Персона 4: Сердце всего. Часть вторая

             Немногим ранее       Уши Майи наполнял гул. Нечто подобное, должно быть, ощущают солдаты на поле боя: рядом стрекочут автоматы и раскрывают лепестки снаряды, озаряя окоп вспышками и усеивая землю шрапнелью. Иначе его ещё называют звоном в ушах, и в случае Амано он напоминал нечто противное и высокочастотное.       Её глаза медленно открываются, покуда мир в пределах видимости взрывается сотней цветных пятен. Проморгавшись, она осторожно приподнимается и садится, мутным взглядом водит по сторонам. Наконец, зрение проясняется.       Это была прежняя зала с королем, которой было суждено стать полем сражения. Пол был сплошь засыпан чем-то белым, навроде снега, невероятно пушистым. Рука Майи, дрожа, прикоснулась к одному из таких «сугробов» — бумажное крошево.       — Ура… ра?..       Звук вышел сдавленным и немного придушенным: горло точно бы сжали в кузнечных тисках — выдавить из себя и пару звуков было непросто.       Голова кружилась: вставать никак не хотелось, и даже сидя Майю немного штормило. Ей оставалось только осторожно водить головой.       Наконец, среди белого ровного пространства, она увидела небольшой холм из бумаги, обособившийся посреди залы. Оный не шевелился.       Майя, опираясь на руки, кое-как смогла встать. Прихрамывая и стиснув зубы, подошла поближе.       — Урара? Ты в порядке?       Холмик зашевелился, бумага начала немного сползать с него. Раздался сиплый вздох.       — Ма-а…       Наружу неторопливо вылезла алая макушка; за ней следом бумажки освободили лицо Урары, и только потом она наконец встала на ноги с колен и отряхнулась, точно бы дикий зверь от воды.       Лицо её было усталое, бледно-синюшнее, с голубыми глазами. На уста наползла улыбка, как будто бы против воли.       Майя покачала головой.       — Урара, тебе незачем было…       Серизава, что-то прошипев, ткнула себе в район спины.       Амано вздохнула, топнула носком, после чего подошла к подруге и слитным движением стянула с той халат. Последняя не сопротивлялась. В тот же момент посыпался пепел, который в большом достатке покрывал спину.       Майя фыркнула.       — Вся печать сгорела, негодяйка! — шлёпнула та подругу по спине.       Урара что-то недовольное промычала в ответ.       — Слышать не желаю! Кто обещал, что спуску не даст тёмной стороне!       Глаза Майи искрились от гнева, однако они обе знали, что оный — не более чем фикция, призванная скрыть то обезоруживающее беспокойство, которое Майя испытала.       Серизава, не стерев с лица улыбки, помотала головой, ещё помычала, а потом примирительно подняла руки к небу.       — Да-да, это была последняя возможность что-то сделать…       Амано с крайне серьёзным видом закивала головой. Потом несколькими тяжёлыми шлепками смахнула пепел со спины Урары.       Последняя ойкнула и пробурчало сердито что-то невнятное.       — Всё переделывать тебе… — продолжила ворчать Амано.       Сделала полшага назад. Сложила руки на груди.       Ляпис-лазуревая аура начала кружиться вокруг девушки.       За её спиной возникла тень в розовом кимоно.       Амано подняла руку. В её ладони появился бумажный белый человечек. Майя замахнулась… после чего со всего размаху вдарила ладонью Ураре в спину и тут же убрала конечность.       Бумага вспыхнула синим пламенем, а Серизава истошно взвыла и вновь опала на колени, вцепившись пальцами в лицо, точно бы желая разорвать его.       Бумажный человечек споро истлел. Урара дышала как загнанная лощадь.       — Терпи, Урара, терпи.       Вокруг Майи вновь возникла ляпис-лазуревая аура.       Серизава устало стиснула зубы и вновь поднялась.       Утро       — А-а… и всё-таки, ты такой балбес, Нару!       Ворчала Рисе, стоя в дверном проёме и смотря на Юу, который, в свою очередь, вдумчиво смотрел на детский велосипед. Последний выглядел неплохо, несмотря на нелёгкую долю выпавших на него испытаний.       Наруками по давней привычке посмотрел наверх и вздохнул. На пути его взгляда очутилась Кониши, которая, заметив интерес, тут же, мерзко хихикая, начала изображать езду на велосипеде.       Глаз Юу сам собой дёрнулся, прежде чем его веки сомкнулись.       