Глава 4
10 августа 2016 г. в 16:02
-Кюхен-а, заноси скорее. Только не шуми, Хичоль-ши еще спит!
Ким просыпается от ужасного грохота, сопровождаемого истошным криком и матом, отчего он настолько пугается, что едва не ударяется об изголовье, подскакивая на кровати. Со сна собраться сложно, так что он долгим непонимающим взглядом пялится на двоих парнишек, застывших в дверях комнаты с такими глазами, будто им вот-вот попадет. Да. Должно быть, в этом мире Хичоль тоже не отличается особой добродушностью (и особенно по утрам). Хичоль заинтересованно оглядывает ребят, замечая, что один из них, согнувшись, потирает ногу в смешном носке, рядом с которым валяется огромная коробка, а второй сочувственно, но назидательно что-то бормочет.
-Вам чего? - Хичоль осторожно интересуется, без лишних подробностей в вопросе, дабы не выдать свою неосведомленность о личностях утренних гостей.
-Ничего, хен, мы просто мимо проходили, - тот, что не покалеченный, выдает безумно милую улыбку, буквально на минуту заставляющую Хинима выпасть из реальности и даже, кажется, тоже немного улыбнуться.
-А шумите чего? - уже более уверенно и слегка недовольно замечает Ким.
-Мы тут принесли... Ой! Сонмин! - обиженно восклицает тот, что повыше, получив от "Сонмина" тычок в бок. - За что?
Хичоль беззлобно хихикает и ныряет обратно под одеяло. Забавные.
-Реук просил спускаться, если ты проснулся, хен, - вспоминает Сонмин, прежде чем парни вместе выходят за дверь.
И кто они такие? - задумывается Ким, отворачиваясь от двери и натягивая плед до самого подбородка.
Какие-нибудь друзья? Коллеги? Знакомые? Этот вопрос не дает ему покоя, ровно как и все, что происходит в последние дни. Ему приходится заново знакомиться с собственной жизнью, и раз уж на то пошло, он должен включаться поскорее. Чувствовать на себе взгляды из разряда "не поехала ли у тебя крыша", честно говоря, уже немного напрягает.
Хичоль предпринимает усилие и все же выбирается из кровати, нащупывая тапки босыми ногами и шлепая к окну. Похоже, утро уже в самом разгаре, потому что солнце настойчиво светит через тонкое стекло, словно и не ноябрь вовсе. Хичоль открывает одну из створок, и комнату наполняет свежий воздух, немного морозный, отчего кожа покрывается густыми мурашками. Но почему-то дышится очень легко, - мелькает в голове.
Пока он спускается вниз, до его слуха доносится разномастный галдеж, и уже на первом этаже он замечает оживленное копошение: по холлу туда-сюда снуют взрослые и дети, Реук кричит откуда-то из кухни, что нельзя хватать тосты, пока он не закончил с готовкой, слышится собачий лай, смех и даже пение. У Хичоля нервно дергается рука.
-Доброе утро, мой лучший друг! - слышит он сбоку, чувствуя крепкое объятие, и с удивлением замечает, что к нему льнет какой-то бесстыже счастливо улыбающийся парень. - П-с-с-с, сегодня завезли редкое баварское пиво, так что вечером заходи, пока Гэн не видит, - он шкодливо улыбается, а Хичоль только и может, что кивнуть и остаться с кучей вопросов. А что еще ему остается?
-Эй!..
-Чего? - тот на секунду задерживается, когда Хичоль хватает его за рукав. - Естественно нефильтрованное! Твой лучший друг Ли Хекджэ знает тебя, как себя самого, - он подмигивает и сбегает в соседнюю комнату, откуда его окликнули еще пару минут назад.
-Значит, Хекджэ... - Хичоль несколько секунд молча стоит посреди коридора и усиленно вспоминает. - Нет, кажется, раньше я его никогда не видел. И все-таки все это очень странно...
-Все относительно, друг мой, - Хичоль едва не подскакивает, когда рядом материализуется нечто, завернутое в клетчатый плед, из под которого выглядывает кружка дымящегося чая. Нечто кряхтит, задумчиво изучая стену.
-Чонун, не ходи по дому с чашкой, - осуждающе бурчит не пойми откуда взявшийся Реук, и "Чонун" послушно исчезает за кухонной дверью.
-Хичоль-ши, давайте завтракать, а потом за дело! - Реук хлопает его по плечу, пока Хичоль туго соображает, что за дурдом царит вокруг него.
Ким следует на кухню, опасливо примечая Чонуна, примостившегося в кресле в самом углу комнаты все с той же чашкой и, кажется, еще больше укутавшегося в свое безразмерное одеяло. Хичоль садится, и перед ним тут же оказывается тарелка с полудюжиной свежеиспеченных тостов с джемом, стакан апельсинового сока и огромное зеленое яблоко.
