Сновидец Его Величества

- Вы – еретик и убийца. Моя сестра – еретичка. Не стройте из себя невинного барашка, Вордсворт, я знаю, что за волчья натура скрывается под вашей сутаной, - Франческо склонился над сидящим в кресле бледным Уильямом и зло плевал горячим воздухом в его ухо, желая, наконец, разговорить «старого кельта», как он прозвал про себя профессора. Уильям, отрешенно глядя перед собой, нервно сминал листок бумаги из своего ежедневника пальцами в ему одному известную фигуру. - Признайтесь мне честно, вы предупреждали своего друга о том, что его обвинят в ереси? Вордсворт вяло перевел на него взгляд и нахмурился: - Вы хотите знать свое будущее, не так ли? - Если это и есть божий промысел, то я никогда не упущу такой возможности, ведь Иисус, сын Божий, знал наперед, что с ним произойдет. - С той только разницей, что он не смог избежать своей горькой участи. А вы думаете, что вы лучше Иисуса? Кардинал ходил перед ним взад-вперед, сложив руки на груди. Его алый плащ внушительно вздымался за плечами, подчеркивая его значимость. - Сон – это не всегда вести из будущего. Иногда это попытка памяти вытрясти все лишнее и устаревшее, порой это образы ошибок прошлого, которые до сих пор не дают нам двигаться дальше. И с чего вы взяли, что я непременно расскажу о вашем будущем? Но мне еще интереснее, как вы можете его избежать, если это ваша судьба? - Я - могу! – Франческо откинул алый плащ привычным движением и сжал пальцы в кулак, потрясая им в воздухе. – Я не ваш знакомый без связи и денег. Я Франческо ди Медичи, герцог Флоренции! Господь Бог наделил меня подобной властью и сейчас он дает мне возможность предугадать свое будущее. Возможность, которой вы противитесь, - ласково добавил он. Уильям хмыкнул, не сдержав улыбки: - Думаете, что это Господь дал вам власть? Это сам дух истории ведет вас вперед до тех пор, пока ваша роль не будет сыграна. И когда все закончится, ваше имя забудут. Школьники не смогут выговорить ваш титул… - Вот как, значит? – прервал его Франческо, заходя за спинку кресла, где сидел Уильям. – Тогда скажите мне, еретик из Альбиона, кельт, читающий руны, вам-то зачем этот дар? Уильям снова занялся своей бумажной фигуркой, собираясь со словами. Когда прошло слишком много времени в молчании, кардинал повысил голос: - Я жду ответа, сэр Вордсворт! - Психоанализ – это не дар, это наблюдение за людьми. Разгадывание снов – один из его подвидов. - Хорошо, очень хорошо! – кардинал был похож на рассерженного зверя в клетке, который ходит кругами и бьет хвостом по решетке. – Всего лишь психоанализ. Что же вам мешает провести сеанс психоанализа, если это всего лишь невинная забава для ученого? Уильям смял фигурку, раздавив пальцами странную структуру, и сказал решительно: - Так вы хотите знать свое будущее, герцог Флоренции? - Нет, Уильям, вы не поняли. Этого хочу не я, этого требует Провидение Господне. В комнате раздался короткий бархатный смешок профессора, отчего напряженная обстановка сразу же развеялась. - Допустим, но платить придется вам. - Сколько? – оживился кардинал. - Не сколько, Ваше Высокопреосвященство, а чем. В таких делах деньги ничего не решают. Кардинал сел за стол напротив Уильяма и решительно сцепил пальцы в замок. - Что же, если просьба ваша выполнима, почему бы и нет? Уильям вдруг перегнулся через стол и мягко сдавил пальцами напряженные руки кардинала. Франческо заглянул в всецветные глаза Уильяма и замер от неожиданности, не смея сказать и слова против, пока маленькие черные зрачки дрожали, разглядывая саму суть герцога. - Я разгадаю ваш сон, но взамен вы отдадите мне самое драгоценное, что у вас есть. Ведь разгадка чужого сна наносит свой отпечаток на гадателя и связывает непростительной нитью его судьбу с вопрошающим, так, что это ничем не вытравить. Плата за сон будет справедливой и равноценной тому, с какой силой вы хотите заполучить ответ. Франческо