Затем он покосился на Куджикаву. Та, даже будучи слегка надутой, тоже с ощутимым предвкушением косилась на велик. В её глазах так и сверкало это шаловливое… «Сейчас что-то будет!»       Заметив взгляд парня, она слегка стушевалась и покраснела… начала крутить колечко из прядки.       Затем не выдержала тишины:       — Ну, ты, это… заходи ещё, Нару! — её глаза предательски скосились в асфальт. — Да, заходи! — но язык не смог остановиться вовремя: — это было, конечно, слегка дерьмово. Ну, как свидание, это в районе трёх с половиной баллов из десяти…       Рисе заметила, что она сболтнула, и замерла на месте. На её губы наползла натянутая улыбка.       — В смысле, спасибо, что защитил меня от… — Рисе нервно засмеялась.       — Ой, какая же она дура… — протянула Кониши сверху. — И что в ней только находят?.. — Саки задумалась и стихла.       — В общем, я не против, чтобы ты ещё разок, Нару… я это уже говорила…       — Да даже у Сатобаки мозгов побольше.       Не в силах выносить жужжание с двух сторон, Юу предпочёл вмешаться:       — Конечно, Куджикава-сан. Мы обязательно ещё увидимся.       Его взгляд снова начал буравить велосипед.       Девушка с хвостиками надулась.       — Рисе я, Нарубака…       Утро, рассвет, немногим ранее       Майя повертела головой. Потопала ногой. Попрыгала.       Урара, пыхтя, устало уселась на пол.       — Мои ноги меня убивают… — ворчливо произнесла она, косясь на подозрительно бодрую подругу.       Амано скосила взгляд.       — Кажется… мы пришли… куда-то?..       Их взгляду предстала площадка, отдалённо напоминающая телестудию, со множеством балок и прожекторов, укрытая в мареве желтоватого тумана.       Ну и конечно спираль: ало-чёрная, с белыми человечками, которая точно бы норовила их поглотить.       …замок, после того как король был побеждён, точно бы впал в спячку: во всяком случае его коридоры были пусты, будто вся нечисть куда-то испарилась. А ведь она могла бы как-то скрасить бездельное блуждание по нему. Но нет: коридоры, пустые комнаты, лестницы… лезть обратно через люк Урара отказалась, посему девушки вышли из тронной комнаты через главный вход.       Прогулка по дворцу завершилась довольно быстро. Майя не могла сказать сколько именно они ещё проплутали, но дошли до витража с ангелом в цепях, который каким-то образом снова стал целым. После чего к удивлению девушек, они вышли наружу, оказавшись возле открытой галереи, где их встретила большая мраморная статуя скачущих вперёд коней.       И вот так, шаг за шагом, под тихое ворчание Урары, они оказались в той самой точке рандеву, которое так облюбовали небезызвестные члены следственной бригады; другое дело, что о ней и её назначении Серизава и Амано никак знать не могли.       Журналистка неторопливо огляделась.       От этой площадки вело несколько дорожек, представляющих собой металлические конструкции на сваях, типа маленьких мостиков-перешейков. Естественно, что всё было залито туманом, поэтому любые очертания расплывались-размывались, точно бы помехи на старом телеэкране…       Майя посмотрела на свою руку.       Её элегантная женская рука, бледно-персикового цвета, с аккуратными розовыми ногтями, едва заметно «шумела». Даже вблизи — буквально чуть-чуть, на мгновение, но можно было увидеть искажение и помехи.       Серизава, заметив, что подруга «подвисла», привлекла внимание:       — Майя, ты что-то увидела?       Амано вздрогнула и опустила руку.       — Ничего особенного, Ура-чан. Я просто задумалась…       Серизава вздохнула.       — Я надеюсь, о том, как мы будем выбираться отсюда? — опёрла голову на кулак. — А то я слегка заебалась тут.       Майя чуть поморщилась.       — Хотела бы я знать, как отсюда выбраться…       Её взгляд, чуть усталый, уставился на пол. Внезапно, её глаза расширились.       — Урара, смотри!.. — её палец уставился на спираль.       Серизава лениво повернула голову.       Та вращалась!       Бунтарка присвистнула. Поднялась на ноги. Подошла поближе, впрочем, сохраняя дистанцию.       Майя сделала то же самое.       Некоторое время они обе молча наблюдали за вращением спиральки, которая утягивала человечков, которые исчезали, чтобы затем появились новые. Зрелище… прелюбопытное, пусть слегка жутковатое.       