Эрик
Просыпаюсь еще затемно — голова дурная, глаза открываются с трудом, но заснуть уже не получится, несмотря на удобную мягкую постель.Темнее всего перед рассветом, и, глядя в окно на просыпающийся город, не могу подавить раздражение — как долго я буду еще наблюдать с верхних этажей Эрудиции за Ривероук и пристально всматриваться в сторону Нави-парка, мельком проглядывающего из-за скопления разрушенных зданий? С трудом отыскав пульт от окна, я закуриваю, стараясь отрешиться от тяжелых мыслей и сконцентрироваться на делах. Надо сходить в отдел исследований — что-то не дает мне покоя. Как-то все странно. Лазер есть, после его воздействия плоть выглядит так, как выглядели останки Бартона, но Бартона я нашел в тоннеле, а лазер тут… Не складывается что-то. Ну вот совсем! Попасть в исследовательский отдел мне удается только после обеда — с утра пришлось снова тренировать изгоев и выполнять мелкие поручения Сэма, как бы меня это ни выбешивало. Первое, на что я обращаю внимание в лаборатории — это чертова установка. Огромный цилиндр, почти прозрачный, стенки из матового темного материала, посередине — окошки. Механическая клешня опускает в этот цилиндр камень. Установка закрывается, раздается вибрирующий резкий звук, и, видно как сквозь камень проходит тонкий, разделенный на ровные квадратики луч. Камень осыпается на дно цилиндра ровными небольшими кубиками. Точно такими же, как и то, что осталось от Бартона в тоннеле. Но как? Как такое возможно? — Вы что-то хотели? — на меня строго смотрит немолодая тетка в очках. Я окидываю неторопливым взглядом ее фигуру в синем костюме, прикидывая, как быстро ее разговорить — запугивая или сегодня можно обойтись без этого? — У вас работает темнокожая девушка по имени Нита или Ника? — спрашиваю, стараясь незаметно осмотреться. — Молодая? — Есть темнокожая молодая сотрудница по имени Николь, — кивает Эрудитка, не сводя с меня пристального взгляда. — Вам что-то нужно от нее? — Да, позовите. Мне нужно ее допросить в связи со смертью члена нашей фракции. Тетка смеривает меня недобрым взглядом, сверкнув стеклами очков, выражая недовольство упоминанием о разделении по фракциям, но я срать хотел на ее взгляды. Быстрее бы девка пришла. Не по себе от всех этих мыслей… — Я Николь, — голос раздается у меня за спиной, и я стремительно оборачиваюсь. — Что вам нужно? Передо мной, смотря снизу вверх, стоит довольно смазливая девица без очков. Подивившись, что Эрудитке удалось так незаметно подкрасться ко мне сзади, я прищуриваюсь, цепко разглядывая ее внешность, и спрашиваю невпопад: — Где ваши очки? — Вы за этим отвлекли меня от работы? — вздергивает она брови, а я замечаю на ее шее след от сведенной тату. Бывшая Бесстрашная. — Нет. Я хотел узнать, были ли вы знакомы с человеком по имени Бартон? Судя по тому, как девица опускает глаза и к щекам ее приливает кровь, я понимаю, что была. — Да, — шепчет, — я была знакома с этим человеком. — Он приходил сюда? Видел вот эту штуку? — показываю на установку, пристально наблюдая за реакцией Эрудитки. — Да, — опять чуть слышный шепот, — он еще сказал, что это самая жуткая вещь, которую он видел в жизни. И что он не хотел бы оказаться внутри этой установки. Нахмурившись, я пытаюсь понять — уж не она ли замешана в убийстве Бартона? Ведь ее могли подкупить, заставить, шантажировать. И необходимо выяснить, как она все это могла провернуть! — Когда он вам это сказал? — Неделю назад, может, полторы. Я тогда задержалась тут, а он за мной зашел, вот как вы сейчас. Мне так жаль, мне так бесконечно жаль… С раздражением отмечаю, что из глаз Эрудитки текут слезы, однако, если она и причастна, видимо, все-таки