Сними маску свою

어지러워 너를 볼 때면 머리가 복잡해져 또 널 내 품에 안을 때면 Jonghyun ─ Inspiration

Кольцо не было ни золотым, ни серебряным. Выделанное, очевидно, из кости какого-то животного и наполированное до блеска, оно давало ему необъяснимую надежду. Ребристая поверхность переливалась множеством цветов, словно выражая недоумение, в котором Ки пребывал. Значит, все-таки Чжинки ─ автор этой идеи, а Тэмин ─ всего лишь исполнитель. Довольно странно, что Чжинки решился положиться на магию, к магии он относился с некоторым презрением и брезгливостью. Но, видно, события прошлого настолько пугали его, что он готов был воспользоваться любой возможностью. Ки не удивился бы, узнав, что и на Тэмине, и на самом Чжинки есть подобные кольца. Или иного рода украшения. Не видные чужому глазу до произнесения имени автора с ясным намерением. За то короткое время, что Ки исследовал находку, он успел обнаружить, что кольцо могло играть роль индикатора настроения его обладателя. Например, оно наливалось алым, когда Ки смущался, бордовым, когда думал о чем-то неприличном, на свой вкус, белым ─ когда находился в безмятежности. Но в безмятежности он оказался всего раз и всего на пять секунд, по своим подсчетам. Если бы у него было зеркало, которого в этом месте было, очевидно, днем с огнем сыскать, но все же если бы оно у него имелось, то он бы обнаружил, что в момент, когда его глаза наливаются чернотой, кольцо становится прозрачным, словно теряет свою силу. А обнаружив, послал бы пару ласковых рогатому собственнику, не желающему делить свою игрушку даже с ее братьями. Впрочем, и сам Ки жаден до неприличия, когда дело касается того, что в мыслях он уже присвоил себе. Ки не волновало очередное "покусительство" старшего брата на его личное пространство, больше его заинтересовали возможности выбраться из этого места, которое это "покусительство" предоставляло в его руки. Чем могло помочь ему кольцо, кроме определения его местоположения и настроения, естественно? Совершенно ясно, что даже с таким мощным маячком на его пальце братья его не отыщут. Он находился на периферии, в прослойке между мирами, что-то вроде начинки между бисквитами в торте. Сюда вход только по пропускам. А выход? Ки вздохнул печально. Одно ему было понятно ─ кольцо могло послужить чем-то вроде телефона, пропавшего вместе с одеждой, в которой он сюда заявился. Через кольцо можно получить от обоих миров нечто нематериальное, но полезное. Раз единственные пекущиеся о нем люди, находятся в его родном мире, то помощи стоит ждать оттуда. Он старался не задумываться о том, где находится Чжонхён ─ здесь или уже добрался до родного мира. Его он вообще старался не тормошить, хотя первое время, возможно, и посылал ему неосознанные сигналы о бедствии ─ пока носился по бесконечным коридорам с желанием удрать… Ки взволнованно сел. Из знаний Чжонхёна, как это ни тавтологично звучит, он знал, что магия не имеет ни формы, ни цвета, ни запаха, ни чего-либо еще подобного. Никаких физических характеристик. Но она принимает форму благодаря тому, кто в нее окунается. Стоя перед открытой дверью, он видел тьму и, попав в нее, почувствовал ее тягучесть. Скорее всего поначалу магия имела свойства, которые придала ей ключница, то есть бабуля. Но после она пропитала всего Ки и подчинилась его сущности, его мыслям, страхам и чаяниям. Может и быть, что создал это место он сам, населил его своими страхами и желаниями? И копия Чжонхёна… Возможно, это не только двойник, созданный Ки. Может, в нем есть и часть вошедшего в эту магию Чжонхёна? Ки возбужденно задышал. Тогда близость с ним, от которой он так рьяно отбрыкивается, принесет скорее пользу, чем вред. Ки не боялся утянуть самого