Наконец, первой не выдержала Урара:       — Что, так и будем смотреть?       Майя почесала нос, затем чихнула.       — Мне кажется, твоя очередь проверять всякие незнакомые вещи, — улыбнувшись, она покосилась на подругу.       Та скривило лицо.       — Вот так всегда…       Но, всё же, сделала шаг. Потом другой. Потом наклонилась и вытянула руку… вдруг, вспыхнул свет, и её затянуло внутрь!       — Ма-а… — оборвался крик.       Майя потопала ногой. Подождала некоторое время.       Её ожидание оборвал чуть искажённый и приглушённый голос:       — Майя! Это выход!       — Э?.. — Амано огляделась по сторонам, не в силах уловить направление источника звука. — Урара? Ты где?..       — В номере я, в номере!       Звук шёл откуда-то снизу. Журналистка подошла к спирали.       — Наконец-то… что ты там закопалась?! Вылазь!       Источником оказался центр спирали. Майя присела на корточки.       — Урара? Как ты там?.. — крикнула она в спираль.       — Да заебись! Тебя только жду!       Майя кивнула своим мыслям.       — Сейчас буду! — и между делом добавила: — а как ты со мной говоришь?       — Голову в телик засунула, так и говорю. Всё! Я в душ!       — Ясненько…       Майя поднялась, набрала в грудь воздуха… а потом обернулась назад, точно бы что-то ощутив.       Прямо в воздухе, неподалёку, призывно висела голубая бархатная дверь.       Амано вздохнула, продолжая в неё вглядываться.       Подул холодный ветерок.       — Опять, значит?.. — пробормотала она сама себе под нос.       Затем повернулась обратно и шагнула в спираль, исчезнув во вспышке света.       Утро       Наруками, стерев с лица пот, слез с велосипеда, поднял его на руки, намереваясь занести внутрь дома… но и в этот же момент заметил, что место перед его домом занято чужим велосипедом. Жёлтеньким, чуть помятым…       Смутное подозрение возникло в его голове.       Кониши бросила мимолётный взгляд.       — А, Дуромурин. Видимо, он у тебя, — она спустилась вниз и потёрла ладони. — Ой, что-то будет, что-то будет!       — Да ну тебя, Саки… — не выдержал наконец Наруками.       Мало того, что она всю дорогу ржала как лошадь (это было ожидаемо), так ведь ещё ему пару раз встречались и коренные инабцы… все как один провожали парня на детском велосипеде смехом и улыбками!       Как понимаете, Юу был слегка немного в бешенстве.       Вздохнув, он открыл дверь, затем аккуратно скользнул внутрь, бесшумно закрыл за собой, разулся, после чего, затаив дыхание, спрятал велосипед на верхнюю полку, рассчитывая потом вернуть его на своё место.       Позади раздался деликатный кашель.       Наруками вздрогнул, затем медленно обернулся.       В проходе стоял Доджима-старший. Немного взъерошенный, усталый, с невероятно задумчивым выражением лица.       Повисла неудобная тишина.       — Я вернулся.       — С возвращением, — автоматически кинул Рётаро, продолжая буравить взглядом племянника.       Юу покосился на велосипед.       — Это…       — Да я уже понял, — махнул мужчина рукой. — Он хоть тебя выдержал? — потом с лёгким недовольством добавил: — Нанако же первая расстроится, если с ним что-то случится.       Юу ощутил ком в горле. Сглотнул.       — С ним всё хорошо. Я… он меня выдержал.       — И слава богу, — дядя кивнул. Затем мотнул головой назад. — Там тебя друг дожидается. Завтракать будешь?       — Конечно.       Впрочем, с прохода Доджима так и не ушёл. Он всё косился на велосипед и морщился.       Юу, который намеревался уже идти на кухню, заглянул дяде в лицо и поднял бровь.       Рётаро помотал головой и посмотрел на племянника.       — Юу… у меня к тебе предложение. На будущее.       Наруками немного напрягся, затем осторожно спросил:       — Какое, дядя?       Тот помолчал ещё, затем неуверенно начал:       — У меня есть старенький скутер*. Раз уж ты начал к девушке домой ездить…       Кониши, откровенно скучавшая весь разговор, хрюкнула от смеха.       Наруками откровенно покраснел.       — Дядя, всё не совсем…       Доджима поднял бровь.       Юу вздохнул.       — Да, к девушке, — произнёс он мрачно, точно бы соглашаясь с неизбежным.       