Всему своё время

Действие первое Улица, на которой находилась школа, была перекрыта. Любопытные и журналисты, слетевшиеся как мухи на мёд, хотя любой из полицейских привел бы менее приличное сравнение, пытались выловить из общей сумятицы любые крохи информации и переругивались с патрульными, не пускающими их за оцепление. Стоукс достал из багажника рабочий набор, отыскал взглядом Гриссома и направился к нему. – Ник, бери себе юго-запад. Наша задача – осмотреть прилегающую территорию. Внутри работает Экли, – Гриссом сделал едва заметную паузу. – Сейчас я ему не завидую. – Много погибших? – У тебя много работы, Ник, – Гриссом повернулся и направился в сторону входа в здание. Спорить с Гриссомом, пытаясь хоть что-то из него выудить, было бесполезно. Да и не время и не место сейчас для любопытства. Ник, на секунду остановившись и резко выдохнув, пошёл в указанную сторону, сворачивая за угол здания. Прежде чем приступить к сбору улик, он окинул взглядом вверенную ему территорию. Одно из окон школы на первом этаже было разбито, и осколки разлетелись наружу. Значит, кто-то нанёс удар изнутри в попытке выбраться. Кто это был? Преступник или одна из жертв? Возле осколков курсантами, вызванными по общей тревоге, были оставлены желтые маркеры с номерами. Оставалось надеяться, что при этом они не сильно затоптали возможные следы, искать которые в траве было и так достаточно сложно. Ник сфотографировал окно и осколки с разных ракурсов и под разными углами, чтобы позже можно было произвести необходимые расчёты, упаковал все улики, после чего сосредоточился на газоне. Для начала определил, в каком направлении мог бы двигаться тот, кто выпрыгнул из окна, но искал не только следы ног. На одном из осколков, не замеченных курсантами, осталась кровь: кто бы не выбил стекло, он порезался. После надлежащей обработки окровавленный фрагмент стекла отправился к прочим уликам. Газон заканчивался довольно высоким металлическим ограждением с небольшой закрытой на замок калиткой. Впрочем, рисунок решётки вполне позволял преодолеть эту преграду тому же подростку с минимумом усилий. Окинув взглядом плиточное полотно дорожки вдоль забора, Ник заметил пару ещё не увядших травинок, которые могли отстать от подошвы, когда возможный подозреваемый или один из пострадавших спрыгнул вниз. Криминалист подозвал курсанта, оказавшегося в пределах видимости, и почти на пальцах объяснил ему, что нужно сделать, чтобы разделить на сектора участок между разбитым окном и обнаруженной уликой для дальнейшей работы. Затем, прихватив фотоаппарат и рассовав линейные маркеры по карманам, легко перемахнул через забор, приземлившись рядом с очередной уликой. Оставив рядом с еле видным на плиточном покрытии следом маркер и сосредоточенно глядя под ноги, Ник стал искать другие свидетельства бегства. Вскоре стало ясно, что направление криминалист выбрал правильное. На стене дома, соседствовавшего со школой, остался едва заметный, смазанный след крови. За углом оказался узкий проход между двумя зданиями, скрытый в тени большую часть суток. Ник замер, решая, стоит ли соваться в переулок самому. Рука непроизвольно потянулась к кобуре, сжимая рукоять пистолета, но здравый смысл победил в споре с азартом погони. Стоукс уже почти решил, что не имеет права на этот риск, как поверх его ладони легла другая, жестко фиксируя и предупреждая необдуманные действия. – Остынь, лабораторная крыса, дальше наша работа. Возвращайся к своим пробиркам. От тебя там точно больше толку, чем здесь. Говоря откровенно, Ник не мог сказать, что его задела подобная бесцеремонность, ведь он уже привык к резкости копов, а офицер Фромански тактичностью никогда не отличался. Хотя именно сейчас патрульный был прав, выговаривая криминалисту. Стоукс