Скука - это терзания ленивой души при одной только мысли заняться делом...
***
Тобольск был скучным городом, по мнению Василисы. Жизнь девушки текла размеренно и спокойно. Бабушка всячески оберегала её от всех бед. Василисе не хотелось прожить в Тобольске всю жизнь. Нет, она не жаждала приключений, как девушки из романов. Она просто не хотела устраивать свою жизнь в Тобольске. Город казался ей чересчур холодным и чуждым. Даже несмотря на то, что она выросла в нём и никуда из него не уезжала. Василиса не могла представить себя в другом месте, кроме Тобольска, но всё равно желала вырваться из скучного города. Ей хотелось жить в более мягком климате, где всё лето тепло и солнечно и нет слякоти весной. Василиса мечтала о жизни в большом городе, где всё постоянно в движении. Девушка могла бы стать кем-то большим, чем просто хозяйкой в доме. Василисе не хотелось всю жизнь провести, убираясь в доме мужа. Нет, она, как и все девушки в её возрасте, строила себе воздушные замки, планы о супружеской жизни и воспитании детей, мечтала о большой семье, но никак не хотела, чтобы это всё происходило в Тобольске. Родной город был слишком тихим и невзрачным. Единственное происшествие - приезд царской семье, так и то город погудел-погудел, да и успокоился, как будто всё так и было всегда. Однажды Василиса застала разговор бабушки с соседкой. Та говорила, что, когда ссыльные посещают губернскую церковь, выстраивается толпа сочувствующих. И что она сама не раз присутствовала при этом. Зоя Петровна тогда покачала головой и сказала, что на всё воля Божья и ей самой очень жаль царскую чету. Девушке было не понятно, как бабушка могла жалеть семью бывшего императора. Ведь она и не видела их. Василисе всё это было чуждо. Бабушка и внучка были совершенно разными людьми, представляющими каждый свой век. Зоя Петровна была очень набожной женщиной. Не больно мудрой, но зато прямолинейной и доброй. Василиса часто расспрашивала бабушку о её молодости, а та в ответ лишь загадочно улыбалась. Зоя Петровна в молодости прослыла красавицей, полгорода за ней ухлёстывало. Голубоглазая и черноволосая, с осиной талией и слегка курносым носом, она была хороша. Отец Зои был строг и держал всех своих восьмерых детей в спартанских условиях. Мать поддерживала отца, но была более мягка к свои детям. Зоя Петровна была третьим по счёту ребёнком в семье и первой дочерью. После неё ещё родилось два сына и три дочери. Замуж выскочила даже по тем меркам рановато, в шестнадцать. Мужа своего, Никифора Дмитриевича, очень любила. Но он, к сожалению, скончался рано, через пять лет после свадьбы, оставив свою жену с годовалым ребёнком. Зоя Петровна тогда была в отчаянии. Но помогли родственники, которые, впрочем, быстро от неё избавились, уговорив женщину выйти замуж во второй раз. Второй муж Зои Петровны был человеком добрым и покладистым. Он был старше жены на пятнадцать лет. Зоя Петровна не очень и любила его, скорее питала к нему уважение. Скончался от болей в сердце, оставив Зое Петровны дом и хозяйство. Больше замуж бабушка Василисы не вышла. Возможно, эта тяга к жизни в большом городе у неё появилась от матери. Бабушка как-то вскользь однажды упомянула о том, что мать девушки часто задумывалась о жизни в большом городе и, как только родила, буквально через три месяца покинула семью. Евдокия Анотольевна была женщиной ветреной, мечтающей больше о развлечениях, да и больших деньгах. Ей было тесно в Тобольске, хотелось большего. Нет, отца Василисы она любила. Но вот Тобольск и свою свекровь ненавидела. Зоя Петровна, как она сама говорила, лишь необразованная крестьянка, а Тобольск холодный и скучный город. Хотя, стоит упомянуть, что Евдокия тоже родословной не блистала. Отец Евдокии Анатольевны был захудалым и обедневшим дворянином, мать - крестьянкой. Евдокия