Впервые за весь разговор лицо дяди просветлело. Он даже заулыбался.       — Ах ты хитрый лис. Что, всё-таки клеишься к Риз, да?..       Уши Наруками налились цвета томата. Но ему оставалось только удручённо кивнуть.       Рётаро вздохнул с невероятным облегчением.       — Кому-то уже не хватает принцессы Амаги, да, племянничек?       Кониши в своём невидимом и неслышимом воплощении просто задыхалась от смеха, издавая звуки, которые в приличном обществе уместно считать неприличными.       Юу решительно хотел провалиться под землю. Он только смог виновато улыбнуться.       Доджима-старший хмыкнул, значительно повеселев.       — В общем, тогда тебе тем более нужен скутер, — кивнул своим мыслям. — Это не байк, конечно, но сгодится. Я пока его приведу в порядок, а ты, если надумаешь, сдай на права.       Наруками, чувствуя, как его щёки пылают, деревянно кивнул.       Дядя развернулся и направился в комнату. Как вдруг он обернулся, и, чуть смущаясь, бросил:       — Вы только про это… про резинку не забывайте.       Кониши перешла на ультразвук.       Юу замер на месте с кривой улыбкой. Его глаза часто-часто заморгали.       — Да… дядя…       Рётаро поспешил ретироваться.       — Молодёжь!.. — донеслось его бормотание.       Юу поспешил в свою комнату — переодеться для школы, чтобы спуститься на завтрак.       Когда он всё же спустился, то был совсем не удивлён увидеть тех, кто и как там расположился: дядя, единолично завладев столом, пил кофе и читал газету, заедая всё это тостом; Нанако счастливо умостилась на диване, лопая те же тосты, только сладкие, с джемом; естественно, что был там и Ханамура, пристроившийся около Нанако, с кружкой чая в ладонях.       Заслышав шаги, он тут же обернулся на вошедшего; и хотя на лице Ёске и была написана высшая форма приятия, но в глазах что-то такое…       Юу ответно дежурно растянул губы, отвесил лёгкий поклон.       — Доброе утро.       — Утра, Братик! — высунулась из-за дивана макушка девочки.       Ёске помахал рукой.       — Утра, Юу!       Рётаро лениво приспустил газету и кивнул.       — Завтрак на столе, бери что душа просит.       Наруками, игнорируя Ханамуру, буравившего его взглядом, подошёл к столу.       Кониши, висевшая в воздухе, резким рывком возникла перед белобрысиком, заставив последнего вздрогнуть, после чего показала тому язык.       Юу мысленно покачал головой на такое ребячество. Сам он предпочёл тосты с арахисовым маслом и кружку кофе, куда добавил немного молока и сахара. Затем подсел на диван, устроившись справа от товарища. Ёске буравил того взглядом. На его языке явно вертелись какие-то не самые лестные слова.       — Потом поговорим, — шепнул Юу.       Между тем происходящее в телеэфире привлекло всеобщее внимание:       —…а теперь к местным новостям: комиссия, ответственная по делу «взрыв бытового газа» произошедшего накануне, утверждает, что ими было найдено возможное место утечки. По их заверениям, авария будет устранена в ближайшее время. Как вы помните, случай в Старшей Школе Ясогами…       Доджима тяжело-тяжело вздохнул, продолжая вглядываться в газету. Перелистнул страницу и отпил от кружки.       Кузина же в это время, оторвавшись от телевизора, перевела взгляд на двоюродного брата. Её лицо так и светилось весельем.       — Братик! А, братик!       Юу перевёл взгляд и чуть подался вперёд.       — А правда, что ты вчера к подружке ездил? — совершенно невинно поинтересовалась девочка.       Ёске подавился воздухом и закашлялся.       Рётаро скосил взгляд и позволил себе ухмыльнуться. Поднял газету чуть повыше, точно бы пряча улыбку.       — Наруками, старый развратник! — хихикнула Саки, приняв шаловливую позу лёжа.       Юу, вглядываясь в невероятно невинные и чистые глазки сестрёнки, едва смог произнести:       — Нанако-чан… а… возможно…       Ханамура, откашлявшись, тихо прошипел:       — Предатель…       Кузина не уловила неудобство брата и только хихикнула.       — Нанако не против, если братик будет встречаться с Риз! Она милая!       Саки, с важным видом кивая, ржала в кулак.       Наруками, натянуто улыбнувшись, кивнул.       «Дядя!..» — мысленно закипал серебряновласый. «Вы что, все сговорились сегодня?!»       