Поздравляю, теперь нас будет трое.

— Кристиан, — Найт со вздохом прикрывает дверь и переводит взгляд на меня. — Ну вот скажи мне, зачем я тащил ее вниз, если ты сразу же взял Арина на руки? — Так тебя и не просили, — искренне удивленно отвечаю я, играясь с ручкой малыша. Арин держится настороженно. Вроде и не сердится, да и убивать кого-то погремушкой не собирается, но ведет себя крайне внимательно. Будто подслушивает, но не умеет же? — Я бы вполне повторил утреннюю зарядку. — Утреннюю зарядку? — Найт берется за коляску и неохотно толкает впереди нас. Кажется, эта штука за несколько месяцев жизни с ребенком ему успела надоесть. — А у нас все так плохо? — ехидно интересуюсь я, сощурив глазки. Да, да, и я в нашей паре могу быть тем самым котиком. — Кто-то уже старенький? — Кто-то сейчас явно нарывается, — в тон мне отвечает мужчина, а после, забыв про коляску, вдруг резко обнимает нас, не сильно зажимая между нами ребенка. — Прости, резкий порыв. — Порыв? — я поднимаю взгляд на него и натыкаюсь на расслабленное и умиротворенное лицо мужчины. Сейчас мне он чем-то напоминает своего пропавшего вновь братца. Обычное напряжение, которое хоть чуть-чуть, но все же всегда присутствует, исчезло. Неужели в этом есть и мое участие? На душе становится так тепло, уютно, что я, поддавшись его порыву, дарую нежный поцелуй. Снизу раздается детское агуканье, а после мы оба ойкаем, отскакивая друг от друга. — Арин, — в голосе Найта мелькает удивление, сам мужчина потирает ушибленный нос, в то время как я пытаюсь разработать челюсть. — Ты это в кого? В ответ в мужчину вновь летит игрушка малыша, правда, на этот раз последняя. Маленькие бровки нахмурились, а глазки злобно, насколько это возможно для ребенка, сощурились. Крохотными пальчиками он уцепился в мою легкую ветровку и, крепко сжав, выдал свою претензию в неописуемом для меня звуке, который, как показалось мне, был отдаленно похож на «мое»… Подождите-ка, я растерянно смотрю на малыша, чье грозное внимание полностью принадлежит Найту. Он же разрешал себя кормить и даже позволил отцу себя уложить, а тут… Не знаю почему, но я вдруг протянул руку к Найту, желая его коснуться, малыш отреагировал сразу же. Арин, заверещав, недовольно замотал головой, цепляясь за меня словно утопающий. Да нет… Ну это уже явно перебор. Хотите сказать, что теперь он ревнует не только Найта, но и меня? Мы переглянулись с любимым. И как нам разобраться в данной ситуации? * * * — Может, ты с ним поговоришь? — предлагаю я, высматривая свободную лавочку на солнышке. Как назло все они заняты, а садиться в тени не особо хочется, поэтому мы вновь делаем небольшой крюк по парку. — Я? И как ты это представляешь? Арин, солнышко, твоему папе тоже хочется прикасаться к Кристиану? Я практически сразу же покраснел, бросив взгляд по сторонам, к счастью, рядом никого не было. — А тебе правда… — асфальт, покрытый опавшими листьями, еще никогда в жизни не был таким интересным. — Ну это… — Найт перевел на меня взгляд. — Хочется ко мне прикасаться? — Не самый логичный вопрос после утра, не находишь? — Людям нравится это слышать! — упрямо заявляю я, вскидывая голову. Интерес к асфальту пропал. — Не понимаю, — честно признался Найт, пожав плечами. — Ты ведь это и так знаешь, тогда в чем удовольствие, если это скажу я? Парочка молодых родителей встала со скамьи и мы поспешили занять освободившееся место. — Но тебе же приятно слышать, что я люблю тебя, даже если ты это знаешь. — Хорошо, я постараюсь учесть эту информацию, — все же сдался мужчина, забирая у меня ребенка. Арин в начале выглядел недовольным, но стоило Найту посадить его на свои колени, как тот послушно замолчал. — Мы уже говорили о моих родителях, — осторожно начал брюнет, а я уже понял, что данная тема мне не понравится. — Не хочешь рассказать о своих? — Я сирота. — Кристиан! — Можешь у них спросить! Раздражение взяло вверх, я резко встал, но, заметив взгляд Арина, послушно уселся на место. Я же обещал ему. Теперь хотя бы понятно почему Найт так настаивал на прогулке. — Мне нечего тебе рассказать, — холодно заметил я, начиная разглядывать прохожих. Почему мы не можем вот так же весело болтать о ерунде, как делали это пару минут назад? — Ты и так все знаешь. — Каким образом, Кристиан? Ты ведь мне ничего не рассказывал, забыл? А предположить я могу многое. — Я не хочу говорить об этом. — Я может тоже не хотел говорить о своей семье. Я тяжело вздохнул, запустив пальцы в волосы, такими темпами мы вновь поссоримся, а этого я совсем не хочу… Все. Хватит. Я и так страдал слишком долго. — Если честно, то я не особо понимаю, что должен рассказать, — признался я, подняв огромный оранжевый лист. — Я не