О Господи, только не снова

– Ну что ж, мальчишка, вот мы и приехали, – сказал дядя Вернон, на лице у него была ехидная ухмылка. – Вот девятая платформа, а вот десятая. Твоя платформа должна быть где-то между ними, но, кажется, она еще не построена, а? Гарри закатил глаза. – Вы просто придурок, понимаете? И нет, я бы вам не советовал пытаться сделать что-то на глазах у всех этих очевидцев, – произнес Гарри с обыденной интонацией, смотря, как дядино лицо начало багроветь. Он решил, что сейчас находится в достаточной безопасности, чтобы сказать дяде Вернону все, что вздумается, потому что они не увидятся целых девять месяцев. – Разумеется, платформу не видно: это поезд для детей-магов с волшебными вещами, которые бы привлекали слишком много внимания. – Ну и где она тогда, мальчишка? – выплюнул Вернон. – Надо всего лишь пройти сквозь портал. Да, он выглядит как стенка из кирпича, но поверьте, это не так. Как такое может быть, спросите вы? Волшебство. Вы можете, на самом деле, пойти со мной, если захотите, и тогда увидите сами, – предложил Гарри. У дяди Вернона был такой вид, словно тот был готов наброситься на Гарри, но тот лишь кивнул головой в сторону местного констебля, который был меньше, чем в двадцати шагах оттуда, и дядя Вернон нехотя отступил. – Ты поплатишься за это, мальчишка, – сурово прошептал он, а затем пошел назад к своей машине. Когда они отъехали, Гарри увидел, как смеются Дадли и тетя Петунья; видимо, дядя солгал насчет этой перепалки. Теперь Гарри полностью осознавал то, что, наверно, не слишком-то хорошей идеей было настраивать против себя дядю Вернона, но он сталкивался с людьми в сто раз страшнее, чем такие, как Вернон Дурсль, так что не собирался просто струсить, как сделал бы, если бы ему и впрямь было одиннадцать. Вообще-то Гарри мог сбросить со счетов все возможности наладить отношения с дядей Верноном, но остальная семья - это было уже другое. Он знал, что тетя Петунья любила сестру, и ее в большей степени пугало то, как на безопасности ее семьи скажется присутствие Гарри, а ещё не давала покоя зависть тому, что Лили всегда больше любили. Обиду, копившуюся больше пятнадцати лет, трудно было побороть, но Гарри всегда терпеть не мог лето еще и потому, что ему нечего было делать, так что он мог хотя бы попробовать. С другой стороны, еще был Дадли. Сейчас он был немногим больше, чем избалованный хулиган, но, в конце концов, лучше относился к Гарри после случая с дементорами. Гарри не был точно уверен, каким образом может ускорить примирение с Дадли, но это может стоить того, чтоб поразмыслить над этим. Это точно сделало бы жизнь на Привит-Драйв  спокойнее, в этом уж он был уверен. – ... Ну конечно, толпа магглов... Гарри резко поднял голову, услышав голос миссис Уизли. Он поспешил за ними. – Так, какая платформа? – спросила Молли. У Гарри вдруг мелькнул вопрос, как же она могла забыть номер платформы, если делала это уже Бог знает сколько лет. – Девять и три четвертых! – тоненько пискнула Джинни. – Мам, а можно и я поеду… – Гарри не смог не улыбнуться. Хотя они оба и были сейчас слишком малы, чтобы у него возникали на ее счет какие-то романтические мысли, она все-таки была очень милым ребенком. Когда все остальные Уизли, которые отправлялись в Хогвартс, прошли через портал, а Рон остался последним, Гарри подошел к ним. – Извините, – сказал Гарри. – Здравствуй, дорогой. Впервые в Хогвартс? Рон тоже новенький, – дружелюбно сказала Молли. – Да, – кивнул Гарри, а затем обратился к Рону. – Привет, меня зовут Гарри Поттер. Как он и ожидал, реакция последовала сразу же: у Рона сразу же глаза вылезли на лоб, а Джинни завизжала. Ну, по крайней мере, теперь она не будет жаловаться, что не увидела его, хотя видеть любовь всей своей жизни ведущей себя как фанатка - это немного раздражало. – Правда? – спросил Рон. – А ты действительно Рон? – спросил Гарри. – Да,  конечно – ответил Рон, он выглядел озадаченно. – Почему я им не должен