Наконец завтрак закончился, и три школяра (Нанако, Ёске и Юу) отправились в родную альма-матер. И да — с точки зрения Наруками, его товарищ сегодня выглядел как-то… иначе, что ли?.. Вроде та же форма, что и всегда, но опрятнее, приглаженней… о, и одеколон, одеколон! Этот мускусный запах с ароматом… кедра?..       Даже наушники (о ужас!), с которыми он не расставался практически никогда, сегодня не был включены в его образ. Одним словом — творилось что-то странное.       И да — Наруками оценил хладнокровие Ёске — хранить молчание в присутствии Нанако, которая, беззаботно улыбаясь, шла с братом под руку, наверное, было непросто. Юу был в чём-то даже благодарен товарищу… за такую деликатность.       Ханамура, кстати, сейчас шёл пешком, ведя свой велик рядом с собой.       Погода в Инабе стояла отвратительно пасмурная. Холодный ветер, который продувал до дрожи, тяжёлые тучи, единым фронтом накрывшие небо… Юу, на всякий случай, держал наготове зонтик.       Саки летела на некотором отдалении, лениво прикрыв глаза.       Наконец, распрощавшись с сестрой, парни прошли вперёд. Затем, не сговариваясь, одновременно остановились. Как раз перед подъёмом на горку к школе.       Посмотрели друг на друга.       Первым заговорил Ёске:       — Нарука…       Его грубо оборвал Юу:       — Я с ней ничего не делал.       Ханамура снова попытался вставить слово:       — Да послуша…       Его снова оборвали:       — Я даже к ней не прикасался.       Голос Юу звучал невероятно холодно; в нём не было ни капли ярости или злобы, но именно эта тяжёлая интонация лучше всякого индикатора говорила о степени бешенства юноши.       — Риз вчера сама себя увидела в телевизоре и была напугана до чертей. Что я должен был, по-твоему, сделать?       Ёске вздрогнул, открыл рот, потом закрыл его. Потом нахмурился и упёр руки в боки.       — Нет, я не мог тебя взять с собой, Рисе тебя не знает.       Возмущение на лице Ханамуры усилилось.       — Да, Ёске, так получилось! Я что, виноват по-твоему?!       — Да подожди ты, дай сказать! — не выдержал наконец белобрысый.       Наруками, недовольно нахмурившись, смолк.       Ёске шумно набрал в грудь побольше воздуха, прикрыл глаза. Открыл их и выдохнул.       — Я уже понял, что ты не просто так к Риз поехал!       Ярость, до того тлевшая в груди Юу, чуть поутихла.       «Хоть кто-то адекватный… Стоп, я это точно про Ханамуру говорю?..» — подумав так, Наруками посмотрел на того с долей подозрения.       Ёске же в тот момент снова глубоко вздохнул.       Порыв ветра пронесся сквозь подворотни и дома со свистом, обдул парней, заставив последних вздрогнуть.       — Я уже понял, что ты у нас исключительно деловой монах, Наруками!       И хотя фраза (да и улыбка), была призвана свести конфликт к шутке, по измученному виду белобрысого было хорошо заметно, какая борьба внутри него кипела.       Наруками вздохнул и поёжился, кинув усталый взгляд в тёмное небо.       — Монах-не монах, но что-то ты не походишь на того, кто просто так смирится.       Улыбка Ханамуры увяла, уступив место серьёзности. Он помолчал некоторое время.       — Юу. Ты… — снова смолк, подбирая слова. — Ты совесть-то имей хоть! А то у тебя и Амаги, — загнул палец.       — Как будто бы я этого хотел… — хмуро пробормотал серебряновласый.       —…потом Маруго, а потом и Риз! Ты определись хоть!.. — с завистью: —…и с товарищами делись!       — Ёске, хочешь — забирай их всех. И хотя вот Наруками хотел сказать совсем не это. Ему не хотелось бы, чтобы Ёске считал это жестом великодушия, аттракционном невиданной щедрости, но брошенное высокомерное «забирай» уже сорвалось с его губ даже раньше, чем он успел его обдумать и взвесить.       Ханамура поменялся в лице, будто тому отвесили пощёчину.       — Сильно, Нару, сильно, — весомо закивала Саки.       Парни посмотрели на Кониши, не сговариваясь. Та насупилась.       — Поняла, поняла, мужские разговоры, не лезу, — упорхнула ввысь.       —…партнёр, я понимаю, что тебе… — Ёске скрипнул зубами. —…не очень интересны девушки. Но я так не могу!       Парень сжимал и разжимал кулаки. Его руки дрожали, да и не только руки. Всё тело колотило от едва сдерживаемой ярости.       — Ты знаешь, чёрт подери, как это бесит, когда видишь, как у тебя с ними всё легко получается! — Ёске шагнул к нему навстречу.       Теперь их разделяло не больше полуметра.       Юу молчал. Хотя знал, что сейчас самое время забрать свои слова, извиниться, в конце концов. Но так и не смог произнести ни слова. Все, что ему оставалось — терпеливо сносить выпады Ханамуры в надежде, что он поостынет. Только серебряновласый и понятия не имел, как сильно выбешивало Ёске его бездействие.       — Ты ничего не делаешь, но за тебя уже идет борьба!       Парень сокращал то мизерное расстояние между ними; Наруками же по-прежнему не двигался с места, не сводя с друга хмурого взгляда.       — Ты попал к Риз в дом, понимаешь! К БОГИНЕ В ДОМ!       — Не ори, Ёске, — поморщился серебряновласый.       —…а ведёшь себя так, будто бы это само собой разумеется! Знаешь, как это бесит!       —…как будто я могу с этим что-то сделать… — на выдохе произнёс Юу, потерев переносицу.       Может отчасти он сам был неправ, но и монолог друга начинал его утомлять.       —… я знаю. Знаю я! — тон голоса Ёске близился к отметке «истерический».       Его лицо так и дышало ароматом безумной одержимости; Наруками подумал в тот момент о том, что фанатство — страшный грех.       —…Юу. Короче. Сегодня я пригляжу за Риз, — безумная решимость в глазах Ханамуры пугала.       Серебряновласый прикрыл глаза. Кивнул.       — По рукам.       Ёске просиял и заулыбался. От былого негодования не осталось и следа. И тут же надулся:       — И вообще, что за подставы в мой день рождения!       Юу поднял бровь.       — Тогда с днём рождения тебя, партнёр*.       Ёске скис.       — Вот знаешь, насколько это сейчас убого прозвучало, а?       Серебряновласый хмыкнул.       — На три с половиной балла из десяти?       Кониши прыснула где-то там в вышине и показала палец кверху.       Ханамура шутки не понял.       — Не, тогда уж два с половиной из десяти!       Юу важно кивнул.       — Я буду стараться достигнуть нуля.       Ханамура вздохнул. Затем возмутился:       — Это что сейчас было, Наруками?!       — Мальчики, я вам советую поторопиться, если вы не хотите опоздать. Ну, так, между делом.       Парни, переглянувшись, кивнули друг другу, после чего каждый из них прибавил темпа во взбирании на горку. Ханамура, ясное дело, оседлал велосипед.       Они поспешили на уроки.       Полдень       Майя устало продрала глаза, кривясь от звона в ушах. Она неторопливо приподнялась и уселась. Глаза слипались, но усилием воли ей удавалось держать их открытыми.       —…да, высший класс просто!       —…я рада, уважаемая гостья, что вы довольны нашим сервисом…       Майя помотала головой.       Изображение в её глазах наконец перестало расплываться и начало собираться во что-то узнаваемое — две макушки — алую и чёрную — Урару и Амаги, хозяйку гостиницы. Последняя была одета в добротное зелёное кимоно с синим пояском.       Бунтарка расположилась на стуле напротив хозяйки. Последняя поправила на носу пару толстых очков в роговой оправе.       — О, а вот и соня проснулась, — Серизава растянула губы в ухмылке.       Амано напоминала сонного воробья. Ей было даже лень реагировать на шпильку. Только зевнула, прикрыв рот ладонью.       — Я прошу извинения за беспокойство… — отвесила поклон Амаги-хозяйка.       Журналистка покачала головой.       — Ладно, раз уж вы здесь.       Хозяйка чуть натянуто улыбнулась.       — Ну, скажем так… я…       Серизава махнула рукой.       — Да я сюда затащила. А то она всё, «Не могу вас побеспокоить, не могу вас побеспокоить!». Я и говорю, мол, перетрём, никаких проблем!       На лице Амаги-старшей дёрнулась жилка.       — Да… как-то так всё и было.       Амано снова помотала головой.       — Вы… что-то хотели?..       Хозяйка гостиницы кивнула.       — Я по поводу вашей промо-статьи. Когда от вас её ожидать? Как скоро?..       Майя приложила руку ко рту. Вдумчиво протянула:       — Сейчас, только посмотрю по календарю…       Журналистка нащупала телефон, раскрыла на нём приложение календаря. Внимательно изучила.       — Так, сегодня 25-ое… — женщина начала размышлять вслух, хмуря лоб. — Юкки сейчас доделывает тело будущего журнала, у неё завал, значит где-то 29-го она закончит приём статей, чтобы выпустить его в начале следующего месяца…       Амаги слушала и внимала. Даже чуть подалась вперёд.       —…значит, у меня есть чуть меньше недели, чтобы написать и отослать ей… надо ещё с ней связаться будет… — Майя вынырнула из своих мыслей. И покосилась на двух собеседниц, которые не сводили с неё глаз. — Что?..       Урара покачала головой.       — Ты слишком умно звучишь, на тебя непохоже.       — Да ну тебя, — отмахнулась журналистка и посмотрела на Амаги, которая всё ещё терпеливо чего-то ожидала. — Если вы хотите статью именно как можно скорее…       — Я не возражала, будь это именно так.       Майя кивнула. Взяв в руки свой блокнот А4 и вооружившись карандашом, начала стремительно делать заметки.       — Тогда я в ближайшие дни должна осмотреть гостиницу вдоль и поперёк, взять интервью у вас, у работников, у постояльцев (какие есть) и…       — А-а… — Амаги моргнула. Покосилась на Серизаву, которая, что-то бубня под нос, откинулась на стуле на спинку и закинула ногу на ногу.       —…так же было бы неплохо бы сделать парочку фотосетов, может быть даже любительских, публике такое иногда такое заходит… так, жалко, что тут нет интернета, это бы всё мне очень сильно упростило, да даже просто компьютер бы… — Майя застрекотала со скоростью пулемёта.       Амаги аккуратно подала голос:       — А вы… уверены, что… всё это необходимо для… небольшой рекламной статьи?       —…мнение экспертов тоже бы не помеша… — девушка подняла голову. — А? Да! Разумеется!       — Она из тех людей, которые вечно раздувают из мухи слона… — Урара почесала нос. — Майя, может реально аппетиты поумеришь? А то Юкки придётся тебя на первую полосу кидать, в качестве «Специального эксклюзива» или что-нибудь ещё в таком духе! А у тебя здесь друга… — в этом месте Урара прикусила язык, осознав, что сболтнула лишнее. И беспомощно посмотрела на подругу.       Та даже не повела ухом, погружённая в записи.       — А, простите, что у вас за журнал?.. — молвила хозяйка гостиницы.       — «Крутейший». Молодёжная тематика в основном.       Огонёк в глазах Амаги-старшей чуть поугас.       — У нас пятый тираж по всей Японии! — поспешила добавить Майя.       Хозяйка гостиницы натянуто улыбнулась.       — Я не уверена, что… те, кто читают ваш журнал, будут заинтересованы в нас…       Амано решительно помотала головой.       — Вы рано отчаиваетесь! Да, для аудитории нашего журнала ваша гостиница, вероятней всего, не по карману, но мы можем сделать коллаборацию, а также поднять свои связи и дать рекламу вам в специализированных изданиях дополнительно! — глаза Амано, пока она это говорила, так и горели. И будто бы светились чем-то потусторонним.       Хозяйка рёкана, точно бы зачарованная, покачнулась. Моргнула.       — А…       Серизава чуть подалась к той вперёд и прислонила руку к лицу, аля «заговор».       — Она любого уболтает. Соглашайтесь, пока она не придумала что-нибудь ещё, — нарочито сказала та громким шёпотом.       На лице Амаги-старшей мелькнула растерянность. Двойной напор от гостий её явно ошеломил.       — А… да, хорошо… — точно бы в трансе кивнула она. Потом, как будто очнулась: — Я положусь на вас тогда, если вас не затруднит?       — Можете на нас рассчитывать, Амаги-сан! — улыбнулась Амано.       Хозяйка Рёкана наконец поднялась и поклонилась.       — Тогда всего вам наилучшего, и позвольте вас оставить.       Правда, в дверях она всё же остановилась. Затем обернулась.       — А… прошу извинить за беспокойство.       — Да?       Амаги выдержала некоторую паузу.       — А с какой целью, всё же, вы прибыли? Я понимаю, это совершенно не моё дело, но если, всё же… — она поджала губы. — Просто, в нашем тихом городке в последнее время так много происходит… — она прикоснулась пальцем к душке очков пальцем и поправила их. —…взрыв, тот же, как помните. А вы… появились в очень интересное время.       Майя и Урара переглянулись.       — Вы же знаете, что сюда недавно переехала Риз? А моим читателям было бы интересно почитать интервью с ней. Понимаете, да? — Амано подвигала бровями.       