-Привет! - на соседний стул плюхается Хань, потирая руки и тоже получая свою порцию завтрака. Он довольно уплетает тост за тостом, пока Хиним тупо пялится на сию динамичную трапезу. - Чего? - Хань замечает его интерес, но темпа не сбавляет. - Не тормози, у нас дел по горло.
Хичоль слушается, принимаясь за еду. В это время на кухню вваливается еще несколько человек, которые бесконечно переговариваясь, усаживаются напротив, и каждый получает по такой же горе еды. Хичоль удивляется, как вообще возможно приготовить столько тостов, но проворные манипуляции Реука убеждают его в обратном. Гора на огромной тарелке рядом с плитой все прибывает и прибывает.
-Хен, я так рад, что ты снова с нами! - к нему вновь обращается кто-то из незнакомцев. - Ай!
-Донхэ-я, не разговаривай в набитым ртом! - цыкает Хекджэ, а Донхэ трет лоб, получив звонкий щелбан.
-И все-таки. Нам тебя не хватало, эти два месяца казались бесконечными!
Пара месяцев? Где Хичоль был пару месяцев? Он бы очень хотел знать, но задавать такие вопросы прямо сейчас и при всех кажется ему не самой лучшей идеей.
-Ну он же очень давно мечтал побывать в Японии, об этом всем известно, - пожимает плечами Хань, отвлекая внимание назойливого донсена от Хинима. - К тому же он здорово повысил свое мастерство, и думаю, сегодня покажет нам все, чему научился.
Хичоль давится соком.
-Ты в порядке? - Хань стучит по его спине, а Киму очень хочется ответить, что нет. Он не в порядке. Совсем не в порядке. Привыкать к новой жизни оказывается куда сложнее, чем он предполагал, и пока он ровным счетом не понимает ничего из того, о чем говорят вокруг. - Ну, поели, теперь пора.
-Куда?..
-Прекрати эти шутки, ты же знаешь, что сегодня праздник по поводу возвращения директора! Дети очень старались репетировать, а Шивон даже организовал неплохой оркестр. Помнится, утром Кюхен и Сонмин не слишком любезно разбудили тебя, втаскивая барабаны, но все-таки это твой звездный час! Продемонстрируешь нам свои навыки, - Хань подмигивает.
-Не делал этого с института, - как-то обреченно вполголоса замечает Хичоль, вызывая смех у собравшихся.
-Хен, ну ты даешь! Чем ты тогда в Японии занимался, - ухахатывается Донхэ, едва не падая со стула, но Хекджэ вовремя его подхватывает и дает затрещину. - В общем, мы ждем, хен.
Ребята потихоньку расходятся, а Ким так и остается сидеть за столом, вяло перебирая вилкой оставшийся на тарелке джем. Он продолжал играть на барабанах? Здесь?.. Очень иронично. Ведь в своей настоящей жизни он к чертям разбил установку, которую когда-то подарил ему Хань, целых два месяца подрабатывавший после учебы, чтобы скопить на не новый, но все-таки от души купленный подарок. Сердце снова болезненно колет. Хичоль обещал себе, что попытается забыть все, чего как бы и не было в этом новом для него мире, но это не так-то легко, как хотелось бы.
-Идем, - голос Ханя вырывает его из мыслей.
-Да-да, иду.
Когда он выходит в зал, тот уже полон людей. Половина комнаты заставлена стульями, перед которыми примостились полуоблупленный рояль, две стойки с гитарами, несколько микрофонов, скрипка и барабанная установка. Хичоль обходит ее вокруг, проводя рукой по медным тарелкам. Когда-то он действительно вкладывал в музыку всю свою душу. И, кажется, даже неплохо получалось. Ему вдруг становится страшно слажать, так что пальцы неощутимо холодеют, и он прячет руки в карманы. По телу прокатывается дрожь.
-Ребята! - командует Хань. - Гость вот-вот подъедет, так что думаю, самое время для генеральной репетиции. Все по местам.
У инструментов тут же оказывается Реук, усевшийся за рояль, Сонмин и Донхэ берут в руки по гитаре, а какой-то молоденький мальчишка бережно обнимает скрипку (честно говоря, Хиним сначала подумал, что то кто-то из воспитанников приюта, но похоже он ошибся).
-Хичоль? Тебя ждем, - Ким чувствует на плече теплую руку, ловя на себе немного встревоженный взгляд Гэна. - Давай.