быть? – Могу задать тебе тот же вопрос, – сказал Гарри. – Но… но я поверить не могу, что ты Гарри Поттер! Гарри пожал плечами. – Ну, думаю, кто-то же им должен быть, правильно? – произнес он, обыденным жестом убирая с глаз волосы и показывая самый знаменитый в истории магии шрам. – Так вот, а всё-таки, не могли бы вы помочь мне найти платформу? – спросил он, обращаясь к миссис Уизли, на глаза которой навернулись слезы, когда она узнала, кто такой Гарри (наверное, потому, что он был таким вежливым мальчиком с такой трагической судьбой и был еще так мал), и та кивнула. – Конечно, дорогой. Все, что ты должен сделать, – просто пройти сквозь барьер между платформами девять и десять. Не останавливайся, не бойся, что врежешься - это очень важно. Если волнуешься, лучше разбежись. Давай, иди сейчас, перед Роном. Гарри сказал ей "спасибо" за помощь и прошел на платформу. Он огляделся и легко улыбнулся, увидев всех гораздо моложе, чем когда он их видел в последний раз. Вдруг к нему подошел один из близнецов Уизли. – Помочь? – спросил он. К сожалению, Гарри представления не имел, кто именно это был, так как никогда не умел отличать их и даже не знал, с чего начать, ведь Джордж лишился уха летом после шестого курса Гарри, а Фред после погиб, так что у него никогда не было такой возможности, даже когда он после своей женитьбы стал членом семьи. – Спасибо, – ответил Гарри. – Эй, Фред! Давай сюда, помоги! – что ж, теперь Гарри точно был уверен, что Фред – это тот, что подошел к нему первым. В конце концов, близнецы никогда на самом деле не называли друг друга своими настоящими именами, так что, видимо, это было для «меньших шутников». Когда близнецы помогли ему, он опять отбросил волосы с глаз, на этот раз больше из-за усилий по поднятию своего багажа (ему надо было бы, наверно, наложить на него облегчающее заклинание), чем из-за большой надобности сообщать людям, которые довольно скоро услышат его имя на распределении, кто он такой. Но было необычно вновь увидеть Джорджа с обоими ушами. Увидеть живого Фреда. Его сердце сжалось, и он попытался представить себе, как пройдут встречи с некоторыми другими людьми, которых он потерял. Особенно с Сириусом, который до сих пор сидел в Азкабане. – Что это такое? – спросил Джордж. Сейчас, когда Гарри четко понимал, кто подошел к нему первым, он знал, что сможет различать их – во всяком случае, пока они не скроются из виду. Возможно, Билл был единственным, кто мог отличать их все время, потому он был их любимым братом. Ну, на самом деле, Перси тоже мог, но он был слишком зажатым, чтобы его когда-либо стали уважать близнецы Уизли. – Ничего себе, – произнес Фред. – Ты…? – Это он, – подтвердил Джордж. Гарри не мог не заметить, как странно было, что близнецы Уизли хоть раз в жизни не закончили предложения друг за друга. Хм. Неважно, как хорошо они друг друга знают, это наверняка довольно трудно. Они легилименты? – Да? – Ну, я и вправду чувствую себя неловко, если вы об этом, – сказал им Гарри. – Гарри Поттер, – пропели близнецы. – Не-а, – энергично произнес Гарри. – Нет? – ошеломленно спросил Фред. – Нет. Вы его видели когда-нибудь? – спросил Гарри. – Ну, нет, но… – начал Джордж. – Тогда с чего вы взяли, что я это он? – задал вопрос Гарри. – Ну, потому что у тебя шрам, – предположил Фред. – У Дамблдора тоже есть; в следующий раз вы собираетесь назвать Поттером его? – Нет конечно! – ответил Джордж, задумавшись. – С другой стороны, Филч… – Но если не ты Гарри Поттер, тогда кто? – подозрительно спросил Фред. – И почему у тебя шрам в виде молнии на лбу? – Ну, после этого жуткого проишествия с Темным Лордом моя мама решила, что шрамы в виде молнии в моде, и применила ко мне режущее заклинание, – Гарри сделал паузу. – Во всяком случае, так гласит официальная версия. Полагаю, это было до того, как папа набрался смелости быть изгнанным на три месяца, потому что сказал ей, что, возможно, ей нужно оставить готовку домовым