Хозяйка рёкана ощутимо расслабилась, услышав такой ответ.       — Вот оно как. Что ж, не смею больше беспокоить.       И за сим покинула женщин, не забыв прикрыть дверь за собой.       — Она что-то подозревает, — тихо произнесла Майя и потянулась, вытянув руки вверх.       Серизава подняла бровь.       — Да?.. — но, заметив, насколько серьёзным было выражение лица подруги (впрочем, всё равно заспанное), кивнула. — Поняла. Какие у нас планы на сегодня?       Амано откинулась на кровать корпусом и попружинила на ней.       — Звонить Юкки и договариваться о статье. Ну и отчитываться, конечно же. Потом ещё брать интервью у того школьника… — говоря это, журналистка снова зевнула.       — А ты серьёзно говорила про фотосет, коллаборацию и интервью?       — Более чем.       Серизава подложила руку под голову.       — Да?..       Майя уютно закопошилась под одеялом. Откуда ещё более сонным голосом ответила:       — Ты не принимаешь во внимание то, что нам нужно перебить информационный поток, который создали вокруг Инабы и конкретно этой гостиницы… — новый зевок. —…СМИ. Опровергать существующее мнение всегда сложнее, чем…       В этом месте Амано смолкла и засопела.       Урара помолчала с минуту.       — А по-моему кое-кто просто не может ограничиться малым.       — С днём рождения тебя, Ханамура!       — С днём рождения, бро!       …следственная бригада, к добру али к худу, но в полном составе собралась на полдник на крыше и вкушала всякие разности, которые были захвачены из дома или куплены на месте, в столовой.       И хотя погода совсем не располагала к такого рода посиделкам, выбора у них не было: в столовой и на пришкольной территории было чересчур людно. По общему согласию собрались там, где обычно. Дождя, во всяком случае, пока не было. А поверхность уже подсохла после вчерашнего.       И сейчас, немного спонтанно, Сатонака и Тацуми поздравляли именинника.       Тот, восседая с невероятно горделивым видом, поедал булку из столовой и запивал оную соком.       Подобный сухпай был и у Наруками. Собственно, они вместе отстояли километровую очередь за сэндвичами с тунцом.       Юу, лениво щурясь от ветра, жевал свой сэндвич.       Справа от него пристроилась прямо-таки вплотную Амаги, которая неторопливо боролась с домашним онигири от мамы Чие.       Ёске был слева от руководителя следственной бригады, несколько обособившись; вокруг него сейчас и были Сатонака и Тацуми.       Саки устроилась над головой Юу.       Они обедали по доброй традиции; впрочем, все были намерены оттягивать серьезный разговор.       — Да, ребят, спасибо вам! — улыбнулся на поздравления Ёске. — Будет возможность — соберёмся и отпразднуем!       Откуда-то снизу, между тем, начал нарастать шум.       Серебряновласый скосил глаза.       — Смотри! Риз идёт!       — Рисе! Рисе!       — Да неужели!       Прищурившись, Наруками смог издали заметить рыже-медную макушку.       И вот, по мере её приближения, собиралась группа людей вокруг.       Ханамура перестал жевать хлеб, замерев, так сказать, «на полпути». Его взгляд впился в идола, которая, мило улыбаясь, приближалась к Ясогами.       Остальные члены бригады, привлечённые шумом, тоже обернулись.       — О, рыжик решил в Ясогами поступать. Ну да.       На этот раз все предпочли воздержаться от комментариев.       В это же время одинокая инабская электричка неторопливо отъезжала от перрона.       — Ну что, папочка приехал…       Перрон почти что пустовал. Именно что «почти что». За исключением одной персоны, что с довольным видом потирала влажные ладони, взирая на окрестности.       Это был нескладный пухловатый мужчина средних лет, с небольшой козлиной бородкой и щетинкой, с выбеленными перекисью волосами под оранжевой кепкой, в синей футболке, в джинсовой куртке и потёртых джинсах.       За его спиной, совершенно несуразно для общего вида, покоился розовый рюкзак с изображением лошадок.       Его руки опустились на грудь, после чего подняли в воздух исполинского размера фотоаппарат.       — Мудрец явился по вашему зову, внемлите мне, чунибьё!       После чего поймал в объектив табличку станции:       Станция Ясоинаба