была единственным ребёнком в семье и отец её пытался баловать. Мать была женщиной строгой и не поощряла капризы дочери, а отец любил своё чадо и называл её самым бесценным сокровищем. Стоит полагать, что Евдокия Анатольевна больше любила отца, который, к сожалению, скончался, когда той было двадцать пять. Тогда Евдокия сбежала от матери, к родственникам в Тобольск, там и встретила отца Василисы. Александр очень любил свою жену и был сильно опечален побегом Евдокии и часто винил себя. Свою любовь он перенёс на дочь, до боли похожую на мать. Александр Никифорович души не чаял в дочери. Как на рынок - так сразу сладостей накупит или новую игрушку. Разумеется, большими деньгами обычный тобольский крестьянин не располагал, но пытался баловать по возможности единственную дочь. Всё это было до войны. С неё же Александр не вернулся, и дочь так и не знает, где могила её отца. Василиса как сейчас помнила прощание с отцом.***
Было это в марте тысяча девятьсот пятнадцатого года. Снег ещё лежал, но мороза практически не было. И во дворе Василисиного деревянного дома такая тишина стояла… Александр Никифорович, выходя из дома, ещё раз окинул его печальным взглядом. Ведь здесь вся жизнь его, поди, прошла. И детство, когда мальчишкой с соседскими пацанами яблоки воровал у соседа, молодость, когда он привёл Евдокию Анатольевну, свою жену, в дом и вот сейчас, когда уходил на войну, он шёл на неё с родного порога. Отец Василисы смахнул непрошеные слёзы. Александр Никифорович был добровольцем. Таких, как он было много. Ведь русский народ готов бороться до последнего вздоха, до последней капли крови за свою землю. Так было испокон веков. Так же было для Александра Никифоровича. Отец Василисы был большим патриотом своей страны и глубоко любил её. И даже в мыслях не мог представить, что какой-то иностранец будет насмехаться над его родиной. Для Александра Никифоровича Россия была чем-то большим, чем просто страна, где он родился. Россия была его душой и отечеством. Отец Василисы считал, что отдать жизнь за родину - это большая честь. Возможно, так он и сможет отблагодарить родную сторону за всю то, что родина дала ему. Пусть даже не вернётся. Зоя Петровна стояла возле двери, зажав рот морщинистой ладошкой и боясь расплакаться. Василиса же глотала слёзы, стоя возле отца и смотря на него. Александр Никифорович ласково улыбнулся своей дочери и крепко-крепко обнял её. - Ты береги себя. Бабушке помогай. Прощай, - прошептал отец девушке, по-отечески поцеловав в лоб и потрепав за волосы, как будто знал, что вернуться ему не суждено. Василиса так и осталась стоять там, где её обнял отец. Александр Никифорович возле калитки обернулся и посмотрел на свою семью, ещё раз улыбнувшись, он развернулся и ушёл уже навсегда. Больше Василиса не видела отца и нежно берегла все воспоминания о нём, начиная от деревянных бус, которые когда-то её подарил отец, закачивая коробочкой от съеденных марципан. Василиса не любила вспоминать этот день, как и не любила вспоминать извещение о смерти любимого отца. Для девушки война стала чем-то вроде табу, о нём она не желала ни с кем говорить, даже с самыми близкими, и надеялась, что войны более никогда не будет.***
Василиса вызвалась помочь бабушке убрать снег возле порога. За ночь намело его столько, что дверь с трудом можно было открыть. Работа не самая приятная, но уж лучше, чем дрова рубить или печь растапливать. Прошло около часа, как девушка смогла закончить работу. С облегчением вздохнув, Василиса было уже собиралась пойти в дом, как её окликнули. Услышав голос, девушка улыбнулась. Этот голос она уж точно могла узнать. Это был друг Василисы Митя. Он единственный, не считая Ленки, более-менее общался с девушкой. Митя испытывал к Василисе дружеские чувства. Девушка же несколько иные. Василиса часто вечером