эльфам, – Фред и Джордж уставились на него. – О, не судите строго! Я, кстати, Драко Малфой, – он с подозрением взглянул на них. – У вас ведь чистая кровь, а? Фред молча кивнул. Джордж заговорил первым. – Драко Малфой - это ты? – У тебя с этим проблемы? – Гарри скрестил руки на груди. – Нет, но… твои родители разве не блондины? – спросил он. – Тебе-то какое дело? – Как у двух блондинов может быть сын-брюнет? – вполне логично спросил Джордж. – Нет, у моей мамы не было скандальной интрижки с Северусом Снейпом, как ты смеешь вообще предполагать такое! – пронзительно завопил Гарри. Фред поднял руки. – Спокойно, он не хотел обижать тебя. – Но как раз это он и сделал, – фыркнул Гарри. – На самом деле я прямо сейчас напишу отцу. – Он все еще на платформе, разве нет? – озадаченно спросил Джордж. – Он там, но все время говорить со своими родными - это для полукровок, – и, сказав так, Гарри унесся, спрашивая себя,  как же он смог сохранить спокойное лицо за всё время беседы. Но он знал только одно - что близнецы совершенно точно зауважают его после того, как поймут, что он их разыграл. – Эй, ма, угадай что. Знаешь, кого мы сейчас в поезде видели? – услышал Гарри голос Фреда. – Кого же? – спросила Молли. – Драко Малфоя! – Это что, вот я встретила Гарри Поттера, – все еще с благоговением сказала ему Джинни . – Почему вы вообще радуетесь встрече с этим типом, а? – удивился Рон. – Встреча с ним - ещё не самое интересное, – объяснил Джордж. – А тогда что? – задал вопрос Рон. – Судя по всему, у его матери была любовная связь со Снейпом, а в результате родился он! – воскликнул Фред. – ЧТО? – спросила Молли. Этот слух намного лучше, чем прошлогодний - о том, что Альбус Дамблдор был по уши влюблен в Геллерта Гриндевальда. Ну правда, можно было подумать, что Рите Скитер надо бы прекратить придумывать такие сенсации. Очевидно, Дамблдор лишился дара речи от такого откровенного вранья и поэтому не потрудился его опровергнуть. – Это так, он почти в этом признался, – подтвердил Джордж. – Я должна найти Андромеду, – пробормотала миссис Уизли. – Будьте умницами! – с этими словами она убежала, а Джинни за ней, бросая полные желания взгляды на поезд. – Тут занято? – спросил Рон, нерешительно заходя к Гарри в купе. – Нет, входи, – пригласил его Гарри. – Здорово, Рон, – сказал Джордж, входя в их купе. – Слушай, мы пойдем дальше… Зачем ты сел с Малфоем? – С Малфоем? – в недоумении переспросил Рон. – Это ты о нём? – он показал на Гарри. Фред кивнул. – Но это же не Малфой, это Гарри Поттер, – объяснил Рон. – Что? – удивился Фред. – Но… но ведь ты сказал нам, что ты Драко Малфой? Гарри пожал плечами. – Ну что мне сказать: Гарри Поттер, Драко Малфой… Порой я просто путаю. – Джордж, я думаю, нас надули, – сказал Джордж. – Разве первокурсникам можно это делать? – поинтересовался Фред. – И значит ли это, что то, что ты говорил про Снейпа, тоже враки? – Возможно, – неопределенно ответил Гарри. – Но можете всё равно спокойно распространять эти слухи. У обоих близнецов загорелись глаза, и они убежали дальше по коридору. У Гарри возникло небольшое чувство вины за это, ведь он честно планировал сделать максимум возможного, чтобы Драко Малфой не стал его главным заклятым врагом (ведь правда, если ему так сильно захотелось бы иметь такового, у него всегда был Волдеморт), но затем он решил, что после того как Драко запустил такой же слух про его маму и Снейпа, месть была справедливой. – Ты – мой герой, – выкрикнул Рон. – Из-за этой штуки у меня на лице? – спросил Гарри. – Нет, за то что ты сумел провести Фреда и Джорджа, – объяснил Рон. Под недоверчивым взором Гарри он быстро добавил: – Но твой шрам тоже весьма классный. – Да, Волдеморт проявил ко мне чуткость, оставив мне такой зловещего вида шрам, когда он пытался жестоко убить меня в раннем детстве, – сухо проговорил Гарри. Рон восхищенно и слегка испуганно уставился на него. – Знаешь, тебе правда не стоило бы произносить его