Концепция неверности

      Наступившая тишина была как никогда прежде неловкой и неприятной. Бервальд прекрасно понимал, что должен что-то сказать, но слова буквально застряли в горле. Тара смотрела на него, терпеливо ожидая хоть чего-то.       — Эм… У нас праздник?       Оксеншерна выдохнул, придя в себя. Он и забыл о том, что приготовил романтический ужин для своей сожительницы. Это должно было быть сюрпризом, но приход друга всё испортил.       — Да, — отозвался он.       Девушка кивнула, всё так же мило улыбаясь.       — Это ты приготовил? Зачем? Я бы сама всё сделала, если бы знала, — защебетала она. — Что же ты мне не сказал ничего? Я очень люблю праздники.       Тара скинула с плеч сумку и аккуратно поставила её на пол рядом с креслом. Потом она сняла ветровку и, повесив её на спинку, приблизилась к столу. Бервальд очень старался, чтобы порадовать девушку. Он хорошо знал о том, как сильно она любит морепродукты.       — Вот это да! — с восторгом воскликнула Вайнямёйнен. — А какой аромат! У нас так готовят только по особым праздникам. Хотя я знаю, что все считают наши праздники странными. Наверное, это не просто так. Я ещё мало что понимаю в том, как принято в Швеции. За весь год как-то не довелось, даже немного обидно.       Она замерла на месте, наткнувшись на странный взгляд Бервальда. Выглядело так, словно мужчину раздражает её болтовня, а потому Тара замолкла. На самом же деле Оксеншерна просто не хотел её прерывать. Ему на самом деле нравилось, как звучит её голос. Безумно нравилось. Он боялся, что девушка может как-то не так понять его реакцию, хотя чаще так оно и происходило.       — Тебе нравится? — спросил он.       Тара снова повеселела и кивнула.       — Очень. Так что за праздник?       Бервальд сглотнул.       — Ты садись, я потом скажу.       Девушка явно удивилась, но постаралась не подавать виду.       — Хорошо.       Она присела за стол, и сам Оксеншерна поспешил присесть напротив. Он снова сжал карман пиджака, словно проверяя, на месте ли заветная коробочка. Он безумно нервничал и ничего не мог с этим поделать. Впервые в жизни он решился на нечто подобное, а потому не знал, куда девать руки и что нужно говорить.       Тара замерла на месте. И снова давящее молчание. Бервальд нервничал всё сильнее и сильнее.       — Положить тебе рыбу?       — Да, пожалуйста.       Девушка снова улыбнулась. Оксеншерна просто затрепетал от восторга. До чего же она мила и прекрасна. Такая удивительная, чистая и наивная. Определённо, он сделал правильный выбор.       Ели они в молчании. Тара не решалась что-либо говорить, а Бервальд не мог преодолеть своё смущение. Это уже совсем плохо, если так пойдёт и дальше, но просто не решится сделать то, что надумал. Ему нельзя колебаться и сомневаться, ни в коем случае. Он сделает это.       — Представляешь, — подала, наконец, голос Тара. — Я закрыла сессию и сохранила стипендию. Декан меня хвалил.       Бервальд кивнул.       — Это хорошо.       Да, он в этом не сомневался. Тара большая умница, да и дизайнер она, без преувеличения, от бога. Оксеншерна смог убедиться в этом за минувшую неделю, ведь она прекрасно проявила себя на новом рабочем месте.       — Сегодня мне звонила мама. Я пока не стала говорить, что живу у тебя. Мне было бы сложно это объяснить.       — Понимаю.       Мужчина отвёл взгляд. Да, это был сложный вопрос для них обоих, и они всегда старались обходить его стороной. Тара не спрашивала, зачем он привёл её в свой дом и на каких правах она тут находится. Должно быть, она чувствовала себя обязанной, ведь Бервальд столько для неё делал. И ведь он молчал. Он не требовал ничего взамен, не прикасался к ней и проявлял максимальную учтивость. Вайнямёйнен вряд ли понимала, что им движет. Он и сам не сразу это понял. Едва лишь увидев эту девушку, Оксеншерна отчаянно захотел спрятать её от всего мира, дабы этот самый мир не испортил этого прелестного ангела. Он сразу почувствовал целую гамму различных чувств — тревогу, желание защитить, невероятную жажду любования милым девичьим ликом. Бервальд просто пропал, едва услышав её голос и впервые посмотрев в эти невероятные фиалкового оттенка глаза. Он пропал, когда понял, что не хочет расставаться с ней.       Минуло лишь несколько дней. Такая малость для целой жизни, и целая вечность для него самого. Он прекрасно понимал, что просто влюбился. Это невероятное чувство заставляло его сердце колотиться быстрее, когда Тара была рядом. Однако показать этого он не мог. Не потому, что боялся. Просто не мог, и всё.       Вайнямёйнен не понимала, что с ним происходит. Интересно, а что же чувствовала она? Бервальд не мог спросить об этом напрямую. Может ли девушка привыкнуть к совершенно постороннему мужчине за одну лишь неделю. Может ли она понять, что для него это не сиюминутный порыв? Ведь он очень серьёзный человек с серьёзным подходом к жизни. Он на самом деле хочет иметь семью и детей. И ему нужна именно такая жена, как Тара.       — А как у тебя прошёл день? — спросила девушка. — Я не думала, что ты вернёшься домой раньше меня. Что-нибудь случилось?       