Как я тебя... ненавижу

Андрей пришел через два часа. К тому времени я успела немного прийти в себя и очень старалась, чтобы он не заметил напряжение, которое буквально кружило вокруг меня. Мы пошли на кухню, я накрыла на стол. — Камилла? — голос Андрея вывел меня из раздумий. В моей голове до сих звучали слова Ромки. — Что? — посмотрела я на Андрея. — Что—то произошло? — видимо уже в который раз спрашивал он. «Катастрофа», — мысленно ответила я, но постаралась сохранить спокойный вид, пожала плечами: — Все время что-то происходит. Я решила ничего не говорить Андрею. Я не знала, как он отреагирует, что сделает. Что хочет сделать Ромка? Чего он вообще хочет? Все эти вопросы грозили взорвать мне мозг. Я отложила в сторону вилку: есть не хотелось. — Я устала, — произнесла я, вставая из-за стола. — Пойду к себе. — Ладно, иди, — было видно, что опекун мне не поверил, но расспрашивать не стал. За что я была ему благодарна. — Я тут сам приберусь. Я лишь вымученно улыбнулась, кивнув, и вышла из кухни. Упав на постель, я обняла плюшевого медведя и уставилась в потолок. Голова болела, но мозг не хотел прекращать работу, обдумывая выход из сложившийся ситуации, словно решение сложной задачи. Что мы имеем? Ромка, фотографии, шантаж. У меня есть два пути: или молчать и ждать, чего от меня потребует Ромка, или рассказать кому-нибудь и попытаться как-то поставить зазнавшегося парня на место. Первый вариант мне никак не улыбался. Я могла себе представить, чего может захотеть обиженный самовлюбленный парень, если его самомнение задеть. Мурашки побежали по спине. Ничего хорошего. И становиться в очередной раз жертвой не хотелось. Второй вариант был еще сложнее и рождал еще больше вопросов. Кому рассказать? Как сделать так, чтобы Ромка ни о чем не узнал? И как забрать у него фотографии? Не прийти же к нему с монтировкой и потребовать их назад. Воображение услужливо нарисовало сцену избиения парня монтировкой, что заставило меня злорадно улыбнуться. Не замечала раньше у себя такой жестокости, хотя раньше меня никто и не шантажировал. Рассказать все Андрею я не могла, не сколько из-за угрозы Ромки, сколько понимая, что узнай опекун о том, что произошло, скорей всего он найдет способ уничтожить фотографии, но после того между нами все будет кончено. Совесть мужчины, так неожиданно замолчавшая в последнее время, и просто возможность повторения данной ситуации заставят его расстаться со мной. Так что я теряла Андрея, так или иначе, что меня не устраивало. Был один человек, которому я могла все рассказать: Иринка. Она, конечно, пообижается минут пять, но непременно что-нибудь придумает. Решив, что одна голова хорошо, а две — лучше, я, наконец, позволила себе уснуть. В результате своих ночных раздумий я не услышала будильник и проспала, что, если честно, даже радовало. Не оставалось времени ни для мыслей, ни для разговоров. — Как ты? — спросил меня Андрей, когда мы уже сидели в машине. — Нормально, — ответила я, отвернувшись к окну. — Камилла, — голос опекуна становился раздраженным. — Я же не слепой и не идиот. — Со мной все в порядке, — с нажимом повторила я. — И вообще, с чего такая забота? То ходишь меня не замечаешь, то вдруг сама нежность. Андрей изменился в лице, пальцы крепче сжали руль. Он отвернулся и неотрывно смотрел на дорогу. Обиделся. Рассердился. Молодец, Камилла. Кто говорил, что лучшая защита — нападение? Теперь Андрей со мной не заговорит и спрашивать ничего не станет. В тягостном молчании мы доехали до школы. Я пискнув: «До свидания», — выскочила из машины и поспешила к дверям школы, даже не обернувшись. Как хорошо, что сегодня у нашего класса нет ни химии, ни биологии. Вряд ли я смогла выдерживать его суровый взгляд один, а то и два, урока, да и Андрей успеет успокоиться. Мои мысли тут же переключились с мужчины на подругу, как только я увидела ее женственный силуэт в конце коридора. — Привет, — поздоровалась я с Иринкой. — Привет, — улыбнулась она в ответ. — Ты сегодня поздно. — Проспала, — коротко ответила я. — Ириш, мне поговорить с тобой надо. Подруга тут же стала серьезной, а у нее в глазах загорелись огоньки любопытства: — Что случилось? — Много чего, — шепотом ответила я, подталкивая Иру к дверям класса. — После уроков расскажу, пошли. Уроки то тянулись, то пролетали. Настало время большой перемены. Юрка на некоторое время отвлек Ирку на себя. Подруга становилась просто невыносимой, когда