лишь хмыкнул про себя и отступил в сторону, давая возможность полицейским пройти в переулок. Когда они скрылись за углом, Ник продолжил фиксировать уже найденные улики и собирать пробы для дальнейших исследований. Вернувшись к месту, с которого начал через раскрытую копами калитку, он нашёл кровавый мазок на одной из осей решётки ограждения. Потом взял для сравнения пробу почвы и травы с газона – большего из этого зелёного коврика вытянуть было невозможно. Прочёсывая вверенный ему участок квадрат за квадратом, криминалист всё время косился в сторону переулка, ожидая, чем закончится поход Фромански. Потому и не упустил момент, когда копы выволокли на свет сопротивляющегося подростка. Парень был напуган, а его лицо было в крови. Сначала Ник подумал, что это копы перестарались при задержании, но быстро понял – разорваная рана на щеке всего лишь следствие пореза стеклом. Шедший последним офицер нёс в руках короткоствольный УЗИ, и по всему выходило, что полицейские взяли стрелка. Через несколько минут Ник закончил обработку вверенного ему участка и направился к Гриссому за дальнейшими указаниями. Преступление было громким, но такие дела всегда раскрываются быстро: много свидетелей, камеры наблюдения, работа по свежим следам… Но прежде, чем Ник смог хоть слово сказать Гриссому, рядом оказался Экли. – Стоукс, – он с такой злостью это выплюнул, что Ник невольно задержал на нём взгляд, ожидая продолжения. – Не мог не отличиться? – Я делал свою работу, сэр. Проблемы? – Ник был невозмутим, не ощущая за собой ни вины, ни особой заслуги. Тем более не он выбирал место, где ему работать. И уж точно не подсказывал преступнику, где ему прятаться. – Никаких. Это расследование ведёт дневная смена, вы только на подхвате. Отправьте собранные улики в лабораторию и отправляйтесь по домам. – Конрад, что делать моим людям буду решать я, а ты присмотри за своими. Идём, Ник. Действие второе Примерно час спустя Ник все же собрался домой после того, как с удовольствием простоял под душем несколько минут, смывая с себя всю грязь внеурочной смены. Потом передал сотрудникам Экли улики, собранные на месте преступления, перебросившись с ними парой слов, подготовил рабочий набор к следующему вызову и спустился к полицейской стоянке. До начала его собственной смены оставалось чуть больше двух часов, можно было еще успеть отдохнуть. Сам не понимая почему, Ник огляделся вокруг, прежде чем сесть за руль. И не зря. Неподалёку, рядом со своим доджем стоял капитан Брасс, внимательно наблюдая за каждым движением криминалиста. Пару мгновений ушло на обмен взглядами, потом Ник щёлкнул брелоком сигнализации и пошёл в сторону капитана. Через мгновение он уже сидел на пассажирском сиденье, а Джим невозмутимо нажал на педаль газа. По дороге они не сказали друг другу ни слова. Брасс сосредоточенно вёл машину, а Ник пытался представить себе, как живёт капитан и какие вещи его окружают. Что ж, теперь у него будет возможность сравнить свои предположения с действительностью. Впрочем, в тот момент, когда Ник переступил порог дома Брасса, хозяин его интересовал гораздо больше, чем предпочитаемый им интерьер. – Ожидал увидеть что-то другое? – Брасс с легким любопытством смотрел на оглядывающегося вокруг себя Стоукса. – Не то чтобы… – Ник выглядел несколько озадаченным. – Фотографии, мелочи, книги, теплый плед… Одинокие мужчины твоего склада, как правило, не заботятся об уюте в собственном жилище. Обычно дом – это просто место ночевки. – Не пытайся впихнуть меня в среднестатистические рамки, Никки, будешь разочарован. Я – это я. Уютно, говоришь? – Джим пару секунд выглядел задумчивым и немного грустным. А Ник уже пожалел, что завёл этот разговор, негатива за сегодняшний день и так хватило с лихвой. – Я надеялся, что