Sex Note. The Love Story of God and Human.

- Хорошо, когда есть фактор, которым можно оправдать свою глупость, не правда ли, Ким Рёук? – а ведь прошло уже около шести дней с момента, когда Рё впервые услышал громкий звук огромных крыльев, рассекающих воздух, и вот теперь снова он его услышал. Снова, так же, как и тогда, он сделал шаг назад, но не упал, а крепко стоял на ногах, прожигая взглядом и так уже горящую тетрадь. Взмах крыльев. Он был не столь пугающим, сколько внезапным и неожиданным, громким и… да, пожалуй, он все же был пугающим. На этот раз шум был оправдан голосом – глубоким, с едва заметной хрипотцой. Голосом громким, хотя возможно он казался таковым из-за могильной тишины комнаты, но в то же время он был голосом спокойным и сдержанным. Синее пламя отражалось в глазах Рё каким-то маниакальным блеском. Сжатые в тонкую полоску губы искривились в сумасшедшей полу-улыбке, полу-усмешке. Злость, обида, испуг, растерянность и боль смешались в нем в сумбурный комок, тесно переплетаясь друг с другом. Рёук не обратил бы внимания на этот шум. Чувство дежа-вю внутри парня рисовало картинки пустоты, ведь лишь одинокий столб тогда скрашивал одиночество безлюдной улицы. Так же пусто было и внутри Рё, а сам он угасал, словно тот самый уличный фонарь, моргающий от перепада напряжения и грозящий вот-вот потухнуть. Но голос… чужой, неизвестный, ранее не слыханный, но цепляющий, заставляющий проснуться в потухшем огне чувств Рёука хоть какую-нибудь, совершенно ничтожную, маленькую и незначительную искорку эмоций. Крохотный интерес, совсем малюсенький, но давящий, толкающий в бок своих предшественников – эту злость, этот страх, эту обиду. Толкающий и вытесняющий, на время сдвигающий их с доминирующих позиций и забирающийся на их место. Всего лишь маленький упрямый интерес. Видеть перед собой что-то пленительное и пугающее, что-то страшное, но не своим уродством, а неизвестностью. Знал ли Хичоль, оставляя окно открытым о приходе ночного визитера? Понимал ли Рёук, что, поднимая голову, он увидит реального человека, а не дымку уходящей вменяемости, гласящую напоследок исход его поступков? Темные как смоль волосы, такие же темные глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, вели борьбу контраста со светлой, идеально ровной, без каких-либо изъянов фарфоровой кожей. Мужчина, парень, юноша. Определить его возраст не представлялось возможным. Внимательный изучающий взгляд противопоставлялся по-ребячески игриво поднятым уголкам губ. Расположившись на широком подоконнике, он подтянул одну ногу к груди, умостив на ней подбородок и слегка наклонив голову в бок. Красивый. Бесспорно, этого определения было мало, но да, он был страшно красив. Страшно. Пожалуй, даже боги с Олимпа могли ему позавидовать. Но Рёуку было все равно и на эти спускающиеся легкой волной волосы, и на эти доминирующие на светлом лице пухлые розовые губы, и на огромные темные под стать волосам крылья… Да, у этого ночного гостя были крылья. Но ни один мускул не дрогнул на лице Рёука. Ничтожный уголек интереса так и не сумел разгореться во что-то большее. Губы по-прежнему искривлены сумасшедшей улыбкой, в глазах безразличие ко всему с проблескивающими нотками некой удовлетворенности. - Думаешь, избавишься от тетради – избавишься от проблем? – легкий ночной ветерок снова донес тихий голос до слуха Рёука. - Только дураки думают так… - Я не хочу слушать нравоучения от того, кого даже не существует, - впервые за долгое время Рё подал голос не в качестве крика или болезненного стона, а в качестве членораздельной, связной, пусть и немного безумной речи. По лицу гостя скользнуло нескрываемое удивление: - Значит, по-твоему, я не существую? – он спрыгнул со своего места на подоконнике, поднимая с пола какую-то книжку. Обычные черные брюки выделяли стройные ноги, белоснежная рубашка, но явно не с его плеча, висела на нем, белым парусом развеваясь от каждого порыва ветра, а невесомые перышки огромных, касающихся пола крыльев едва заметно трепетали за спиной. - Забавно, - продолжал гость с улыбкой на губах, все еще смотря в книгу и охарактеризовывая то ли ее содержание, то ли недавний ответ Рёука. Аккуратно закрыв и поставив её на ближайшую полку, он