ей что-то было любопытно. Она несколько раз пыталась разговорить меня на перемене, но я упорно отмалчивалась. Пользуясь небольшой передышкой, я решила ненадолго выйти на улицу, надеясь, что холодный февральский ветер взбодрит и поможет продержаться остаток уроков. Тут почувствовала, как чья-то сильная рука буквально втаскивает меня в один из кабинетов. «Ромка?!» — жирными красными буквами загорелось у меня в голове. Попыталась освободиться, несмотря на сковывавший тело страх и мешающую думать панику, меня втащили в приоткрытую дверь и вовремя накрыли рот рукой. Я зажмурилась, словно это спасет меня, но когда ни через секунду, ни через две ничего ужасного со мной не произошло я, осторожно приоткрыла глаза, чтобы узнать, кто же со мной так жестоко пошутил, и встретилась взглядом с карими глазами, с интересом смотрящими на меня — глазами Андрея. Я отстранила его ладонь, все еще зажимавшую мне рот, и выдохнула: — Черт, обязательно было так пугать? — Я не хотел, — пожал мужчина плечами. — Но остается вопрос: кого ты так сильно испугалась? Не думаю, что ты ожидаешь встретить маньяка за углом или так боишься кого-то из одноклассников? — Нет, — покачала я головой. Больше я ничего не могла произнести. Мы просто стояли: я — прижатая спиной к двери, он — так близко, что я чувствовала его дыхание на своей щеке. Андрей все еще был зол на меня — это отчетливо читалось в его глазах, и еще он хотел узнать правду. «Да, попала ты, Камилла: всем известно, что ты врать не умеешь, а ему тем более, — подал свой ироничный голосок разум. — Может, ему все рассказать?» Но я, проигнорировав внутренний голос, продолжала упрямо молчать. — Ну и черт с тобой, — раздраженно произнес учитель, отстраняясь от меня. — Делай что хочешь, только потом последствия сама расхлебывать будешь. Он повернулся ко мне спиной и направился к учительскому столу. Во мне тоже начала подниматься волна раздражения. — Вот и буду: не маленькая, справлюсь! — огрызнулась я. Андрей обернулся ко мне. Мы так и стояли, буравя друг друга злыми взглядами. Сердце стучало в грудной клетке как бешеное, ударяясь о ребра. По спине снова заползали неприятные мурашки. Чувство удушья ударило по легким, заставив нащупать ингалятор. Отвлекшись на то, чтобы принять лекарства, я не заметила, как Андрей преодолел расстояние между нами, и, схватив меня за руку, отвел ингалятор от моего рта. Тут же его губы прикоснулись к моим, зубы легонько закусили мою нижнюю губу, а язык проник в рот, начиная игру. Ноги подогнулись сами собой, и если бы не его рука, обхватившая мою талию, я бы упала на колени. Не прекращая поцелуя, он опустил руку ниже. Я застонала и, обхватив его за шею, буквально повисла на нем. Из головы разом вылетели все мысли и страхи, оставляя лишь желание, тугим комком сжавшееся внизу живота. — Ой! — девчачий вскрик за спиной заставил нас очнуться и вспомнить, где мы находимся. Мы буквально отскочили друг от друга, посмотрев на вошедшую. На наше счастье это оказалась Иринка, смотрящая на нас широко распахнутыми от удивления глазами, с прикрытым ладонью ртом, с выражением полнейшего шока и моей сумкой в руке. Видимо я выронила ее в коридоре, когда испугалась. — Твою ж мать, — сквозь зубы выругался Андрей. — Простите, — пролепетала девушка и стала медленно пятиться назад к двери. Я закусила губу, посмотрев на с каждой секундой все больше мрачнеющего учителя. Черт, это плохо. Не дав себе времени на раздумья, я кинулась к Иринке и, подхватив сумку одной рукой, а подругу — другой, выбежала из кабинета. Когда мы с Иринкой уже отошли на приличное расстояния, она боязливо оглянулась назад, будто ожидая, что Андрей пустится за нами вдогонку. Последний раз такой перепуганной я видела ее когда мы пробрались в его кабинет. По расписанию было еще два урока, но я, наплевав на них, потащила подругу к дверям. Мне нужно было ей все объяснить, и чем быстрее, тем лучше. Она, не задавая вопросов, просто следовала за мной. Нам повезло: охранника у входа не было на месте, и мы как ни в чем не бывало вышли во двор, а потом и за территорию школы. Завтра мне попадет и от Андрея, и от директрисы, но сейчас меня это мало волновало. Сейчас есть проблемы и посерьезнее. Возможность говорить к Иринке вернулась только когда мы, сев в автобус, поехали к ней домой. — Так об этом ты мне хотела рассказать? — шепотом спросила она, склоняясь ко мне, словно остальные пассажиры