Талисман. Сила притяжения

Саша. — Жека, тащи быстрее шампанское, полчаса осталось! – уже, наверное, в пятый раз крикнул Тошик.       Сегодня тридцать первое декабря, и мы вшестером собрались в Жениной квартире. Таня и Юра не смогли, хотя и очень хотели к нам присоединиться. Одна уехала со своим молодым человеком куда-то на север, видимо, их сильно расстроило отсутствие снега в этом году. А второй со своими друзьями остался в Москве. Поэтому мы отмечаем вшестером, своей маленькой нервной семейкой.       За каких-то три месяца в туре эти четверо стали для меня действительно настоящей семьёй. Они подарили мне те ласку, заботу и любовь, которых мне не хватало долгие годы. А ведь я уже практически смирилась с мыслью, что больше никогда их не увижу. Заставляла себя даже не думать о них, не вспоминать. Но в неравной битве с мозгом я постоянно проигрывала. Лежала по ночам, вспоминала, как было круто, и рыдала. Иногда я даже была готова простить всё Тоше и вернуться обратно. Но это было совсем недолго, пока я не начинала орать на саму же себя, чтобы смирилась и перестала мечтать о том, что ещё когда-нибудь мы будем вместе. М-да… Так глобально я ещё никогда не ошибалась.       В комнату вбежал счастливый и радостный Женя, держа в двух руках бутылки шампанского.       Женина квартира – единственное свободное и более-менее просторное место. Мы с Тонькой весь день украшали гостиную, коридор и кухню. В комнате, где мы сидим, у стены стояла большая, украшенная нами ёлка. Мы принесли её три дня назад. В три часа ночи, встретившись со всеми у Жениного дома, мы пошли в лесок неподалёку и, светя фонариками, искали ёлку. И чтобы поиски прошли быстрее и продуктивней, мы разделились на пары и разошлись в разные стороны. Фонарик был у меня, и однажды, светя им в разные стороны, я увидела что-то светящееся в темноте. Я сильно испугалась и закричала, услышав через несколько секунд Тонин визг. Но потом я вспомнила, что рядом со мной только Тоша, и, повернувшись к нему, я увидела, как это он кричит во всё горло. Мне стало невыносимо смешно, а Тошик потом ходил и дулся на меня полчаса.       По всей комнате в разных местах висели гирлянды и мишура. Посередине стоял огромный стол со всеми возможными кулинарными изысками, которые, кстати-ка, тоже готовили мы. Три салата, корзина с мандаринами, конфеты, вот Женя ещё шампанское только что на стол поставил, какие-то закусочки, не знаю, Тонька делала, но они очень вкусные. А чем занимались всё это время парни? Как «чем»? Мусор выносили, порядок наводили. Да если бы не они, то «вообще не знаю, как бы мы отмечали праздник». Цитаты великих музыкантов. Да вся организация празднования Нового года на них держится! А мы с Тоней так, в сторонке потоптались, пока они всё делали. — Слушайте, а может, поиграем во что-нибудь, пока двенадцати нет? – с энтузиазмом предложил Тошик, закинув руку на спинку большого белого дивана, где сидела я и спокойненько пила сок через трубочку.       Помимо украшенной комнаты и шведского стола, мы и сами были наряженными красавчиками. Вот на мне, например, кроме голубой футболки со снеговиком и шортиков, ну и, конечно же, завитых светлых кудрей, на шее была намотана синяя мишура. Колется ужасно, но зато красиво. А Тоша не стал заморачиваться, напялил на себя шапку Деда Мороза, и сидит довольный. — Давайте, – улыбнулся Женя, поправив на голове шапочку снегурочки. А ему, кстати, идут косички… – Во что? — В «Правда или желание», – усмехнулся Тоша и перевёл насмешливый взгляд на Влада. — О нет, – тут же ответил он, откинувшись на спинку кресла. – Я с тобой больше ни за что в жизни в это играть не буду.       Я вопросительно переглянулась с Тоней, которая сидела рядом со мной, держась с Женькой за руки. На ней тоже была намотана мишура, только зелёненькая. Но не на шее, а на животике. И её украсили, и малыша. — Да ладно тебе, – рассмеялся Тошик. – Мы же в Киеве, а не в Москве. Дом маленький, людей не так много. Никто и не заметит тебя бегающего по подъезду в одних трусах.       