Плоды цветения

Длинная, бессонная ночь предшествовала новому дню, который Лиам встретил с волнением и лёгким страхом: вчера он условился вновь встретиться с королём Леса на том же месте, у родника, и теперь пытался объяснить самому себе, что происходит с ним на самом деле. От матери, которая была женой высокопоставленного чиновника, приходившегося ему отчимом, он скрывал решительно всё, да и её мало заботили занятия детей, а брата… брата, с которым он делил не только мысли, не было рядом. С тех пор, как стал ходить в Лес, Лиам почувствовал в себе изменения, природы которых не понимал, но знал, что несмотря на всю невероятность происходящего, это происходит на самом деле. Снова и снова воспроизводя в памяти вчерашний вечер, юноша испытывал сладкое томление пополам со страхом – ему казалось, что он заходит слишком далеко. Слишком далеко в Лес, слишком далеко в сердце, которое так неожиданно, словно редкий цветок, распустило лепестки и открылось ему. Лиам не мог прочесть мыслей короля, и настороженно посмотрел на протянутую руку, которая была слишком красива, чтобы не дотронуться хотя бы до кончиков пальцев. И когда её тепло окутало похолодевшую от волнения ладонь, он понял, что кожа лесного короля на ощупь словно лист шалфея. Трандуил взмахнул другой рукой, и прямо из воздуха соткался олень с огромными рогами, похожими на раскидистую крону дуба. Хозяин молниеносно оказался на его спине, заставляя Лиама ахнуть, и восхищённо уставиться на него. - Садись, - кивнув назад, сказал он, но потом дёрнул оленя за ухо, и тот пригнулся, чтобы Лиам мог беспрепятственно взобраться к нему. Оказавшись сзади, юноша был захвачен в плен травного аромата, исходившего от водопада золотистых волос, и когда олень поднялся и поскакал по лесу, аромат этот заполнил его и пропитал насквозь. Лиам обеими руками обхватил талию Трандуила, боясь упасть, и прижался к крепкой спине, с удовольствием зарываясь лицом в тяжёлый шёлк дивных волос. И более всего поразило его то, что когда волосы развевались на ветру, с их кончиков слетали сотни разноцветных бабочек. Тогда же он обратил внимание на особенную форму ушей венценосного всадника. - Вы – король эльфов, - шепнул юноша в заострённое ушко, радуясь своей догадке. - Был им когда-то, - потянув на себя поводья, ответил Трандуил. Олень фыркнул и остановился посреди кипарисовой рощи, где прогуливались и надрывно кричали павлины. Сойдя на землю, эльф помог Лиаму спуститься. Выражение лица его было печальным, и он пошёл вдоль аллеи, жестом приглашая юношу следовать за ним. Они молча шли в том же направлении, что и солнце, чей свет становился багрянее с каждой минутой, и так дошли до крутого спуска, за которым был подъём на новый холм, который выглядел совсем не так, как вся остальная местность: мрачные силуэты деревьев без листвы обрамляли скалистый утёс, на вершине которого возвышался дворец тёмно-зелёного мрамора. Окутанный туманом, необитаемый и заброшенный, дворец словно впал в летаргию, его хотелось оживить – посмотреть, каким был он когда-то. Ведь он был? Лиам вопросительно взглянул на Трандуила, который стоял рядом, скрестив руки, и смотрел вдаль невидящим взглядом. - Почему? - А почему ты пришёл в Лес, зная, что он заколдован? Оттягивая ответ, эльф повернулся к человеку, пристально всматриваясь тому в глаза. И человека это застало врасплох. Он был не готов ответить. - Трандуил… это же эльфийское имя? Что оно означает на вашем языке? – перевёл тему юноша. - Цветущая весна. Лиам не знал, как смог настолько точно угадать имя короля, не зная языка эльфов. Вновь и вновь подходя в памяти к этому моменту диалога, он отказывался идти дальше. Необоримое желание снова оказаться в объятиях Леса и почувствовать вкус лепестков белой розы сводило с ума, и если бы поддался, сбежал бы туда ночью. Юноша сидел у зеркала и расчёсывал свои длинные чёрные волосы, а сам думал о прекрасных, ослепительно-золотых волосах Трандуила. Смотрел в отражение карих глаз, но видел там голубые льды эльфийских. Надевал перстень, оставленный покойным отцом, но думал об изящных руках короля-эльфа, который, так же как и он, пытался скрыть истинную причину своего несчастья. Одно было ясно – того нежного, почти невесомого поцелуя, подаренного Трандуилом на закате, когда всё сущее вокруг пылало в багряном пламени, было мало. Поцеловал и исчез, а Лиам, открыв глаза, обнаружил себя у выхода из лесу, с горящими губами и бешено бьющимся сердцем.