сожалеет о содеянном. — Вы знаете, что с ним случилось? — Да. Мне сказали, что он как-то попал в подобную установку. То, чего он больше всего боялся с ним и случилось… Мне так жаль, очень жаль… — Вы как-то способствовали этому? Девица поднимает на меня влажные глаза, на лице ее застывает неподдельное удивление, смешанное с возмущением. — Да что вы такое говорите? — выдавливает она из себя через силу. — Бартон… он… я думала, мы… — она задыхается и всхлипывает, чем вызывает у меня досаду. — Я думала, что эта установка единственная в своем роде, она ведь встроена в лабораторию! В самой установке не нашли никаких следов, слышите, никаких! Если бы туда попал человек, остались бы его следы точно! Мы исследовали каждый миллиметр сканером! Как вы вообще могли такое подумать?! Он ее ужасно боялся, мы всегда, наоборот, старались уйти отсюда побыстрее! Теперь получается, что эта установка не единственная... Девка еще что-то возмущенно говорит, но я поворачиваюсь к двери и выхожу в коридор. «Он ее ужасно боялся», — навязчиво крутится у меня в голове. Хрень какая-то творится! Эшли больше всего боится крыс, я ненавижу вязкую жижу, Бартон считал, что лазер — самая жуткая вещь. И как наши страхи оказались в тоннеле? Джанин выделяла сыворотку симуляции из объекта А-238. Вещество, стимулирующее отделы мозга, отвечающие за страхи. Черт, черт, черт, да что же это такое?! Надо срочно выяснять, что это за объект. Мне все меньше и меньше нравится эта хуйня! Необходимо дать задание Дину, пусть как хочет, а выяснит что это за объект такой? Из-за очередного округлого поворота мне навстречу бежит Ворон, едва не скользя по гладкому полу, и вид у него встревоженный. — Лидер, диспетчеры перехватили разговоры изгоев. Говорят, что нашли девчонок, попадающих под ориентировку — маленький рост, темные волосы и карие глаза, почему-то двоих. Одна из них орет, как сирена! — на одном дыхании выпаливает он, а у меня стягивает холодом спину. Вот оно, то, ради чего я сижу здесь, как уебан. Схватили мелкую, как пить дать, черт! — Вовремя, блядь! — срывается неуместная фраза, и я захлопываю рот так, что, кажется, зубы клацают друг об друга. — Где, они не сказали? — Пока в башне Хеннок их держат. Говорят, что с ними трудно передвигаться по городу, ждут подкрепления. — Ебать! — досадливо ругаюсь, прикидывая план действий. — Быстро собери наших, найди мне Вайро. Кажется, его девка тоже там, они с Эшли везде вместе терлись. Мне нужно человек пятнадцать-двадцать. Быстро. И подрывников тоже пару человек, на всякий. Выходим сейчас, пока Сэма нет. И пока подкрепление не подошло.***
На внедорожнике до башни ехать полчаса. Меня и раньше настораживала заинтересованность Сэма в неофитке, а сейчас, когда это перерастает во что-то, больше всего напоминающее одержимость, мне это все просто чертовски не нравится! Он про нее не спрашивает, будто игнорирует нашу связь, а то, что связь была, Коутс не может не знать, если командиры утверждают, что это было очевидно. Вот же блядь! Зачем ему бывшая Дружелюбная, начинающая Бесстрашная, пусть даже и добившаяся каких-то результатов? Она совершенно точно не дивергент, изучать там нечего — какие еще у Сэма могут быть планы на неё? Одни вопросы и ответов пока не предвидится. Как бы там ни было, я не могу допустить, чтобы Эшли оказалась у него. Только не в Эрудиции, опять. Чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, оставляем машины в соседнем квартале. До башни идем пешком. — Так, парни, — инструктирую группу перед штурмом, — диспетчеры сказали, что они находятся где-то на нижних этажах. Разделяемся на группы по пять человек, прочесываем