особо понял, когда мальчики мне начали нравиться больше, чем девочки. Может я попал под плохое влияние? Не знаю. По пьяни попробовал — вроде как понравилось. Затем еще и еще, пока не познакомился с Лео. — Заметив задумчивость на лице Найта, я подтвердил его догадку. — Да, это тот, кто гавкался с тобой, — я грустно улыбнулся. — В то время он безумно нравился мне, и никого другого я совсем не мог представить рядом. Лео был груб, со своеобразным вкусом, но тогда мне казалось это правильным, нормальным. Расстались мы через год, когда я надоел ему, от общения отказались сразу, Роберт, его друг, был единственным, с кем я оставил связь. Он был вторым после Лори кому я мог доверять. Увы, как оказалось, зря. Когда я впервые рассказал Робу о тебе, то он ржал. Во второй раз разозлился, а после и вовсе пришел к моим родителям и рассказал о моей ориентации. Я до сих пор не понимаю, почему он так сделал… — я немного помолчал, собираясь с мыслями. — Но может так было нужно? Благодаря этому я стал ближе к тебе и… — Лишился родителей, — сердито продолжил Найт, сжимая руку в кулак. Мужчина очень сердился, и я не мог понять на кого. На себя ли, на Роба или же на всю ситуацию в целом? Малыш Арин, воспользовавшись отвлеченностью отца, вовсю кусал его пальцы. Заметив мой взгляд, попытался своими ручками протянуть мне ладонь Найта. Не получилось. Мои губы тронула улыбка и, поддавшись нежности, я бережно прошелся пальцами по темненькой макушке. Люблю тебя, мой маленький. — Идем. — Куда? — я неохотно отвожу взгляд от ребенка, чтобы взглянуть на мужчину. Под недовольный возглас Арина, Найт отнимает у него ладонь, осторожно поднимает с колен и, поцеловав в макушку, из-за чего малыш довольно замолчал (не знал, что и такое бывает), уложил его в коляску. — К твоим родителям. — Найт, подожди! — Не спорь, Кристиан, — Найт серьезно посмотрел на меня. — Пойми, я старше и не могу позволить тебе так безрассудно поступать. Я понимаю, что твои родители, мягко говоря, поступали неправильно. Более того, я их осуждаю, но стоит мне представить, что в такой ситуации мог оказаться Арин… Мы должны поговорить с ними, даже если это никак не изменит ситуацию. Поверь, тебе станет легче. Какой к черту легче! Они вышвырнули меня на улицу! Без денег, без документов, без всего! И после этого Найт думает, что, увидев нас, они образумятся?! Господи, да что творится в его голове?! — Кристиан? — Нет! — Кристиан, — Найт мягко коснулся моей руки. — Пожалуйста, для меня это очень важно. Я закусываю губу, недовольно отворачиваюсь. Почему он не понимает, что для меня это неважно, что мне это неприятно и больно! Я не прощу своих родителей и не признаюсь, что где-то в глубине души мне не хватает их, какими бы строгими и плохими они бы ни были. Это не странно любить и ненавидеть кого-то одновременно, но даже зная это, я не хочу туда идти… Найт этого не понимает, а может просто искусно делает вид. Он терпеливо смотрит, ожидая моего решения, хотя я прекрасно знаю, что даже если и скажу «нет», то все равно будет «да». Найт уже все решил за нас троих. Верно, в нашей семье он ведь главный. — Хорошо, — я выдыхаю, пытаясь скрыть все то недовольство и разочарование, что отразилось на моем лице. Получается плохо, а мне все равно. — Делай, что хочешь. Он пытается коснуться моего плеча, но я, морщась, отхожу. Сейчас он до безумия напоминает Лео, который вечно решал все за двоих, а это отнюдь не приятно. Поздравляю. Сейчас Найт вспылит, как это бывало с Арни, мы поссоримся, и все снова повторится. Может я сглазил все? Все-таки я неправильный… — Кристиан… — Найт обнимает меня. Я пытаюсь отойти, оттолкнуть, но он держит крепко и уверенно. — Эй, малыш, ты обиделся? — мужчина целует меня в макушку. — Прости, хочешь мы никуда не пойдем? Я просто хотел помирить тебя с родителями, ведь чтобы ни случилось, но они для тебя самые близкие люди. Это не означает, что я хочу надавить на тебя или же, не дай Бог, сплавить. Просто я поступаю так, как поступил бы на моей стороне любой другой взрослый. Прости, если я обидел тебя. — Ты должен был первым делом подумать обо мне, — всхлипнув, произношу я, прекращая бесполезные попытки оттолкнуть его. — Я и думаю. — Неужели ты думаешь, что раз мать не стала слушать родного сына, то, увидев постороннего мужчину, который, кстати, и является объектом его любви, то она непременно растает, примет тебя как родного и обрадуется появившемуся внуку? — Так только в сказках бывает, — отозвался Найт. — Вот именно, а моя, поверь, совсем на нее не похожа. — Хорошо, — Найт скрестил пальцы за своей спиной и я, к сожалению, этого не увидел. — Я никогда не подойду к твоим родителям, если ты этого сам не захочешь.