имя. – Знаешь, чем больше людей мне это скажет, тем менее вероятно, что я их на самом деле послушаю, – вскользь заметил Гарри. Рон разрывался между желаниями убедить Гарри, как важно не произносить дурацкий псевдоним Тома Риддла и поподробнее расспросить о той ночи, когда эти двое впервые встретились. – Ты это помнишь? – Ты понимаешь, что мне тогда был годик и три месяца, а? – спросил Гарри, подняв бровь. – Да, знаю! – огрызнулся Рон, хотя по его интонации не было похоже, что он на самом деле понимал, что Гарри был слишком маленький, чтобы даже четко запомнить происходящее, не то что и вправду сыграть какую-то тайную роль в свержении Волдеморта. – Я просто подумал, что ты можешь помнить из-за шрама. Теперь была очередь Гарри удивиться. – Знаешь, я начинаю думать, что вы, люди, и впрямь ничего не знаете о функции, которую выполняют шрамы, – сказал он, вспомнив, как на его пятом курсе все считали, что шрам делает из него лгуна и шизофреника. – Что значит «вы, люди»? – спросил Рон. – Ну, то есть, волшебники, – объяснил Гарри. – Но и ты волшебник, – заметил Рон. – Да, но я рос у магглов, – пояснил Гарри. – Какое это имеет значение? – спросил Рон. Гарри улыбнулся тому, что Рон не понимал, какую это играет роль. В то время он был таким наивным… – Магглы лишены магии, поэтому им приходится мыслить намного более здраво. – О, – Рон замер и ожидающе посмотрел на Гарри. Гарри вздохнул. – И отвечу на твой вопрос, помню немного. – Что ты помнишь? – с энтузиазмом спросил Рон. Это и раздражало в наивности Рона: такта у него обычно было немного больше, чем у тролля. Когда он начал встречаться с Гермионой, то изменился в гораздо лучшую сторону, прекратив задавать такие болезненные вопросы, как, например, о том, что он помнит про первый раз, когда кто-то пытался тебя убить. – Ну, – произнес Гарри, пытаясь собрать вместе все кадры из прошлого, которые видел за все эти годы. – Я помню, что кто-то, я думаю, мой папа, говорит маме взять меня и бежать. Затем я слышу смех; кто-то, как я предполагаю, мама, умоляет Волдеморта сохранить мне жизнь, он велит ей отойти и дать убить меня, она отвечает «нет» и умоляет убить лучше ее, он так и делает, а потом много зеленого света, а мой лоб словно горит, – рассказал Гарри. Рон теперь, казалось был в шоке. – Извини, друг, я и не думал… – Все нормально, – перебил его Гарри. Ему точно стоило бы подумать, но всё-таки ему было всего одиннадцать, и, зная Молли Уизли, он жил в самой защищенной атмосфере, какую можно только себе представить. – А у тебя в семье все волшебники? – спросил Гарри, быстро меняя тему. – Ммм, да, думаю, да, – ответил Рон. – Вроде у мамы есть троюродный брат, он бухгалтер, но мы его никогда не обсуждаем. Гарри замер. Он поверить не мог, что не задумался над этим в первый раз, но, будем справедливыми, тогда он был всего лишь ребенком. – А почему? Рон выглядел озадаченным. – То есть? – Твой родственник-бухгалтер – маг? – Нет, – ответил Рон, все еще не понимая смысла. – Поэтому вы о нем и не говорите? – спросил Гарри. – Эээ… – судя по всему , Рон и не думал никогда о том, отчего они делали вид, что у них нет никакого родственника-сквиба. Совсем как Дурсли любили делать вид, что у них нет племянника-мага. Если даже такие, как Уизли могли поддаться подобным предрассудкам чистокровных, неудивительно, что единственное реальное сопротивление Волдеморту оказывали кучки вершащих самосуд, которые в большей степени считали своим кумиром Альбуса Дамблдора, который пытался загладить свою вину за содействие Гриндевальду Бог знает сколько лет назад. Все же, то, что Рон никогда не понимал, что неспособность колдовать была причиной, по которой они не замечали своего родственника, говорило в его пользу, и Гарри считал, что не может в открытую выражать своего разочарования грустным положением в мире магии, где у всех были предрассудки против всех, кто в него не входил. Уж не говоря о том, что это бы полностью свело на нет все их