полупустого автобуса только и мечтали как бы нас подслушать. — И об этом тоже, — кивнула я. — И давно это у вас? — продолжала расспрашивать подруга. — С каникул. — И ты мне ничего не сказала?! — с ноткой обиды в голосе, спросила Ирка. — Еще подруга называется. — О, да, словно это так просто: «Привет, смотри какую я себе кофточку купила, а еще, знаешь, у меня мама умерла, и я теперь сплю со своим опекуном тире учителем», — с сарказмом фыркнула я: оголенные нервы и так были натянуты, как струны, и оправдываться сейчас совершенно не хотелось. Ирка отвернулась к окну, демонстративно скрестив руки на груди. Я устало вздохнув повторила ее движения. Ругаться и спорить с ней не было никакого смысла, как и пытаться что-то доказать и оправдаться. Оставалось лишь ждать, когда любопытство перевесит уязвленное самолюбие. Автобус подполз к нужной нам остановке и подруга, не говоря ни слова, соскочила с сиденья и подошла к двери — я поплелась вслед за ней, наблюдая этот театр одного оскорбленного актера. Мы вышли и направились к ее дому. За всю дорогу она ни разу не обернулась и вела себя так, словно меня нет. Мы поднялись на ее этаж, вошли в квартиру. Я спокойно разулась, сняла пуховик и прислонилась к косяку двери ее комнаты. — Три, два, один, — окончила я счет от ста до одного, и в ту же секунду Иринка буквально втолкнула меня в комнату, усаживая в кресло-грушу, и с самым серьезным видом приказала: — Рассказывай все по порядку. Я лишь улыбнулась. Сколько ее знаю, Иринка никогда не умела долго злиться или обижаться. Единственным исключением из того был Юрка, но тут свою роль играла женская гордость. — Хорошо, по порядку так по порядку, — кивнула я, устраиваясь поудобнее. — Очуметь, — сдавленным голосом произнесла Иринка, качая головой, когда я закончила рассказ. Было видно, что сейчас она готова больше поверить в инопланетян, вампиров и снежного человека, чем во всю эту историю. — Уж от кого-от кого, а от тебя, подружка, этого не ожидала. Ну ты даешь! И с кем?! С нашим неприступным Андреем Владимировичем! — воскликнула девушка. — Ну то полный разрыв шаблона. — Так ты его любишь? Я кивнула, чувствуя, как щеки начали гореть. — Ну, а он тебя? — огоньки любопытства в Иринкиных глазах разгорелись еще сильнее в предвкушении очередной сенсации. — Не знаю, — пожала я плечами, надеясь, что фраза прозвучала как можно более безразлично. — Да-а-а, — протянула подруга с видом: «Ну и дура ты, Камилла». — Знаешь, сейчас меня больше волнует Ромка и фотографии, — парировала я. Иринка фыркнула и замолчала, обдумывая всю ситуацию. — Ромка, конечно, гад, но хитрости ему не занимать. Пока он не скажет, чего от тебя хочет, мы не сможем к нему подобраться. — Он сказал, что фотографии у него на «мыле», и, наверное, на компе. — Угу, — кивнула Иринка, доставая из кармана телефон. — Кому ты собралась звонить? — спросила я, с тревогой наблюдая за действиями подруги. — Как кому? Юрке, конечно, — как само собой разумеющееся ответила она. — Юрка — хакер с многолетним стажем, да и друзья у него все такие же, — девушка покрутила пальцем у виска и закатила глаза, — на компах помешанные. Может, придумают, как фотографии с Ромкиного компа удалить. — Только Юрка не должен узнать обо мне и Андрее, — схватила я подругу за руку до того как она успела нажать кнопку вызова. — Обижаешь, — кивнула она и, пустив вызов, приложила мобильный к уху. — Алло, привет, любимый. Ты сейчас очень занят? Из школы идешь. Почему меня там не было? Да, голова сильно разболелась, я отпросилась, — без запинки соврала девушка. — Да, Камилла со мной. Можешь прийти к нам сегодня? Дело есть. Придёшь? Хорошо. Она положила трубку. — Все, придет через час, — улыбнулась она мне. — И что мы ему скажем? — нахмурившись, спросила я подругу, рассказывать всем и каждому о моих отношениях с учителем не входило в мои планы. — Да успокойся ты, — махнула рукой Иринка. — У Юрки есть зуб на Ромку. Они и так друг друга недолюбливали, а уж после случая на той вечеринке, — голос подруги снизился до шепота и совсем затих. Тут же перед глазами возникла неприятная сцена в спальне моих родителей. Видение было не приятным, но после этого уже столько произошло, что, казалось, оно было в прошлой жизни. — Пошли, чай попьем, мама вчера вкусный пирог купила, — разрушая повисшую тишину, сказала Иринка, и с улыбкой в 220 вольт, встала с кровати, и поспешила на кухню, ставить чайник. Я всегда