***
Я лежала в номере, раскинувшись на кровати и закрыв глаза, и наслаждалась теми часами, которые я могу, наконец, провести в тишине, спокойствие и удобстве. Я проснулась не так давно, где-то в одиннадцать часов, и так до сих пор и не вставала. Перекусила немного и обратно на кровать. Лежать на мягкой кровати после двух недель езды на автобусе – божественно. Ты никогда не поймёшь, насколько мягка твоя кровать, если не поспишь на сиденьях автобуса хотя бы пару дней. В дверь моего номера постучались. Я крикнула, что можно войти, но не получила никакого ответа. И, тяжело вздохнув, я лениво поплелась открывать. Так хорошо лежала, не дай Бог это Никифорова угорает надо мной. Открываю дверь и никого не вижу. Да что за?.. Со злостью в мыслях начинаю закрывать дверь, но через секунду останавливаюсь. У стены стояла небольшая коробочка, замотанная в подарочную бумагу. Весь негатив тут же испарился, и я опять улыбаюсь, как дура. Знаете, что там было? Паззлы. Большие паззлы, тысяча штук. Развлекайся, Тоня, собирай. Тебе ведь нечем заняться, вот и собери этот собор с тремя куполами. Или храм? Я не знаю. Но он такой большой. С тремя огромными куполами. Странный подарок. Очень странный. И что мне делать с этими паззлами-то? Ещё и маленькие такие, фиг что увидишь. Тяжело вздохнув, я села на кровать, положив на ноги паззлы, и не знала, что мне теперь делать с этим чудом. Угадайте, чем я занимаюсь уже второй час? Собор собираю. Решила попробовать, и, чёрт возьми, это затягивает. Как семечки. Ты берёшь одну и думаешь, всё, это последняя. Потом берёшь ещё. И ещё. И так раз сто. И с паззлами так же. Думаешь, ну, соберу немножечко, да лягу обратно. Но вот это «немножечко» длится уже второй час, и я всё никак не могу отлипнуть. Я собрала целый один купол. Не знаю только, где он находится, но, думаю, сотую часть от всей композиции я одолела. А в дверь опять постучались. Да вы заколебали, я занята! Отстаньте, я собираю паззлик. — То-о-оня-я, – крикнула Саша в коридоре, зайдя самостоятельно, не дожидаясь, когда её впустят. Ну и правильно, все свои ведь. — Никифор, я здесь, – отозвалась я, пытаясь подобрать кусочек к макушке золотого купола. — Чем зани… Ты паззл собираешь? – засмеялась она, как только зашла в комнату. Я даже не оторвалась от них, а продолжила перебирать паззлики. Блин, они такие клевые. Как наркотик. Очередной наркотик. Саша присела рядом со мной. — Получается? – тихо поинтересовалась она, смотря, как я с усердием и с сосредоточенным лицом занимаюсь непонятной ерундой. Я лишь промычала в ответ, соглашаясь. — Давно сидишь? – уже обычным голосом спросила она, устроившись напротив меня поудобней и тоже начав подбирать кусочки этой огромной картинки. — Часа два. — М-м-м, – усмехаясь, протянула она. Смейся, смейся, через час сама втянешься, что не оттащить будет. – Где паззлы-то взяла? — Не поверишь. Подарили. И, наконец, мне удалось подобрать верхушку купола. Ну что ж, перейдём к следующим куполам. — Да ладно? – удивилась Саша. – Женя подарил тебе паззлы? — Ну, Женя не Женя, но я нашла их под дверью. А вот и Саша начинает потихоньку вживаться в роль зависимого от паззлов. Собирает, старается. А ещё смеялась. — Какой странный подарок, – ухмыльнулась она. — Самое странное, это даже не паззл, – наконец посмотрев на подругу, ответила я. – Самое странное, что на них изображён не пёсик или котик, не море какое-нибудь, и даже не пейзаж… – и взяв в руки коробку с изображением, я показала его Саше. – А собор! Ну, зачем мне этот собор? Никифор лишь тихо рассмеялась, забрав у меня коробку, и внимательно её осмотрела. — Может, это намёк? – усмехнулась она. – Не совершай грех, не отказывайся от моей любви. Посмотрев на подругу, я впервые за сегодня рассмеялась, а она подхватила мой смех. И, рассуждая о том, какой подтекст несёт