Поздравляю, теперь нас будет трое.

[Они сами!] Мм, нет ничего лучше, чем просыпаться пропитанным мятным ароматом. Хотя, нет, все-таки есть — это попасть в объятия любимого человека, который, кстати, куда-то от меня сваливал. Я приоткрыл глаз, лениво наблюдая за мужчиной, который пытался беспалевно вернуться обратно. — Проснулся? — Найт виновато улыбнулся, а после, как когда-то на кухне, поцеловал меня в лоб. — Прости, я отходил кормить Арина. Кажется, я начинаю возвращать свое доверие. — Прости, — виновато произношу я, поджимая ноги ближе к груди. Меня немного смущает, что я лежу перед ним без белья. Кстати… Почему не чувствуется сухость на животе? Я незаметно касаюсь кожи, отмечая, что она довольно чистая. Вспыхнул я моментально. — Я виноват не меньше тебя, — отзывается Найт, с интересом наблюдая за моей реакцией. — Ты смутился. Почему? — он касается моей щеки, нежно поглаживая ее подушечками пальцев. — От того, что было вчера или же заметил, что я тебя обтер? Дурак. Кто сказал, что я буду смущаться такому? Но, судя по веселым искоркам в зеленых глазах с теми очаровательными кофейными крапинками, эта мысль была ему вполне приятна. Окончательно смутившись, я скользнул под одеяло, пытаясь нашарить пропавшие отчего-то боксеры, но как назло ничего не попадалось. Блин, где же они? — Что-то потерял? И когда он успел стать со мной таким же открытым, как и с Арином. Неужели это все великая сила минета? Раз так, то я готов постоянно заниматься его лечением. Да, лечением. Назовем это так. Я высунул голову из-под одеяла для того, чтобы взглянуть на его пах. — Почему у меня утром стоит, а у тебя нет? По растерянному лицу Найта я понял, что озвучил вопрос вслух. Черт! Я снова нырнул под одеяло. Браво, Кристиан Форбс, из всех вопросов ты задал именно этот. Аплодирую стоя. Кстати, насчет вопросов. — Какая у тебя все-таки фамилия? Нет, ну, а что? Вот так живешь с парнем фиг сколько знает времени, воспитываешь его ребенка, занимаешься с ним всякими непристойностями, а фамилию его не знаешь. Я даже помню Мэтта! — Если ты хочешь еще что-то спросить, то делай это медленнее, Кристиан. Ты сейчас меня убиваешь… — Ну уж прости, — недовольно ворчу я, вновь прячась под одеяло. Найт тихо вздыхает, прижимая меня ближе к груди. — Я еще и про имя хотел спросить. — Имя-то мое чем тебе не нравится? — в голосе брюнета послышались нотки недовольства. — Да не твое, а мое, — ворчливо поправляю я, вновь пытаясь высунуть хотя бы нос. Такой шанс Найтом надышаться! — Меня часто любят называть по сокращению, а ты вечно его удлиняешь. Долго же. — Долго что? Называть любимого по имени? И почему я должен сокращать любимое имя? Разве я должен быть как все? Это же сколько у него тараканов… — Что касательно утреннего моего возбуждения, то ничего, что я проснулся раньше? Или же меня теперь и к рукам ревнуют? — Гори в аду! Найт заразительно рассмеялся, ткнувшись носом в ту часть, где по идее спрятана моя макушка. — Ты снова превращаешься в старого доброго Кристиана. — Ты не назвал свою фамилию! — Слушай, а пойдемте в парк. — Ты меня игнорируешь?! — Ты слишком шумный по утрам, — недовольно проговаривает Найт, прежде чем избавляет часть моего тела под одеялом. Я хотел для приличия хотя бы заверещать, но мои губы предусмотрительно заткнули поцелуем. Языком Найт уверенно скользнул в мой рот, заставляя на время полностью забыться. Я люблю этого странного человека. С его громадными тараканами, резким переменным настроением и с этими шикарными плечами. Я прошелся ладонью по его рукам, скользнул по плечам, спине. Хочу его до дрожи. Так, как не хотел никого и никогда. Это и есть любовь? — Кажется, я знаю как тебя