Талисман. Сила притяжения

Саша.       Зайдя в свой вагон, я выглянула в окно. Тоня по-прежнему стоит на том самом месте, где я её бросила. Именно бросила. Мне стыдно, ужасно стыдно перед ней, что я уезжаю и бросаю её как раз в тот момент, когда её жизнь начала налаживаться. Она, наконец, по-настоящему счастлива, а я только всё порчу. Ещё буквально час назад она улыбалась, светясь от счастья, а сейчас она плачет, хоть и пытается изо всех сил это скрыть. А всё из-за меня. Я приношу в этот мир сплошную боль. Как же иногда хочется исчезнуть из этого мира навсегда.       Я почувствовала, как поезд тронулся. Тоня, смотрящая всё это время на меня, закрыла рот ладошкой, чтобы скрыть от меня новую волну подступающих слёз. Она вытянула вторую руку вперёд, а я приложила свою ладонь к окну, улыбнувшись сквозь силу. Я сдерживаю себя из последних сил. Хочется рыдать. Невыносимо. Я хочу разреветься в голос. Но пока Тоня смотрит на меня, я просто обязана сохранять спокойный и весёлый вид. Слёзы в моих глазах равны её слезам, умноженным в тысячу раз. Если она и так стояла всё это время со слезами на глазах, хоть я и старалась улыбаться, то боюсь представить, что было бы с ней, позволь я себе расслабиться.       Мы смотрели друг другу в глаза всё то время, что видели друг друга. Поезд постепенно набирал обороты, и вот Тоня пропала из поля моей видимости.       В вагоне я была одна.       Убрав руку от холодного стекла, я бездумно села на койку, уставившись пустым взглядом на противоположную стену. Фальшивая улыбка, натянутая на моём лице специально для Тони, постепенно начала ослабевать. Я почувствовала, как губы начали дрожать. А слёзы, что так беспощадно рвались наружу на протяжении часа, тем самым разрывая мою душу на части, подступили к моим глазам, ужасно обжигая их. Я слишком долго терпела. Слишком долго улыбалась сквозь слёзы, делая вид, что всё хорошо. Боль разрывала меня на части, но я не давала вырваться ей наружу. С каждой секундой она становилась всё больше и сильнее. Как снежный ком. Она рвалась из меня, разрывая на клочья.       Одинокая слеза упала на пол вагона.       Прости, Тоня, но я тебе соврала. «Всё отлично. Жизнь на этом не заканчивается»… Всё ужасно. И жизнь закончилась. Моя жизнь закончилась.       Ещё несколько слёз упало на пол, с шумом разбившись. Я поднесла дрожащие руки к лицу. Больше я не могу притворяться, что всё хорошо.       Дав волю чувствам, я позволила слезам захлестнуть меня с головой.       Каждого из нас рано или поздно посещают мысли о том, что нам больше нечего делать в этом мире. О том, как сильно мы устали от этой жизни, от этих проблем, от этих людей… Тогда хочется уйти от всего этого, покончив со всем разом. Плевать на последствия, плевать на то, что тебя больше не будет на этой планете. Ты забываешь обо всём хорошем, да и о плохом, в общем-то, тоже. Ты забываешь обо всём на свете. О своих планах на будущее, о мечтах, о целях. Забываешь и о том, что собираешься лишить себя жизни, тем самым не дав даже шанса своим мечтам о счастливом будущем. Тебе даже плевать на родных, на тех людей, которым будет очень плохо, если они тебя потеряют. В такие моменты ты не думаешь ни о чём. Все твои мысли только лишь и заполнены тем, как бы поскорее и получше уйти из этого мира. И ты практически готов. Но в последний момент вспоминаешь о близких людях, которые, возможно, не переживут твоей смерти. И ты останавливаешься, заставляешь себя найти силы, чтобы жить дальше. Делаешь вид, что всё прекрасно. Притворяешься. И всё ради того, чтобы дорогие тебе люди были счастливы.       Ты умираешь внутри, делая вид, что живёшь.       Прости, Тоня, но я обманула тебя не только в том, что всё прекрасно. И даже не в том, что скрывала от тебя целый океан слёз, который долго прятался в моей душе.       «Всё хорошо, я обо всём договорилась. Помнишь, Настю? Она в прошлом году квартиру получила, мы к ней ходили пару раз. Я с ней поговорила, она разрешила пожить у неё».       Нет. Я ни с кем не договаривалась. У меня даже номера её нет, ведь я хожу с Тошиным телефоном, а все номера остались в моём стареньком утопленном самсунге. И я даже понятия не имею, живёт ли она до сих пор там или нет. Просто Настя – единственный человек, который получил квартиру и с которым мы хорошо общались. Надеюсь, она не сильно обижается на нас за то, что мы немного забыли про неё, как только в нашей жизни появились «Нервы».       «Нервы»… Никогда не думала, что захочу стереть из своей памяти все моменты, связанные с ними. Моя жизнь поделилась на «до» и «после». Эти четверо стали некой чертой, отделяющей мою прошлую хреновую жизнь и новую, счастливую, с надеждой на лучшее будущее. Каждый день, проведённый с ними, был незабываем. Только после появления «Нервов» я зажила нормальной жизнью. Без этого пофигизма, без обиды на весь мир, без ужасающих мыслей о будущем. Ведь кому нужен человек из детдома? Половина из тех, что выпустились, – заядлые алкоголики, наркоманы и люди без определённого места жительства. Крайне сложно начать новую жизнь, когда за спиной у тебя ничего нет. Ни поддержки, ни опыта, ни средств. Да, нам дают квартиру. Да, немного помогают материально. И всё. Ты столько лет жил в детдоме, где контролировали каждый твой шаг, где тебя кормили, одевали, обучали. Жизнь в детдоме – словно вечное путешествие на корабле. Пока ты там живёшь, всё хорошо. Ты в тепле, в уюте. Накормлен, одет, обут. И вот тебе исполняется восемнадцать, и тебя выбрасывают за борт. В открытый океан. И тут начинается игра под названием «Джунгли». Всё, как в живой природе. Выживают сильнейшие и выбираются на берег. Все остальные идут на дно жизни.       Я не представляю, что мне теперь делать и где вообще жить. Я просто купила билет в никуда. Кроме Киева, мне ехать некуда. Лишь из-за этого мой билет на рейс «Санкт-Петербург – Киев».       Дверь вагона дёрнулась. Она была заперта, я специально её закрыла, чтобы неожиданно не престать перед кем-нибудь в таком устрашающем виде. Вздрогнув, я подняла голову с коленок и посмотрела на дверь зарёванными глазами. В неё уверенно постучались. Наспех вытерев влажные щёки краем рукавов, я пару раз шмыгнула носом и достала из кармана рюкзака билет. Подойдя к двери, я дрожащими руками открыла защёлку, и через секунду дверь открылась. Передо мной стояла полная женщина, с сумочкой на поясе, и пожилой мужчина, улыбающийся во весь рот. — Здравствуйте, а мы с вами вместе поедем, – весело сказал он, отчего я растерянно нахмурилась. Пока я недоумённо стояла в дверях, он уверенно обогнул меня и зашёл внутрь. — Девушка, ваш билетик, – сказала женщина, продолжая стоять напротив меня. — Да… Вот, – я протянула ей билет, стараясь унять дрожь в руках. Сглотнув, я опустила голову и боковым зрением заметила, как невысокий мужчина, с большим животом, что-то напевая себе под нос, вытаскивает из своей сумки какие-то продукты и кладёт их на небольшой столик. — Приятного пути, всего доброго, – монотонно произнесла проводница, отдав мне билет обратно. — Спасибо, – пробубнила я в ответ и зашла обратно в вагон, растерянно посмотрев на мужчину. — Вы здесь расположились, да? – с улыбкой спросил он, указав на койку, на которой лежал мой рюкзак. – Я тогда вот сюда лягу, – он кивнул назад, на ту самую койку, что была напротив моей.       Криво улыбнувшись, я села на своё место. — А вы тоже в Киев едете?       О, нет, только не эти расспросы.       Я только лишь кивнула, вытаскивая из-под себя покрывало. А мужчина, видимо, выложив все продукты из своей сумки, уселся на свою койку и, распечатывая что-то, завёрнутое в фольгу, с жаром начал говорить: — А у меня вот внучка замуж выходит, представляешь? Вот еду к ней на свадьбу, она у меня в Киеве живёт.       Вытащив одеяло, я медленно опустила голову на подушку и закинула ноги на койку. — Ой, а ты, наверное, спать собираешься, да? – заметно погрустнев, спросил он, посмотрев на меня. — Да, я что-то неважно себя чувствую.       Я постаралась улыбнуться. Хотя бы сделать вид, что у меня нет никакой истерики. — Ну, хорошо, я постараюсь делать всё потише, – шёпотом сказал он, наверное, думая, что я уже начинаю засыпать. — Спасибо, – ответила я.       Я отвернулась к стенке и натянула на себя одеяло, закусив один его край. Зажмурившись, я постаралась не шмыгать носом и трястись как можно реже. Чтобы жизнерадостный мужчина даже не догадывался о том, что у человека напротив в один момент рухнула вся жизнь.       Я не хочу спать. Я лишь хочу уснуть и проснуться в тот день, когда мы пошли на концерт. Чтобы не идти на него, чтобы никогда в жизни не познакомиться с Ниженко и не узнать, каково это, когда тебя использует человек, которого ты любишь.