все здесь, держим связь. Как только обнаружите хоть кого-нибудь, сообщайте по рации. Две группы поднимаются по стене на пятый этаж, начинайте, чтобы время не терять, мы идем через вход. Все, вперед! Держим наготове автоматы, заходим в здание. Везде полумрак, в заколоченные окна сквозь щели дневной свет еле пробивается. В башне почему-то холодно, хотя на улице с утра стоит невыносимая жара. Все парни в боевой форме Бесстрашия, надеюсь, броники не подведут. Не хотелось бы терять людей еще и сейчас. На первом этаже никакого движения. Ребята идут дальше, обследуют лестницу и следующие этажи. Негромкие переговоры, треск рации: «Пятый, все чисто», «Оʼк, четвертый — чисто», «Иду к вам», «Мы готовы, идем на второй». В сознании полная концентрация. Есть только цель. Только вперед. Никаких эмоций. Едва слышное шуршание шагов по бетонной крошке, рации, шорох тросов, все это создает определенный шум, который отдается эхом по всему зданию. Надеюсь, нас не услышат раньше времени. Где-то вдалеке вдруг слышу пронзительный женский крик. Ни мучения, ни боли в нем нет, будто просто хотят привлечь к себе внимание. Я почти сразу понимаю, что это Эшли — услышала нас и выдала их место расположения. Умница! — Вайро, за мной, они там, — он и сам все слышал, сообщает по рации, что мы нашли их. Уже не скрываясь, но стараясь не шуметь, бежим в направлении, откуда был слышен крик. Ребята стягиваются сюда. Впереди тупик, за стеной голоса, вправо и слева коридоры, дверей, проходов — не видно. Черт, взрывать придется. Прислушиваюсь, стараясь максимально отключить эмоции, сконцентрировавшись на выполнении боевой задачи. Ну же, крошка, подай голос, дай понять, как ты далеко от стены! — Ребята, быстро, найдите вход в это помещение. И подрывников мне сюда, живо! — Что, шлюха, хочешь попробовать с настоящим мужиком? Ты такая мелкая, пропорю тебя по самое горло! — и ржач. В животе холодеет от ярости, и в груди разливается неумолимая решимость. Ах ты, ебаный хуесос, поймал девчонок и решил развлечься? Сейчас будет тебе развлечение, по полной! Скальп сниму с живого, блядь. Дай только добраться до тебя, урод говножопый. — Да пошел ты в манду кобылью, гребанный ублюдок! Наличие члена еще не делает тебя мужиком, — выдает Эшли, которой все еще удается меня удивлять. Где она такого нахваталась? Как теперь с ней разговаривать? Зато теперь я знаю, где она, и можно спокойно взрывать. Ребята подтягиваются, саперы крепят взрывчатку и активируют детонаторы. Разнесем эту стену к чертовой матери, лишь бы успеть. «Давай, давай, подключай», «О, да, детка, я иду к тебе», «Так, я приклеил, отходим», «Командир в сторону, щас жахнет», «Три, два, один…» Взрыв разносит часть стены, давая возможность полоснуть очередью поверх голов Вольников, заставляя их пригибаться и мельтешить по помещению в поисках укрытия. Только бы девок не задело. Я и Вайро уже спешим к найденному бойцами проходу. Пару секунд уходит на обозрение обстановки: девицы привязаны к стульям у дальней стены; рядом с ними крутятся двое. Еще три человека дезориентированы взрывом, оборачиваются на нас, поднимаясь с пола и хватаясь за оружие. Здесь пять человек, но их может быть больше — надо бы повнимательнее. Мудаки сразу прячутся за девчонок, чтобы мы их не расстреляли, и начинают отстреливаться. Ухожу с линии огня, добираясь до первого изгоя и прописывая ему пулю в голову — ошметки его мозгов медленно стекают по стене. При виде этого зрелища, другой изгой бросается на меня с ножом: такой идиот, что ему даже пистолет не доверили? Его оружие отправляется в дальний угол, сворачиваю ему шею, чтоб долго не возиться. Вайро с другой стороны, хватает