Тоша переглянулся со мной, и мы все засмеялись, уставившись на Влада, которому было совсем не до смеха. — Это было всего один раз, – обиженно скрестив руки на груди, пробубнил он. – И то я встретил всего пять человек. — Ты хотел сказать, двадцать пять? – сдерживая улыбку, поправил его Тошик. По комнате прошлась новая волна смеха. — Влад, ну не обижайся, скоро ведь Новый год, – пихнув его в локоть, улыбнулся Милько. – Сядь куда-нибудь подальше от Тохи, и давайте уже играть. — Ну ладно, – вздохнул он и встал со своего места. – Маус, давай махнёмся местами?       Он подошёл к Диме, который так же, как и Влад, сидел на кресле, но уже на другом. На таком же белом, как и угловой диван, где расположились мы вчетвером. Маус нехотя поднялся, тяжело вздохнув, но всё же пересел на другое место. Теперь он сидел рядом с Тошей, а Влад напротив нас. — Отлично, с кого начнём? – потерев ладони друг о друга, весело спросил Тошик и осмотрел собравшихся. — А давай с тебя и начнём, – предложила я и убрала стакан с соком на стол. — Ну давай, – азартно улыбнулся он, посмотрев на меня, и полностью развернулся ко мне, закинув одну ногу на диван. – Прав… — А давайте в другую сторону? – неуверенно перебил его Женя. Тошик перевел вопросительный взгляд на него. — Почему?       Я обернулась к Мильковскому. — Ну потому что так надо, – приподняв брови и сверля Ниженко взглядом, напряжённо проговорил он. — А, ну, окей, – тут же согласился Тошик и развернулся от меня на девяносто градусов. – Маус. Правда или желание?       Дудка растерянно переводил взгляд с одного на другого, умоляя нас о помощи. — Правда, – одними губами сказала я, когда он посмотрел на меня. Зная бешеную фантазию Ниженко, в такой игре лучше не рисковать. — Правда, – неуверенно повторил за мной Маус. — Так… – интригующе протянул Тошик, положив руку на подбородок. Пальцы второй руки быстро стучали по его коленке. Он забавно хмыкал и хмурился, а затем широко улыбнулся и посмотрел на Мауса: – Ты девственник?       Справа от меня послышались смешки. — Ну, Тош, – протянула я, дёрнув его за локоть.       Бедняга Маус смутился и даже не смог сказать и слова. — Ну ладно-ладно, – усмехнулся Тошик. – Будем считать это пробным вопросом. Тогда… Это ты порвал мою бочку в прошлом году?       Маус смутился ещё сильнее прежнего. — Да… – тихо ответил он, смотря вниз, но затем резко поднял голову и посмотрел на Тошу извиняющимся взглядом. – Но я случайно, правда. Это всё как-то само. — А я тебе говорил, что это не я порвал твою чёртову бочку! – победно сказал Женя, вытянутой рукой указав на Мауса.       Преступление века раскрыто. — Ну… Маус-Маус… – вздохнул Тоша, покачав головой. Я тихо рассмеялась, уткнувшись в Тошино плечо. — Теперь твоя очередь, – сказала Тоня.       Я оторвалась от Тошика и посмотрела на эпицентр событий, куда были устремлены все взгляды. Маус повернулся к Владу, который уже в полной готовности ожидал вопроса. — Правда или желание? — Желание, – улыбнулся он. Тошик сдержал смешок, закрыв рот ладошкой. — Ну… – задумчиво протянул Маус, опустив взгляд. Пока он думал, я поняла, что мне выпала самая тяжкая доля – придумывать вопрос или желание для Тоши. Тут надо хорошенечко подумать, так сказать, отомстить за всех, кто попал под его больную фантазию. Тем временем Маус поднял взгляд на Влада и, пожав плечами, сказал: – Произнеси новогодний тост. — Пф, – довольно протянул Влад и, взяв стакан в руки, поднялся на ноги. – Ну что ж, друзья. Мы не зря все с вами сегодня здесь собрались. У нас есть повод. Новый год наступит вот уже через двадцать минут, и у нас начнётся новый период в жизни, который хотелось бы встретить с семьёй. А для меня вы и есть семья. Я люблю вас всех, и даже этих двух сумасшедших, – он посмотрел на нас с Тоней. Я, улыбнувшись, изогнула бровь. – Хоть вы с нами совсем недолго, но я привык к вам настолько, что уже и жизни своей без вас не представляю. В общем, друзья. Я желаю нам всем, чтобы никто из нас больше никогда и никуда не уезжал, – он мельком посмотрел на меня, слабо усмехнувшись, – и чтобы мы всегда с вами были вместе. Ура!       