растерянно заморгал, оглушенный такой коварной просьбой. Что у него могло быть драгоценного, настолько, чтобы удовлетворить прихоти пожилого чудака? Соблазн узнать свое будущее был велик, и кардинал решил, что на самом деле все может быть не так серьезно, как это ему стараются представить. - Что мне надо сделать? - Ничего, - Уильям отпрянул и сел обратно в кресло. – Только скажите волшебное «Я согласен», и будущее ляжет в ваши руки как послушный зверь. - Я согласен! - выпалил Франческо, чувствуя, что из-за жажды знаний участвует в каком-то фарсе. - Превосходно, - Уильям вынул из-за пазухи конверт и продемонстрировал его Франческо. – Тот сон, что вы рассказали мне в прошлый раз, я уже проанализировал. Ответ здесь. Но вы его получите тогда, когда выпустите моего друга. И прежде я отдам конверт брату Петру. Это человек чести и совести, и я уверен, он выполнит все в точности, как я его попрошу. Герцог стукнул по столу кулаком. Сновидчество, как говорил Уильям, и правда было всего лишь подвидом психоанализа, но во все времена существовали придворные сновидцы, которые в точности предсказывали своим правителям их будущее. Предъявлять что-то Вордсворту, который даже не запросил денег, было бессмысленно. Его вина была недоказуема, а все происходящее действительно было фарсом, который устроил ученый, без вины выдернутый из привычного образа жизни в Департамент. Поэтому Франческо ничего не оставалось сделать, как вызвать к себе все еще красного от аллергии Петра Орсини и торжественно произнести требования Профессора. Позже, на ступенях Департамента, Уильям с удовольствием снова зарядил свою трубку и вдохнул горячий дым лечебных трав. Он постоял, опираясь на трость, и оглядел сотрудников Инквизиции, которые недобро косились на него. Сзади с грохотом раскрылась массивная дверь здания, и на него буквально свалился брат Петр, у которого уже понемногу начала спадать опухоль. - Вы!.. – он схватил Уильяма за плечи и так затряс его, что у несчастного профессора чуть снова не вывалилась изо рта трубка. - Да что такое? – застонал Уильям, когда понял, что же произошло. - Вы… Как вы посмели? Это же ересь, написанная не вашим, а детским почерком! Как вы могли до этого опуститься? - Что? – голос, шедший прямо из мощной грудной клетки Вордсворта, напоминал надвигающийся шторм. – Это я хочу спросить, как ваше начальство смеет отрывать меня от дел и заставляет научное дарование превращать в ересь? Петр выпустил его и отшатнулся, осознав, что Уильям и Франческо – оба еретики в сговоре. Уильям, поддавшись власти герцога, был вынужден ввести его в заблуждение и тем самым сбил его с пути истинного. - Ничего, - Уильям улыбнулся своей доброй светлой улыбкой и оправил накидку с регалиями. – Я принимаю в церкви каждое третье воскресение. Приходите оба на исповедь, я отпущу вам все грехи. Уильям развернулся и пошел прочь. Послание в конверте написал один из его учеников. Не хватало еще оставить герцогу свою писанину и тем самым стать его заложником. На следующий день, оставшись без газет, Вордсворт включил дома радио и, слушая приятные голоса дикторов, готовил на кухне мясное блюдо, не выпуская из зубов трубку. Он нарезал овощи на гарнир, когда в дверь постучали, и на пороге показался его студент, подрабатывающий почтальоном. - Спасибо за утреннюю почту, я как раз вчера намеревался накупить газет, да вот как-то не сложилось! – Уильям вытер руки о полотенце и забрал свою порцию макулатуры. – И, слава богу, я смотрю, здесь все, что мне нужно. - Сэр, а вы больше не хрипите так сильно, как на прошлой неделе. Кажется, вы уже идете на поправку, - сказал ему ученик с искренней улыбкой на лице. - Да? Ну, так ведь это замечательно. Иначе и быть не могло! Если хочешь, я дам тебе рецепт, как избавиться от простуды за три дня. - Что вы, сэр, я же не курю, а вы используете лечебный табак. - Это ничего не значит, ты можешь заваривать