От волнения перехватывает дыхание, и Хичоль совсем перестает понимать, что же с ним творится. Еле перебирая ногами, он делает несколько шагов, которые отделяют его от инструмента, и с таким же трудом усаживается на небольшой стул позади, хватая палочки. Те ходят в руках ходуном, так что Хичолю приходится собрать все силы, чтобы не дрожать от окутавшего его страха.
-Поехали! - голосит Донхэ и бьет первый аккорд по струнам. Остальные включаются мгновенно, словно до этого были сотни репетиций в этом странном составе. Хичоль удивлен, но его руки вдруг тоже начинают послушно отбивать ритм, действуя так идеально, что он не верит сам себе. Он не прикасался к инструменту долгих шесть лет, но сейчас не допускает ни единой ошибки под одобрительные взгляды остальных.
-Отлично, - Ханген невесомо приобнимает его за плечи, едва они заканчивают песню. - Я в тебе и не сомневался. Хотя в последние пару дней ты вел себя немного странно. Хорошо, теперь можно встречать директора.
Как по заказу дверь открывается, и внутрь проходит худощавый мужчина в бежевом пальто.
-Чонсу-ши! - его тут же окружает толпа собравшихся, пододвигая стул, и дети облепляют его со всех сторон, оставляя немного места для Донхэ, который тоже радуется как ребенок, повисая на сверкающем ямочкой на щеке директоре. - Мы так скучали.
Хичоля пробирает озноб. Что же он тут делает? Все это так странно для него. Вся эта семейная атмосфера, веселый смех старых друзей и разговоры ни о чем.
-Хичоль! Я рад тебя видеть, - Чонсу пожимает его руку и заглядывает в глаза. - Как поездка? Хорошо, что ты, наконец, вернулся. Без тебя было как-то немного пусто, несмотря на всю эту ораву, - он добродушно треплет по голове какого-то мальчишку, что так и не отпускает его руку, и лучезарно улыбается. - Мы все тебя ждали.
Концерт проходит на ура. Дети оживленно хлопают, когда звуки музыки заполняют зал, и восторженно затаивают дыхание, когда Чонун начинает петь. Оказывается, думает Хичоль, этот странный тип еще и поет. Но, надо признать, поет действительно хорошо. От его глубокого голоса у Хичоля где-то внутри все сжимается, и отчего-то хочется плакать, когда он вслушивается в слова песни. В ней говорится о родном доме и любви, о чувствах, которые испытывают друг к другу близкие люди. Настолько со смыслом, что Ким не выдерживает второго куплета, незаметно просачиваясь в коридор. Его сердце бешено стучит.
Все-таки что-то во всем этом не так. Он чувствует себя слишком чужим.
Вдыхая холодный воздух на улице, он вглядывается в блестящие окна небоскребов, возвышающихся над маленьким темным двориком, и воспоминания холодной патокой обволакивают его сердце. Перед глазами стоит счастливое беззаботное лицо Ханя, который сжимал его руку всего пару минут назад, а изнутри ядом проступает старая боль. Сможет ли он справиться?
-Хичоль, - его отвлекает голос с другой стороны дороги.
-Енун?..
-Знаешь, ты всю жизнь был чертовым засранцем, но ты всегда оставался моим другом, - Енун садится рядом с ним на небольшое крыльцо приюта. - Что бы там не случилось в твоей странной жизни, кажется, я должен тебя поддержать.
Хичоль глубоко вдыхает. Наверное, именно это и нужно ему сейчас. Хотя Канин и не совсем тот, что был рядом с ним последние шесть лет, и часть воспоминаний никогда не вернуть, все же он чувствует себя в безопасности рядом с другом.
-Звучит чертовски шизофренично, но если ты и правда в это веришь, я постараюсь помочь.
-Спасибо.
-Хочешь попытаться вернуться?..
-Нет, - неожиданно даже для себя самого отвечает Ким. - Я хочу попытаться остаться.
-Хорошо.
-Спасибо.
-За что? - искренне удивляется Енун и ежится от ветра. - Черт, и правда ужасно холодно. Идем внутрь?
-Да, - Хичоль встает. - За то, что ты мой друг.
Праздник встречает нового гостя веселым смехом, горой сладостей и счастливыми лицами детей.
Хичоль, не раздумывая, идет прямо у Гэну, тут же вытаскивая его в коридор и заключая в объятия. - Я скучал, - пара месяцев в Японии дают надежду, что его слова не прозвучат слишком странно. - Я уже говорил, и я повторю еще раз. Я постараюсь. Правда постараюсь. Ты только помоги.
-Хорошо, - Хань напрягается. - Ты точно в порядке?..
-Думаю, теперь да.
Внутри Хичоля окончательно поселяется уверенность в том, что им дан второй шанс, и упустить его было бы последней глупостью, на которую он способен. Больше он не допустит ошибок. Только не теперь.
Хичоль уверен.