затыкать, — шепотом признается Найт, мазнув губами по подбородку. Поцелуями он спустился чуть ниже, попробовал языком выступающие ключицы, прежде чем оставил целую россыпь на изгибе шее. — Н-найт, подожди, — я упираюсь в его плечи, пытаясь отстранить, но не потому что не хочу, а потому что понимаю, что сейчас он меня раздразнит, поласкает, а мне еще с ними в парк идти! — Ну, Найт… — А если я ревниво отношусь к самоудовлетворению, — шепотом спрашивает мужчина, отчего у меня мурашки пробежали по всему телу. Такой пылкий, жаркий и до невозможности возбужденный. Возбужденный? Я с трудом приподнимаю колено и неуверенно касаюсь его паха. Неужели он и правда заводится лишь от того, что просто ласкает меня. Эта мысль заводит меня не хуже, чем ласкающие меня руки и нежные поцелуи романтичного мужчины. Снова это желание… Я хочу его. Не так. По-настоящему. И если все продолжится в том же темпе, то… — П-парк! — вдруг резко заявляю я, заставляя мужчину сесть. Найт снова выглядит вполне растерянным, но с затуманенным взглядом и часто вздымающейся грудью это смотрится так… так… — Сексуально, — негромко шепчу я, привставая вслед за ним. Правая рука касается его груди там, где так быстро бьется сердце. Мое ли? Что за романтический бред? Поднимаю руку чуть выше, обнимая Найта за шею и, не отводя от него взгляда, сам касаюсь его губ. — Мне нельзя видеть такое выражение лица, — шепчу я, специально задевая губы брюнета. Они уже не такие сухие, местами покусанные и определенно принадлежащие мне. — Иначе я могу заставить тебя меня изнасиловать. — Заставить? — глаза мужчины загораются и я понимаю, что вот так вот люди и подписывают себе смертный приговор. — Может ты хотел сказать «умолять»? — Н-Найт, я пош… Мир резко взмывает вверх, а если точнее, то меня просто опрокидывают на кровать и полностью избавляют от одеяла. Взгляд Найта уверенный, хитрый, словно у кота, что наконец добрался до своей мышки и думает, как поступит с ней дальше. Эти глаза гипнотизируют меня, полностью подчиняя мое тело и разум… Он уверенно уселся сверху, заставив тем самым жалобно заскулить, ведь теперь мой член упирается в него. Жестокий. Уверенным движением он стягивает с себя футболку, заставляя не только любоваться любимым телом, но и верить в нечто большое, что ожидает нас. Я вновь касаюсь его плеч, обнимаю за шею и, приоткрыв рот, пропускаю его к себе. Сплетение языков, жаркое дыхание и ладони Найта, что настойчиво заставляют меня убрать руки, чтобы после, сплетясь пальцами, отвести их на уровень головы. Я весь дрожу, выгибаюсь, когда поцелуй длится слишком долго до звездочек в голове. Мне жарко. Очень жарко. Просто невыносимо. — Я еще не был там, — вдруг произносит мужчина, отрываясь от губ. Дыхание мое жаркое, рваное. Я с трудом пытаюсь сфокусироваться на Найте, пытаясь понять, где он еще не бывал. Черная макушка вдруг мелькает передо мной, его губы вновь целуют мою шею, ключицы, но на этот раз спускаются ниже, к соскам. Он несмело очерчивает одним языком, дразняще поглаживает, вбирая в рот, покусывает и в момент, когда я готов потеряться в краске эмоций, Найт освобождает одну из своих рук и накрывает ей член. Я выгибаюсь, неосознанно толкаясь в его руку. — Н-найт… Н-найт… Все, что я могу — это шептать бессвязно его имя, ерзать по постели, выгибаясь, взрываясь от его неуверенного подрачивания, от этих губ, которые вроде в одном месте, но, кажется, будто повсюду. Не могу. Сгораю. Умираю. Пальцы дрожат, но я с трудом приподнимаю ладонь, чтобы коснуться его черных волос. Найт вздрагивает, поднимает взгляд и замирает. Я не знаю, что у меня с лицом, я вообще сейчас ничего не знаю, кроме