Жизнь обыкновенной ведьмы

#AU #M #R "В крови жизнь. В крови смерть. В крови любовь. Она - составляющая всех элементов на планете. Но чтобы получить ее, нужно сделать шаг в темноту и заглянуть в свое искаженное отражение". По-моему, завистникам и врагам таки никогда не будет конца. Я - Моэт Муано, чародейка со стажем, и волею судьбы я убила уже двоих людей, связанных кровью. Кто бы мог подумать, а начиналось все с небольших рунических ставов на бодрость, и где я теперь?.. Повернувшись на бок, я обнаружила, что Рик еще спит. Пальцами я едва касалась его щеки, его губ. Боги, как он красив. И мой теперь. До последней реснички. И мне все равно, что я сейчас разбужу его, но я его поцелую. — Моэт, это воскресенье. — Сквозь сон прошептал он и был готов снова уснуть. — Я сейчас оскорблюсь и очень серьезно. Горячие круассаны и кофе уже минут двадцать как на столе. Хочешь, чтобы они остыли?.. Я бессовестно расстегивала рубашку спящего любовника и ледяными (из-за плохого тока крови в сосудах) пальцами водила по его груди, от чего его передергивало. — Ты не отстанешь, не стоит надеяться? — Нет. Если только мне не стоит ожидать что-нибудь погорячее круассанов. — Кто-нибудь говорил тебе, что ты ненасытная алчная сучка? Мне пошевелиться больно после ночи. — Ты - мой первый. Кто бы мне мог сказать? А вообще, я очень грубая и злая. Так что марш уничтожать круассаны, иначе я задумаю недоброе. Он уже совсем открыл глаза и вперился в меня взглядом. — Что ты мне сделаешь, Моэт? При всей твоей жестокости и отсутствии крыши, вся твоя аура кричит не о смерти и не о тьме, а о вожделении. Я - твой, и ты никому не позволишь причинить мне вред, даже самой себе. Хотя, конечно интересно, как ты такой стала. Интересно было бы увидеть тебя в детстве, маленькую, невинную, лишенную магии и связи со мной. Когда я смогу жениться на тебе? И что это за связь? Как ты чувствовала меня еще до знакомства? — Как там говорили? Муж и жена - одна Сатана? Да я ощущала эту связь, еще не встретившись с тобой. Реально ли на разных краях земли носить очки одинаковой формы и рубашки с блузками одних цветов? Ты - мой, а я - твоя. Мактуб. Так было написано. Задолго до нашего рождения. — Я помолчала. — Мне нужен кофеин. Ты изматываешь меня, а по-человечески жениться не даешь. А я семью хочу, нормальную. И ребенка хочу даже от такой психопатки. Ибо Майро и Рафаэль уже тысячу раз спросили, где их мать, а у меня изворотливости не хватает сказать, что ее тело под домом. Ты должна стать им матерью. А для этого - моей женой. — Я говорила, что все не так просто. — Мы вышли через стеклянную дверь на террасу с видом на сад. — Ты должен стать ведьмаком, чтобы жениться на мне. Но ты им не рожден. В твоей крови нет магического гена. А если ты попробуешь мою, я не знаю, кем ты станешь и понравится ли тебе тот человек. Лучше пей кофе и не думай ни о чем. Он усадил меня себе на колени и взял чашку в руку, не обремененную моей талией. — Как ты стала ведьмой? Расскажи мне. Я вижу оставшиеся шрамы. Что это? Случайность или нет? Он сдвинул пеньюар и сорочку вверх, обнажив три белесых следа на моем бедре. Кухонный нож. Этот момент я очень хорошо помнила. — Они старые. Им почти четыре года. — Но... Кто так издевался над тобой? — Бабушка Шарлин. Но, ты не понимаешь. Это не издевательство. Это закалка. — Тоже ведьма? — Самая сильная из всех, кого я знаю. Она до последних своих дней выглядела на двадцать лет, хотя ей и перевалило за шестьдесят. А когда она умерла... Моя мать до сих пор не верит. Говорит, что она где-то скрывается до сих пор и вершит свои темные дела. Моя мать с предрассудками. Она всегда ненавидела мою бабушку и считала, что она - квинтэссенция зла. Но... Она просто была больна. Всю жизнь любить одного человека, добиваться его, в то время, когда человек энергетикой мрачнее ночи и губил ее с каждым днем... С семи лет она запирала меня