изгоя, перерезает ему глотку. Еще один прячется за связанными девчонками, не подстрелить. — Не подходить, суки, убью нахуй обеих! Бросаю нож, как всегда в яблочко: изгой хватается за горло, медленно оседая по стене, кровь заливает его грудь. С противоположного входа в помещение забегают еще двое, поливая нас свинцом. Вайро, держа мертвого изгоя как щит, медленно продвигается к ним, расстреливая их из пистолета. Я оглядываю девиц, обе оглушены взрывом, ни на что не реагируют. Не успеваю что-либо предпринять, как по затылку мне прилетает чем-то тяжелым. — Ах ты, сука! — в голове немного мутится, но оборачиваюсь на нападавшего и как следует вмазываю ему по роже, выбивая зубы. Второй удар приходится в горло, Вольник хрипит и отступает непроизвольно на шаг. Смотрю, а у него ширинка расстегнута! А не ты ли, ублюдок, тот самый «настоящий мужик»? Вот дерьмо! Дергаю его на себя, вытаскиваю из его товарища окровавленный нож. — Что, мудила, девочку тебе захотелось? А приказы, блядь, без самодеятельности выполнять так и не научились? Да, сука ебаная? Ничего, сейчас научу! — «утешаю» его. Опрокинув изгоя мощным ударом на пол, разрезаю его штаны ножом, и отрезаю яйца вместе с членом. Кастрированный говнюк визжит так, что уши закладывает. А что я там про скальп обещал? Самое время, блядь, причесочку поправить этой суке. Прописав ему еще разочек в челюсть, зажимаю голову орущего изгоя между коленями, надрезаю кожу над лбом: вот черт, пальцы липкие от крови, не ухватиться никак. Ебаный придурок дергается, как припадочный. Наконец удается нормально подцепить, дергаю со всей силы, а этот уебан орет на одной ноте. Мне даже кажется, что я оглох на секунду, вот ублюдок. Причесочка так себе, голова без кожи смотрится уродливым куском мяса. Не будешь хуй свой растопыривать, куда не надо! Сворачиваю ему шею, заебал орать как баба. Оглядываю помещение, готовый к новым схваткам, но к этому моменту все изгои уже мертвы. Вайро возится со стулом, к которому привязана его девица — ну надо же, я не ошибся, они и тут с мелкой вместе. Девка приходит в себя, моргая и удивленно оглядываясь. М-да, видок у комнатки от еще: кругом кровища, тела, стена разворочена… Да и мы с парнями не лучше, все в бетонной пыли и кровавых ошметках. Взгляд мой цепляется за безжизненную скрючившуюся фигурку, привязанную к второму стулу. Эшли еще без сознания, ее потрепанная одежда, кожа, слипшиеся от пота волосы — всё уделано пылью и кровью. Они успели с ней что-то сделать или взрывом задело? Вот же, твою мать! В мгновение оказываюсь рядом, несколько секунд уходит на то, чтобы освободить ее от веревок, и она валится мне в руки. Ощупываю ее, переломов вроде нет, много гематом, на голове шишка (куда ж без неё), на груди порез ножевой (вот гребаные суки), но не глубокий. Рот и подбородок в засохших красных разводах, но на лице особых повреждений нет, похоже, что это не ее кровь. Пульс есть, но слабый какой-то, и вроде бы она дышит, хоть и поверхностно. Черт! Или это только кажется? — Линн, что с ней, почему она не дышит? — Они били ее, сильно! Хотели изнасиловать, а она ухо откусила одному… — блин, конечно, она откусила ухо, кто бы сомневался. Черт, что же она не дышит-то, или я не слышу за собственным оголтелым боем крови в ушах, заглушающим своим шумом все остальные звуки? — Эшли, ответь мне! Эшли, твою мать! — блядь, и пульс пропадает. Пристраиваю её прямо на пол и кладу скрещенные руки на ее грудь. Пара нажатий, несильных, чтобы не проломить ребра, и, зажимая нос, вдыхаю ей в рот. — Дыши, мать твою, слышишь, дыши, блядь! Дыши! Дыши! Раз, два, три, вдох… Раз, два, три, вдох… Раз, два, три, вдох… Снова