сидя возле окна и вырисовывая пальцем, какие-то узоры на стекле, выдумывая себе счастливое будущее с Митей, часто мечтая о свадьбе и о том, как он увезёт её из холодного Тобольска в большой город. Девушка бросив пихло (деревянную лопату) на землю, побежала к калитке. Василиса приметила, что парень стал выше её на две головы, что и неудивительно: он был старше Василисы на год. Митя заключил её в крепкие объятия. Василиса же смущённо отстранилась. Друг девушки уехал месяцев шесть назад с отцом в Ярково по каким-то неизвестным делам, - по слухам, к приболевшему дальнему родственнику, у которого дом имелся, а детей не было. Вот наверняка отец Мити и решил родственничка проведать, да и при случае к наследству притереться. Город Ярково не больно был и далёк от Тобольска, но Василисе от этого легче не становилось. В первые месяцы она сама не своя была: то в окно глядит, то по дому слоняется. Словами не передать, как девушка скучала по парню. Теперь же Митя опять вернулся, и Василиса была счастлива как никогда. Теперь-то и наладится всё, не скучно будет, да и не так одиноко. Ленка со своим солдатом носится, о чём бы они ни говорили, всё к одному сводится, к этому Ване, как будто на нём свет клином сошёлся. - Митя, ты вернулся. Девушка улыбнулась. Парень же засмеялся и похлопал Василису по плечу. Девушка засмущалась оттого, что парень прикоснулся к ней, и слегка отряхнула тулуп от снега. - Не так уж долго меня не было. Говорил же я, что вернусь. Теперь уж точно из родного Тобольска и шагу не сделаю. Василисе стало ещё радостней, что теперь Митя никуда не уедет. Митя же осматривался по сторонам. Василиса, заметив это, подумала, что наверняка Митя очень сильно соскучился по Тобольску. Правда, это было странно ведь Ярково мало чем отличался от их города. Только разве что размерами. Ярково намного меньше Тобольска будет. Наверняка там точно так же тихо, как в лесу, и спокойно. Но Митя по-настоящему любил свой город, считал его своей малой родиной и не мог представить места лучше. Парень никогда бы не хотел куда-нибудь уезжать из него, даже на время. Но обстоятельства заставили его покинуть Тобольск на шесть месяцев. И вот теперь он стоит и вдыхает родной воздух. И не так надолго и уезжал, а как будто век здесь не был. Как же Митя соскучился по тихому и снежному Тобольску! Здесь всё течёт размерено и спокойно. Нет, такого точно нигде нет: ни в Ярково, ни в другом городе. Только здесь, в родном Тобольске, где каждый кусочек земли для Мити свой, родной. Митя улыбнулся. Наконец-то он дома, в своём любимом городе, с которым больше никогда не расстанется. - А Ленка, как она? - неожиданно спросил парень. Улыбка с лица Василисы спала. Ведь девушке было известно о симпатии Мити к лучшей подруге. В душе девушка надеялась, что эта симпатия угаснет и Митя забудет про Лену. Но не тут-то было. Василиса заглянула в глаза парню, в них она увидела радость и нетерпение. Наверняка эти чувство вызвало у Мити имя лучшей подруги. Василиса попыталась снова улыбнуться и тряхнула головой, отгоняя разные мысли насчёт влюблённости Мити. Девушка глубоко вздохнула. Василисе было жаль друга. Вряд ли Ленка обратить на него должное внимание. У неё на уме только этот солдат Ваня, про которого она все уши Василисе прожужжала и по сто раз в день спрашивала, точно ли передала Василиса записку. Девушка только вздыхала и покачивала головой в знак согласия. Знала бы подруга, как Василиса передала записку… Жизнью была бы ей обязана. Митя же наивно полагал, что Ленке он тоже нравится. Василисе от этого становилось нехорошо на душе. Ведь девушка сама симпатизировала Мите и даже могла назвать это любовью. Василиса была уверена, что никого лучше Мити и сыскать нельзя. Он был для девушки хорош во всём, от головы до пят. Добр, красив, всегда приветлив с ней. Но