завидовала той легкости, с которой Иринка относится к жизни. Нет, не поверхностной, глупой, которой обычно награждают недалеких блондинок модельной внешности, а позитивной, жизнерадостной, когда человек верит в то, что любая неприятность обязательно приведет к чему-то хорошему, и что не бывает нерешаемых проблем. Короче, оптимистка до мозга костей. Юрка, как и обещал, появился через час. Он, конечно, не сильно поверил во все эти разговоры о больной голове, но спорить не стал. Да лично мне было неважно, главное, чтобы он поверил в другое или, по крайней мере, не задавал лишних вопросов. Иринка на ходу выдумывала историю о каких-то не слишком приличных фотографиях, которые наснимал Ромка, и теперь меня ими шантажирует, для достоверности приплетая к этому идиотский поход в ночной клуб. Парня такое объяснение вполне устроило. Потому, выпив вторую кружку чая, он на наш вопрос: «Может ли он или кто-то из его друзей нам помочь?» — ответил: — Ромка тоже не лох в компах, и вряд ли нам удастся залезть к нему извне, но если будет шанс подключится напрямую к его компу, то дело выеденного яйца не стоит. — То есть? — не сразу поняла я. — То и есть, — с видом человека, которому приходится объяснять элементарные вещи вздохнул Юрка, — я могу взять флешку, записать на нее вирус. Этот вирус полностью отформатирует весь компьютер, предварительно переслав хозяину информацию от всех паролей аккаунта жертвы. При желании я даже могу запрограммировать его на то, чтобы он компу «материнку» спалил или сам «проц». Нужно только чтобы кто-то воткнул флешку в его комп, так как я сомневаюсь, что Ромка станет открывать незнакомые письма или качать порно с непроверенных сайтов. Да и так больше шансов, что вирус сработает. — Так это идеально! — воскликнула Иринка. — Как раз то, что нужно! Ты — гений! — поцеловала она Юрку в щеку. Парень улыбнулся довольный собой. — А как мы подберемся к Ромкиному компьютеру? — спросила я, хотя догадка уже неприятно шевелила волосы на моем затылке. — Камилла, ну ты что сегодня, как тот жираф из анекдота? — застонала Иринка. — Ромка тебе позвонит и пригласит к себе, а у тебя будет с собой волшебная флешка. — А если не пригласит? — затаила я дыхание. — Пригласит, или я плохо знаю парней, — с хитрой улыбкой ответила Ирина. Я почувствовала, как целая армия мурашек снова устроила марш-бросок по моей спине. Больше всего мне хотелось сейчас рассказать обо всем кому-нибудь сильному и смелому, чтобы он сам разобрался с той проблемой. Рассказать все Андрею. Но вспомнив сегодняшнюю сцену в классе, покачала головой. Нет, я должна справиться с этим сама. От Иринки я вернулась только вечером. Мы договорились, что через два дня Юрка принесет волшебную флешку. Все, что оставалось — это ждать и надеяться, что Ромка не позвонит или не появится раньше. Я ожидала, что как только я переступлю порог квартиры, меня будет ждать строгий Андрей Владимирович с выговором за пропущенные уроки и допросом на тему, где я была, но вопреки моим ожиданиям, квартира встретила меня тишиной и выключенным везде светом. Его не было дома. Первая же мысль породила во мне беспокойство: может, он ищет меня? Ведь мобильный я потеряла, а новый так и не собралась купить. Хотя он не мог не заметить, что Иринки тоже нет в школе, и в первую очередь поехал бы туда или хотя бы позвонил. Значит, он не разыскивает меня по всему городу. Где еще Андрей мог быть, я не знала, потому, поужинав и сделав уроки, решила просто лечь спать. В конце концов, он взрослый человек, и сам решает, что ему делать, но уснуть мне удалось только в три часа, когда я услышала негромкий хлопок двери и шаги в коридоре: он вернулся домой. Утром один взгляд на Андрея показал, что вчерашний вечер он провел в веселой компании с бутылкой чего-то более крепкого, чем «Кока-кола». Не задавая вопросов, я отыскала в аптечке таблетку «Антипохмелина» вместе с обезболивающим и положила перед опекуном, а сама села завтракать. Приняв лекарства, залпом выпив два стакана воды, Андрей, наконец, поднял на меня взгляд. — Ты вчера прогуляла уроки. — Угу, — ответила я, показывая всем своим видом, что ни капли не раскаиваюсь в содеянном. — Мне пришлось наврать директрисе, что у тебя опять понизилось давление, и Давыдова вызвалась тебя проводить до дома, так как у меня еще были уроки. Я почувствовала себя неловко: заставляю учителя врать директору как провинившегося двоечника, а если