Чжонхёна за собой. Совершенно очевидно, что демон сильнее своего создания, то есть Ки, значит, парню просто не под силу утопить его, не войдя в полную демоническую силу. А до полной силы ему, как до луны пешком. Ползком. На одной коленке. Он нахмурился, лихорадочно обдумывая все нюансы и ища возможные подвохи, которых, к слову, набиралось предостаточно. Вместе с тем он осознавал, что обязан когда-то научиться управляться со своей сущностью так же, как его рогатый создатель. Научиться пользоваться преимуществами, которые предоставляет ему своеобразное «родство» с одним из этих, как их там, владык. Сейчас ему необходима зацепка, петелька, ухватившись за которую, он вылезет из изнанки в настоящую реальность. Нужно расслабиться и потворствовать вездесущим поползновениям копии. И попытаться взять от магии, из которой она слеплена, все, что будет в силах унести. Наспех состряпанный план казался гениально простым, парень даже возгордился собой на какое-то время. Однако план посыпался высыхающим песком, не успев толком сформироваться, поскольку ни одной попытки втянуть Ки во что-то неприличное отныне копией совершено не было. Двойник как будто остыл. Или подслушал мысли Ки, решив действовать вопреки всем его желаниям. Ки прибегал ко всяким хитростям, на которые только было способно его воображение. Этих, впрочем, немного оказалось. Он и улыбался зазывно двойнику, и искал все время зрительного контакта, и то и дело якобы ненамеренно касался его, поглаживал, весьма топорно намекая на свои желания. По ночам он скидывал всю одежду и укладывался на самом краю кровати, прикрыв самые пикантные и покалеченные места покрывалом, дабы выглядеть очень аппетитно и загадочно ─ он был абсолютно уверен, что увидев своего херувима настолько легкодоступным, Чжонхён уж точно не пройдет мимо и тотчас же накинется на него, то есть соблазнится им. План портил тот факт, что в комнате было по-прежнему зверски холодно, а превращаться в пусть и соблазнительную, но оледеневшую статую в планы его вовсе не входило. Потому остаток ночи, а ночью температура опускалась еще ниже, он дрожал в полудреме под легким одеялом. В полном одиночестве. И даже тогда временами ему чудилось, будто кровать проседает под чьим-то весом и кто-то подползает к нему с явным намерением. Но, приоткрывая один глаз, разочарованно пялился на пустоту и крах своих планов. Как-то, решившись на воплощение в жизнь очередной разработанной в голове уловки, он пожелал принять ванну, изложив это свое пожелание в довольно требовательном тоне. Его требование тотчас же была выполнено. Идея казалось ему настоящим венцом его хитрости ровно до того момента, когда, сидя на бортике переносной ванной чаши, он спустил пораненные ноги в ледяную воду. Ему чудилось, словно кожа загорелась яростным невидимым огнем, а виновник возгорания терпеливо стоит рядом с ним и ждет, когда конечности сгорят до пепла. Тем не менее Ки не пискнул, продолжив через какое-то время рисковое погружение под льды Арктики. С чего-то он возомнил, что не желает показывать противнику своего поражения, а потому упорно терпел, со всей ясностью воображая, как понемногу отмерзает каждая часть его тела, и все же надеясь на лучшее. Однако все, чего он добился, ─ равнодушный взгляд карих глаз и дробное клацанье собственных зубов, выдававшее с головой. И достоинство свое, кажется, Ки все-таки отморозил, лишив его чести называться достоинством. Надежда, что копия Чжонхёна вновь войдет в нужное состояние и он сможет его использовать, таяла постепенно, но неумолимо. Не достигла успеха и попытка заманить его напрямую. Чжонхён лишь приподнял иронично брови, в мельчайших деталях повторяя мимику оригинала, и поставил