Элли… Надеялся, что, если и не переедет ко мне, то будет почаще навещать. Кроме того, хотелось окружить себя приятными воспоминаниями, неприятные всегда со мной, даже если я этого не хочу. Брасс провел пальцами по рамке фотографии, на которой смеялась белокурая девочка лет пяти, потом повернулся к Нику. Взгляд был жестким, но где-то в глубине застыла боль. Вокруг глаз мелкими морщинками скопилась грусть, но губы уже пытались изобразить улыбку, больше похожую на усмешку. – Как тебе только удалось? Столько из меня вытянуть? В который раз убеждаюсь, что ты чертовски талантлив, криминалист Стоукс. Но мы здесь не за тем, чтобы копаться в моей душе и моём прошлом. Так зачем мы здесь, Никки? Чего ты хочешь? – Тебя. Слово сорвалось с губ раньше, чем Ник успел обдумать ответ. Улыбка Брасса стала шире, а в глазах появился азарт. Капитан избавился от галстука и снял пиджак, прежде чем опуститься в кресло, а затем расстегнул верхние пуговицы на рубашке и поднял взгляд на Ника, который следил за ним, ловя каждый жест. – Покажи, Никки. Покажи, как ты меня хочешь. И что можешь предложить. Ник слышал и более провокационные высказывания, и более откровенные, но, пожалуй, его впервые так тряхнуло. То ли от прозвучавшей в голосе Джима хрипотцы, то ли просто от осознания того, что это Джим сейчас с ним, ноги стали ватными, а по телу волной распространилось тепло. Щекам стало горячо, перехватило горло и сладко потянуло в паху. Нельзя было сказать, что Нику нравилось откровенно себя демонстрировать, но мысль о том, что именно Джим смотрит на него, сводила с ума. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы заставить проясниться мысли и подчиниться тело, Ник шагнул в сторону Джима и остановился, оказавшись прямо напротив его кресла. Но он не приблизился вплотную: раз Джим пока хочет только смотреть, что ж… Первой куда-то в сторону отправилась куртка, потом дюйм за дюймом из-под ремня джинсов выскользнула футболка, которую Ник стянул одним резким движением и бросил на пол. Наклонившись, он избавился от обуви, широко улыбаясь и пряча хитрые искры в глазах. Вновь выпрямившись, Ник нашел взглядом глаза Джима, и только после этого его пальцы скользнули по ремню, медленно расправились с пряжкой, расстегнули пуговицу и потянули вниз язычок молнии. Едва слышный металлический лязг отозвался в его теле дрожью. Ник был уже настолько возбуждён от пристального взгляда Брасса, не упускающего ни одного движения и ни одной эмоции, что из груди вырвался вздох облегчения, когда грубая ткань узких джинсов перестала давить на член. За игрой в стриптиз Ник упустил момент, когда Джим оказался рядом, и опомнился, лишь ощутив горячее дыхание на своём лице и почувствовав ладонь, лёгшую поверх его руки, сжимавшей член сквозь тонкую ткань боксеров. – Не так быстро, Никки. Ты ведь не хочешь, чтобы всё кончилось прямо сейчас. Голос Джима пробирал до мурашек. Ник и не предполагал, что можно так остро реагировать всего лишь на звук голоса, но сейчас он и впрямь был очень близок к тому, чтобы кончить. – Молодость с её необузданными желаниями и жаждой получить всё сразу и побольше. Когда-то и я был таким, но этот недостаток со временем проходит. Не торопись, Никки, я уже не столь резв, как прежде. – Помочь? – Ник смотрел прямо в глаза Джиму, ныряя в их глубину, и даже не пытаясь удержаться на плаву. Этому человеку он доверял безоговорочно. С этого момента страховка была уже не нужна. – Да. Ник опустился на колени, не разрывая зрительного контакта. На лице Джима не дрогнул ни один мускул, он продолжал неторопливо расстёгивать рубашку. Пальцы Ника быстро расправились с ремнём на чужих брюках, и уже его рука легла на пах Брасса. Джим был заметно возбужден, устроенное представление не оставило его