Она улыбалась. Её глаза сияли искренним блеском. Подумать только, столько доброты, нежности и понимая в глазах такой юной девушки. Бервальд сглотнул и снова сжал карман пиджака.       — Я отпросился.       Тара кивнула.       — Из-за праздника, да? А почему ты мне не сказал? Я бы помогла тебе с готовкой. А ты пригласил ещё кого-то?       Оксеншерна всё так же старался не смотреть на девушку слишком уж прямо. Он мог снова испугать её, чего совершенно не хотел.       — Нет.       Девушка принялась за еду. Попробовав рыбу, она почти томно прикрыла глаза.       — Как вкусно. Спасибо.       — На здоровье.       Теперь Бервальд смог позволить себе спокойно смотреть на неё. Какая же она всё-таки красавица.       — Так что это за праздник? — спросила Тара. — Ты расскажешь мне о нём?       — Да.       Несмотря на собственный ответ, мужчина снова замолк. Он знал, что должен сказать самые главные слова. Сейчас нельзя позволить смущению в который раз взять верх над чувствами. Вайнямёйнен должна знать всю правду. И пусть она потом сама решает, нужно ей это или нет. Пусть решит сама, хочет ли она так жить.       Бервальд прекрасно понимал, что даже если она ему откажет, он просто не сможет её бросить. Если она не захочет и дальше жить с ним в одном доме, он найдёт ей другой. Если она не захочет работать в его компании, он устроит её по своим связям на куда более хорошее место, непременно по специальности.       Он всё для неё сделает. Хорошо это или плохо, но она уже владеет его сердцем.       — Тара?       Девушка замерла. Бервальд практически никогда не называл её по имени. Положив вилку, она чуть нервно поправила светлые волосы.       — Да?       — Нам нужно серьёзно поговорить.       Это прозвучало даже несколько официально. Наверняка бедная финка снова не так его поняла. Читать истинные эмоции Оксеншерны по лицу было невозможно.       — Конечно.       — Я не говорил тебе этого раньше. Видишь ли, я не случайно привёл тебя сюда.       Тара замерла. Очевидно, что она давно хотела понять, что же нашло на Бервальда, раз он привёл в дом совершенно постороннюю и незнакомую девушку. Он просто поставил её перед фактом — она отныне живёт с ним. И изначально Тара молча соглашалась с этим просто потому, что испугалась. Чуть позже на место страха пришли совершенно иные эмоции.       — Я понимаю, — выдохнула девушка.       Оксеншерне было ещё сложнее говорить.       — Я бы не позволил себе это, если бы не было веской причины. И я никогда не приводил к себе в дом посторонних. Ты для меня не посторонняя.       Было впору удивляться. Мало того, что Бервальд произнёс подряд несколько фраз, так ещё и сказал такие слова.       — Не посторонняя?       Было приятно слышать нечто подобное, хоть и не понятно совсем.       — Это сложно объяснить, но я постараюсь.       Посмотрев в глаза девушки, Оксеншерна увидел безграничное терпение и готовность внимать его словам. Это изрядно помогало держать себя в руках и придавало смелости.       — Тара, я… — он снова запнулся. — Я люблю тебя.       Вайнямёйнен даже моргать перестала. Он уставилась на Бервальда во все глаза, словно пытаясь осознать, не послышалось ли ей. Должно быть, всё же не послышалось.       — Бервальд…       Она вдруг ясно осознала, что долгое время просто не понимала его. Ведь если так оно и есть… Всё это время он был ведомый чувствами. Это столь же очевидно, сколь и невероятно.       — Я приму любое твоё решение, — тихо сказал Оксеншерна. — Но своё решение я принял.       Его рука заметно дрогнула, но теперь уже точно никакие мелочи не смогли бы остановить его. Он уже сказал самое главное, теперь дело за действиями. Достав из кармана ту самую коробочку, он положил локти на стол и замер. Тара растерялась.       Судорожные догадки переполнили всё её существо, заставив сердце биться, точно бешеное.       — Тара, — едва ли не шёпотом сказал Бервальд. — Я… в общем…       Действия сказали обо всём куда красноречивее, нежели слова, так что он открыл коробочку и протянул её девушке. При свете светильника блеснул сапфир. У Вайнямёйнен едва не сорвало дыхание.       — Тара, — мужчина невольно откашлялся. — Ты согласна стать моей женой?       Ну, вот он и произнёс самые главные слова. Теперь решение только за Тарой, и он примет это решение, каким бы оно не было.       Но та не спешила что-либо отвечать. Судя по её виду, Тара вовсе не верила в то, что происходящее вокруг неё правда. Она смотрела то на кольцо, то на Оксеншерну, судорожно переводя взгляд и еле дыша.       В кои-то веки именно она лишилась дара речи.       — Бервальд…       Оксеншерна уже и сам начал нервничать. Возможно ли, что он что-то не так сказал? Или она его не так поняла?       — Тара…       Наконец, девушка протянула дрожащую руку вперёд и нерешительно коснулась руки мужчины, словно нарочно избегая контакта с бархатистой коробочкой.       — Бервальд, ты уверен?       Сейчас она казалась невероятно взрослой и мудрой. Словно это она старше, а не он.       — Уверен, — отозвался Оксеншерна. — Я давно всё обдумал и приму любое твоё решение. Если хочешь, можешь подумать. Я готов ждать столько, сколько потребуется…       — Я согласна.