Надежда Александровна не подтвердит его слова… — Школьная медсестра все подтвердила, — словно прочитав мои мысли, сказал Андрей, — и даже выписала какую-то бумажку, но не советую такое повторять. — Спасибо, — поблагодарила я, рассматривая рисунок скатерти. — Так что происходит? — спросил Андрей. — Я просто объяснила Иринке, что произошло там… в кабинете, — продолжая пристально рассматривать узоры, чтобы не встречаться с опекуном взглядом, ответила я. — И все? — в голосе мужчины звучало неверие и сарказм. Он мне не верил, каким-то шестым чувством, а может просто от того, что хорошо узнал меня за то время. Он не просто чувствовал, он точно знал, что я что-то скрываю. В который раз мне захотелось ему довериться, рассказать всю правду, попросить помощи, но упрямство и страх связали мой язык морским узлом. — И все, — я подняла голову, и посмотрела Андрею в глаза, доказывая, что, сколько бы он не спрашивал я ничего не скажу. — Не волнуйся, Иринка никому не скажет, я в том уверена. — Хорошо, — в голосе мужчины снова начало подниматься раздражение. — Пора собираться в школу, не хватало еще сегодня опоздать. Я встала из-за стола и опустила кружку и тарелку в раковину, посуда жалобно звякнула, принимая на себя волну моего раздражения и злости, но не разбилась. Пошла собираться в школу, оставив Андрея одного. Два дня немого ожидания. Именно немого, Ромка не звонил, не писал, и вообще не подавал никаких признаков своего существования. Так что мне иногда казалась, что вся эта история с фотографиями мне просто привиделась. Но не только Ромка молчал. Я знала, еще до того как стала жить у Андрея, еще до того, как влюбилась в него, что он человек любящий контролировать свое окружение, знать и иметь возможность влиять на ситуацию. То было видно по тому, как он вел урок, водил машину, да просто общался с людьми. Кто-то скажет, что это смахивает на диктатуру, где лишние слова не скажи, ничего лишнего не сделай, и вообще ужас. Да, отчасти, но при этом Андрей имел такое человеческое обаяние, что мог убедить оппонента в правильности своего решения. И все же, как хороший учитель, умел принимать во внимание разные точки зрения, и мириться с той, которая ему не совсем нравилась, но то, что я что-то от него скрывала, било по нему намного сильней, чем все остальное. Нет, он больше не спрашивал, не допытывался, не пытался что-то объяснить. Он просто молчал, и это обижало больше всего. Словно ему было все равно, что я делаю, и что происходит. Даже в первые дни его опекунства, он проявлял ко мне больше внимания, чем теперь. «Ну, и черт с тобой. Делай что хочешь, только потом последствия сама расхлебывать будешь», — звучали у меня в голове его слова. В минуты особого отчаянья, казалось, что когда объявится Ромка, я могу ему просто сказать, чтобы отвалил и делал с фотографиями что захочет. Все равно между Андреем и мной уже все кончено. Но тут же напоминала себе, что фотографии опасны не только разрывом наших с Андреем отношений, но и возвращением в приют, увольнением, а может и тюрьмой для моего любимого опекуна. Все было плохо, но я решила, что даже если Андрею надоела эта «игра в любовь». Я не могу какому-то уроду позволить сломать ему жизнь, опять. Утро субботы было теплым и солнечным, словно напоминая уставшим от зимы людям, о том, что скоро весна. Погода за окном полностью противопоставлялось моему настроению. Я сидела перед ноутбуком, бездумно просматривая страницы в соцсети, чтобы хоть чем-то себя отвлечь. Я вся была в ожидании чего-то именно сегодня, именно сейчас, полное ощущение того, что каждое движение минутной стрелки приближало меня к чему-то нехорошему, словно надвигающаяся буря, и когда в тишине квартиры зазвонил телефон, я почти не удивилась, услышав Ромкин голос на том конце провода: — Привет, малышка. Скучала? — его голос звучал неприкрытым ехидством. Он наслаждался своей жестокой игрой. Мои пальцы настолько сильно сжали трубку, что мне показалось еще миг и пластик треснет у меня под пальцами. — Отвечай! — в голосе парня послышались приказные нотки, но я вздрогнув от внезапного окрика, продолжала упрямо молчать. — Ну, ладно, — сменил гнев на милость Ромка. — Жду тебя сегодня у себя к пяти часам. Надеюсь не забыла где я живу? Только приходи одна, увижу, что ты с кем-то тут же нажму комбинацию клавиш и твои, с учителем, фото разбегутся по инету, как вирусные видео, — с угрозой в голосе произнес