Митя вряд ли знал об этом и воспринимал девушку не больше, чем друга, с которым можно только в детские игры играть. От этого у Василисы кошки скребли на душе. - Нормально. Василиса ответила коротко, пытаясь держать улыбку. Митя удовлетворённо покивал. Девушке же на такую реакцию захотелось скривиться. Но почему всё всегда достаётся Лене? Чем она хуже? Василиса полагала, что наверняка Ленке попадётся хороший жених, а она так и просидит с бабушкой до старости. Так и увянет в Тобольске, никому не нужная. Девушка с трудом сдержала слёзы. -Ну ладно, я пошёл, если что Ленке привет передавай. Митя развернулся и пошёл в сторону своего дома, джае не заметив, как изменилось настроение девушки. Василиса же, закрыв калитку, отправилась домой. «Передай привет»... Она, что посыльная? То записку, то приветы передавать, а вот возьмёт и не передаст. Что тогда будет? Василиса в душе понимала, что просто вредничает и, конечно, передаст Ленке, что Митя приехал. Девушка просто не могла поступить иначе, как-никак она была её лучшей подругой и всегда поддерживала её во всём, и девушка была уверена, что Лена никогда не предаст её. Они навсегда останутся лучшими подругами, и даже дети у них буду дружить. Да и куда она уедет из Тобольска? Так наверняка и проживёт в родном городе всю жизнь. Ведь вряд ли кто-то её когда-нибудь заберёт дальше близлежащих городов. Но в душе Василисы горел маленький огонёк надежды, что она уедет с Тобольска в большой город и там построит свою судьбу. С чистого листа, где её никто не будет знать, где она сможет дышать спокойно, где кипит жизнь в бешеном ритме.***
Испокон веков охрана царской семьи была особой почестью, которой удостаивались немногие, хорошо обученные солдаты. Ведь жизнь императора и его семьи на первом месте. Всегда люди, стоящие у верха, хотели обезопасить себя. Ведь получая в свои руки власть, они не только управляли жизнью страны, но и подвергали себя очень большой опасности. Так было во всех странах и во все времена. Ещё у древнегреческих царей была своя армия, которая охраняла их. Другое дело, когда эта же армия которая берегла твою жизнь как зеницу ока, предаёт тебя. Истории известно множество переворотов и кровавых революций. В Риме императоры в одно время менялись, словно партнёры в танце. И обычно заканчивали их эпоху самые доверенные и преданные с одного взгляда друзья. Практически все они были безумны и крайне жестоки. Когда ты не стоишь у власти, как обычный человек, ты тоже опасаешься за свою жизнь. Но у простого человека нет армии. Он сам охраняет себя, как может. Иногда это заканчивается плачевно. Царскую семью уважали и почитали. Императорская чета внушала трепет россиянам. Но это было когда-то. Теперь же те, кто раньше боялся и уважал, не испытывали к ним ни того, ни другого. Их уважали не потому, что любили, а потому, что они были у власти. Они были незыблемой верхушкой. Но всему когда-то приходит конец. Забавно наблюдать, как люди, когда-то дрожавшие от их имён, получив свободу от власти в лице монарха, стали свободны от обязательств уважения и почёта своего бывшего правителя. Охрана уже ссыльной царской семьи тоже была делом тонким и щепетильным. Не дай Бог, с ними что-то случится! За это придётся отвечать. Солдаты, увидевшие, как упал бывший наследник, вовсе не за него испугались, а за себя. Ведь в обязанности охраны входило следить за цесаревичем. Солдат, стоявших в то время в саду, наверняка хорошо отчитают. Бывшему наследнику было даже жаль их: они не виноваты ни в чём, даже если бы приступ болезни был не притворным! Но прошлого назад не воротишь. Остаётся только надеяться, что их наказывать не будут. Алексея уже который час обследовал доктор и не мог найти никаких травм. Сидящая возле цесаревича мать обеспокоенно переводила взгляд то на доктора, то на любимого