"Рыцарь и Королева"

Все уже давно покинули Академию Эшфорд, разъехавшись по домам. Только она осталась. Сидя на крыше школы, прижав колени к груди, Карен Кодзуки всматривалась в ночное небо. Ей хотелось увидеть звезды, но огни, освещающие поселение Токио, отказывали ей в этом удовольствии. Раз небеса не могли дотянуться до нее, Карен решила зажечь небо сама. От представления, проведенного Студенческим советом, осталось несколько фейерверков, и кто-то вернул их на прежнее место. Казалось, кто бы это ни был, намеренно или нет, он оставил несколько для нее. Вытянув руку, девушка поднесла зажженную спичку к фитилю и держала до тех пор, пока огонь не схватил его. Затем она отодвинулась, чтобы насладиться результатом. Взрыв высоко в небе заглушил звук стройки, где люди продолжали восстанавливать разрушенные во время войны территории Токио. Карен надеялась, что они, наконец, перестанут обращать внимание на разливающийся сверху свет. Ей понадобилось все ее мужество, чтобы принять предложение Милли прийти на встречу Студсовета и даже появиться на публике, ведь она практически не выходила из дома. Расклеенные по комнате фотографии напоминали ей о нем, но девушка старалась не придавать значения прошлому. Это был единственный способ жить дальше с осознанием жестокой реальности произошедшего. Мир, несомненно, стал лучше. Опустошенные войной и ненавистью, все страны старались восстановить разрушенное и сделать шаг к светлому будущему. Даже Карен неожиданно для себя осознала, что она счастливее, чем была. Именно поэтому она не хотела возвращаться к воспоминаниям, которые стоили ей так дорого. Но все же хорошо, что она смогла снова всех увидеть, пусть даже простой разговор с ними тревожил глубоко запрятанные воспоминания. Карен была поглощена своими мыслями и не заметила, что на крыше школы больше не одна. Пришедший старался двигаться осторожно, чтобы не нарушить создавшуюся тишину пустой площадки. И ему это удавалось до тех пор, пока Карен не услышала тихий шорох одежды, настолько знакомый, что иногда казалось, будто этот темный накрахмаленный плащ стал частью ее самой. Девушка наблюдала, как Зеро приближается к ней - темный силуэт, за чьей спиной мерцали огни Токио. Она закрыла глаза и не смогла сдержать короткой грустной улыбки, понимая, что сегодня думала о нем больше, чем за весь прошедший год. Боль от потери осталась, и вероятность увидеть знакомую маску была главной причиной, почему она не хотела приходить на эту импровизированную встречу. Как бы то ни было, уже слишком поздно что-то менять, поэтому она справлялась с болью так, как могла. - Я думала, ты уедешь вместе с Императрицей, - тихо произнесла Карен и обхватила руками колени. Зеро ничего не ответил, остановившись за несколько шагов до нее. Между ними повисла до странности уютная тишина, нарушаемая лишь далеким глухим шумом стройки. Карен сосредоточенно вглядывалась в горизонт. Она не хотела его видеть и месяцами ненавидела даже мысль, что их пути могут снова пересечься. Но ее ненависть и грусть со временем отступили и надежно спрятались, чтобы принять в награду будущее. - Я не собиралась возвращаться, - спустя несколько минут твердо сказала она. Слабый ветерок донес до него ее спокойный голос. - Я пришла только потому, что он заставил меня пообещать вернуться сюда вместе с ним, чтобы увидеться со всеми еще раз, когда бы все это закончилось. Не спеша поднявшись, девушка оперлась на перила, которые ограждали школьную крышу со всех сторон. Выждав томительное мгновение, Зеро присоединился к ней. Он стоял рядом, выпрямив спину, так близко, что край плаща задевал ее ногу. Посмотрев на него краем глаза, Карен тихо вздохнула и посмотрела на площадку внизу. - У тебя нет его величественности и особого вкуса, но у тебя неплохо получается, - мягко улыбнувшись, заметила она. - Театральность и стратегия никогда не были твоими сильными сторонами, не так ли, Сузаку? Знакомый шлем порывистым движением был снят, и Карен, даже не видя лица, без труда могла представить то выражение удивления и смятения, что отразилось на нем. Сузаку медленно провел рукой по шлему, уже привычно заменявшему рыцарю его собственное лицо, и взглянул на свое отражение. - Как давно? - спросил он, неловко рассматривая девушку. - С того самого момента, как ты появился перед процессией. Я бы сказала, что мы сражались достаточно для того, чтобы я узнала твою манеру двигаться. - Думаю, ты права, - признал он и улыбнулся лишь самыми уголками губ. Маску Зеро Сузаку аккуратно положил на перила. - Обещаю, что сохраню эту тайну, - поспешно добавила Карен. - Даже от Джино. Лелуш доверил ее тебе… И я не предам его желания. - Спасибо… Они оба молчали, пока Карен размышляла, стоит ли ей остаться и продолжить разговор. Она бы никогда и никому не рассказала, что знает правду, особенно тому, кого все это время ненавидела всем сердцем. И пусть они больше не враги, но были ли вообще когда-либо друзьями? Возможно, только в академии Эшфорд они не находились по разные стороны. - Будущее… - Карен взглянула на рыцаря с каштановыми волосами. - Ведь это был его подарок нам, миру? Сузаку сдержанно кивнул, и Карен закусила губу. Она приложила столько усилий, чтобы не думать о Лелуше, с того самого дня, как