в спальне и, заткнув мне рот пододеяльником, чтобы не орала, резала мне ноги. Все детство я была очень восприимчива к боли. Она старалась побороть мой болевой порог. — Старая ведьма. — Эй! Не надо так. Все, что я знаю, я знаю от нее. Ты должен уважать мою бабушку. Она много для меня значит. — Три последних тоже ее рук дело? — Да. Но нас услышала моя мать. Она грозилась прикончить мою бабушку за то, во что она втягивает меня, на что та парировала, что позволять простаивать моему дару иррационально. И из меня мог бы выйти толк, если бы моя мать хоть изредка уставала жалеть меня. — Твоя мать - разумная женщина. С твоих слов она мне нравится больше твоей безумной бабушки. — А если я скажу, что она ненавидела тебя и желала тебе смерти? В то время, как бабушка всегда поддерживала мое стремление добиваться своей любви любой ценой. Он был явно ошарашен. — Почему твоя мать меня так ненавидела? Что я ей сделал? — Похитил мой разум и сердце. Она хотела, чтобы я была обычной. Нестандартные пейринги ее бесили. Он безнадежно покачал головой. — Хоть одна женщина в семье Муано была здравомыслящей? — Боюсь, что нет. Жить в районе, где по ночам у железной дороги носятся инфицированные крысы - это мое прошлое. Чародеи, цыгане-воры, алкоголики и тюремщики - вот моя наследственность. Я - дурной человек, Рик. Выпить мою кровь, чтобы стать колдуном, значит стать и частью меня. Не уверена, что хочу этого для тебя... Когда солнце близилось к закату, я позволила себе отключиться, а проснулась от ощущения прикосновения кожаных ремней, стягивающих мне руки. Ричард стоял у края кровати в черной рубашке и черных брюках, а в его руке в неясном свете Луны поблескивал нож. — Ты связал меня? Зачем?.. Я обнаружила себя лежавшей в одном черном лифе и черных трусиках. — Я возьму твою кровь и женюсь на тебе. Ты мне уже в горле застряла переживать за мою непорочную душу. Ты пьешь мои соки. Ты ведешь меня в ад прямой дорогой. Но не даешь своей крови. Значит, я возьму ее насильно. Кончик ножа проткнул мою губу, и грубый поцелуй заставил на мгновение забыть о боли, когда нож прошелся по ложбинке моей груди, оставляя за собой кровавую полосу, которую он с меня тут же слизал. — Ты не хочешь, чтобы я обрел могущество и мог состязаться с тобой, а, Муано? Боишься, что я сильнее стану? Может, сегодня мне изнасиловать тебя этим ножом и получить кровь из более интересных, нежели ножки, мест? Он усмехнулся и сдавил рукой мою шею, сквозь трусики поглаживая меня ледяным лезвием. — Скажи мне, ты боишься сейчас? Боишься жесткого и глубокого проникновения, а, моя девочка? Я не знаю, возможно, это связано с моей Си, но мысль о том, что ты будешь страдать, меня невообразимо заводит. Он сжал рукой мою раненую недавно, чтобы спасти его от Луиджи, ладонь, и я застонала. Острие ножа ерзало вверх-вниз, пока мой лоб покрывался испариной от страха и возбуждения. А потом одним резким движением он резанул меня по ноге, вспарывая три застарелых шрама. Кровь медленно и густо полилась, а он прильнул к ране губами и пил ее, пока мой рассудок силился не потерять сознание. — Это тебе за то, что убила ее и отрезала ей голову садовыми ножницами. Я мог бы сделать новые надрезы, но подумал, что вспороть пару старых ранок тебе будет больнее. — Это не ты. Это жажда власти. Ну же, Ричард, ты - добрый человек. Не позволяй моей крови и магии изменить тебя. Я знаю ее дурную сторону. Она может это сделать. — Заткнись, сука. Я долго тебя слушал. — Он приподнял руку и ремни, сдерживающие меня, упали на пол. Резкий рывок руки в воздухе на себя, и неведомая сила, приподняв меня, швырнула прямо на него. — Работает. — Он удовлетворенно присвистнул. — Как я хотел ввести этот нож тебе до самой матки, проклятая ведьма. Но ты еще должна родить мне ребенка, а значит мне придется пощадить твою вагину. Давай сделаем дитя сегодня. Порезав себе ладонь ножом, которым