равнодушным. Ник расстегнул брюки и потянул их вниз вместе с бельём. Чуть помедлил, решая с чего начать, а потом помог Джиму окончательно избавиться от одежды, заставив переступить с ноги на ногу, когда снимал с него ботинки. Отодвинув в сторону мешающие вещи, Ник вновь встретился с Джимом глазами, прежде чем губы сомкнулись на члене, всасывая его вглубь горячего рта. Ник закрыл глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях, чувствуя, как под действиями его губ и языка увеличивается в размерах плоть у него во рту. Он упивался своей маленькой властью, ничуть не стесняясь влажных звуков и текущей по подбородку слюны. Когда ему на затылок легла ладонь, Ник слегка напрягся, готовясь к тому, что ему навяжут другой ритм. Он не был против, но это немного отрезвило. Ник открыл глаза, выпустив влажный от слюны и смазки член из плена своих губ, и поднял глаза на Джима, ожидая его решения. Пальцы Джима легонько поглаживали волосы Ника. Сам же он едва заметно колебался, что-то для себя решая. Потом подошел к своим брюкам, а через секунду блеснувший в луче света квадратик полетел в сторону Ника, который без труда поймал его и поднялся с колен, а потом окончательно избавился от джинсов и боксеров. Джим сел на диван и откинулся назад, этим движением словно подзывая Ника к себе. Зажав упакованный в фольгу презерватив между зубами, Ник опустился сверху, расставляя свои колени по бокам от ног Джима и упёрся руками в спинку дивана, устраиваясь поудобнее. Он распалял себя неторопливыми движениями назад-вперёд, наблюдая за тем, как соприкасались их члены, и стонал сквозь стиснутые зубы от накативших ощущений, но не спешил что-либо изменить. Что-то в этой неторопливой игре и, особенно во взгляде Джима, затрагивало не только центр физического удовольствия, но и зародило там, где по представлению Ника находилась душа, нечто большее, чем желание сиюминутной разрядки. Ник почувствовал, как в горле собирается ком, и начал злиться, чувствуя, что глаза вот-вот наполнятся слезами. Он сделал глубокий вдох, с трудом заставляя себя отвлечься от этих странных ощущений и вновь сосредоточиться на происходящем. Ник чуть откинулся назад: одна рука упёрлась в плечо Джима, а пальцы второй заскользили по его лицу, требовательно нажимая на губы и настаивая на том, чтобы их впустили внутрь. Джим не сопротивлялся, его язык скользнул между настойчивых пальцев, облизывая, лаская и смачивая слюной. В возбуждённом сознании Ника мелькнула мысль о том, что у Джима наверняка есть смазка, но отвлечься сейчас на её поиски показалось настоящим кощунством. Ник растягивал себя, прогибаясь в пояснице, а потом, разорвав зубами упаковку, раскатал презерватив по члену Джима. Затем начал медленно опускаться, чувствуя, как ласкающие его до этого момента руки Джима, помогают ему, направляя и удерживая от слишком нетерпеливых действий. Ник застонал от первых неприятных ощущений, но постепенно они сглаживались с каждым новым движением, а вскоре он, не помня себя, насаживался до упора, уже сам ускоряя ритм. Рука привычно обхватила ноющий член, готовый взорваться потоком спермы, но ее бесцеремонно оттолкнули жесткие пальцы и пережали основание члена, причиняя боль, отрезвляя, и откатывая далеко назад подступившую так близко эйфорию. – Почему? – голос был хриплым, он сам едва разобрал сказанные им же слова. – Придержи лошадей, ковбой, мы не на родео. В следующую секунду Ник уже лежал спиной на диване, а нависший сверху Джим, удерживая его ноги, с усмешкой глядел в растерянное лицо. А потом продемонстрировал Нику то, чего тот чуть не лишился, торопясь получить удовольствие. Джим дал Нику Стоуксу достаточно времени, чтобы проявить себя, но он не привык довольствоваться малым там, где можно было получить всё. Он