате царила темнота. Я подумал, было, что мальчик уже спит, но вскоре в комнату вошел взрослый светловолосый омега. Включил свет настольной лампы. Полистал тетрадь, что лежала на столе. Невнятно пробормотал что-то и обратился к человеку, который стоял в проеме. Тот ответил ему, и омега вышел из комнаты, оставив Лилиана, а это был именно он, одного. Вокруг его стана было обмотано желтое полотенце. Влажные ножки блестели при свете лампы, мокрые волосы разбросались по плечам. Мальчишка подошел к зеркалу и долго всматривался в свое лицо, придерживая полотенце на груди одной ладонью. Я едва дышал. Лилиан приподнимал подбородок, улыбался и стирал улыбку со своего лица, прищуривался. Затем он сбросил полотенце. Мне, казалось, стало еще жарче, чем было, хотя, вроде бы, уже и некуда. Я нервно сглотнул. Омежка крутился перед зеркалом голышом, рассматривая себя со всех сторон, прогибался в спине, стоя задом, оценивая собственные ягодицы, и прижимал хрупкое плечико к щеке, слегка наклонив голову. Разве я не видел голых омег? Кучу. Разве ни один не крутился передо мной так? Десятки раз. Но, боже, это молодое тело, в наивысшей точке своего расцвета, эти изгибы стройного стана, эти восхитительные ножки и округлые бедра… Мне неимоверно захотелось ворваться внутрь и касаться нежных плеч губами до бесконечности, разрешить своим рукам блуждать там, где им заблагорассудится… Трясущимися руками и звериными усилиями я вытащил пистолет и просунул дуло в отверстие в сетке. Омега улыбнулся своему отражению и вспорхнул к столу. Схватил телефон, набрал чей-то номер и приложил мобильник к уху. Я трепетал. Я знал, что должен, но я так боялся лишить себя этой волшебной картины… А может, похитить его? Сбежать с ним на край света туда, где нет жирного Гейла с его выблядской местью? А надо ли это Мельядо? В ночной тишине мой слух уловил слова: «Абонент не отвечает или временно недоступен. Чтобы оставить голосовое сообщение, дождитесь звукового сигнала». Лили глубоко вздохнул и через несколько секунд с придыханием заговорил, гладя по голове плюшевого медведя, сидящего на столике возле зеркала: - Привет, Кай. – В этот момент что-то оборвалось внутри меня. – Как твое здоровье? Я надеюсь, ты поправляешься? Мне так скучно сейчас. Вчера мы с тобой только разошлись в это время. Я пришел без сил и упал в кровать. А сегодня я мыкаюсь по углам, не зная, чем себя занять… Я медленно высунул дуло из окна, сунул во внутренний карман одежды и побежал сквозь кусты к машине. Сирень нещадно хлестала меня по лицу. Прыгнув в автомобиль, я завел мотор, и машина с визгом тронулась. Я не помню, как оказался дома, не помню, как уснул. Помню только стан Мельядо, который не желал оставить меня даже во сне.