он пытал меня, он вытер кровь о мои губы. Теперь я была полностью в его власти. Моя же кровь, повинуясь его магическим жестам, поставила меня на колени. — Давай, милая. — Он нежно намотал мои волосы себе на ладонь и прижал мою голову к своей промежности. — Начнем с небольшого удовольствия для твоего белого рыцаря. Ты однажды сказала, что Бог - это не Иисус, а мои голубые глаза. Во имя этих глаз, работай ртом. Мою ногу еще заливало кровью, и я кривилась от боли, но не могла ослушаться своего ведьмака. Он сейчас был сильнее. И мог просто прихлопнуть меня за свою убитую жену. Но не стал. Видимо, я ему все же нравилась. Как и мой окровавленный рот... Утро понедельника началось со смены постельного белья. Кровь была повсюду. — Куда ты хочешь на медовый месяц? — Он сидел за столом, почитывая газету сиднейских новостей и чему-то улыбаясь. — Может быть, в Тринидад и Тобаго? Поищем еще ненормальных предков. — Я злобно сглотнула, чувствуя соленый вкус спермы на языке. — Ты перебрал вчера, понимаешь? И я тебя убить готова. — Ну не без этого. Твоя кровь затмила мне разум, но я не жалею, что взял ее. Тебе же нравятся игры в жестокость. Против того, что я порвал твои шрамы? Или углы твоего рта? Он отбросил газету и раздраженно встал, надвигаясь на меня. Я чувствовала его злобу и зашкаливающую мощь. Нервный. Демоны крутят им, проверяя на пригодность. — Против того, что ты с собой сделал еще и без моей на то воли, сучонок. — Я отвесила ему пощечину. — Ты угробил свою жизнь, душу и сократил себе годы пребывания на этой земле. Ты - ебаный мудак, если думаешь, что я злюсь из-за жесткой оральной связи. Я люблю тебя. А ты ведешь себя, как фриканутый до власти. Тошнит от тебя. Я схватила со стола ключи от черной Ауди, стоявшей во дворе. — Я уезжаю проветрить мозги и подумать, как твою задницу снова спасать. А ты обращайся в ведьмака пока без меня. И не смей ехать за мной. Иначе утоплю в ближайшем озере. Я тебя никогда не прощу за это, выебок мамы Мари. Никогда. Сдерживая подступающие слезы, я выбежала во двор, как вдруг неведомая сила швырнула меня через дорогу. Как вовремя. Моник Муано. Моя младшая сестра, считавшая, что Шарлин должна обучать ее, а не меня. — Ну что же, сестра, я вижу ты неплохо прижилась здесь. Получила силы, любимого мужчину. У тебя все есть, а у меня ничего. Шарлин оставила меня. Не захотела обучать. И почему потенциал она увидела в тебе? Ты - ведь жалкая никчемность. Чем ты лучше. Железная проволока чужого палисадника одной силой взгляда Моник сдавливала мне шею. — Хотя бы мужику твоему я подбросила "счастья", и он теперь пройдет через все радости и безумие обращения в колдуна. Он бы никогда не взял твою кровь без твоего согласия. Тебя не удивила одержимость бедного любящего милого голубоглазого ангела? Я прожгла ему мозги. Чтобы ты мучалась от боли. Я знаю, что иногда Шарлин резала тебя, и ты ей позволяла, не внимая боли, потому что духи угрожали ему. Ты всегда его защищала. А теперь бессильно будешь наблюдать за его падением в ад. — Сначала в ад отправишься ты. — Раздался за спиной знакомый холодный голос, и сначала кровь на затылке Моник, а затем хруст ломаемых позвонков в ее шее ознаменовали ее конец. Тяжело дыша, я сняла проволоку с шеи. Ричард холодно смотрел на меня. — Не за что, сучка. — Катись к черту... Хотя ты уже все сделал, чтобы к нему покатиться. — Я не желала с ним разговаривать. — Моэт, зайди в дом. Надо поговорить. — Нам не о чем разговаривать. Ты должен был... ДОЛЖЕН БЫЛ сопротивляться. А не потворствовать своим наркоманским желаниям. Ты убил то за, что я боролась - свою душу, отдав ее на растерзание аду. Ты еще не понял, но вскоре поймешь. Я захлопнула за собой дверь Ауди и повернула ключ в замке зажигания. — Не забудь убрать труп Моник. Я буду у озера. Прощай. Машина медленно и лениво поползла по дороге вперед к расцветающему в красках неба солнцу...