шансы подружиться. – Кто-то видел жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу, – сказала Гермиона, входя в купе, Невилл вошел за ней. – Нет, но ты всегда можешь ее призвать, – предложил Гарри. – Я не знаю нужного заклинания, – призналась Гермиона, смущенная тем, что не знает заклинание, которое они будут проходить только еще через несколько лет. – Ничего, я сам, сейчас, – вызвался Гарри и вынул палочку. – Акцио жаба Невилла! Первые секунды ничего не происходило, и Гермиона посмотрела на него с сомнением. – Ты уверен, что это верное заклинание? Гарри кивнул. О да, он был на сто процентов уверен. – Ну, не слишком-то оно хорошее… – начала она, но запнулась, как только Тревор влетел в дверь. – Ой! Рон взглянул на Гарри внимательно и изумленно. – Если ты знал, как призвать жабу, почему же ты это не сделал, когда он был тут в первый раз? Потому что он хотел опять встретить Гермиону и надеялся произвести первое впечатление получше? – Наверно, я об этом не подумал, – соврал Гарри. – Я тоже попробовала несколько простых заклинаний, просто для тренировки, и все получилось. В моей семье никогда не было магов, я была так ужасно удивлена – то есть, конечно, приятно удивлена, это ведь лучшая школа магии в мире. – И разве не удобно, что она ближайшая от места, где мы живем? – пробормотал Гарри. Гермиона смерила его Взглядом. – Я конечно же, выучила наизусть все наши учебники, я только надеюсь, что этого хватит… Кстати, я Гермиона Грейнджер, а вы? – Рон Уизли, – смог наконец-то произнести Рон, после того как с глупым видом таращился на нее целых три минуты. – Гарри Поттер, – ответил ей Гарри. – Неужели правда? – с любопытством спросила Гермиона. – Что такое с людьми, не верящими, что я знаю, как меня зовут? – спросил Гарри у Невилла, на что тот попросту пожал плечами. – И, Гермиона, я не знал, что являюсь волшебником, пока не получил письмо, ведь мои родственники не хотят признавать, что магия есть на свете, и Рон мне сказал, что в Хогвартсе полно магглорожденных, так что уверен, с тобой все будет хорошо. К тому же, не думаю, что кто-то еще в самом деле позаботился о том, чтоб вызубрить все учебники, так что я считаю, что этого не только хватит – ты всех обгонишь. – Правда? – воспрянула духом Гермиона. – Да, – подтвердил Гарри. – Хотя учебник по Зельеварению я выучил, – признался он. Рон пришел в ужас от мысли, что его возможный лучший друг оказался зубрилой, и сдвинулся поближе к Невиллу. – Но это только потому, что насколько я знаю, наш преподаватель ненавидел моего отца, и я не хочу, чтобы у него был повод ненавидеть меня, – быстро сказал Гарри. Нет, конечно, Снейпу вряд ли был нужен повод, но, во всяком случае, сейчас он не поставит его в неловкую ситуацию, в первый день учебы задавая неожиданные вопросы. Может, Гарри просто мог найти ответы именно на эти вопросы, но а вдруг Снейп будет рассержен и задаст какие-то еще? Не считая того, что со времени первого урока со Снейпом прошли годы и он забыл, если честно, какие были вопросы и сколько. – А-а-а, тогда ладно, – расслабился Рон. – Знаешь, что о тебе писали в «Современной истории магии» и «Расцвете и упадке темных искусств»? – сказала ему Гермиона. – Ну, я бы не верил всему, что там пишут, – посоветовал ей Гарри, чувствуя себя не в своей тарелке. – Почему? – спросила Гермиона. – Потому что завтра в это же время «Ежедневный пророк» и «Ведьминский еженедельник» возможно, будут писать статьи о том, что Драко Малфой – незаконнорожденный сын Нарциссы Малфой и Северуса Снейпа, – пояснил ей Гарри. – Извини, мне непонятно, – Гермиона нахмурилась. – Кто… – Не волнуйся, – сказал Гарри. – Ты узнаешь, и весьма скоро. – Думаю, мне пора, раз Тревор нашелся, – проговорила Гермиона, вставая, Невилл последовал ее примеру нехотя. Рон, в свои одиннадцать лет, не понял, что они хотели бы, по всей видимости, остаться, но это увидел Гарри и почувствовал приступ симпатии к своим прошлым и будущим друзьям. – Эй, ребята, а