он. — Поняла? Я продолжала молчать. — Я не слышу. Поняла?! — снова прикрикнул Ромка. — Да, — сквозь зубы прошипела я. — Вот и умница, — в голосе парня появилась нежность, словно он хвалил собаку за правильно выполненную команду. — И еще, надень бельишко покрасивее, с кружавчиками, у тебя наверняка такое есть, — ехидно добавил он и отключился. Я почувствовала холод страха, сковывавший мое тело. Рвотный ком подбирался все ближе к горлу. Я судорожно втянула в себя воздух, стараясь, справится с приступом паники, не упасть в обморок и не разреветься, дрожащими пальцами набрала Иринкин номер. — Алло, — радостным приветствием ответила подруга. — Он позвонил, — дрожащим глухим голосом сообщила я. — Не волнуйся, — голос Ирки тут же стал серьезным. — Флешка с собой? Я кивнула, не сразу сообразив, что она не может меня видеть. — Да, — ответила я. — Хорошо. Вы встречаетесь у него дома, как я понимаю? — вопрос звучал больше как утверждение. — Да, в пять, — я потихоньку собиралась с духом, отгоняя страх прочь. — Но он сказал… — Чтобы ты приходила одна, — закончила за меня Иринка. — Он предсказуем, как и все шантажисты. Не бойся, я с Юркой буду где-то неподалеку. Если все пойдет совсем плохо, просто пусти вызов. Да, даже если не пустишь, мы придем. Хорошо? Иринка отдала мне свой старый сотовый, чтобы я всегда была на связи, в случай чего я могла позвонить. — Хорошо, — мысль, что друзья будут где-то рядом придавала уверенности. — Ладно, давай. Удачи, флешку не забудь. — Да, спасибо, пока, — попрощалась я с подругой. Я прислонилась к стене, ноги подгибались, отказываясь держать. Я не уверенна, что сумею, что хватит сил. Тут я услышала звук открывающейся двери, Андрей вышел из кабинета, с двухдневной щетиной на щеках и бледнее обычного он выглядел не лучше меня. Я не думала, что он дома, последнее время он стал уходить каждый вечер после занятий, и возвращаться глубокой ночью. Я не спрашивала, где он пропадает мучаясь от ревности и беспокойства, но теперь у каждого из нас были свои секреты, и мне оставалось надеяться, что когда мне удастся разобраться с Ромкой я смогу ему обо всем рассказать, и он меня простит. Взгляд мужчины остановился на мне, брови нахмурились, по лицу пробежала тень тревоги. Он уже хотел о чем-то спросить, как я отстранилась от стены и поспешила к себе. Я знала, что если он меня спросит: «Что случилось?» — у меня не останется сил промолчать. Ровно в пять часов я стояла перед дверью Ромкиной квартиры, словно это были врата ада. Я несколько раз уже тянулась к кнопке дверного звонка, но каждый раз останавливалась в нескольких сантиметрах от нее. Чувство опасности и голос разума умоляли развернуться и бежать, куда глаза глядят, и за миг до того, как я уже готова была их послушать дверь распахнулась сама. На пороге стоял Ромка, одетый в шорты и рубашку, словно на улице был разгар июля. — Я тебя заждался, — ухмыльнулся он, пропуская меня в квартиру. — Думал ты уже решила не приходить. Я переступила порог, и услышала, как дверь в квартиру за мной закрылась, и щелкнул замок, сообщая о том, что ловушка окончательно захлопнулась. Я поежилась, хотя в квартире действительно стояла жара. — Давай помогу, — парень по-джентельменски помог снять пуховик, я вздрогнула когда его руки опустились мне на плечи, но ничего не произошло. «Может эта какая-нибудь глупая шутка, может мы сейчас поговорим, и разбежимся», — успокаивала я себя, пока разувалась. Но Ромка разрушил пустые надежды, подойдя сзади и ущипнув меня за ягодицу. Я вздрогнула. — Что встала как статуя? — грубовато сказал он, — Проходи. — И наградил меня еще и шлепком. Отступать было некуда. Я прошла в его комнату. Комната была небольшой: шкаф, кровать и компьютерный стол вот и все что там помещалась. В воздухе витал сладковатый запах, который давал понять, что тут баловались не только алкоголем. На столе стояла початая бутылка вина и два бокала. — Выпьешь? — спросил парень, наливая второй бокал. — Ты не торопись, родителей до завтрашнего вечера не будет, так что времени у нас много. — Нет, — покачала я головой, и отстраняя от себя предложенный алкоголь. — Ромка, я поговорить хочу. Ты не считаешь, что все это неправильно? — осторожно начала я. — Поговорить? — недобро ухмыльнулся парень, отпивая из бокала. — Нет, дорогая, я не считаю это неправильным. Почему ты трахаешься с этим преподом? А мне, который, твою мать, бегал перед тобой с