Его крик все подхватили и, поднявшись на ноги и взяв стаканы, чокнулись. Выпив каждый своё, мы расселись по местам. — Ну что, – посмотрев на Женю, с ухмылкой спросил Влад. – Правда или желание? — А давай правду, – махнув рукой, улыбнулся блондин. — Ну вот, а я тут уже желание для тебя приготовил, – вздохнул он. – Ну да ладно. Тогда ответь мне честно на один вопрос. — Задавай! — Ты готов ради Тони на всё что угодно? — Ну, конечно, что за вопросы, – удивлённо усмехнулся Женя и посмотрел на Тоню, которая со счастливой улыбкой смотрела на него. — Отлично, значит, желание ты точно выполнишь, – ухмыльнулся Влад и откинулся на спинку кресла. — Это был весь вопрос? – удивился Женя, посмотрев на друга. — Ну да, – пожал тот плечами. – Разминка перед желанием.       Интрига растёт с каждым игроком.       Милько полностью развернулся к Тоне, посмотрев на неё загоревшимися глазами. — Правда или желание? — Правда, – немного подумав, улыбнулась она. — Желание, – слегка нахмурившись, сказал Женя.       Тоня растерянно посмотрела на него. — Правда… — Желание. — Но я хочу правду.       Что здесь происходит? — Я уже говорил правду, нельзя повторяться, – Женя не спускал с Тони взгляда. — Нет таких правил, – воскликнула она, насупившись. — У нас есть.       Они смотрят друг другу прямо в глаза. Она ничего не понимает, а он пытается настоять на своём. — Ну хорошо, – вздохнула Тоня, скрестив руки на груди. – Желание так желание.       Женя тут же весь засиял. — Я сейчас, – чмокнув Тоньку в щёку, весело сказал он и, спрыгнув с дивана, выбежал из комнаты.       Что это только что было?       Тоня перевела на меня недоумевающий взгляд, в её глазах я заметила точно такой же застывший вопрос. Я лишь пожала плечами, потому что сама ничегошеньки не знаю. А вот парни, кажется, что-то скрывают. Повернув голову влево, я посмотрела на Тошика, который с широкой улыбкой смотрел на дверь, куда совсем недавно выбежал Женя. Я пихнула его в бок, и он растерянно перевёл взгляд на меня. Кивнув, как бы спрашивая, что это было, я выжидающе уставилась на него. Но он лишь пожал плечами, делая вид, что совершенно не в курсе, что здесь происходит.       В коридоре послышались приближающиеся шаги, и, отвернувшись от Тошика, я перевела взгляд на дверь, где через секунду появился счастливый Женя. Такой счастливый, что аж светится. — Тонечка, – он подошёл к подруге и протянул ей руку. – Выйди сюда, пожалуйста.       Тоня нерешительно вложила руку в его ладонь и неуверенно встала напротив. Женя взял её за обе руки и с любовью во взгляде заглянул в глаза. — Я очень тебя люблю. Настолько сильно, что даже не представляю без тебя своей жизни. Я знаю, мы не так долго знаем друг друга, но… – он замялся, опустив взгляд. О, Господи, только не говорите, что… Быстро вздохнув, Женя присел на одно колено и достал из кармана, о, боже мой, кольцо! – Выходи за меня.       Я перевела шокированный взгляд на Тоню. Она закрыла рот ладошками, в глазах застыли слёзы. — А ты бы согласилась? – прошептал мне на самое ухо Тошик. От неожиданности я незаметно вздрогнула. — На Женино предложение? – посмотрев на него, так же тихо спросила я, усмехнувшись. — На моё, – серьёзно ответил он. Так серьёзно, что мне даже не по себе стало. — Вот когда ты предложение сделаешь, тогда и узнаешь, – сказала я и отвернулась от него, снова посмотрев на подругу.       О, Господи, что я только что сказала?       Тоня взглянула на меня счастливыми глазами, в которых застыли слёзы. Сомневается, боится… А чего бояться? Женька самый лучший, такого нужно хватать подмышку и тащить в ЗАГС. На вопросительный взгляд подруги я лишь кивнула, улыбнувшись.       Тогда она перевела взгляд на Женю, который всё ещё стоял на колене и протягивал ей кольцо. — Я согласна, – прошептала она дрожащими губами, которые так и норовили растянуться в счастливую и широчайшую улыбку.       Женя даже не надел кольцо, он за секунду подскочил и обнял Тоню за талию, закружившись вместе с ней на месте. А мы захлопали, радуясь счастью наших лучших друзей.       А ведь кто-то говорил, что никогда не будет рассматривать Женю как парня. Друг и не больше… А сейчас-то вон. Жених даже, а не просто парень.       