в себе этот необычный подарок, мы собрали практически половину собора. Я говорила, что Саша втянется? Сидит сейчас со мной, уже не знаю, какой час, собирает, старается. Интересно, я так же смешно выгляжу со стороны? Слегка нахмуренный лоб, сосредоточенный взгляд, на лице печать всемирной серьёзности. Ещё никогда мы не были с ней так чем-то увлечены. Это самый настоящий наркотик. И плевать на изображение, главное, сам процесс. Тем более, нам всё равно нечем заняться, вот и развлекаем себя. На протяжении всего дня мы сидели на ковре и с небывалым усердием собирали соборчик. Три купола уже красуются, осталось чуть-чуть низ дособирать, и останется только небо с травкой. Рожу ребёночка, накуплю ему кучу паззлов и будем вместе собирать. Собирать, собирать, собирать… А потом к нам будет приходить тётя Саша и помогать. Так и будем коротать вечера. Пока эти паззлы сниться не начнут. Вечером Саня покинула меня, сказав, что хочет немного поспать перед утренним поездом. А я, не отрываясь от картины, продолжала это увлекательнейшее занятие. Мне оставалось совсем чуть-чуть. Всего лишь пару облачков и мой паззлочный шедевр готов. Не могу налюбоваться. Он так красив и прекрасен, с трудом верится, что я собрала его сама. Хотя, это ведь всего лишь паззлы, а я так его боготворю, как будто красками на холсте нарисовала. Но всё равно он превосходен. Даже жалко будет разбирать, чтобы убрать обратно в коробочку. Но перед этим я должна показать его всем. Пусть все знают, как я старалась. Пусть тоже полюбуются на это восьмое чудо света и похвалят меня. Не всё же мне одной этим заниматься. Обув кеды и даже не завязав, я вышла из номера и направилась в сторону Тошиного номера. Братец заслужил полюбоваться на сие творение самым первым. О, а вот и он. Идёт в двух шагах от меня, видимо, к себе. Я радостная пошла к нему… подождите-ка, что? Что у него в руке?.. Букет??? Я остановилась в недоумении. — То-о-о-ш.Глава 35.
7 февраля 2015 г. в 19:27
Тоня.
Прошло уже чуть больше трёх месяцев с момента, как во мне зародилась новая жизнь. Я начинаю чувствовать, как толстею. Но все мои кофты – это толстовки, которые больше меня в полтора раза, поэтому месяце только на восьмом-девятом, и то не факт, будет виден мой живот. А пока я буду выглядеть со стороны обычной слегка располневшей девушкой. И только избранные будут знать, что во всём виновен малыш, поселившийся в моём животе. А он толкается. Не часто, но уже было два раза. Это так круто. Ощущать в себе кого-то родного и уже до невозможности любимого. И я ужасно хочу узнать, кто там. Мальчик? Девочка? А что, если их там несколько? Ну, как несколько, больше двух ведь их не может быть… По крайней мере, не должно. Иначе я бы уже давным-давно была похожа на небольшого бегемота с огромным пузом. Вот и остаётся тешить себя надеждами, что там один малыш. Два, конечно, замечательно, но не сейчас. Шестеро детей – это слишком тяжело. А «Нервы» ещё те дети. Так же капризничают, кричат, радуются. Шапки не надевают в мороз, расстегнутые ходят, не обедают вовремя. Кажется, во мне начинает просыпаться материнский инстинкт…
Во Владимире мы, наконец-то, остановились в гостинице. У нас чисто физически не хватало времени на то, чтобы ночевать в других городах. Парни выступали в одном городе, а меньше, чем через двадцать четыре часа, им предстояло отыграть концерт уже в другом городе, до которого часов шесть на поезде. С одной стороны это весело, а с другой… Хреново, короче, спать в поезде, а ещё хуже в автобусе. Но я пока нашла неплохой плюс в этой ситуации: лет так через пятнадцать буду рассказывать своему ребёнку, как мы с ним колесили по всей России с дядей Тошей (забавно звучит), спали в поездах, ели в метро и переезжали каждый день в новый город. Вот тогда-то я и посмеюсь, а сейчас что-то совсем не до смеха.