Смерть - это только начало...

      С большим трудом пробившись в сферу его души, сверкающей алым сиянием, я предстал перед самим Александром Мясником. Похоже, что парамеции не имеют персонализации, в отличии от зоанов, даже не знаю хорошо ли это или плохо, почему-то кажется что второе…       — Где мы, что это за место? Интересно, почему я ношу тайные нашивки нулевого отряда и почему я в форме верховного главнокомандующего Дозора? Как ты меня вообще сумел затащить сюда? Хотя неважно, я в любом случае приложу все силы, чтобы выбить из тебя всю дурь! И потом узнаю всё нужное в пыточной. — с удивлением плавно переходящим в раздражение произнёс командор сайпер пол.       — Это твой внутренний мир, точнее сфера души, смертный сюда может попасть только стоя на грани смерти. Здесь ты, чтобы продолжить бой, в независимости от его исхода — ты умрёшь, а я получу силу твоего фрукта. Точнее исходом боя может быть только твоя смерть. — ответил я ему, оценивая свои силы, результат был неутешительный, но шансы присутствовали.       — Ха! Это мы ещё посмотрим! Умирать я сейчас не намерен, во всяком случае, пока одежда на мне не стала реальностью моего звания. — спокойно, но с оттенком злости крикнул он мне в ответ.       — Достойные амбиции для обладателя Ди в имени, но сомневаюсь, что кто-то из них стал бы служить штабной крысой и простым доносчиком. — не задумываясь, произношу в ответ.       — Грррааа! Убью с№к% и отдам на поругание толпе пьяных окам, №б*н?й сын свиньи и говномеса! В№%б?н№й в детстве черенком лопаты и вскормленный дерьмом овцы и мочой осла! — в бешенстве выкрикнул Александр, с кулаками кидаясь на меня, причём без всякой воли.       Интересно, чем же я сумел его так сильно взбесить, что у него такая реакция, неужели простым упоминанием «Ди»? Странно, такая реакция не типична для большинства людей, но разбираться в его ментальных тараканах у меня времени нет. Особенно сейчас.       Шустро намораживаю себе оружие, благо что в этом месте такое возможно... Летящий кулак я отрубаю не глядя и сразу бью в печень эстоком, как мне в челюсть приходит мощный хук. Правый кулак у него уже цел. Разрубаю руку вдоль лучевой кости до локтя — результат жёсткого блока другой рукой. Недолго думая, срубаю череп, второй рукой пробиваю лёгкое и получаю пинок в таз. Шаг назад и «Гатлинг Дуо» в упор, десятки если не сотни дырок у него пропадают мгновенно. Проскальзываю под кулаком, срубая руку в предплечье, а ногу в бедре, и получаю локтём в затылок, на секунду всё плывёт, но я делаю выпад назад, пробивая его где-то в районе лёгкого. Кувырок вперёд и с разворота воздушный резак, который проходит через него, даже не замедлив. Получаю хук справа, хук слева уже усилен волей и выбивает у меня зубы, но и я пробиваю его сердце. Ему, впрочем, это не причиняет абсолютно никакого неудобства. Разрубаю ему плечо и отскакиваю, получив апперкот правой, кажется челюсть сломана, а потому залечиваю повреждения. Он же, подскочив в воздух с криком «падение башни», провёл серию ударов по мне, умудряясь вкладывать в них весь свой вес, весьма болезненно ломая мне ребра. Выбитые первым делом глаза ему совсем не помешали, может потому, что они сразу же восстановились? Тоже можно сказать и про перерезанное горло с пробитым сердцем. Похоже, что тут его сила фрукта на максимуме, что впрочем и ожидалось… Это будет очень долгий бой.       Два часа спустя я не придумал ничего лучше, кроме того, что стал пытаться повторить чужие приемы.       — Эль корнесеро корте!— выкрикнул я, разрубая его грудину на две части, в центр разреза я тут же втыкаю оба клинка и развожу руки, вскрывая его грудь, следом делаю другой прием «Мачетте». Но получаю пинок по копчику, прерываюсь, получаю сильный удар по локтю, ломающий его. Думаю «айре круз корте» отработаю чуть позже, да и дистанционная это всё-таки атака.       