чашу с водой на пол, за что получил вырванной из своих рук мокрой тряпкой по насмешливой физиономии. Ки отчаялся. Каждый раз он с трудом обдумывал и обдумывал свое положение в голове. То гневался, то расстраивался, то в сердцах посылал все. Глупая ситуация, на которой он слишком зациклился. Весьма подло при этом со стороны абсолютно не мерзнущего Чжонхёна было ходить в расстегнутой рубахе и сверкать недоступностью своего тела. Парень до того завелся, что каждый раз после ухода двойника ублажал себя яркими фантазиями вперемешку с выуженными из памяти воспоминаниями. Да, эта пытка, пожалуй, похуже ледяной воды будет. Вот от ледяной воды он бы сейчас не отказался. Временами его напряжение росло до того, что ему начинало казаться, будто еще немного и он задымится. ─ Засранец, ─ ворчал он под нос. ─ Бублик рогатый. Почему именно тогда, когда он готов пожертвовать собою, ничего не получается? Чжонхён омывал его ноги все так же бережно, но вместе с тем как-то сухо. Он касался его осторожно, однако так касаются склеенной вазы, например. Из страха, что она развалится прямо в руках, как старая рухлядь. Раны не заживали. Каждый раз, когда разматывались бинты, раны кровили, но стоило наложить новые ─ как кровотечение останавливалось. Ки объяснял это магией. Хотя начинал понемногу тревожиться. Его присутствие здесь уже и вовсе потеряло какой-либо смысл. Раньше он мог хотя бы тешить себя мыслью, что это существо, похожее на Чжонхёна, всего лишь алчет его души или тела, а может и того и другого. Но так он думал еще до того, как предположил себя создателем этого места. Теперь же он и не знал, что думать. Видимо, он сам себя здесь держит и ключ искать нужно именно в себе. Поняв, насколько дешево выглядят его фокусы со стороны, Ки бросил домогаться двойника Чжонхёна и вновь прибегнул к своему старому развлечению, а именно к попытке сбежать. Не такой прыткой, как прежде, поскольку болезненные синяки на коленях вовсе не спешили сходить. Первая и единственная после недолгого перерыва попытка сбежать обернулась прежним крахом. И все же в кое-чем Ки немного продвинулся: ему удалось разнюхать нечто очень, как ему казалось, важное ─ знание, дававшее ему в руки надежное оружие. Загвоздка заключалась в том, что Ки и понятия не имел, как этим оружием пользоваться. Видно, Ки так навострился в искусстве улепетывания, что в этот раз удрал дальше обычного. И каким-то образом во время своих полуобморочных блужданий по коридорам и помещениям ему повезло оказаться рядом с рабочей комнатой жуткого толстяка. Он тут же опасливо, но не без любопытства заглянул в крохотную щелку приоткрытой двери. Хотя позиция его была не слишком удобной, ему все же удалось увидеть, чем занимался химик. Накладывая стежок за стежком, тот склонился над шеей незнакомого человека, лежавшего на хирургическом столе. Большой мясистый нос почти водил кончиком по ране, крохотные очки, через которые глядели такие же крохотные глазки, съехали на самый кончик носа. Кажется, во всем происходящем этот мясник находил необъяснимое для Ки удовольствие, поскольку улыбался довольно и воодушевленно нащелкивал языком какой-то ритм. Через узкую щелку между дверью и косяком на шокированного парня веяло таким смрадом, что он удивлялся, как этот толстяк все еще держится на ногах. Для любого обычного человека подобная концентрация оказалась бы едва переносимой. Даже самого Ки, не вдыхавшего и сотой доли этого «аромата», до костей пробирала дрожь. Однако химик выглядел вполне бодрым и временами что-то бормотал под нос. Возможно, Ки благополучно пополз дальше и нашел либо выход, либо ничего, но от продолжения своего необычного путешествия его удержала новая находка. Заметил