Александр Великий

Незадолго до запланированного похода Александр в который раз изучал стратегию наступления. Он так делал весьма часто, ибо жаждал, чтобы каждый город, который македонский царь в любом случае покорит, сдавался, как можно быстрей, и не задерживал войско. От занятия Александра оторвал Гефестион, который ворвался в покои, точно вихрь. Карие глаза были полны гнева, обиды и желания отомстить. Несколько прядей выбились из короткой косы и спадали на высокий лоб. Царь встал из-за стола, на котором лежала огромная карта, и внимательно посмотрел на взволнованного друга. — Прости, что я ворвался в столь поздний час, но я не в силах больше молчать, — задыхаясь от гнева, заявил Гефестион. — Что произошло? Гость долго не мог унять своих эмоций. Его смуглое лицо побледнело, и Александр решил, что друг нуждается в лекаре. — Тебе не хорошо? Возможно, стоит позвать врача? — царь начал нервничать. — Нет, не в этом моя беда. — Тогда в чем? — Я бы никогда не решился тебе жаловаться, как какой-то мальчишка, но, по твоей просьбе, мне не стоит таить все то, что я сегодня пережил. — Не томи, говори скорее, — в нетерпении произнес Александр. — Вся суть заключается не в том, что меня хотели отравить, а... — Отравить? — изумился Александр, и его голубые глаза широко распахнулись. — Мой царь, нет причин для беспокойства! Дай мне сказать - это все, чего я прошу. — Хорошо, говори. — Среди нас предатель. Я знал, что это случится, но не предполагал про такую быстроту. Пытались отравить меня, ибо я более к тебе приближен, чем кто-либо. Уверен, подобное пожелают сделать и с тобою. — Расскажи, как все произошло, — требовал Александр. Гефестион потер переносицу, пытаясь все вспомнить. — Ничего особенного: был простой завтрак, и кто-то из прислуги поднес мне кубок с вином; не знаю почему, но напиток не внушал доверия. — Сами Боги велели тебе жить, — прошептал Александр. — Да, что я, если тебя не станет, то... — Гефестион осекся. — Друг мой, — царь положил ладонь на плечо кареглазого, — без тебя не будет и меня, помни это. Поведай свою историю дальше. — Я дал свой кубок рабу, чтобы он первый отпил из него. Через мгновение мужчина... умер. Ему хватило глотка, — в глазах Гефестиона таился ужас. — Одного глотка, чтобы отправиться к Аиду. Не исключено, что с тобой могут поступить так же. Тем более остались те, кто не признают тебя царем. — Не посмеют, — решительно заявил Александр. — Я казню каждого, кто способствовал этому заговору, — в голосе были ощутимы стальные нотки. — Ты помнишь, кто подавал тебе кубок? Гефестион рассеянно покачал головою. — Я разговаривал и не обратил внимания на эту мелочь. Царь принялся расхаживать по своим покоям. — Значит так! Нужно осмотреть винный погреб - возможно, там уже есть отравленные кувшины. Исследовать кухню и допросить всех, кто занимался завтраком. — Нет, — прошептал Гефестион, словно опасаясь, что их разговор кто-то услышит. — Почему? — возмутился Александр. — Они должны быть наказаны! — мужчина ударил кулаком по столу. — Если каждый раб будет знать, что мы ищем изменщика, то истинный преступник затаится, и нам его во век не обнаружить. Гефестион, как и Александр, имел взрывной темперамент, но особенно остро он проявлялся лишь при перепалке с Кратером. В остальных случаях кареглазый мужчина старался руководствоваться разумом, а не чувствами или прихотями. — Что ты хочешь предложить? — уже более спокойно спросил Александр. — Стоит понаблюдать и быть осторожными. Уверен, мерзавец еще проявит себя. Царь сел за стол и потер веки. Он почему-то вспомнил своего отца. Филипп множество раз подвергался покушениям. Со временем это стало довольно обыденным делом, ровно так же, как и восхождение солнца ранним утром. Александр не мог вразумить, как его отец мог к подобному относиться столь спокойно. Филипп мгновенно расправлялся с изменщиками и продолжал жить дальше, словно ничего и не было. Молодой царь посмотрел на друга и его сердце застучало быстрей. Александр беспокоился не за себя, а за Гефестиона. Он на миг представил, что его надежного и любимого соратника больше нет. Мужчина содрогнулся и отогнал от себя эти мрачные мысли. *** Это происшествие с Гефестионом поселило в душе Александра семена подозрений, что со временем прорастут и дадут плоды паранойи. Гефестиона не любили, когда Александр был просто наследником. Кареглазый воин выступал подобием преграды, из-за которой льстецы не могли подобраться к будущему царю. Гефестион, не взирая на свой юный возраст, был умен и рассудителен. Он прекрасно разбирался в людях и решительно не подпускал к Александру персон, что не внушали доверия. Естественно, возлюбленный повелителя Македонии был очень важной и опасной особой. Молодой царь осознавал, что завистники и недруги всячески будут пытаться избавиться от его верного товарища. До самого похода Александр все думал о том, как бороться с предателем. Он лишь в начале своего великого пути, но уже начал сомневаться во многих своих друзьях. Ему безумно хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, но времени на подобное уже попросту не было, ибо поход вот-вот начнется. Солдаты, военачальники, командиры, офицеры - все находились в предвкушении. Филипп воспитал армию так, что она нуждалась в походах, как смертный в глотке чистого воздуха. Когда оставались считанные дни до похода, Александр в сопровождении Клита и Кратера отправился на прогулку. — Нас будут помнить вечно, — рассуждал вслух молодой царь. — Мы настигнем таких вершин, о которых никто не знал до этого дня. Кратер, мой друг по мечу, ты готов к постижению великих высот? Добрые глаза Кратера загорелись азартом. — Несомненно! Плечо к плечу до самого конца. — А ты, Клит? Ты прекрасно служил моему отцу, будешь ли мне служить так же? — Мой царь, я буду воевать так, словно это мой последний день перед отправкой к Аиду. Клит был гораздо старше Александра, но никогда не позволял себе разговаривать с ним, как с мальчишкой. Он уважал юного царя и был для Александра, как старший брат. Македонский владыка не мог унять своего восхищения из-за того, что именно эти люди будут с ним рядом. Кратер, Клит и Гефестион - единственные, кому можно было верить, как самому себе. Но изменщики, что ходят где-то совсем рядом, только ждут удобного момента, чтобы нанести удар. Эта мысль Александру никак не могла дать покоя, из-за чего он сильно начал страдать.