***
Юнги упирается острыми лопатками в холодное стекло, губы пересохшие облизывает, улыбается по-кошачьи и руки к парнишке напротив с подоконника тянет.На дне чёрного зрачка зарождается нечто.
Тот завороженно хлопает глазами и делает последний шаг, отделяющий их тела друг от друга. Юнги приглашающе разводит колени в стороны, хватается за широкие плечи, придвигаясь ближе и сталкивая их взглядами, и дышит дразняще прямо в губы, почти цепляя нижнюю острыми зубками. Парень не выдерживает давления непроницаемых угольных зрачков и первым стягивает с источающего жар тела свободную майку, сразу же вжимаясь внушительным стояком Юнги между ног, пока тот восхищённо перебирает ледяными пальцами кубики его пресса.Нечто золотистыми всполохами разрастается уже до края тёмно-ореховой радужки.
— Я хочу сделать тебе приятно, — мальчишка, похоже, и сам не понял, когда горячий шёпот сорвался с его языка, но отказываться от своих слов явно не собирался, — можно? Мягкий поощряющий толчок — и узкие джинсы, не без помощи ловких пальцев, высвобождают из своего плена шикарные, просто невероятно потрясающие ноги, в то время как Юнги только начинает расстёгивать маленькие пуговички идеально белой длинной рубашки. Очень медленно, одну за одной. Чимин опускается на пол, а на плечо ему ложится худая, почти по-девичьи узкая стопа. Под полами рубашки с удивлением отмечается отсутствие белья — мальчишка чуть ли не облизывается, выглядывая лукаво из-под чёлки, на что Юнги лишь неопредёленно улыбается. У Чимина впервые такое: воздуха критически не хватает для существования, Юнги для существования не хватает даже больше. В голове внезапно проносится ненавязчивое сравнение бледного лика Мин Юнги с портретом Моны Лизы: Юнги такой же далёкий и таинственный, улыбка странная, в глаза загляни — выдадут, что не здесь его мысли, хотя, руку только протяни, вот она — прохладная бледная коленка с выступающими под кожей косточками, так и манящая коснуться её губами и оставить влажную дорожку поцелуев до самой высокой точки внутренней стороны бедра. Чимин может и смахнул бы это наваждение прочь, но ни желания, ни сил на это у него попросту нет. Всё происходящее будто вовсе и не с ним происходит: первая встреча с Юнги затуманена больше, чем на половину, и как Чимин вдруг оказался у его ног он тоже не особо помнит.Все попытки противостоять изначально были провальными.
Полупрозрачная кожа жадно впитывает жаркое дыхание, желая запечатлеть это тепло в себе навечно и будто вытягивая из Чимина с каждым выдохом ещё и ещё. Сопротивляться этим чарам невозможно, особенно когда Юнги дышит громко и часто, при этом голову назад запрокидывает, в запотевшее стекло затылком ударяясь. Чимин пытается не отвлекаться, но Юнги всего на момент выглядит устрашающе беззащитно, и не банальным минетом хочется его одарить, а целым миром на блюдечке. Красивый, но пока ещё мягкий член идеально ложится в ладонь. Робкие движения с головой выдают мальчишку — это его первое «рукоприкладство» с кем-то, кроме себя самого, но неопытность с лихвой покрывает энтузиазм, с которым его рот принимается за дело. Юнги удивлён и даже позволяет себе довольно простонать в ответ на возбуждающее скольжение языка по головке. С закрытыми глазами он яснее слышит пошлые причмокивания, чётче ощущает чужие прикосновения и будоражит это в разы больше, хотя растрёпанный и взмокший Чимин снизу, заглатывающий член по самое основание или ощупывающий его пухлыми пальчиками через щёку, тоже мозг плавит и дыхание с ритма сбивает. Переизбыток нежности и пыла, которыми постепенно наполняется и сам Юнги, разрывает изнутри. И кто бы мог подумать, что за идиотским смехом, детским щекастым личиком и слоем невинного наивняка скрываются мегатонны нерастраченной нежности напополам с диким сексуальным желанием. Давно уже не встречались такие, чтоб одного только взгляда Юнги было достаточно, чтобы понять — оно. С этим мальчишкой он явно не прогадал, хоть и повёлся поначалу только на нелепую, но солнечно-тёплую улыбку. Перебирая в голове детали их недавнего знакомства, Юнги чуть было не пропускает момент разрядки и пытается отстраниться, на что получает недовольное отрицательное мычание, чувствуя на себе все вибрации горла, и с утробным хрипом кончает Чимину прямо в рот. Тот покорно сглатывает всё, что может принять, но немного давится и кашляет, а с раскрасневшихся губ сползает белёсая ниточка. Он выглядит довольным своим первым опытом, оказавшимся более чем удачным, и несмело улыбается, как бы спрашивая «Понравилось?», хотя уже знает ответ.Он недоволен.
Если пять минут назад для Чимина оставался мизерный шанс, то теперь выхода больше нет. Ловушка захлопнулась: маленькая своевольность разозлила и Юнги тоже — так быстро заканчивать не входило в его планы, и в кои-то веки он согласен со своим внутренним я. Чимину из расставленных на него силков не выбраться. Юнги снова напоминает Чимину легендарную картину, а не живого человека. Взгляд от пола поднять слишком боязно, поэтому Чимин поднимает с пола только себя, всем существом ощущая волны ярости, исходящие в его сторону. На самом деле Юнги жаль.«Замри».
Начавший было пятиться к спасительной двери парень застывает на месте как вкопанный. Чимин неистово паникует — слова ведь не были произнесены вслух, но пошевелиться он почему-то больше не в силах. Непонятная и пугающая ухмылка отталкивает. И притягивает. Юнги, так и сидящий полуголым на подоконнике, выглядит волшебно: в свете уличных фонарей он будто светится изнутри и снаружи, а глаза под чёлкой тёмные-тёмные, без единого отблеска и даже намёка. Но Чимину это кажется достаточным, чтобы ощущать себя маленькой белой мышкой перед огромным питоном. Мин Юнги манящий — губы ещё помнят сладковатый привкус его кожи и горячего дыхания; Мин Юнги опасный — от одного его взгляда все существо кричит об этом и настойчиво тянет на выход; Мин Юнги не отпустит — он уже мягко мурлычет на ухо «Далеко ли собрался?» и обманчиво ласково водит прохладными ладонями по оголённому торсу.***
Утро Юнги встречает за ментоловой сигаретой, чашкой горячего кофе и новой безделушкой месяца. Кулон на первый взгляд похож на котёнка и приятно греет руку, но оказавшись рядом с сердцем — прожигает кожу силуэтом пантеры. Мальчишка этот — просто подарок судьбы какой-то. Юнги улыбается в пустоту теперь скорее устало, ладонью сквозь плотную ткань толстовки ощущая негодование в исходящем от кулона вулканическом жаре, и прижимает вещицу как можно крепче.Он не исчезнет. Не сегодня.