он ее случайно и то благодаря облизнувшемуся толстяку, вызвавшему своим действием такое отвращение, что парень скривился и отвел взгляд в сторону. Скорее всего это облизывание было машинальным, как привычка Ки хмуриться, будучи занятым каким-то делом, но если бы не отвращение, которое парень испытал, вряд ли ему удалось бы получить пару подсказок. Он увидел полки, похожие на те, за которыми как-то прятался, а на полках он увидел свои ноги. То есть ту их часть, что отсекли от него и каким-то непостижимым образом поместили в банку, полную прозрачной жидкости. Едва ли он мог объяснить свою уверенность, но мысль о том, что ноги принадлежат именно ему, прочно укрепилась в сознании. Ки немало приободрился, перебирая в уме самые правдоподобные способы забрать свое, и даже позабыл про находившегося в комнате мужчину. Когда он в конце концов решился незаметно заползти в комнату, что-то мелькнувшее рядом с полками, привлекло его внимание. Полки соседствовали с проемом, закрытым знакомой Ки решеткой. И белые пятна без лиц словно приклеились к решеткам своими головами и руками. Ки испуганно икнул, неосторожно привлекая внимание ученого, который тут же вскинул голову. Однако Ки он не увидел, но обернулся, заслышав новый звук ─ тихое лязганье, раздавшееся именно тогда, когда Ки, тяжело сглатывая и проклиная свою реакцию, на миг закрыл глаза. Много ругательств успело возникнуть и исчезнуть в голове Ки, прежде чем он открыл глаза. А открыв их, парень с удивлением заметил, как на месте подпрыгнул толстяк, обнаружив за спиной не привычную черноту проема, а вездесущих манекенов. Изредка дергаясь, толстяк подошел к решетке с ее недвижными пленниками и не без опаски опустил какую-то плотную ширму, скрывшую от глаз то, что и в хозяине, и в подглядывающем госте вызывало неподдельный ужас. Решив хлопнуться в обморок чуть позже, Ки отполз на небольшое расстояние от двери и уперся задом в чьи-то, по своим предположениям, ноги. Мысль, что сейчас его раздерут к чертям собачьим на загробный флаг, сопровождалась его же собственным вскриком. Слишком поздно он сообразил, что стой за его спиной манекены, в живых его уже давно не было. Дверь раскрылась с громким скрипом и с силой, равной гневу распахнувшего ее толстяка, хлопнулась о стену. Взлетела с пола пыль, тут же сметенная смрадом, вырвавшимся из комнаты вслед за ее обитателем. Ки вскрикнул еще раз и заполз за ноги Чжонхёна, меланхолично глядевшего на своего перепуганного до колик пленника до тех пор, пока внимание его не привлекло недовольное пыхтение рядом. Как можно выглядеть таким спокойным рядом с этим толстяком, будь Чжонхён хоть тысячу раз двойником демона, недоумевал про себя Ки и крепче цеплялся за штанины Чжонхёна, как будто стягивая их еще ниже. Химик ворчал о чем-то на непонятном Ки языке, Чжонхён что-то молчаливо ему отвечал. Впервые Ки вдруг понял, что двойник вовсе не молчит, но отвечает единственным доступным ему способом. Этот язык неведом Ки. А вот ученый на этом языке, судя по всему, разговаривал вполне сносно, потому что лицо его то бледнело, то наливалось кровью и брызгал он слюной на своих репликах с удвоенной силой. В конце концов неприятный разговор не известно кем из двоих собеседников был закончен. Чжонхён склонился к Ки, вероятно, чтобы поднять его и унести отсюда. Парень с готовностью ухватился за его шею, после чего был с легкостью поднят. Обхватывая Чжонхёна ногами за поясницу, Ки молился, чтобы тот не повернулся спиной Ки к ученому, что двойник естественно и сделал, словно назло парнишке на руках. Ки сердито засопел ему в ухо, едва слышно рассказывая, что сделает с Чжонхёном, если он сейчас же не унесет его от этого мясника. Но