цветочками, отворот-поворот. Вот это неправильно! Чем я для тебя оказался плох?! Поверь, я умею доставлять девушке удовольствие, — Ромка приблизился ко мне. От него неприятно пахло спиртом и куревом. Приступ тошноты и удушья накрыл меня с головой, я резко отстранилась, отталкивая парня от себя, боясь, что меня сейчас вырвет. Он неловко покачнулся, и вино из бокала выплеснулась прямо ему на грудь, запачкав рубашку. — Ах, ты — сучка! — Выругался Ромка, наблюдая, как бордовые пятна расплываются по ткани. — Да эта рубашка стоит больше, чем айфон, мне ее родители из Милана привезли! — Прости, — прошептала я, сейчас мне хотелось только одного: испариться, исчезнуть из той комнаты, квартиры. Парень поднял на меня взгляд, глаза были страшные, нечеловеческие, ненормальные. Мне стало еще страшнее, и я отступила назад, только бы быть от него подальше. Вся эта затея показалась мне самой глупой, самой опасной за всю свою жизнь, даже опаснее чем спуск по пожарной лестнице и побег в никуда из приюта. — Простым «прости» ты не отделаешься, — ухмыльнулся парень, и ударил меня наотмашь по лицу. Я отшатнулась, спотыкаясь обо что-то, и тут же оказалась на постели, прижатая им сверху. — Отпусти! Отстань! — пытаясь столкнуть его с себя, я, царапалась, и била ногами кровать. Но он играючи схватил мои руки своей и завел за голову, колени же были плотно прижаты его весом к постели. — Сейчас я проверю, что такого нашел в тебе тот учитель, — Ромка склонился надо мной в попытке поцеловать. Я замотала головой, но он второй рукой больно сжал мне подбородок, и, прикусив нижнюю губу, и больно сжав челюсть, заставил меня открыть рот, проник туда своим языком. Меня передернуло от омерзения, я зажмурилась и со всех сил сомкнула зубы. Парень взвыл, во рту чувствовался металлический привкус чужой крови. — Ах ты — шалава! — взревел Ромка, отстраняясь от меня. Я посмотрела ему прямо в глаза, стараясь скрыть весь тот ужас, что сейчас испытывала, оставив только презрение. — Что, понравилось?! — спросила я с издевкой. Глаза парня налились кровью, я лишь почувствовала, как его кулак врезается в мою скулу. Перед глазами все на миг померкло, я только услышала, как трещит ткань моей кофты. Боль и страх победили меня окончательно, я лишь пыталась посильнее сжать ноги, чтобы осложнить ему задачу. — Ох, какие яблочки, — выдохнул он, стягивая мой лифчик с груди и жадно сминая одну из них. — Сейчас я с ними поиграюсь, — он склонился, и, лизнув сосок, закусил его зубами. Я заскулила от боли. — Что, сучка, не нравится? — продолжал он издеваться. — Ничего, привыкай. Я сегодня отымею тебя во все дырки. Знаешь, люблю ебать телок в задницу, они при том так прикольно визжат, — оскалился он. — Тебя же еще никто не имел в задницу? Ну, значит, хоть там я буду первый. А потом могу еще пригласить своих друзей. Замутим групповушку человек на троих-четверых. Я знаю, ты будешь не против, — он ласково провел по моей щеке, той, что недавно ударил. — У нас много времени, — добавил он шепотом. Его слова еще больше наполнили меня ужасом, и дали новые силы бороться, я стала извиваться всем телом, пытаясь скинуть парня с себя, освободить руки, но он, наблюдая за моими попытками, только ухмылялся все больше. Вдруг по ушам ударила трель дверного звонка, вслед за ней послышался громкий стук, словно кто-то колотил в дверь ногами и руками. — Черт! — выругался Ромка, встрепенувшись. Он несколько раз посмотрел в коридор, потом на меня распростертую под ним, потом еще раз на дверь, решая, что ему делать. Стук и звон не замолкали. Парень еще раз выругался, но нехотя слез с меня и направился к двери. — Не двигайся, я скоро вернусь, — сказал он, закрывая дверь и подпирая ее снаружи. Я быстро соскочила с кровати, поправляя бюстгальтер, и обрывки кофты, в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно бы было огреть Ромку по голове. Как назло в комнате ничего подходящего не оказалось, только бутылка. Схватив ее, я, не обращая внимание, на выливающееся вино, перевернула ее и встала у двери. — Что надо?! — услышала я голос Ромки. Ответ мне был не слышен, но по следующей фразе я поняла, что это были Иринка с Юркой. — Да, и что же ты сделаешь очкарик? Иди домой вместе со своей Барби. Эта шлюха мне должна, если не хочет, конечно, отправить своего любимого учителя на нары. Не волнуйся, наиграюсь и верну, не моя игрушка, — продолжал издеваться мудак. Мне хотелось выскочить и дать