Они обнимались, целовались, неловко, но зато счастливо смеялись. Тонька плакала, Женька, кажется, тоже. Я заметила в его глазах слёзы. Самые лучшие слёзы. Слёзы счастья. — Ну что, кто там следующий? – вытирая потёкшую тушь, тихо рассмеялась Тоня, сидя в объятиях своего будущего мужа. Как непривычно теперь его так называть… А для Тохи-то он вообще теперь фактически брат. — Я! – быстро ответил Тошик и, закинув ногу на диван, с хитрой улыбкой посмотрел на меня. – Правда или желание? — Сейчас, вообще-то, не твоя очередь, – возмутилась я. – И мы идём в другую сторону.       Ага, размечтался. Не получится у тебя так же феерично сделать предложение, как и у Жени, даже не думай об этом. — Ну ладно, – беспечно пожал плечами он и встал с дивана. Подойдя к Тоне, он аккуратно взял её за руки. – Сестрёныш. Так, сестрёныш, можно тебя на секундочку попросить пересесть… – он начал поднимать её на ноги, а Тоня, испуганно смотря то на меня, то на Женю, растерянно поддавалась брату. Никто даже понять ничего не успел, как Тошик лихо усадил Тоню на своё место, а сам сел между мной и Женей.       Тоня хотела было возмутиться: — Но…       Но Тошик, смотря на неё, чмокнул губами, как бы посылая воздушный поцелуй, и, подмигнув, перебил её: — Люблю тебя.       Затем он перевёл довольный взгляд на меня и широко улыбнулся. — Правда или желание? — Так нечестно! – воскликнула я, сдвинув брови к переносице. Нет, вы только посмотрите, что он вытворяет! — Теперь всё честно, – невинным голосом ответил он. – Женя загадывал Тоне, значит, сейчас очередь человека, который сидит после него. — То есть, Тони, – я всё ещё надеюсь, что его можно переспорить.       Боковым зрением я заметила, как все вопросительно и недоумённо переглядываются. Похоже, один только Тошик в курсе, что творится в его сумасшедшем мозгу. — Нет, того человека, который сидит после него. Тоня сидит после тебя, а после Жени сижу я. — Дак потому что ты поменялся с ней местами! — А нигде не сказано, что это запрещено, – ухмыльнулся он, победно вскинув брови.       Всё, Сань, тебе его не победить. Сдавайся лучше. Сушите вёсла, как говорится.       Я недовольно вздохнула. А Тошик, поняв, что последнее слово осталось за ним, довольно усмехнулся. — Ну, дак что. Правда или желание?       Смотрит на меня так самоуверенно, что аж убить хочется. Но я знаю другой выход…       Повернувшись к нему лицом, я гордо усмехнулась: — Правда.       Он даже ничуть не смутился. Наоборот, стал ещё веселее. Что-то здесь не так…       Тошик демонстративно прокашлялся, сел поудобней, выпрямился и посмотрел на меня, сказав наигранно-серьёзно: — Клянётесь ли вы, Никифорова Александра…       Он замялся и вопросительно на меня взглянул. — Сергеевна, – тихо подсказала я. — Да, – снова тем же наигранным голосом прокурора сказал он. – Клянётесь ли вы, Никифорова Александра Сергеевна, говорить правду, только правду и ничего кроме правды. — Клянусь, – вздохнула я, невольно улыбнувшись.       Тошик за считанные секунды снова стал собой. Улыбнулся так мило, без этого пафоса, самодовольства и уверенности. Посмотрел на меня ласково. И аккуратно взял за руки. — Ты готова в будущем стать моей женой?       Я сглотнула. Улыбка медленно пропала с моего лица. Сердце пропустило пару ударов и заколотилось с новой силой. К щекам прилила кровь, а ладошки вспотели. Это просто мне так жарко или в комнате резко потеплело?..       Тошик смотрит на меня взволнованно и одновременно испуганно. Я слышу и чувствую через руки, как бешено колотится его сердце.       Ком встал в горле, мне даже дышать тяжело не то, что бы говорить. Нам ведь всего семнадцать, ещё рано думать о свадьбе. Да и согласиться на его предложение, значит, автоматически подписаться на ненормальную жизнь, полную ссор, драк, слёз, истерик, криков, бешеного секса, страстных поцелуев, объятий, неожиданных и приятных сюрпризов и постоянных всплесков эмоций. Это не жизнь, а одни сплошные нервы.       С одной стороны, я всегда считала Тоню своей сестрой и совсем не обязательно подтверждать это официально, но с другой… Мы ведь всё равно притянемся друг к другу рано или поздно, если верить сомнительной теории Влада о силе притяжения.       Я улыбнулась, усмехнувшись.       Мы точно когда-нибудь убьём друг друга. А кто это сделает раньше, мы ещё посмотрим.