пара-тройка нажатий, и снова вдох. — Дыши, Эшли! Давай, ты должна жить! Давай же! Раз, два, три, вдох… Раз, два, три, вдох… Раз, два, три, вдох… Черт тебя дери, Эшли, неужели поздно… Неужели опоздал? По телу под моими руками проходит едва заметная судорога, Эшли выгибается, и ее раздирает судорожный кашель. После чего она, даже не открыв глаза, начинает совершенно безапелляционно от меня отбиваться, что-то бессвязно мыча. — Тише, тише, это я! — пытаюсь остановить ее руки, которыми она беспорядочно размахивает. — Я! — Э… Э-э-э… — вырывается у нее, и в какой-то момент ей удается сфокусировать взгляд. — Эрик? — Да, это я, — она затихает, а я убираю прилипшие к ее лбу влажные прядки. — Все хорошо, их больше нет, тише!.. — Как ты здесь оказался? — голос такой хриплый, что ее еле слышно. Теперь, когда опасность позади, в комнату возвращаются и другие звуки — я слышу возню в отдалении и оборачиваюсь. Но это всего лишь Вайро со своей девицей, а тем временем Эшли что-то у меня спрашивает: — …а? Ты слышишь? Почему у тебя рот в крови? — Потому что, у тебя он в крови, — скупо ухмыляюсь на ее беспокойный тон. — Ты что, целовал меня? — глаза расширяются, являя миру два шоколадных омута. — Нет, но хотел бы, — маленькая ручка поднимается к моему лицу, гладит, будто не может поверить в реальность происходящего. Я и сам не могу, поэтому прижимаю ее к себе так крепко, насколько возможно. — Эшли, береги себя. Я не всегда смогу помочь, — быстро касаюсь ее губ и снова заглядываю в глаза. — Где ты обретаешься? Как тебя найти? — Я с изгоями, бывшими Бесстрашными, — быстро проговаривает она, будто я могу исчезнуть. — В районе Маяка. — Понял. Я найду тебя, — поднимаюсь на ноги под ее ошарашенным взглядом. — А вам с Линн тоже быстро сваливать отсюда. На тебя объявлена охота, ты зачем-то нужна Сэму. Не попадайся больше, будь очень внимательна. Все, парни, быстро уходим. Вайро, двигаем! — Эрик! Что ты тут делал? — удивленно оглядывает комнату Эшли, будто все, что я сейчас говорил, она благополучно пропустила мимо ушей. — В очередной раз вытащил тебя из жопы, — отвечаю, забирая свой второй нож из окровавленного тела изгоя. — Еще раз, береги себя, Эшли!***
Возвращение в Эрудицию тоже не приносит ничего хорошего — Сэм, вернувшийся раньше, вызывает меня к себе. Смысла идти к нему не вижу, скорее всего, это обвинение в предательстве и арест, так что у меня есть максимум час, чтобы свалить отсюда. Связываюсь с ребятами, объявляю об отступлении из Эрудиции, условливаемся встретиться в парке. Переодевшись, проверяю диск, на месте ли; оружие, что всегда при мне, заряжено и готово. Надо бы к Дину успеть забежать, он просил. — Дин, ты на месте? — бросаю в рацию, пока бегу по округлому коридору. — У меня три минуты, ты чего хотел? — Эрик, забери Мелиссу, — с удивлением слышу в голосе невозмутимого Эрудита просящие нотки. — Мне негде больше ее прятать: Сэм намеревается обследовать нижний уровень, чтобы его закрыть. Он найдет ее, забери девушку отсюда, пожалуйста. Ты обещал ее спасти, помнишь? Информация в обмен на безопасность. Тут ей стало небезопасно. Если Сэм найдет ее… — Ладно, блядь, веди девицу! — ох, чувствую намучаюсь я с ними. Мне очень не хочется брать Мелиссу с собой, но выбора, похоже, особо нет. Дин нужен мне тут, во фракции, если я ему откажу, он не будет сотрудничать. Дин приводит раскрасневшуюся девицу, которая выглядит намного лучше, чем когда я видел ее в последний раз. Порезы и гематомы зажили, изможденность пропала. Ну, а на Дина она ожидаемо смотрит с обожанием. — Вот тут я собрал — лекарства, сыворотку заживляющую, регенерирующие уколы, антибиотики, кровоостанавливающие