не хотите ещё немного посидеть? Тут у нас слишком много еды, и нам нужно помочь всё это осилить. Гермиона обрадовалась и снова села на место. – Спасибо, Гарри, – тихо произнес Невилл. Через какое-то время в купе заглянул Драко Малфой. – Невилл Лонгботтом, – с гордостью провозгласил он. – Эээ, что? – удивленно ответил Невилл. – Да не ты, – отмахнулся Драко. – Он, – пояснил Малфой, показав на Гарри. – Прости, – сказал ему Гарри. – Но Невилл – это он. – Ой. Я хотя бы был близок к истине? – с надеждой спросил Драко. – Как ты мог быть к ней близок? Я или Лонгботтом, или же не он. И я официально заявляю, что я - не он. – Ну, вы можете быть родственниками, – уточнил Драко. Гарри фыркнул. – Наверно, из-за всеобщего кровосмешения это так. Драко решил не обращать внимания - отчасти для того, чтобы узнать, кто же такой на самом деле Гарри (ведь он скорее всего, весь прошлый месяц не прекращая думал об этом), и отчасти потому, что это было правдой. – Но кто же ты тогда? – Гарри Поттер, – услужливо дала подсказку Гермиона. Драко рассмеялся. – Нет, кто он на самом деле? Гарри просто откинул челку. – Ого, ты Гарри Поттер, – немного удивленно произнес Драко. – Так и есть, – сказал Гарри, смутно припомнив что-то из их прошлой первой встречи. – Разве в поезде об этом не говорят? – Говорят, – признал Драко. – Но также рассказывают всякие бредни о том, что я внебрачный ребенок профессора Снейпа. – Да что ты говоришь? – простодушно спросил Гарри. – О боже, я почти не сомневаюсь, что люди могут чему угодно поверить. – Но Гарри, – Гермиона выглядела озадаченной. – Разве до этого ты не… – Знал, что люди могут верить во все на свете? – вдруг прервал ее Невилл, поняв, что Гарри и пустил эти слухи. – Да, знал, но он был знаменит долгие годы, так что я считаю, он должен был знать. – Так ты Драко Малфой? – захихикал Рон, с его уровнем развития в одиннадцать лет он нашел эти новые сплетни весьма забавными. К счастью, Драко неправильно понял причины веселья Рона. – Тебя имя насмешило? – или, возможно, не так уж и к счастью. – А спрашивать, кто ты, и не нужно. Отец говорил, что все Уизли рыжие, конопатые и у них больше детей, чем они могут содержать. – Да уж, странное описание, – заметил Гарри. – Я так понимаю, ваши отцы знакомы? И отношения у них не самые лучшие? Драко кивнул. – Верно, Поттер. Ты вскоре поймешь, что одни магические семьи намного лучше других, и не захочешь дружить не с теми. Я могу тебе с этим помочь. Гарри мысленно застонал. Малфой будто бы старается сделаться его врагом или вроде этого. Нет, разумеется, Гарри не то чтобы мог считать мальчишку одиннадцати лет врагом, но он знал, что его школьные годы пройдут гораздо более мирно, если тех, кто хочет его убить, будет на одного человека меньше. Какой выход из этой ситуации лучше? Он, конечно же, не мог пожать руку Малфою, но тот мог не так понять и почувствовать отвращение ко всем остальным в этом купе. Но как не пожать ее и все-таки избежать ненужного семилетнего соперничества? Наконец он сказал: – Можешь, конечно, Драко, но вот в чем дело: я все еще новичок в этой ситуации, где реальна магия, и потому не уверен, что могу сделать и вправду осознанный выбор прямо сейчас. Ты же не хочешь, чтобы я выбрал Рона лишь потому, что мы вместе ели конфеты, а ты думал, что я – Невилл, так ведь? Драко подумал. – Думаю, нет. – И еще, я правда, правда хочу хотя бы доехать до школы, не нажив себе врагов, – дипломатично сказал Гарри. – Так что, возможно, однажды я пойму, что ты прав и Рон – причина всех неприятностей, и приму твое предложение помощи. Может, и не приму. Но все же я должен сначала понять, кто из вас прав, – чушь, он прекрасно знал, кто прав и кого он в итоге выбрал бы, если бы и Малфой, и Рон протянули ему руку. Но для того, кто едва знал их обоих, это было весьма разумно. – Ладно, – неохотно согласился Драко. – Но скоро ты поймешь, что я прав, – сказав так, он ушел, но мосты сожжены не были.