Чжонхён не повиновался даже после угрозы вытянуть из него все кишки и намотать их на кочергу. Ки выдохнул тяжело, исчерпав на этот миг всю свою фантазию и повиснув на двойнике безмолвной обезьянкой. Ему все время казалось, что в любую секунду в его неприкрытую спину будет всажен какой-нибудь из жутких инструментов, которыми мужчина разделывал те тела в лаборатории, или что его заглотят в один присест и даже не подавятся. Как ни странно, унесли его от ученого в целости и сохранности. Пожевывая щеку изнутри, часом позже Ки сидел на «своей» кровати и глядел на растрепанную черную макушку существа, обмывающего ему ноги. С такого ракурса этот бессовестный дубликат выглядел до необычного обычно. ─ Знаешь, если бы я не знал, что ты копия, я б подумал, что ты оригинал, ─ неожиданно признался Ки. Ему очень хотелось зарыться лицом в эти волосы и вдохнуть терпкого цветочного запаха, ощутить, как спокойствие медленно укутывает его в теплое одеяло, и уснуть в надежных объятиях с четкой уверенность, что теперь находится в безопасности. Желание, которому так хотелось поддаться, но которое одновременно грозило утопить его еще больше. Ки задумчиво покусывал язык и не сразу заметил довольный блеск в глазах копии. Очевидно, та восприняла слова Ки как комплимент и настоящий шаг навстречу. ─ Только вот не надо сразу мнить о себе невесть что. То, что твое присутствие меня вставляет, еще ничего не значит! Абсолютно ничего! Я просто поделился своими мыслями, ─ проворчал Ки и смущенно отвел взгляд. А потом и вовсе повернул корпус к нему боком и уставился немигающе в сторону окна. ─ И вообще! Ты вроде меня хотеть не хочешь. Ты даже не глядишь на меня! Копия Чжонхёна широко улыбнулась, не спуская с него глаз. Хитрые огоньки в его взгляде приобрели как будто еще большую яркость. Ки поглядывал на него боковым зрением сердито и вместе с тем заинтересованно. ─ Скажешь, что нет?! ─ вызывающе задрав нос, вякнул он в конце концов. Чжонхён терпеливо хранил молчание за таинственной улыбкой, и понемногу до своенравного глупца начала доходить вся ситуация. ─ Ты смотрел… ─ растерянно промолвил он. ─ Смотрел, когда я спал. Что ж это получается? То есть когда я бодрствую, то недостоин и секунды царского внимания, а когда дрыхну, ты, как самый распоследний извращенец, пялишься! Улыбка, медленно перетекшая в довольную ухмылку, уверила его в правильности рассуждений. ─ Карасина фальшивая, да как посмел, собака ты страшная! Ки не нашел ничего лучше, кроме как врезать по бессовестной физиономии наглеца. Из положения сидя получилось весьма неуклюже и неловко, поскольку Ки, не удержавшись на месте, мешком свалился на подхватившего его Чжонхёна и оба кубарем полетели на пол. ─ Вот же ж мудачило, ─ пропыхтел Ки не злобно, а скорее для проформы, когда Чжонхён приподнялся с него. Двойник глядел на парня загадочным взглядом и впервые с недавних пор Ки почувствовал, как наливается напряжением тело того. Вот он заветный момент. Страшась спугнуть его, Ки даже затаил дыхание. Чжонхён перевел взгляд с его глаз на губы и стал медленно склоняться к ним. Слишком медленно, как показалось Ки на миг. Он решил подыграть моменту и схватил его за шею, попытавшись в максимально короткий срок сократить между ними расстояние. Чем, кажется, все испортил. Чжонхён застыл на месте и сдвинуть его хоть на миллиметр у Ки не получалось. Он даже закряхтел от натуги. Но двойник лишь легко скинул его руки со своей шеи, невозмутимо поднялся на ноги и в два моргания был таков. Интересно, ─ подумал Ки, приподнявшись на локтях и философски глядя, как захлопывается дверь, а из косяка вылетает пыль, ─ это ему за то, что он от демона удирал в свое время похожим образом?