пластыри, все, что может понадобиться, — Дин протягивает мне довольно плотный рюкзак, и я его с благодарностью принимаю. Отлично, это то, что нам совершенно точно понадобится, вот бы в придачу еще не шла капризная девчонка! — Дин, — игнорируя Мелиссу, пристально смотрю на него, — надо обязательно, слышишь, непременно выяснить, что за объект такой А-238. Жизнь положи, а выясни! Это очень важно. Из-за этого погиб Бартон, я сам и Эшли чуть не погибли. Надо выяснить, что это за штука и как работает. Связь держим через Гиля, он тебе все объяснит. Не подведи! — Сделаю что могу, Эрик, — кивает Дин. — Обещаю. Мелисса буквально отпихивает меня от Эрудита и бросается ему на шею. Они что-то там шепчутся и вдруг совершенно ни к месту целуются под моим офигевшим взглядом. — Нам надо убираться отсюда! — резко рявкаю на них. — Хватит я сказал, голубки! — Беру девицу за локоть, оттаскиваю от дока. Она провожает его тоскливым взглядом, а следом бросает на меня сердитый. — Не мог дать попрощаться? — возмущенно спрашивает. — Может, мы больше не увидимся… Я лишь пожимаю плечами и молчу. А что тут скажешь? Может, и не увидитесь. Но нам нужно убираться из Эрудиции, а сделать это не так просто, как кажется или хочется. В коридоре нас ждут уже Ворон и Джойс. — Джойс, забирай девицу и выходи с ней через запасной выход, — пихаю я Мелиссу к Саммерсу. — Мы с ребятами будем отвлекать внимание, чувствую, завертелось, так просто нас не выпустят. Сэм, кажется понял, что мы сваливать надумали. Все, вперед. Встречаемся в парке. Береги девицу. Так, надеюсь Джойси не подведет, а Ворон ему поможет в случае чего. Теперь надо от изгоев отмахаться. Они меня точно живого не выпустят, будут до последнего преследовать, чтобы перед Сэмом выслужиться, ну и отомстить за приятное время на тренировках. — Ворон, сколько людей с нами готово на выход? — Восемь отрядов, те, кто сразу уходит, еще потом подтянутся, — докладывает Ворон, забавно прищуривая один глаз, будто прикидывая. — Кто-то уже ушел, условились стягиваться на маяк в течении недели. Потом выдвигаемся, куда ты скажешь. — Все надежные? Не будет нытья? — Не сомневайся, лидер, все наелись Эрудицией и изгоями по маковку. Тебе сейчас расчистят дорогу, не зевай только! — Потери минимальны! Это приказ! — Понял, лидер! Все наши в курсе! Так, теперь на выход. Коридоры заполняются изгоями, получившими приказ доставить меня к Сэму живым или мертвым. Приятная мысль, разгоняющая по крови адреналин. Надеюсь, и в этот раз бронежилет не подведет, а вот доверил ли Сэм автоматы ублюдкам или нет — это вопрос. Если да, то броник не поможет… Автоматная очередь становится мне ответом. М-да, уходить надо быстро. В коридор высыпают Бесстрашные, продвигаемся к выходу. В последние дни замечаю, что все больше бойцов перестают носить синие повязки, как будто они жгут им руки. Все Бесстрашные стараются, как могут, отличаться от изгоев, носят исключительно черное: форму, в том числе и боевую, только бы не походить на отбросов. Изгои предпочитают, наоборот, подчеркивать свою причастность сразу ко всем фракциям, носить обязательно что-то яркое, сочетающее в себе несколько видов одежды. Недоноски и упырки. Лучше бы стрелять научились. Очередь из автомата пропарывает стену, пригибаюсь, бегу вперед. Блядь, стрелять хоть и не умеют, а под шальную пулю тоже попасть не хочется. По всем карманам боевой формы рассованы запасные обоймы с патронами, только бы времени хватило на перезарядку. Бегу к выходу, укрываясь за углы помещения; рюкзак страшно мешает, но не бросишь его. Изгои все так же бестолково стреляют, многие убиты, валяются под ногами своих