Ещё три часа спустя мне надоело наше сражение, сотни раз я его «убивал», нанеся смертельные ранения, он так же мне неоднократно ломал различные части тела своими кулаками, но конца и краю нашему бою видно не было, оставалось надеяться, что его силы иссякнут раньше моих.       Александр подпрыгивает в воздух, для очередного удара «падающей башни», и, пока он в воздухе, контратакую, одновременным взмахом обоих мечей создаю два разнонаправленных режущих потока ветра, которые сливаются в один. Точнее между ними образуется третий, действующий как пила. Несмотря на слабое покрытие волей вооружения, основной удар должен был быть сделан ногой, приём оставляет рваную рану на кулаке СиПишника. Как хорошо, что тут действует мантра!        — Эспада ропера: Ла ферита дел вента! — выкрикивание название приёма в лицо, на секунду это его отвлекает. Не теряя инициативы, вгоняю в рану эсток, пока она не заросла окончательно, острие меча выходит через локоть, катаной же пробиваю его грудину и позвоночник и, удерживая его на клинках, перекидываю через себя, попутно проворачивая оружие в ранах. Впрочем, переломы, даже открытые с торчащими костями, у него тоже быстро восстанавливаются, но так он целых три секунды не сможет пользоваться рукой. А мне этого времени хватит на мой новый «супер» приём, — Эспада ропера: Флаш сей ламе! — даже не знаю что это больше — жалкое подобие «Асуры» Зоро или секретного приёма Кеншина. Но у меня отрастают две лишние руки с каждой стороны, соответственно вместо двух я наношу шесть ударов. А ведь тот же Батусай за секунду делал их целых девять всего двумя руками, плюс мне ещё и требуется подготовка, те самые три секунды, и пока это мой лучший результат… Да я тупо придумываю новые приёмы и отрабатываю их на бессмертном противнике пока длится наш бой, неуверен, правда, что смогу их воспроизвести в реальности, но исход схватки до сих пор неясен, а так хоть какая-то польза.       Тем временем «Мясник» , обзаведшись сразу шестью небольшими дырками в теле, продолжил свою атаку, и пинок, усиленный волей, сносит мне голову, в отместку срезаю ему ногу. И вторую, пока он их отращивает, бегом подбираю свою многострадальною черепушку. Хорошо, что я её укрепил волей, разбей он её на осколки и мне бы наступил конец, самое обидное, что он промахнулся, изначально его удар был мне направлен в грудь, но из-за моего же приёма его положение в воздухе чуть изменилось. Да и сам «супер» приём не так уж и впечатляет, ещё надо отработать его мощность, чтобы сквозные отверстия были с теннисный мячик и были не где попало, а в уязвимых местах.       Еще девять часов спустя. С разворота срубаю ему ноги, проскользнув под его ударом, вбивая катану в бок, и подбрасываю его чуть выше, с хрустом тонкое лезвие ломается, опять новое создавать… Проскальзываю под ударом кулака и с разворота бью ему в спину       — Эспада ропера: Ун есплосионе       Его тело отбрасывает ещё сильнее и затем оно взрывается изнутри, да, я повторил эффект полученый в бою с «братьями охотниками», головорезами работавшими на Десада — то есть гидродинамический удар, вызывающий взрыв сосудов и полостей с жидкостью.       После почти суток непрерывного боя с Александром «Мясником» я был измотан, как морально, так и физически… интересно наши тела с ним уже стали достопримечательностью архипелага? Мда, уже мысли начинают во всю скакать, какое-то отупение, и схватка идёт в основном на рефлексах, но противник жив, здоров и полон сил, думаю что я проиграл этот бой.       — Хватит! Мне надоела эта битва! Так и быть, не стану извлекать из тебя твой фрукт. — произнёс я, максимально разрывая дистанцию с ним, бесконечный бой мне не нужен.       — Ха! Уже бежишь! А кто тут хвалился тем, что убьёт меня! Как там было? А точно: «В независимости от его исхода ты умрёшь, а я получу силу твоего фрукта», так вроде? Значит это был пустой треп, что и ожидалось от очередного пирата. Ни на что негодныё позеры. — презрительно выкрикнул Мясник.       — А ты как будто и не рад, что жив останешься? А насчёт твоих слов — я мог бы превратить твоё сердце в твой фрукт и снаружи, так даже гораздо безопасней. Радуйся, что жив останешься, твоё упорство делает тебе честь. — недоуменно произнёс я в ответ, с чего вдруг его поведение сменилось.       — Лучше убей меня сразу, мне не нужна твоя подачка. — раздражённо бросил он мне в ответ.       — Объясни мне, почему ты ищешь своей смерти? — удивлённо спросил я, он столько дрался и вдруг сдался. — Это наверняка неспроста, очередная грязная история, я полагаю?       — Да, ты угадал. Так и быть, исповедаюсь, как говорила моя мать. Я сын простой рабыни и тенрьюбито, для них секс с рабами равносилен некрофилии и зоофилии, то есть извращению и связи с низшими созданиями, так что он не приветствуется, хотя и разрешён, «небожителям» всё можно, даже секс с «вещами», за которых держат рабов. Но обычно они берут наложниц среди пока ещё свободных девушек, попользовавшись которыми их потом или забывают или убивают. Но детей от черни и тем более рабов им иметь строжайше запрещено, это ведь доказательство того, что они люди, всех бастардов убивают. Мне «повезло», меня мать выносила тайно, ей почему-то была важна моя жизнь, несмотря на то, что она знала, что казнь свершившей святотатство будет ужасной. До десяти лет она меня растила, оберегала и делала всё для моего счастья, даже научила странному языку, она его называла «русским» и он был языком её «родины», впоследствии я узнал, что такой страны никогда не существовало, но были люди, знавшие этот язык, надо думать они члены тайного общества. Так вот, в десять лет стало известно моё истинное происхождение, тогда она выкрала один из неопределённых дьявольских фруктов и дала его мне съесть, после чего помогла мне бежать. Меня поймали, мою мать пытали на моих глазах три недели и всё это время она только проклинала своих мучителей, тогда они стали пытать меня. Но на мне все раны заживали удивительно быстро, а вот мать от их вида страдала очень сильно. К счастью, она умерла от инфекции через месяц. О том, что я съел фрукт, они не знали, через полгода пыток, мразь, бывшая моим отцом, постановила, что даже капля крови высших существ способна сделать из куска грязи сверхчеловека. Ему надоело меня пытать, и он назначил меня мальчиком для битья для его гвардейцев. Из-за его крови меня ненавидели как тенрьюбито, так и простые люди, но пятьдесят лет тому назад он умер. Его сын, ненавидевший меня всеми фибрами своей ничтожной души, отослал меня в Сайпер Пол, тоже в качестве пособия для пыток, к счастью, он прожил недолго, всего через десяток лет он умер от рака. Тебя может удивляет мой возраст, но как оказалось с силой моего фрукта я старею раз в пять медленней. После смерти последнего «близкого родственника», которому было до меня дело, то есть контроль за тем чтобы моя жизнь была похожа на ад, начальник Сайпер Пол подал прошение о переводе меня на оперативную работу: там уже поняли, что я фруктовик, и решили использовать столь полезный ресурс, как бессмертный боец. Меня никогда не учили драться. Всё, что я могу, результат боевого опыта, тысяч смертельных схваток, к счастью, Сайпер Пол почти никогда не нападает на сильных пиратов, предпочитая действовать с помощью манипуляций и ловушек, так что я не раз становился живой бомбой. За сорок лет почти безупречной службы всё, чего я достиг, это звание командора. Мне и теперь отказали в повышении или переводе в девятый отдел. Проиграв простому новичку, меня наверняка понизят… опять. Все свои повышения я получал только потому, что переживал своих начальников, но никогда я не поднимался дальше звания боевого командора. То есть пушечного мяса, которое бросают в бой, чтобы спасти свои задницы. Этот бой напомнил мне, что я никогда не смогу достичь высокого поста, что я никогда не стану кем-то. А то ведь знаешь, не имея права на фамилию отца, я не мог взять и фамилии матери ди Руж, ведь дьявольских отродий и возмутителей спокойствия «Ди» очень сильно ненавидят тенрьюбито, в итоге я был лишён даже такой малости. Твои слова напомнили кто я. А потому я хочу умереть, прожил я уже достаточно. — спокойным, тихим и каким-то безжизненным голосом поведал свою историю Александр ди Руж.       — Понятно, только Россия это страна, расположенная в другом мире, наверное, душа твоей матери переродилась в этом мире, сохранив память о прошлой жизни. Я соболезную твоей потере, она была прекрасным человеком и отличной матерью. Тебе повезло с ней! — на русском ответил я ему.       — Наверное, ты прав, пусть моя жизнь была полна боли, но первые десять лет её можно назвать счастливыми. — так же на русском ответил он мне.       — Почему ты не сбежал от них, когда была возможность? — после минуты молчания спросил я.       — Сначала на мне держали бомбу с кайросеки, но после того как её несколько раз отрывало от меня, а я привык работать на Сайфер Пол, они перестали это делать. Работать в нём было куда лучше, чем терпеть пытки, пусть мне и приходилось постоянно драться и убивать. К счастью, благодаря этому мне меньше доставалось грязной работы. Так, когда искали сына «Золотого» Роджера, меня не привлекали, но по окончанию поисков сделали выговор за неучастие.       — Понятно, может тогда ты присоединишься ко мне? Я обещаю звание первого помощника и обучение всему, что знаю. — сделал я тут же предложение работы, такой кадр мне бы пригодился, да и жалко мне его, в его историю, почему-то, верилось на все сто процентов, может особенность этого места.       — Нет, для меня, у них найдётся пуля из кайросеки, да и послать на моё устранение вице-адмирала или ассасина из девятого отдела они могут. Смешно, для устранения командора пошлют человека на три звания старше его, я ведь не просто командор, а младший. Мне даже кажется, что это звание было придумано для меня специально, и я так и не поднялся дальше капитана. Мне вообще дали звание только после того, как адмирал Видо назначил меня своим лейтенантом, за доблесть проявленную в бою, практически отобрав меня у Сайфер пол. Жаль, что он умер, я ведь тогда только и сделал, что вытащил его из кратера действующего вулкана, куда его заманили пираты, он кстати и сам прекрасно справлялся, покрыв тело волей, и вплавь добрался до одного из краев. После его смерти лишать меня звания лейтенанта не стали, тогда и начался мой медленный карьерный рост. Но рассчитывать на ещё одного доброго Адмирала мне не приходится, так что лучше смерть, став членом твоей команды я подвергну тебя опасности. А ведь ты помогаешь рабам, таким, каким когда-то был я и моя мама. — спокойно ответил Александр, благодарно улыбнувшись.       — Тогда всё, что я могу ещё предложить тебе, это слияние, я поглощу твои воспоминания и ты будешь жить в моей памяти, разве что отбери наиболее ценные для тебя воспоминания, а то всю жизнь мне за раз не запомнить. — я рискую своей личностью, но он стоит этого риска, в конце концов, я столько раз поглощал знания ради силы, что можно сделать один раз из доброты.       — Жить в чьей-то памяти? Никогда об этом не задумывался, я ведь из-за своей проклятой крови даже детей не хотел иметь. Впрочем, мне терять нечего, так что я не против. — задумчиво ответил Мясник.       Я лишь молча подошёл к нему, чтобы начать слияние, поглощение его воспоминаний. Едва приступив к этому, как почувствовал, что-то идёт совсем не так, в меня вливалось совсем не то, что я ожидал.       — Прости, но мои счастливые воспоминания слишком ценны для меня, так что я дам кое-что другое…