так долго сдерживал свои желания в отношении Ника, что его терпению можно было ставить памятник. Раньше Джим просто брал то, что хотел, как правило, не встречая возражений и сопротивления, но ничего и не ждал в ответ от своих случайных любовников. С Ником все было иначе. Джим понял это сразу, в первую же встречу. Так бывает, вопреки здравому смыслу и в угоду слезливым дамским романам. В жизни Джима Брасса всегда было мало любви. Не потому что он этого не хотел или боялся, просто так сложилось. Именно поэтому Джим никогда не торопил Ника. Ему нужно было больше, чем пара ночей или месяцев – Ник был нужен ему навсегда. В последнее время Джим думал, что, пожалуй, эта игра в ожидание затянулась. Время ускользало как песок сквозь пальцы, а он просто ждал. Но, видит Бог, это стоило того – полный доверия взгляд Никки, затуманенный страстью, ни капли сомнений, ни капли лжи. Брасс вбивался в податливое разгорячённое тело, молодое, красивое и сводящее с ума. Ник под ним стонал и кусал губы каждый раз, когда Джим не позволял ему дотронуться до члена. Когда пришло время Джим решил сам. И сам помог Нику достичь пика. Всего лишь и понадобилось коснуться подушечкой большого пальца уздечки и прохрипеть: «Сейчас», а потом его самого вынесло в другую реальность. Ник всерьёз опасался, что теперь не сможет отодрать свою спину от обивки дивана, настолько жёстко Джим вколачивал его в кожаную поверхность. По телу разливалась блаженная нега, руки и ноги подрагивали от только что пережитого оргазма. Думать, двигаться, говорить было совершенно лень, а организм требовал немедленного погружения в сон. Нику с трудом удавалось держать глаза открытыми. Рука блуждала по животу и груди, втирая в кожу следы недавнего триумфа. Сколько он так пролежал, Ник бы ответить не сумел. Он почти смирился с тем, что сейчас просто вырубится на этом диване, даже не пытаясь встать, но слух неожиданно резанул звук застёгивающейся молнии. Затылок упёрся в кожу обивки, когда Ник с отчаянным стоном откинул назад голову, понимая, что придётся вставать. Скрипя зубами он отлепился от дивана, опуская ноги на пол, с осуждением и вопросом в глазах уставился на Джима, который был почти одет. – Нам уже пора? – У тебя ещё есть время до смены, можешь вздремнуть. Еда в холодильнике, запасной ключ я оставлю на столе. – А ты куда? – Вернусь в участок. Нужно кое-что проверить. – Джим, там же всё ясно, как белый день, – Ник понял все с полуслова и без объяснений, – парня взяли с оружием в руках. Улики не врут. – Сейчас мне всё равно, что говорят ваши улики, своей интуиции я верю больше. Ник, я очень сомневаюсь, что парень и есть наш стрелок. Что-то во всём этом не так, что-то мы снова упустили, погнавшись за очевидным. – Дай мне десять минут. На работу в любом случае возвращаться. Действие третье Стоукс всматривался сквозь толстое стекло в полумрак комнаты для допросов, где капитан Брасс пытался разговорить задержанного, но тот лишь упрямо поджимал губы, не реагируя не только на вопросы полицейского, но и на сидевшего рядом представителя социальной службы. Именно социальный работник, в конце концов, потребовал оставить ребёнка в покое. Брасс от досады хлопнул по столу ладонями и вышел из комнаты. – Ты всё ещё уверен, что это не он? А как же камеры наблюдения и свидетели? – Ник выжидающе посмотрел на вышедшего из допросной капитана. – Нельзя доверять только технике. Камера, установленная в классе, где всё началось, выведена из строя, на остальных только общие планы школы и бегающие в ужасе ученики и преподаватели. Свидетелей тоже нет: из учеников его класса никто не выжил, – Брасс чуть помедлил, бросив взгляд в комнату, где всё ещё сидел парень, до которого теперь пытался достучаться соцработник, и поправился, – Почти