В темноте.

POV Юки. Мягкие руки доктора осторожно касались моих запястий, прощупывая пульс, и, удостоверяясь в чем-то, снова отпускали меня. Мои веки оттягивали вниз и вверх, рассматривая, по-видимому, зрачки и их реакцию на раздражители, но я ничего не видел и при вопросе «Юки-кун, ты что-нибудь видишь?» отрицательно качал головой, не в силах говорить. Казалось, тело существовало вне мыслей, а сами мысли были слишком далеко от этой палаты, в которой я лежал. Образы медленно прокрадывались в мое сознание и наполняли до краев своими существами, воспоминания накрывали постепенно, душа и перекрывая доступ к кислороду. Я полностью сконцентрировался на своих ощущениях в теле и не понимал, что творилось вокруг меня. Я пытался хвататься за аккуратные прикосновения к себе, но сознание ускользало, смешиваясь в воспоминаниях недавно прошедших событий. Следы от слез до сих пор застывали на лице, как горький осадок, ровно такой же, как и ощущения холодных рук на своей шее. Я сделал глубокий вздох, внезапно испугавшись, что не смогу этого сделать. Но я сделал. Кислород освежил мою голову, которая уже снова была готова утонуть во мраке бесчувствия. Что-то держало меня, но я как будто забыл, что это. Что-то действительно важное… Но что?.. «Я не предам тебя!» Я вздрогнул, наконец, приходя в себя. Это не что-то, это «кто-то». И не просто какой-то незнакомый человек. Эти слова пробудили мое сознание, мое существо, и я знал, кому они принадлежали. Лука. Лука! Мой опаст!.. Где он сейчас? Где тот, что всегда рядом? Почему сейчас я не чувствовал его присутствие? Он в порядке? Я… Я хочу его увидеть. Снова. Как тогда, когда меня окружала тягучая вода, а ледяные руки сзади сжимали мою гортань. И мне все равно, что мои глаза все так же безжизненны! Я хочу… хочу к нему!  — Юки-кун? — голос доктора прервал череду моих мыслей. — Как себя чувствуешь? Я тяжело вздохнул и коротко ответил:  — Уже лучше, — и затем добавил, — спасибо. По еле слышной усмешке я понял, что доктор улыбнулся.  — Это хорошо. Прости, что задаю этот вопрос несколько раз, но мне важно контролировать твое состояние, пока ты в палате.  — Я понимаю, — кислородная маска мешала мне говорить, и я потянулся к ней рукой, чтобы снять ее, но теплая ладонь остановила мою. Это не то. Не то!  — Юки-кун, пока не снимай.  — Но…  — Юки-кун. Потерпи. Еще несколько часов и сможешь ее снять. Я изогнул брови, борясь с внезапным желанием воспротивиться, но лишь тяжело вздохнул и опустил руку.  — Не переживай, — доктор чуть похлопал меня по плечу, — все будет хорошо. Ты в безопасности.  — А где… где Лука? Доктор молчал, но я почувствовал, как напряглись его пальцы на моем плече. Я сдвинул брови.  — Где Лука?  — Юки-кун.  — С ним все хорошо? — я взволнованно посмотрел в сторону доктора. Почему он мне не отвечал?.. И сколько времени прошло с того момента, как я в последний раз слышал голос Луки?  — Да, — доктор еще раз осторожно тряхнул меня за плечо. — Его состояние стабилизировано. С ним все б…  — Что?.. Я резко поднялся с койки, резким и уверенным движением срывая со своего лица кислородную маску. Воздух застыл перед моими ноздрями, как смола, в висках застучало и запекло от удушающей паники.  — Гд… где…  — Юки-кун, успокойся!  — Я не… я не могу… Где Лука? Теплые руки обхватили мои и сжали сильнее обычного, пытаясь успокоить. Но мне было все равно, я чувствовал, что могу сорваться и впасть в истерику, я понимал, что от этого ничего хорошего не будет, но в голове настойчиво бились в агонии мысли: «Ему плохо!», «Я хочу к нему!», «Боже, он снова пострадал из-за меня!», «Господи!», «Я не могу его потерять!», «Нет-нет-нет!», «За что? За что он страдает?!», «Лука, где ты?»