товарищей, мешая им своим присутствием даже после смерти. Все. Вот выход. Надеюсь Джойс успеет вывести девицу, пока это тупые ушлепки гоняются за мной. Мелкими перебежками продвигаемся с ребятами к выходу, остается совсем чуть-чуть. Плечо прорезает резкая и вязкая боль. Вот черт, задели все-таки! Стреляю в сторону этого недоделанного снайпера, хлопки прекращаются. Неужели снял? Наугад? Выбегаем из Эрудиции, изгои нас преследуют, ведут по нам огонь. Я уже не оглядываюсь, главное добежать хоть до какого-то укрытия, а то дыхание сбивается от резкой, ноющей боли в плече, легкие жжет огнем, а рюкзак, бьющий по спине, ужасно мешает. Черт ебаный! У соседнего здания перезаряжаю пистолет, веду ответный огонь. Ребята догоняют меня, и я понимаю, что из десяти человек выбрались восемь. Вот блядство! Уходим от преследования, петляя по переулкам Чикаго, а когда звуки погони постепенно стихают, принимаем решение разделиться и поодиночке добираться до парка. По дороге приходится еще немного повоевать, но обходимся без потерь. Надеюсь, Джойс с девицей на месте и удастся быстро свалить нахуй, задолбали эти погони. Плечо саднит так, что хочется зарычать: вот же бляди хуесосные, задели все-таки. Не обращая внимания на боль, стараюсь повторять как мантру: не останавливаться, без страха, без сомнения, только вперед!***
Джойс не подводит, девка в целости и сохранности присоединяется ко мне и моим командирам в компании непривычно унылого Саммерса. Облегчение от того, что нам все-таки удалось покинуть лабораторный корпус, в котором мы провели последние недели, накладывается на понимание, что нужно теперь уйти еще и от патруля, то есть от своих же. Тех, кто не захотел покидать Эрудицию и Сэма. Радости это не прибавляет, но заставляет собраться тем, кто находится в предвкушении от встречи с близкими. Решаем добираться до места по отдельности. На маяке располагается старая база Бесстрашных с неприкосновенным запасом: продукты, оружие, боеприпасы, так что туда нам в любом случае дорога. Эшли сказала, что она где-то в том же районе, а значит, с ней Линн и, может быть, Сани, жена Ворона-Виктора; он не показывает, прячет глаза, но вся его поза выдает скрытую надежду. Всех выбравшихся Бесстрашных разделяю на группы по пять человек и отправляю вперед с Вайро. В наш отряд беру тех, с кем мы выбирались из Эрудиции, еще Джойс и Мелисса. Девка по-началу боялась, жалась, но потом немного осмелела, и даже стала расточать улыбы. Я приказываю Джойсу глаз с нее не спускать, а сам решаю держаться чуть в стороне. Надо подумать. Узнать про объект А-238 и сыворотки у меня не получилось. Понятно только то, что Джанин создала сыворотку, основное вещество которого взято у какого-то существа. Может быть, растения. Как, каким образом, откуда взялось это — ничего не ясно. Понятно, что случилось это давно, больше двадцати лет назад точно, потому что шесть-восемь лет назад я лично с ней работал, ничего об этом объекте не знаю. Значит, Мэтьюз это создавала еще раньше. Надо будет потом подробнее изучить архивы Бесстрашных, может, там что-нибудь найдется. В тоннеле случилось то, что объяснению не поддается. Первое, что надо сделать, разобравшись с полигоном — это обследовать тоннели сантиметр за сантиметром. Это слишком важный объект, чтобы его потерять, поэтому жизненно необходимо выяснить, что за хуйня там происходит. Обязательно. Дальше. Что мы имеем на данный момент? У меня есть диск, информация на нем — бомба, и надо решить, что с ним делать. Общественные каналы находятся под контролем Эрудитов, у них все пароли и логины от серверов. Значит, надо, чтобы кто-то из Эрудиции нам помог. Есть надежда на