Ромке по голове прямо сейчас, но как я не старалась толкнуть дверь, она приоткрылась лишь на небольшую щелочку, через которую я видела парня стоящего у двери. — Хватит парить мне мозг и тратить мое время, — ухмылялся Ромка, уже отходя от двери. — Отдыхайте. Звон и стуки не продолжились, все затихло. «Они ушли? Да, нет, не может быть?! Не могли меня бросить!» — подумала я с отчаяньем. Размышлять было некогда. Я затаила дыхание, готовясь к нападению, и надеясь, что не промахнусь, второго шанса у меня не будет. Он уже почти подошел к двери комнаты, как квартиру снова оглушили удары, но на тот раз они были сильнее, словно кто-то выбивал дверь. Ромка обернулся. После третьего такого удара дверь, затрещав, распахнулась, на пороге стоял Андрей. Он показался мне еще выше, чем обычно, грудь тяжело вздымалась, ладони сжимались и разжимались в кулаки. Полный беспорядок на голове и небритость еще больше делала его похожим на какого-нибудь рокера, чем на учителя. Он подошел к Ромке, и одним точным ударом в челюсть свалил его с ног, за этим последовало несколько несильных ударов ногами, но они тем не менее заставили парня заскулить и сжаться в клубок. Андрей быстрым шагом подошел к двери, и, отодвинув комод, распахнул ее. Бутылка, которую я все то время держала выпала из ослабевших пальцев и со звоном упала на пол. Андрей мельком оглядел меня с ног до головы, рывком поднял на руки, и понес прочь из квартиры. Иринка стояла в дверях, держа наготове мой пуховик. Я благодарно улыбнулась. — Я заявлю на вас в полицию. Я отдам им фотографии, — скулил Ромка в отчаянной злобе сидя на полу, над ним, следя за каждым его движением, стоял Юрка, готовый, если что добавить синяков на лице красавчика. — Вряд ли, — обернулась я через плечо на Ромку. Тут же из Ромкиной комнаты послышался треск, потом хлопок, и в квартире запахло жженой пластмассой. Юрка все же добавил какой-то вирус для гибели «материнки» или процессора, о чем говорила широкая улыбка, появившаяся на его лице. Я тоже не могла скрыть злорадства. Все же мне удалось обыграть Ромку. Первое что я сделала, когда он оставил меня одну в комнате, воткнула волшебную флешку в компьютер. Я стояла под теплыми струями душа, пытаясь смыть с себя страх, Ромкины прикосновения и поцелуи. Я терла себя уже минут двадцать, но мне все еще, казалось, что на мне его запах. Мы довезли Иринку и Юрку до дома. За все это время я услышала от Андрея лишь: «Спасибо», — адресованное Иринке. Когда нас в машине осталось двое повисло напряженное молчание. Андрей до сих пор злился. Как только автомобиль остановился у дома, я поспешила выйти, но была остановлена сильной рукой. Он снова взял меня на руки и донес до квартиры. Звук, отрывающейся двери заставил меня вздрогнуть. Андрей стоял, прислонившись к двери, и без стеснения наблюдая за мной, словно проверяя, цела я, или нет. В том взгляде не было желания или похоти, злобы или обиды, только забота и тревога. Он тоже помылся и побрился, и уже больше походит на себя самого. — Почему ты мне не рассказала? — начал он разговор первым. — Боялась, — просто ответила я. — Чего? — Андрей, казалось, был искренне удивлен. — Того, что ты от меня откажешься, — шепотом ответила я, смотря куда-то мимо него. Он ничего не ответил, просто подошел, выключив воду, заботливо замотал меня в полотенце и поднял на руки. — Глупенькая, — ласково произносит он, и целует меня в лоб, от чего по всему телу проходит тепло и мурашки. — Прости, — шепчу я, утыкаясь ему в шею. Он относит меня в спальню, и укладывает на кровать. Я хватаюсь за его руку, в испуге, что он уйдет. Андрей ложится рядом, прижимая меня к себе. — Знаешь, мне сегодня было очень страшно, — признаюсь я. — Мне тоже, — серьезно отвечает он, убирая упавший на мое лицо локон, и нечаянно задевая синяк на скуле. Я морщусь от боли, а он замирает. В его глазах на секунду вспыхивают яростные огоньки, но быстро затухают. — Ты должна поблагодарить Давыдову, она мне позвонила. Хотя могла сделать это и раньше, — ворчит он. — Надеюсь, тебе больше не захочется искать приключений? — Нет, думаю, с меня хватит, — зевая, отвечаю я. — Ты на меня больше не злишься? — Задаю я волнующий меня вопрос. Душ сделал свое дело и мне смертельно хочется спать. — Нет, — улыбается он. — Спи, Камилла, спи, и больше ничего не бойся. Я чувствую, как он крепче прижимает меня к себе, еще раз легонько целует в лоб, и проваливаюсь в сон.