смесь трав и принимать внутрь. Но лучше начни курить, это будет быстрее и полезнее, - ляпнул преподаватель. – Да, подожди меня здесь, я сейчас! Уильям исчез в недрах своего дома, а затем выбежал со свертком, в котором была теплая пахучая котлета и пара хлебцов. - Спасибо, сэр! – мальчишка растрогался и сжал сверток в руках как драгоценность. - Подкрепись по дороге как следует. Вордсворт распрощался с почтальоном и уселся на веранде в плетеное кресло, поглядывая иногда на часы да принюхиваясь к запаху с кухни. Он зашелестел газетами, выбирая самую интересную, и одна из них удивила его новостью на первой полосе так, что его широко раскрытые глаза засверкали от возбуждения. Франческо был готов озвучить с трибуны свои реформы, над которыми он так долго работал. Это были серьезные преобразования в экономике, которые позволили бы предотвратить взяточничество и сделали бы все доходы и денежные операции кристально чистыми. Конечно, эти нововведения оглушат совет кардиналов, кого-то сразу вынесут вперед ногами, но кардинал должен выполнять волю Божью, и будь что будет. Когда он вышел на трибуну и сказал пару слов, микрофон не отреагировал и не зафонил тем самым противным скрежетом, от которого закладывает уши. Выражение лица Франческо и без того чересчур специфическое, исказилось так, что уже без его реформ пару людей можно было вынести из зала вперед ногами. Когда подали звук, то ли от волнения, то ли от чрезмерной злости, копившейся в нем несколько дней из-за «старого кельта», голос сначала дал петуха, а потом… горло словно полоснул ножом невидимый убийца, вонзив в глотку множество мелких лезвий. Адская боль до привкуса крови на языке заставила герцога Флоренции согнуться в поклоне перед микрофоном. Голос, который заставлял дрожать Папу Римского Алессандро Восемнадцатого, который заставлял герцогиню миланскую Катерину Сфорца вжиматься в собственные юбки, этот голос был вырван невидимой рукой, оставив Франческо немым недели на две, если не больше. «Избегайте соблазнов, иначе рискуете оказаться в тупике и пасть жертвой собственной алчности, и ваши дела окажутся неразрешенными еще длительное время.» - вот что было написано в злополучном конверте детской рукой. - Ахахахаха! – Уильям хохотал во весь голос на веранде, прочитав с первой полосы, как голос оставил Франческо в связи с перенапряжением голосовых связок. – Ахахаха!!! Ничего, одумайся хорошенько, а пока твое сокровище побудет у меня. Мне твой голос нужнее, - Уильям положил руку на грудь, довольный вчерашней сделкой. - Вы чего ржете, как конь? – раздался с крыльца жалобный голос. - Авель! – Уильям обернулся к нему и облокотился на спинку кресла. – Привет, давно не виделись. Как поживают твои пирожки? - Это вы о чем? – спросил Найтроуд, чувствуя в вопросе подвох. - О пирожках, о чем же еще. Кстати, повернись-ка боком. Авель повернулся, недоумевая. - А теперь передом! - Профессор… - Все в порядке, я думаю, влезет ли в такое тощее тело двойная порция рагу и вчерашний бифштекс. Авель от возбуждения запрыгал на месте, захлебываясь слюной и словами. - Конечно же влезет! Боже, бифштекс, пусть и вчерашний, но такой вкусный! А рагу – я обожаю рагу! Профессор, вы так добры ко мне! - Я тебя люблю, ты мой самый лучший друг. И раз уж ты явился к завтраку, будь добр, угощайся, как следует, - добродушно проворчал Уильям. – Кстати, ты ничего не заметил? - Вы пуговку на воротнике не застегнули. - А еще? - Подтяжки на брюках новые. - Авель… Они старые, как твой замороженный во льдах мамонт… - Ах, да, у вас что-то с голосом! Вы больше не хрипите. - Вот, - он отошел от прохода, пропуская подпрыгивающего Авеля вперед. – Теперь пароль верный. - А вы слышали, Профессор, что у Франческо пропал голос? – Авель разрывался между желанием поесть и пообщаться и потому смешно метался в проходе. Уильям пожал плечами. - Что я могу на это сказать, как светоч науки? Доорался…