Гиля, может, у него есть кто-то, кто в этом разбирается, а может, и у самого парня получится. Дальше. Вот мы показали диск. Допустим, все прониклись. Допустим, ресурсы у нас есть. Я знаю, куда вывести людей и как обеспечить их всем необходимым для жизни. Но мне нужна помощь. Мои командиры помогут с Бесстрашными, с военным составом, но нужно еще позаботиться о небоеспособном населении. Почти у всех Бесстрашных есть семьи и дорогие им люди, которых нельзя сбрасывать со счетов. Воин, все время думающий о том, что где-то есть кто-то ему небезразличный и с ним неизвестно что — плохой воин. По себе знаю… Очень хотелось бы эти вопросы свалить на того, кто умеет организовывать безопасность. Я даже знаю такого человека. Итон. Как бы я к нему ни относился, как бы он ни относился ко мне, а способность думать о людях, их безопасности и обеспечении у Итона в крови — все-таки он бывший Стифф. В деле помощи слабым он незаменим, стоит это признать. Если бы только он согласился следовать за мной, если бы он поверил мне, у нас бы получилось все организовать. Но проблема в том, что он мне не верит, или не хочет верить, или боится верить. Ведь если Итон мне поверит, значит, придется ему признать, что он всё это время был не прав, а его упертость и нрав не позволят этого сделать. И еще — с ним Бесстрашные, которых он убедил в том, что все, кто были в Эрудиции, предатели и преступники. Но их много: те, кто прятался в Искренности, а это достаточно народу, где-то треть нашей бывшей фракции. Хотя, почему бывшей? Сам же говорил Эшли, что фракция она не в Яме… Над этим надо подумать еще. Дальше. Как убедить людей, что надо воевать? Тех, кто до сих пор жил спокойно и хочет продолжать так жить. Ну, допустим, мы покажем им диск, они проникнутся и возмутятся. Но одно дело возмутиться, а другое дело взять автомат и пойти отстаивать свою свободу. Это совсем не просто обычному человеку, и практически невозможно не Бесстрашному. Значит, надо придумать такой аргумент, который перевесит страх перед… Прежде, чем я слышу звук выстрела, пуля выбивает в асфальте небольшой фонтанчик крошева. Ах ты, черт, огонь по нам ведут! Погоня? Изгои Сэма? — Джойс, девицу спрячь, нападение! Укрывшись за искореженой временем, полуразвалившейся постройкой, пытаюсь понять, откуда стреляют. Черт, плечо ноет, рука еле поднимается. Надо же, так отвлекся на свои мысли, что даже забыл о нем. Пробую левой стрелять — раньше получалось вроде; выходит хуево, но лучше, чем ничего. В стену рядом с головой врезается еще одна пуля, и я вижу, что стреляют из низкого здания справа. — Ребята, снимите ублюдков автоматом, заебали до печенок! В том здании, справа от вас, на втором этаже! Ребята стреляют очередью, полоснув по окнам, в которых уже давно нет стекол. Вокруг на время стихают выстрелы, и мы, замерев, прислушиваемся к любому шороху. Жестом показываю парням, что основная группа отходит, автоматчики прикрывают. Прячась за зданиями, прижимаясь к стенам, прорываемся сквозь засаду. По некоторым признакам ведения боя, понимаю, что вряд ли это слежка или патрули, скорее всего, просто изгои, желающие поживиться чем придется у вооруженной группы. Чертово плечо страшно мешает не то, что активничать, даже двигаться получается с трудом. Может, регенерацию сделать и забыть? Вроде ж царапина ебаная, жалко целый укол тратить. Ладно, доберемся до маяка, а там, глядишь, и отпустит. Два дня мы блуждаем по городу, пытаясь сбить со следа возможную слежку. Наши, все, кто ушел вперед, наверное, уже на месте, но мы перестраховываемся лишний раз, чтобы наверняка. К маяку подходим, когда на Чикаго плотным покрывалом спускается темень.