сына. Доктор же не мог понять причину столь сильного крика и искал доводы и объяснения. Наследник же пытался найти хоть какое-то оправдание тому спектаклю, что он устроил. Перебрав в голове массу вариантов, он не выбрал ни одного. Когда доктор закончил исследование, он лишь развёл руками. Сказав, что ничего жизни цесаревича не угрожает. Вся семья облегченно вздохнула. Но солдаты возмутились этим. Они были раздражены, что цесаревич устроил такой переполох и потребовали немедленных объяснений. Бывший император старался из-за всех сил оправдать сына. Но выходило у него это из рук вон плохо. Тем временем никто не заметил отсутствия младшей великой княжны. Анастасия незаметно прошмыгнула в комнату бывшего наследника. На неё никто и не обратил внимания. Цесаревич, увидев сестру, посмотрел на неё, спрашивая всем своим видом, получилось у неё или нет. Великая княжна лишь покачала головой и сразу же отвела взгляд в другую сторону. Наверняка сестра цесаревича боялась, что их в чём-то заподозрят, поэтому и поступила так. Ольга же села возле постели брата и погладила его руку. Алексей же сгорал от стыда, что заварил такую кашу, и теперь его отец заступается, как может, за него. Татьяна заботливо поправила подушки брата. Мария же кидала взгляды, полные волнения и печали, на отца, спорящего с солдатами. Маша не любила ссоры, и для неё любой спор был в тягость. Великая княжна хотела жить в мире. Но у неё, как и у любого другого человека, это получалось не так хорошо, как хотелось. Алексей привстал с пуховых подушек. Зачем такая забота, ведь и не болит ничего! Цесаревич окинул взглядом комнату. Спор хоть и происходил за дверью, но его было слышно наверняка во всём доме, он начал набирать обороты. Встав с постели, он всё-таки решил прекратить спор. Сёстры завидя это, конечно сразу поспешили на помощь и начали всячески останавливать его. Все, кроме Анастасии, которая наблюдала за этим едва сдерживая смех. Открыв двери, цесаревич глубоко вздохнул. Если Алексей сейчас не остановит этот спор, он перерастёт в крупный скандал. - Алёша? Зачем ты вышел, прошу, иди в свою комнату. Бывший император кинул на своего сына тревожный взгляд. Цесаревичу от этого стало не по себе. Его отец так переживает за него, а он всего лишь обманул бывшего императора. - Я… Со мной всё в порядке. Цесаревич попытался говорить ровным и спокойным тоном. Солдат же ухмыльнулся, посмотрев на Алексея. - Тогда,что же Вы так кричали? Мы из-за Вас выговор получили? Бывший наследник громко выдохнул. И вправду из-за него солдаты попали под опалу. Но другого выхода не было. Как бы тогда они передали записку? - Я думал, что… у меня будет что-то серьёзное или… Вообщем я испугался, вот и закричал так сильно. Солдат переводил раздражённй и гневный взгляд то на цесаревича, то на бывшего императора и что-то пробурчал себе под нос про несносную семейку и, развернувшись, поспешил оставить сына и отца. Бывший император подошёл к сыну и обнял его. Цесаревич даже и не знал, чем был вызван этот порыв. Но после этого отец строго наказал немедленно возвращаться в свою комнату. Цесаревич выполнив одно обещание, подставил под удар других людей. Алексею было даже обидно за них. Ведь, если честно, то виноват-то он. Бывшего наследника грызла совесть, он не хотел, чтобы так получилось. Вернувшись в свою комнату, мальчик, не обращая внимания на взгляды сестёр, лёг в кровать и, поджав ноги к груди, повернулся на бок. Возможно, сон успокоит его душевные муки, а если даже и нет, то хотя бы поможет забыться на некоторое время. Всё лучше, чем попопросту угнетать себя. Великие княжны заметив это, решили тихо удалиться. Анастасия же кинула многообещающий взгляд напоследок и тихо закрыла за собой дверь. Цесаревич же провалился в сон. Небытие накрыло его с головой, укутав разноцветным снами.