…  — Прошу… где он? Скажите! — мой голос перешел на хриплый шепот. — Я его… я не чувствую его. Прошу, он же… он же жив? Скажите, я должен знать!.. Мне нужно, пожалуйста!.. Я поперхнулся воздухом, дрожа всем телом, и отчаянно вцепился в теплые пальцы.  — Д… доктор… пожалуйста…  — Тихо-тихо-тихо, — быстро зашептал мужчина, мягко выпутываясь из моей хватки и сам смыкая руки вокруг моего корпуса. — Я же сказал, с ним все хорошо. Ему больше ничего не грозит, поверь мне. Я кивнул, утыкаясь в халат доктора носом и с напряжением выдыхая, ощущая, как с ресниц тонким потоком потекли слезы.  — Ну что ты разволновался? — почувствовав мою дрожь, мужчина еще сильней прижал меня к себе, поглаживая волосы на затылке. — Успокаивайся, с ним все хорошо. Он отдыхает. И тебе тоже не помешает вздремнуть. Я снова кивнул, еще больше зарываясь в чужую одежду. Мне внезапно так захотелось услышать чью-то поддержку и почувствовать чье-то присутствие, что я сам разрушил стену, которая защищала меня от беспокойства, страха и ужаса. Сам. Но я почему-то не жалел об этом. Слезы кормили меня солью, и я давился ею, глотал, как пищу огромными кусками, но рука доктора, лежащая на моей голове, успокаивала и дарила ощущения уюта… Но мне так был нужен Лука!  — Спасибо вам, — тихо проговорил я, отрываясь от халата мужчины и чуть улыбаясь. — И простите.  — Все нормально, Юки-кун, — доктор аккуратно провел по моим щекам тыльной стороной ладони, стирая с них остатки недавнего отчаяния. — Не за что извиняться, — с этими словами я услышал, как щелкнула резинка, и на мое лицо снова натянули кислородную маску. Я чуть нахмурился, но сопротивляться снова не стал.  — Что с ним? — все так же негромко спросил я, глядя сквозь полуопущенные ресницы в сторону доктора. Тот не успел ничего сказать. Послышался скрип двери, я повернул голову в сторону. Шаги около порога на мгновенье затихли и затем зазвучали более уверенно. В них я услышал некую подвижность — их обладатель был явно чем-то доволен.  — Юки, очнулся? Я расширил глаза от радости, снова поднимая корпус.  — Такаширо-сан! Шаги остановились около койки, и запах Такаширо-сана взвился перед моим носом. Я вмиг оказался в объятиях хозяина поместья и с удовольствием расплылся в них, чувствуя ту искреннюю радость, которая предназначалась мне.  — Я рад, что ты вернулся, Юки. Я улыбнулся.  — Спасибо, я тоже.  — Ну, это не удивительно. Такаширо-сан оторвался от меня, и мы вместе с ним негромко засмеялись. Огромный груз постоянного волнения на время ушел в небытие, и я так был рад этому, что мой смех оглушал меня самого. Глупо как-то. Но это искренне!  — Юки, шутки шутками, а теперь серьезно, — я услышал, как вмиг исчезли радостные нотки из интонации хозяина поместья, и чуть поежился. — Как себя чувствуешь? Что-нибудь болит?  — Нет, со мной все хорошо, — я с грустью взглянул в сторону Такаширо-сана. — Со МНОЙ все точно хорошо.  — Юки.  — Такаширо-сан, что с Лукой? Что случилось? — не вытерпел я, сжимая пальцами простыню и, встряхнув головой, снова скинул с себя кислородную маску. Рядом пошевелился доктор, но ничего больше не сделал, лишь остался стоять рядом с моей койкой. Я лишь с облегчением выдохнул.  — С ним все хорошо, Юки…  — Простите меня, Такаширо-сан, — я даже не сразу понял, что перебил хозяина, но мне было снова все равно, — но я это уже слышал. Но ЧТО именно произошло? Он был ранен? Что случилось? Такаширо-сан тяжело выдохнул, присаживаясь на край постели и на недолгое время храня тишину.  — Луку укусили. * * * Дослушав легенду о «мрачных псах», я прикрыл глаза и приложил ладони к своим холодным от напряжения щекам. Боже, Луку укусили. И он теперь отравлен? В это просто не верилось, казалось, что это все происходило не со мной, а с кем-то посторонним. Я бы все отдал, лишь бы вновь не оказаться на месте участника события.  — Что теперь с ним будет? — тихо спросил я. Послышалась добрая усмешка Такаширо-сана, и я с удивлением уставился в его сторону.  — Не волнуйся, Юки. Опаст способен справиться с таким ядом.  — Способен? — это слово вселило в меня надежду на то, что Лука не войдет в кому, как я… … и не умрет, спасая мою жизнь, за которую я не могу сам постоять.  — Да, — в разговор вмешался доктор, — организм высшего демона может справиться с таким отравлением. Кровь опаста поглощает подобные ядовитые вещества, попавшие в нее. Процесс недолгий, но достаточно трудоемкий, поэтому вовремя него опаст впадает в сон, иногда в долговременный, иногда в кратковременный, все зависит от самого организма.  — То есть… теперешний сон Луки — это защитная реакция организма? — после небольшого молчания догадался я.  — Да, Юки-кун.  — Получается, сейчас он в безопасности? Оба мужчины коротко усмехнулись.  — Да.  — Слава Богу, — я нервно сглотнул, выдыхая от облегчения. В голове что-то щелкнуло, и я понял, что это, скорее всего, был тот нерв, который отвечал за эмоциональную нагрузку. Мои плечи расслабленно опустились, я прижал руку к груди, прикрывая глаза и чувствуя под своими пальцами биение собственного сердца. В сознании всплыло ощущение стука двух жизненно важных органов, и я чуть покрылся румянцем. Те чувства… Были незабываемы!..  — Юки, — Такаширо-сан осторожно коснулся моего плеча. Я поднял веки и повернул голову.  — Ты же понимаешь, что грядет очень серьезный разговор. И ты знаешь, о чем, верно? Я глубоко вздохнул и согласно кивнул. Да, я знал, на что шел, когда говорил не всю правду, а и иногда и всю в принципе.  — Это хорошо. Но отложим этот разговор на потом, когда ты как следует отдохнешь, — с этими словами Такаширо-сан поднялся с койки. Я почувствовал на себе его серьезный взгляд и смущенно отвел глаза. Это были ужасные ощущения невероятного стыда. Мне хотелось провалиться сквозь землю. «Но ты же знал, на что шел!» — громко воскликнул в моей голове внутренний голос, и я не мог с ним не согласиться.  — Ладно, Юки, я очень рад, что с тобой все хорошо. Тебе пора отдыхать. Я почувствовал небольшой холодок и понял, что хозяин поместья уходил. Я не мог упустить такой шанс.  — Такаширо-сан! — потянувшись рукой и чуть опустив корпус, вовремя ухватился двумя пальцами за мягкий рукав пиджака и замер, ожидая разрешения на то, чтобы говорить дальше.  — Что такое, Юки? — в голосе хозяина поместья послышались нотки удивления, и я еле сдержался, чтобы открыто не улыбнуться.  — У… у меня к вам просьба, — начал я, чуть запинаясь.  — Какая? Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.  — М… можно я… пойду к Луке? — быстро проговорил я концовку и так же быстро спрятал глаза в стороне, чтобы никто из мужчин не смог увидеть в них смущение и трепетное волнение, переполнявшее меня до краев. В палате на мгновенье повисла тяжелая тишина, в которой были слышны лишь писк медицинских аппаратов… и стук моего беспокойного сердца. Я ждал согласия. Моя рука, держащаяся за рукав пиджака, чуть ослабла, неистово дрожа от напряжения, но окончательно отпускать его я не решался. Онемение пальцев — это ничто, по сравнению с тем, как холодная плоть сжимала мое горло. Время тянулось медленно, и я начал пугаться, что вся ситуация мне просто померещилась или приснилась, когда серьезный голос Такаширо-сана сообщил:  — Нет, я тебе не разрешаю. Тон, не требующий возражений. Я испугался его, осознавая, что до этого момента никогда не слышал такую строгость по отношению к себе от Такаширо-сана. Я напрягся, чуть наклоняя голову и окончательно отпуская рукав пиджака, пытаясь сдержать настоящий сумасшедший тремор в пальцах и мышцах. Но как так-то? Я не понимаю!..  — Но… почему? — тихо выдавил из себя я, теряясь от волнения. Я что-то сделал не так? Такаширо-сан снова сел на край койки, впиваясь в меня своими стальными глазами. Мне стало не по себе.  — Юки, скажи, кто для тебя Лука?