никто, двое в реанимации, но прогнозы неутешительные, они вряд ли доживут до утра. – А учитель? Я слышал, он даже не ранен. – В госпитале и до сих пор не вышел из шока. С ним бесполезно говорить – уже пробовали. Быть может позже, а возможно, он так и не очухается. – В таком случае, говорить за них будут улики, – Брасс заметно скривился при этих словах и Ник мог его понять, только ничего другого им не оставалось. – Я заметил, что на парнишке всё ещё те вещи, в которых его нашли. Экли не счёл нужным проверить, действительно ли он стрелял? – Проверили его свитер. На нем есть следы пороха и оружейной смазки. На оружии его отпечатки, этого достаточно для задержания. – Только не тебе, – Ник выдержал оценивающий взгляд Брасса, прежде чем продолжить, – Что-то мне подсказывает, что вещи учителя никого не заинтересовали. Мне пора, Джим, Гриссом не любит опозданий. Через двадцать минут Брасс уже был в лаборатории с бумажным пакетом в руках, Ник только головой покачал. – Джим, это дело Экли. – Это была твоя идея, тебе и проверять. – Дело не в том, что я не хочу. Я не могу, Джим. Только если Гриссом даст добро, а Экли не станет возражать. – Даст добро на что? У Гриссома было удивительное свойство оказываться там, где он больше всего нужен, а также там, где его совсем не ждут. – Это те вещи школьного стрелка, которые Экли не счёл нужным приобщить к делу, а капитан Брасс настаивает на том, чтобы я их проверил. Но у меня нет на это полномочий. Это не моё дело. – Кавалло только что велел подключить всех. Так что считай его своим. С Экли всё улажено. Работай. – Как скажешь, босс, – Ник взял пакет из рук Джима, обращаясь к нему с вопросом, – Когда я получу вещи учителя? – Я уже еду за ними. Действие четвертое Ближе к утру стало ясно, что стрелял не ученик, который лишь подхватил выпавший из рук учителя автомат, выстрелил из него пару раз в воздух и попытался убежать, взяв вину на себя. Возможно, до причины этого поступка докопаются позже, а, может быть, никогда. В любом случае, это была уже не работа криминалистов. Ник закончил все свои дела, но прежде чем уйти, заглянул к Гриссому, который был погружён в очередной кроссворд. – Ник? Поздравляю, хорошо поработал. – Я так не думаю. Мы чуть не упустили истину, доверяя только науке. – Улики не ошибаются. Никогда. – Улики – нет. Но могут ошибаться люди. Нам стоит учитывать человеческий фактор, проводя расследование. Меня часто упрекают в том, что я привязываюсь к жертвам и их родственникам, рискуя объективностью. Сегодня я пытался следовать исключительно протоколу и едва не допустил ошибку. Я – не ты, Гриссом, я работаю иначе. – Кто сказал, что это плохо? Нам не нужен второй я. Но, Ник, ты слишком часто переходишь дорогу Экли, а такие конфликты не способствуют карьере. – Сегодня я кое-что понял, Грис. Найти истину для меня важнее, чем сделать карьеру. Можешь забыть о моей просьбе о повышении, я проживу и без него. Ник ушёл, на прощание улыбнувшись супервайзору. Повышения было жаль, но он был доволен тем, что довёл дело до конца. Гриссом задумался, глядя вслед ушедшему криминалисту, потом открыл ноутбук и заполнил официальную форму на имя заместителя директора CSI Роберта Кавалло: «Уважаемый сэр, рекомендую Вам кандидатуру Ника Стоукса на должность начальника отдела». Эпилог Когда Ник вышел из лаборатории, то первым делом огляделся по сторонам. На улице, подпирая капот собственного автомобиля, в лучах восходящего солнца щурился капитан Брасс. Кажется, у них складывается ещё одна традиция. Интересно, как сильно она усложнит жизнь им обоим? Ник широко улыбнулся и пошёл навстречу своей давней мечте, оказавшейся не такой уж несбыточной. Чтобы не случилось они все преодолеют вместе. Он был в этом уверен, как и в человеке, который его ждал.