одного… — П-пожалуйста, — жалобно, дрожаще, умоляюще. — Н-Найт… Я… больше не могу… Прости, но… мне мало. Я хочу тебя… По-настоящему… Очень… — Кристиан, я… — Я сделаю все сам… Найт сглатывает, нервно, нерешительно, будто сомневаясь, но я знаю, что причина вообще не в нежелании, а в боязни сделать что-то не так, больно. Но вот он кивает, укладывается рядом на спину и уверенным движением сажает меня сверху. Я целую кратко, быстро, не давая ему хоть мгновенье на размышление. Наклонившись, шарю по ящичку тумбочки, пытаясь найти смазку, которую бросил туда еще вчера во время уборки, когда до последнего верил в чудо. Там всего лишь один презерватив, который я бросаю парню в немой просьбе. Пакетик из фольги разрывается, в то время, как я зубами пытаюсь справиться с крышкой. Насмешка ли это судьбы, но смазка с охлаждающим мятным эффектом. От этого хочется рассмеяться, но ведь не самый подходящий момент, верно? Найт приподнимает свой член, но я отрицательно мотаю головой. Его оценивающий взгляд, мой кивок и вот мужчина раскатывает презерватив по моему органу. Не хочу вновь заляпаться. Опираясь на колени, привстаю, Найт реагирует сразу же. Мужчина присаживается, придерживая меня за талию. Знает, что буду делать. Кончики пальцев успокаивающе поглаживают мой позвоночник, губы занимают свое полюбившее место. Я запускаю сразу три пальца в баночку, зачерпываю ими смазку, размазываю ее. Средний палец очерчивает сжатое колечко ануса. Здесь нечего стесняться, бояться, ведь это будет Найт. Ласковые поцелуи самое лучшее отвлекающее средство, растягивая себя, я не сразу замечаю, как два пальца сменили один, а после их число увеличилось до трех. Я понял, что готов, когда из моего горла стали все чаще выскальзывать стоны, бедра активно стали подмахивать, желая вобрать в себя как можно глубже, а со стороны Найта стало слышатся недовольное порыкивание. — Я опускаюсь… Мужчина лишь коротко кивает. Придерживая его член, я медленно насаживаюсь. Сначала пропуская лишь головку, потом принимая чуть глубже, а после, как только смог привыкнуть, опускаюсь со стоном до самого конца. Найт несдержанно простонал. — Т-туго… Все-таки немного саднит, но могло быть и хуже, если бы этим занялся, к примеру, Найт. Я обнимаю его за плечи и делаю первые неглубокие движения, мужчина терпеливо дожидается, пока я привыкну, а после, плотно взяв меня за бедра, стал помогать мне двигаться. — П-подожди-подожди, — начинаю я, но меня вновь опрокидывают на кровать и накрывают своим телом. — Основы я понял, — раздражающе произносит Найт, с психом пытаясь подсунуть под меня подушку. Мне пришлось приподнять бедра и полностью насадиться на его член, что вырвало из меня громкий вскрик. Я снова подписал себе приговор? Обхватив мужчину своими конечностями, я позволил ему руководить процессом. С каждым толчком Найт становился все ненасытнее и ненасытнее, движения все быстрее и быстрее, а глубина проникновения заставляла меня с силой вцепляться в его плечи. Я что-то кричал, стонал, прижимаясь теснее, стараясь стать ближе, быть полностью его. Головка саднящего члена терлась о его живот, бедра бесстыже подмахивали, наполняя комнату пошлым хлюпаньем. Мы оба на грани, держимся из самых последних сил. В горле сухо, мой голос срывается, но я не могу заткнуться даже на секунду. В анусе, будто издеваясь, все намного влажнее. Толчок, еще один, еще. Я кричу, выгибаюсь, буквально влепляясь в тело мужчины. Мое тело вздрагивает и меня накрывает. Я падаю, тело трясется от резких грубых толчков. Через несколько секунд Найт с рыком догоняет меня. Когда он падает на меня, в голове где-то отдаленно мелькает мысль, что я просто хотел сходить в парк. У нас никогда не будет по-нормальному…