поняла, в чем заключался его настоящий замысел. Она не испытывала к нему ненависти, даже когда весь мир проклинал его существование. Бывшего императора презирали и называли тираном, но все это было тщательно продуманной ложью, изначально воздвигнутой для того, чтобы общество поднялось на новую ступень. Эта ложь являлась гарантией сохранности мира, которого он никогда бы не достиг, оставшись в живых. Лелуш лгал всем, даже друзьям, пожертвовав своим счастьем, чтобы те, кто ненавидел его, могли жить дальше. - Я бы последовала за ним до конца, если бы он только попросил… - прошептала Карен, закрывая глаза и медленно вдыхая прохладный ночной воздух. И прежде чем она смогла подчинить эмоции разуму, слова сами сорвались с губ. - Эгоист! Ему было плевать, что я чувствовала, что чувствовали остальные! Карен знала, что ходит по тонкому льду. Ощущение потери и предательства ни на минуту не покидало ее сердца. Весь прошлый год она потратила на то, чтобы запрятать его глубоко в душе, отказываясь мириться с мыслью, что ничего не могла изменить. Понимание этого не заглушало боль, но сдерживало переполнявшее ее отчаяние. Было опасно в первый раз говорить о собственных чувствах так открыто, поэтому она медленно разрушала в себе те возведенные стены, что скрывали боль внутри. Неожиданно Сузаку заговорил, прерывая беспокойный ход мыслей девушки: - До завоевания Японии, еще в детстве, Лелуш учил меня играть в шахматы. И хотя у меня не было шансов обыграть его, я узнал о нем кое-что такое, о чем никто не догадывался. - Если не сдвинется Король, окружение останется на месте? - кривя губы в усмешке, отозвалась Карен, вспомнив в точности до последнего слова фразу Лелуша, услышанную во время его партии со Шнайзером. - Нет, - ответил Сузаку, тряхнув челкой. - Я понял, что ни при каких обстоятельствах Лелуш не жертвовал Королевой. От его слов у Карен перехватило дыхание. Она взглянула на Сузаку и уже не смогла отвернуться, ощущая, как вновь нахлынувшие воспоминания переполняют ее, и с трудом сдерживая слезы. - Что?.. О чем ты говоришь? - Разве не ты была ею, Q1? - задумчиво спросил Куруруги и, не дожидаясь ответа, с маской в руках бесшумно направился к выходу. Он даже не догадывался, что произнесенные без злого умысла слова способны ранить Карен. Сузаку не мог знать, что ее внутренний, тщательно выстроенный барьер, и так ослабевший под действием воспоминаний, пошатнулся и рухнул. Карен заплакала, не в силах сдержать текущие из глаз предательские слезы. Злость смешалась с горечью, и до того, как она смогла себя остановить, уже бежала за удаляющимся юношей. Сузаку оглянулся, когда услышал приближающиеся шаги, и остановился за мгновенье до того, как девушка налетела на него. Ему пришлось отступить на шаг, чтобы не упасть. - Почему?! - Отчаянно воскликнув, она с силой ударила его по груди. - Почему он должен был умереть, чтобы мы могли жить?! Сузаку замер, держа в руке шлем и не зная, как себя вести. Он не ожидал, что она сорвется, ведь еще минуту назад девушка была спокойна. Более того, никогда бы не подумал, что она будет искать утешения в нем, даже если бы он остался единственным человеком, с которым можно разделить разочарование и боль. Карен уткнулась лицом ему в грудь, продолжая слабо ударять кулаками. - Я должна ненавидеть тебя за то, что ты натворил, - прошептала она голосом, полным горечи и тоски. - Я хочу ненавидеть тебя, но не могу, потому что знаю: он хотел этого и спланировал все с самого начала. Чувство вины неприятно кольнуло Сузаку. Он хотел сказать, что она была важна для Лелуша, а не пытаться задеть ее. - Даже если бы все отвернулись от него… я бы осталась с ним. Я бы захватила для него весь мир. Я бы умерла за него… - Карен… - тихо позвал Сузаку, когда девушка прижалась ладонями к его груди, вздрагивая и часто дыша. - Должен был быть другой способ! - Она с трудом сдерживала всхлипы. - Ты… убил его… и весь мир тебе благодарен за это. Они счастливы, и никто даже не представляет, что он сделал для них. - Не правда, - возразил парень, обнимая девушку и тем самым пытаясь успокоить ее. Маска со стуком упала на крышу. - Мы знаем, и этого достаточно. Карен изнеможенно опустилась, и Сузаку медленно последовал за ней. Он встал на колени, не представляя, что делать дальше. За все время, что он знал эту девушку как своего соперника и школьного друга, он никогда не видел ее сломленной. Парень мысленно добавил еще один пункт в список грехов Лелуша и с удивлением осознал, что этот случай волнует его больше, чем все остальные. Девушка перед ним продолжала тихо всхлипывать, пока Сузаку обнимал ее за плечи, и лишь через несколько минут перестала дрожать. Бывший Нулевой Рыцарь терпеливо ждал, когда Карен придет в себя и оттолкнет его. Но время шло, а она все также оставалась в его объятиях. Сузаку нерешительно взглянул в ее лицо. Он не сразу понял, что она заснула, устав от переживаний, и все еще крепко держась за него. Карен не знала, что сильные и нежные руки обнимали ее, таким образом защищая от болезненного сна. Даже не осознавая этого, она судорожно сжимала маску, которую Сузаку положил ей на живот, так, как ребенок сжимает свою любимую игрушку. Он осторожно спустился по лестнице, унося ее прочь от академии Эшфорд.