Смерть - это только начало...

      Деньги и драгоценности, драгоценности и деньги — ничего интересного. Хотя мне, наверное, нужна губозакатывательная машинка, рассчитывать, что мне и дальше будет везти на дьявольские фрукты или артефакты вроде Китетцу, не стоит. Ладно, может команда ещё что-нибудь найдёт, а пока стоит заняться рабами, кажется в сегодняшнем аукционе продавались бывшие пираты.       — И почему рабы до сих пор не освобождены? — поинтересовался я, когда дошёл до тюремных помещений, где разместили всех выставленных на торги людей, включая проданных, чтобы не мешались.       — Простите, мистер Брук. Мы нашли ключи от наручников, но ещё не отыскали ключей от ошейников. — повинился один из подручных, приставленный для защиты пленников.       — Хм, откройте клетки и снимите наручники, пусть заключённые помогут в поисках, мне претит долгое пребывание в этом месте. — произнёс я в ответ, здесь была пара сильных аур, но ничего впечатляющего.       — Эмм, но мистер Брук! Они же могут украсть часть нашей добычи! — недоуменно воскликнул пират.       — Неважно, пусть возьмут себе компенсацию из числа вещей работорговцев, которые ещё не успели приватизировать члены команды. А на будущее, запомни: жадность это грех, порой полезный, но только в меру. У нас хватает денег, а им могут понадобиться средства для существования. — осадил я чересчур инициативного подчинённого, мне реально не на что было потратить награбленное. А деньги имеют ценность только тогда, когда их можно на что-то тратить, хотя запас карман не тянет, но глупо делать заначку, которой не сможешь воспользоваться самостоятельно или оставить потомкам.       — Спасибо, господин пират! Вы нас не просто освободили, но ещё и дали возможность добраться домой! Мы в неоплатном долгу! — произнёс представительный мужичок, чуть ли не плача от счастья.       — Не за что, я просто проходил рядом и помог вам мимоходом. Люди вообще должны помогать друг другу, кто знает, может когда-нибудь и вы поможете мне. — нейтрально произнёс я.       — Вы неправы! Мало какой пират освободит рабов, ничего не потребовав взамен! А если и освободит, то даст лишь свободу. Это много, но не всегда свободы хватает для жизни. — воскликнул недавно освобождённый дедок уже из другого угла подвала.       — Может и так, но я больше всего ценю свободу, что называется лучше умереть свободным, чем жить на коленях. Так что я по умолчанию ненавижу рабство и считаю освобождение рабов своим долгом. Когда-то давно я даже состоял в организации «Две ламы», которая помогала беглым рабам на одном острове… пока та страна не была уничтожена извержением вулкана. — разговорился я настолько, что даже вспомнил свое прохождение Морровинда. Что поделаешь, в прошлой жизни из героических деяний я разве что снимал котят с деревьев, да разок вытащил приятеля из воды, когда его судорога схватила. Так что надеюсь, никто не обидится, если я себе припишу пару игровых подвигов, в конце концов им совершенно необязательно знать о моём иномировом происхождении.       — Мда, и что же эта за организация такая? Не глупо ли просто так освобождать рабов!? — заявил один из ярких огоньков, одетый как классический пират семнадцатого века.       — Не говори так, мы ему должны по гроб жизни! — возмутился второй, одетый в разновидность гладиаторских доспехов, ну или пародию на них.       — Всё просто — часть членов той организации аболиционистов была такими же, как и я, сторонними помощниками, которые порой помогали, когда выдавался случай, некоторые работали за вознаграждение. Другая часть состояла из бывших рабов, которые не хотели, чтобы с кем-то ещё произошло то же, что и с ними, впрочем, часть из них просто хотела насолить рабовладельцам посильнее. Однако, этой организации уже нет в этом мире, так что не забивайте голову. — чуть более развернуто ответил я, хотя уже не помнил и половины из пройденных миссий, я даже не уверен, что правильно вспомнил их название, почему-то мне кажется, что там были лампы, а не ламы, хотя какая разница, здесь этой игры нет.       — Довольно интересная идея! Если вы освободитель рабов, то я с радостью присоединюсь к вам! Моя жизнь и так вам принадлежала, но теперь я знаю, что буду служить не простому отребью, а благородному человеку! — воскликнул одетый как гладиатор человек.       — Пфф, спасибо конечно за свободу, но у меня дел полно, так что едва я избавлюсь от хомута, то свалю из этого места. Впрочем, первого попавшегося работорговца обещаю ограбить и убить особенно жестоким способом. — воскликнул пират, пробираясь на выход.       — Хм, удачи в охоте. А что до тебя, то не думаю, что тебе со мной по пути. Если ты намерен помогать рабам, то тебе лучше остаться на этом острове. После того, как я закончу свои дела тут, то отправлюсь в Новый мир, и помогать невольникам смогу только случай от случая. А архипелаг всегда был местом, где процветала работорговля, ведь её взяли под своё покровительство тенрьюбито. — задумчиво произнёс я, слава освободителя угнетённых и обездоленных мне не претила, так что мысль стать основателем объединения по борьбе с работорговлей показалась мне хорошей.       — О! А это отличная идея! Я с товарищами был гладиатором в Колизее корриды, пока нас пьяными от празднования моей сотой победы не похитили работорговцы. Мы с радостью станем теми, кто поможет другим несчастным невольникам бесчестных торговцев людьми! Я Ричард Хорт клянусь в этом! — радостно воскликнул гладиатор с острова Дрес Роуз, и его восклицание поддержали несколько голосов.       — Хорошо, тогда обустраивайтесь где-нибудь в тихом месте, например, база братьев ловцов сейчас почти свободна. И выдать им мою долю от сегодняшней добычи, еды и оружия сколько унесут. — раздал приказы новым и старым подчинённым, первые его встретили радостным ревом, вторые недовольными минами. В этот момент как раз вернулся один из рабов с найденным ключом от ошейника, и началось повальное их снятие, а параметр общего счастья ещё чуть подрос.       И тут я почувствовал чью-то очень злую и довольно сильную ауру, стремительно приближающуюся к рынку рабов. Похоже, что кроме учредителя торгов тут был и непосредственный «хозяин». О его существовании я знал, точнее, о нём вскользь упоминали, вроде как его зовут Карлос «Золото Прерий», и он действующий шичибукай, правда по идее он должен быть далеко отсюда.       — У меня появились дела, пойду разберусь с незваным гостем, точнее гостями. — бросил я, уходя наверх.       Вслед за мной подтянулась часть пиратов и гладиаторов, наспех вооружаясь чем придётся, за первым ярким огоньком, отстав, приближались более тусклые, но тоже злые личности.       — Эй, гринго, ты видимо настоящий мачо, раз решил напасть на Карлоса и до сих пор не сбежал, или ты не успел? — произнёс смуглый и мускулистый субъект высокого роста, с испанской бородкой. На нём были свободные штаны и чапарейхос (они же легинсы и чапы), удерживаемые широким поясом с большой бляхой в форме бычьей головы. На ногах также были крокодиловые сапоги, а на голом торсе коричневый жилет с бахромой, голову венчала ковбойская шляпа, с такой же бляхой что и на штанах. И разумеется, кобура с пистолетом и ножны с широким клинком.       — Бежать от драки не в моих интересах. Меня зовут Напевающий Брук, «Музыкант смерти», и здесь я чтобы освободить рабов. — приподняв шляпу, поприветствовал я врага.       — Ха! Гринго, а у тебя кишка не тонка! Но всё равно я поотрубаю тебе локти и колени, если ты не принесёшь извинений и не возместишь весь нанесенный ущерб «Золоту Прерий». Не будь я Марко «Мачете»! — воскликнул работорговец, опуская руку к бедру, чтобы достать своё оружие.       — Это неприемлемо, я ненавижу работорговлю и не стану извиняться за то, что освободил невольников. К слову, не дашь мне пять минут устроить им фиесту? Все же день их освобождения. — с нотками стали в голосе произнёс я, добавив фразу о празднике, после того как его бойцы появились в зоне видимости.       — Тебе не кажется, гринго, что устраивать фиесту стоит уже после того как ты докажешь мне, что хоть чего-то стоишь как боец? — ехидно поинтересовался мечник на мой вопрос.       — Нет. Если выиграю я, то они смогут просто напиться от счастья, если проиграю, то их последними счастливыми воспоминаниями в жизни станет этот праздник. — поясняю свою позицию «Мачете».       — Хо-хо-хо-хо! Не лишено смысла, так и быть, играй, хорошую музыку и я люблю! — воскликнул Марко.       Молча достаю скрипку, пока угрюмые рабы собираются сзади с мрачной решимостью. Терять свободу, едва обретя её, никому не хотелось. Недолго думая, я сыграл какую-то карнавальную мелодию, которую знал Брук, следом настал черёд канкана, от которого враги пустились в пляс, закончив выступление новогодней песней «Пять минут». Слов никто не понял, но в транслируемых мной мысленно образах бандиты разобрались, а до этого правдоподобно изображали канкан.       — Отлично играешь, гринго! Знаешь, если бы ты извинился, то я бы замолвил за тебя словечко перед доном Карлосом, и ты бы стал нашим амиго! Поверь мне, гринго, это очень щедрое предложение! Особенно для тебя, гринго. — произнёс под впечатлением от музыки Марко «Мачете».       — Хех, встречное предложение: становись моим накама, освобождай рабов, и тогда нам не придётся друг с другом драться. — внёс я контрпредложение на его неожиданные слова.       — Ээ, нет, гринго. Я работорговлей зарабатываю уже пятнадцать лет и считаю этот бизнес наиболее прибыльным для честного капера. И он мне нравится! Так что прости, гринго, но тебе пора умирать. — слегка разочарованным голосом произнёс член команды шичибукая.       — Что же, жаль, наверное, тогда не обессудь. Время взрывать хлопушки, порадуйте своих друзей и товарищей выстрелами конфетти! — нейтрально произнёс я. Подготовка мной была завершена, очаг разогрет музыкой, а фраза про конфетти подействовала, несмотря на то, что была произнесена на русском. Работорговцы, развернувшись друг к другу, открыли пальбу из пистолетов, обрезов и пушек.       — Гррринго!.. я не прощу тебе смерти моих дорогих компаньеро! За каждого моего камрада ты, каналья, ответишь и заплатишь своей кровью сполна! — прокричал-прорычал капер, выхватывая своё крупное воронёное мачете, с тройкой декоративных зазубрин на обратной стороне лезвия.       — «Эспада ропера: Ланзо!», «Эспада ропера: ил колпо ди ланзо!» — перешёл от слов к делу я, воздушное копье лишь пробило ему предплечье, а мой удар — «Копейный таран» не убил его, а только отбросил. Хотя как мне показалось, одно ребро у него было сломано, это затруднит дыхание и движение.       Вслед его кувыркающемуся по лужам телу, я отправил режущую волну, и она прочертила царапину на его груди. Мгновенно вскочив и словно не заметив новую рану, он сразу атаковал.       — «Айре Корте!» — прокричал Марко название своей техники, она оставила разрез в пару метров глубиной там, где я мгновенье назад стоял. Ещё один я пропустил над собой.       — «Айре круз корте!» — прокричал он, создавая крестообразный резак повышенной мощности.       От него можно было увернуться, но тогда он бы попал по команде и освобождённым рабам. Пришлось срочно атаковать своими резаками в ответ. Первый крест даже не заметил, от второго замедлился, на третьем замер в хрупком равновесии партера и лишь четвёртый его развеял.       — «Эль корнесеро корте!» — выкрикнул работорговец, разрубая мою грудину на две равные части.       На удар вплотную я ответил выпадом в подмышечную впадину, но укол смазался, и я только распорол ему бок. Приняв его контрудар на скользящий блок, я выхватил кортик из трости и перерубил ему нос, прочертив рану через всё лицо. Первоначально нацеленный на горло разрез пришлось перенаправить из-за своевременной реакции Марко. Под рёбра мне уперлось дуло пистолета, и прогремел выстрел. Но, благодаря этому, возвратный удар кортика прошёл точно под ключицу, оставляя глубокую колотую рану, истекающую кровью. Он повторно выстрелил по мне в упор из револьвера и поспешно разорвал дистанцию, добавив ещё одну пулю, но и я успел нанести на его торсе дополнительно одну царапину шпагой. А вот мой резак он заблокировал своим, и даже послал его обратно.       — Ну всё, каналья! Готовься к смерти, сейчас, гринго, ты увидишь мою сильнейшую атаку. — крикнул Марко, принимая какую-то боевую стойку, видимо, для особой техники. К сожалению, для неё ему не требовалась вторая рука, сейчас обвисшая от полученных повреждений, по прежнему сжимающая пистолет, похоже ничего, кроме него, он сейчас ей использовать не сможет.       — Тогда и я покажу тебе кое-что интересное. — произнёс я, сосредотачиваясь на накопленном в теле хладе.       — «Пена де муэрте» — произнёс он, его мачете медленно прочертило горизонтальную линию, отошло назад и стало опускать сверху вертикальную линию, эти линии светились в воздухе словно белые неоновые лампы. Когда вертикальная линия коснулась горизонтальной, он сорвался в лобовую атаку.       — «Эспада ропера: Трес», — произнёс я, вокруг меня заструился холод, местами видимый как хоровод снежинок, а по эстоку текла своеобразная серая дымка из ставшего видимым хлада, казалось, что он испаряется от окружающего тепла, вокруг все замерзало, покрывалось коркой льда и налётом инея.       Названия техник мы произнесли одновременно, но я первым сорвался в бой и первым достиг врага, мой меч проходит через его бок, разрубая печень. Почти сразу же его тело покрывается слоем льда из-за воды, уже бывшей на нём, и притянутой моим движением. Его кровь также стремительно застывает, начиная с печени и той что была снаружи. А вот его атака подействовала неожиданно: на меня словно обрушился огромный пресс, давя и ломая кости, хорошо что я проскочил основную область воздействия и прервал её действие своим приёмом…       Кое-как встав, я подошёл к умирающему противнику и занялся поглощением его памяти, она мне ещё пригодится.