Кошмар наяву/Nightmare aware

Угрюмый, дремучий лес, окружавший его со всех сторон, казалось, стремился поглотить силуэт, нависая над ним своими тяжёлыми ветками и шелестя тёмными кронами. Помертвелая трава недовольно шуршала под ногами, стараясь схватить за лодыжки незваного гостя. Гиблое место. Кселлос, оглядывающий раскинувшийся перед ним лес, отчего-то не мог понять, как и зачем он здесь оказался. В конце-концов, это было странно: потери памяти за ним не наблюдалось, а очутиться здесь по собственной воле он не мог. Снова нарушение в пространственно — временном механизме? … От размышлений парня отвлёк единственный звук, донёсшийся из леса — чьё-то пение. Голос определённо был ему знаком, но он не мог поверить своим ушам — ведь это не могла быть Она? Кселлос бросился вглубь чащи, внимательно прислушиваясь к пению. Он не обращал никакого внимания на ветки, хлещущие по лицу и ногам, цепляющиеся за одежду и волосы; на треск и вой в лесу, словно тот был живым; он устремился вглубь на голос, который он не смог бы забыть. Пробравшись наконец до поляны, с которой слышалась песня, он и вправду увидел Инверс; однако внутреннее чутьё подсказывало, что тут явно что-то не так. Девушка не обернулась, когда он пришёл, продолжая петь свою песню. Но было в этом пении что-то жуткое, чуждое; так не могли и не умели петь люди, завораживая и околдовывая своим голосом; эта песня словно принадлежала иному миру, она была другая. Поморщившись от этой мысли, Кселлос обратил внимание и на другие странности: прежде пышные, густые рыжие волосы казались спутанными и неухоженными; руки и ноги, которые открывала белая сорочка, были неестественно бледны и худы; само же одеяние, светящееся в лунном свете, напоминало похоронный саван. — Лина… — подавленно прошептал он. Девушка резко обернулась, испуганно глядя на мазоку и с отчаяньем в голосе сказала: — Помоги мне… Поднялся пронзительный ветер, словно ураган снося всё на своём пути, раскачивая древние дубы, ломая могучие ветви и стволы; лес загудел, стеная, гневаясь, что его покой нарушили. Странник едва смог устоять на ногах, прикрывая лицо рукой от поднявшейся пыли и щепок. Призрак волшебницы, взором, полным страха и отчаяния, смотрел на него, простирая руки и моля о помощи: — Помоги мне… Помоги. Найди меня, когда вернёшься, найди… Её слова растворялись в шуме и треске ломающихся веток, отдаляясь от него.

***

Сквозь распахнутое окно хлестал по-настоящему осенний дождь, завывал холодный ветер, занося с собой в комнату случайные капли, роняя их причудливым узором на трепыхающиеся шторы. Обитатель комнаты нехотя встал, наступая по пути на мокрый пол, и закрыл створки обратно. Хорошенько проветрил на ночь. Чтобы не думать о неприятном кошмаре, и липком страхе перед призраком мертвеца, он прошёл в коридор, тихо ступая мимо открытой двери в библиотеке. Однако это не помогло, и ему в спину донёсся испуганны полусонный голос: — Кто это? Где я? Проклиная всё на свете, от дурацких снов до своей неосторожности, Кселлос зажёг свет. — Самое время поговорить об этом. Не подождёшь ли до утра? Ответом ему был ничего не выражающий взгляд. — Спи давай. Завтра поговорим. — Я отрубилась на улице, да? — Да. Ещё вопросы? Тяжелый вздох. — Учитывая то, какой усталой ты выглядела, ты должна спать как сурок. Так в чём же дело? — Дело в том, что кто-то орёт во сне, как резаный. — проворчала Мира. — Что случилось хоть? — Это совершенно не твоё дело, знаешь ли. — резко отозвался Кселлос. И, хитро прищурившись, добавил: — Это секрет! С громким стоном девушка опустилась на подушку: — Ну действительно, какой-то незнакомый мне человек спас меня от аварии, прочитал нравоучения, потом притащил домой, когда я потеряла сознание, спать уложил, а я не могу даже поинтересоваться, почему он так голосит во сне. Что-то случилось? — Нет, ничего. — всё тот же напряжённый голос. Разговор прервался, и молчание немного затянулось. Было слышно, как в комнате тикают часы, отмеряя отпущенное время, а за окном бушевала непогода. — Что ж, — первым нарушил тишину парень, — как хозяин дома, я обязан представиться первым: меня зовут Кселлос Хольмберг. Рад знакомству. — на этот раз он показался более дружелюбным. — Очень приятно. Меня — Мириам Инкорн. — соврала гостья. Мазоку пристально посмотрел на неё, и на секунду у Миры пронеслась мысль, что он понял её обман;, но нет, он лишь констатировал факт: — Ты ведь не местная, так? — А, ну… как сказать. — замялась девушка. - Так и скажи. — беспечно отозвался Кселлос. — Хотя, можешь не трудиться, это и так ясно, как день. И давно ты в Нордберг переехала? — В Нордберг? Знаете, я… — тут Мира странно усмехнулась, — я не переезжала сюда. Я вообще не знаю, точнее, не помню, как оказалась здесь. Кселлос удивлённо (наигранно удивлённо?) воззрился на неё: — Как это не знаешь? Разве можно не помнить, как оказалась в том или ином городе? — Видимо, можно. — мрачно проговорила Мира. — Честно говоря, я… на каком языке здесь говорят? — Cканди. Он не очень распространен, но есть много схожих с ним языков, из-за чего люди из многих соседних стран могут легко понять друг друга. — Довольно интересно, как я погляжу. Жаль, не было возможности выучить. — Ничего, представится ещё. — Внезапно он посерьёзнел. – Так, ты мне зубы не заговаривай, у нас тут о тебе беседа. Итак, как ты оказалась в этом городе? — Да не помню я! — в который уже раз сказала девушка. — Я не помню, как оказалась здесь, и более того — я даже понятия не имею о том, что я делаю в этой стране. Кселлос, оказался в полнейшем замешательстве, что бывало с ним крайне редко. Такого он точно не ожидал. — И как ты можешь это объяснить? — поинтересовался он спустя некоторое время. — Да никак. Сама ничего не понимаю. Я могу рассказать, что случилось перед тем, как я оказалась здесь, но при одном условии: Вы не сдадите меня в психушку, хорошо? Я понимаю, что мой рассказ может показаться (и, скорее всего, покажется) странным, но это единственная версия событий, которая у меня есть. Да, и в полицию тоже не стоит звонить: они этого не оценят да и вряд ли помогут. Кселлос в ответ на это развеселился: — Нет, ну что ты, как я могу отдать такой ценный экземпляр полиции? Мне и самому интересно. – но, поймав угрюмый взгляд Миры, поспешно извинился: — Ну ладно, прости. Я же шучу. Рассказывай, я тебя внимательно слушаю. — и опять эта дурацкая улыбочка. Стараясь не обращать внимания на собеседника и его довольное лицо, Мира начала свой рассказ.