провел тонким пальцем по корешку, ощущая рельефные буквы, и снова вернулся взглядом к юноше: - Почему же, веря в существование тетради, ты не веришь в существование меня? – черные глаза, черные ресницы, черная аккуратная линия подводки делали этот взгляд пронзающим, залезающим в самую душу. - Тетрадь – это миф, - Рё четко выговаривал каждое слово, - Нет никакой тетради… - он сделал паузу, прежде чем сказать своё личное табу, - …секса… Нет тетради, нет тебя, нет никакой паранормальности! – казалось, что во все это Вукки старался убедить не парня перед собой, а именно себя, - Ничего сверхъестественного не существует! Все с той же легкой улыбкой на губах странный гость рассматривал Рё и недоуменно вскинул бровь вверх: - Ой ли? А разве не из-за этой несуществующей тетради твой друг так внезапно занялся с тобой сексом? - Нет! – задев такую щепетильную тему, ночной гость, кажется, задел и сброшенные с фаворитства злость и страх, поднимая их снова на трон. - Нет! – глаза Рёука застеклились слезами, в то время как все мысли застилали картинки из недавнего прошлого - его последнего дня в университете, - Он… он предал меня… он… я не хотел… он заставил меня… - Не ищи себя оправданий, Ким Рёук. Не ты ли заставил Шивона это сделать? Не ты ли вписал его имя в тетрадь? – с каждым вопросом парень подходил ближе на шаг, давя не только словами, но и действиями, - Разве не из-за своей глупости ты сейчас так страдаешь? - Я не хотел этого… - зарывшись руками в волосы, Рёук осел на пол. Его маленькие хрупкие плечи содрогались мелкой дрожью, а сухие растрескавшиеся губы повторяли лишь одни единственные слова, - Я не хотел… Черные перья волочились по полу, когда их обладатель все ближе и ближе подступал к впавшему в истерику Вукки. Двигаемый им по паркету затухающий металлический поднос издавал противный звук, режущий слух. Незнакомец сел на корточки напротив болезненно сжавшегося парня, обвив колени руками и положив на них голову. - Мне очень жаль тебя, Ким Рёук, но во всем случившемся виноват только ты, - улыбка с его губ пропала, а в голосе слышалось сожаление. Маленькие синие искорки на отливающем розовым цветом подносе сошли на нет. Взяв алую тетрадь в руки и сдунув с нее несуществующие пылинки, парень открыл ее перед трясущимся Рёуком, - Правило номер пять, пункт три: «Тетрадь Секса нельзя уничтожить никаким способом, будь то вода, огонь или даже время». Избавившись от нее, ты не решил бы проблемы. Ты – ее нынешний хозяин, и она сможет тебе помочь, Ким Рёук, - он протянул ее Рё, но тот с силой отшвырнул нетронутую огнем тетрадь куда-то в сторону, давая волю отступившей истерике: - Нет… я не буду… я не хочу… - Но… - Нет! – Вукки начал кричать, бить о пол ногами, как капризный ребенок, затыкать уши, лишь бы больше не слышать ничего об этой ужасной тетрадке. - Ошибки нужно исправлять – зачеркивать и писать заново, - незнакомец поднял отшвырнутую тетрадь с пола и подошел к ближайшему книжному шкафу. - Думаю, твоему другу пока не стоит меня видеть. - он положил ее на самый верх высокой полки, а торопливые шаги Хичоля в ту же секунду послышались из коридора. - Мы скоро снова встретимся, Ким Рёук, - стоя на подоконнике, парень расправил крылья, которые, казалось, стали еще больше, и шагнул в пустоту окна. - Нет… нет… я не хочу этого… - дрожащим голосом продолжал повторять Рё, - Не хочу… - с шумом отворившаяся дверь впустила в комнату обеспокоенного и испуганного Хи, который сразу прижал к себе этот дрожащий и кричащий комочек, успокаивающе поглаживая: - Все хорошо, Вукки, все в порядке, - старший раскачивал Рё, целуя в висок, словно заботливая мама, - Все хорошо… - Окно… - сквозь утихающие слезы прошептал младший, - Закрой его… Впервые за это время Рёук согласился выпить таблетки, просто потому, что сил терпеть весь этот сгусток боли уже совсем не оставалось. Впервые за это время Хичоль смог облегченно выдохнуть, ведь Вукки выпил лекарство, Вукки уснул, и это уже маленькая победа на огромном поле сражений. - На новой странице тетради ты начнешь свою новую жизнь, Ким Рёук, - но уже не впервые за это время на кромке крыши старого двухэтажного дома ночевал божественно красивый парень с черными крыльями за спиной, - Я уверен…