Интерлюдия: английская вежливость
Саннидейл, Калифорния, 1997 год
…Вот уже несколько минут Спайк стоял на пороге дома Истребительницы, картинно опираясь спиной о невидимую преграду. — Я еще никогда не попадала в подобную ситуацию, — рассмеялась Баффи. — Ты так забавно выглядишь! — Поиздевалась и хватит, — проворчал он, повернувшись лицом к ней, и легонько пнул барьер носком армейского ботинка. — Неприкосновенность людского жилища всегда доставляет нашему виду некоторые неудобства. Конечно, до поры, до времени… — Одно из неписаных правил Саннидейла гласит, — важно произнесла Баффи, скрестив руки на груди, — не впускай незнакомцев в дом после заката. Даже таких симпатичных, как ты. — Вижу, к тебе вернулось хорошее настроение, — холодно заметил вампир. — Но хочу напомнить, что именно ты предложила тренироваться у тебя дома. К тому же, мы слишком много времени потеряли на патрулировании — ты сегодня была очень неловкой. Баффи невольно покраснела. Она сегодня вечером действительно почему-то чувствовала себя странно в присутствии Спайка. Когда после заката они встретились на Рестфилдском кладбище, она не могла спокойно смотреть в его сторону. Скованность движений и растерянность сказались и на ее боевых качествах: несколько раз она практически проиграла в схватках с новообращенными вампирами, и Спайку приходилось исправлять ее ошибки. — Истребительница, — не выдержал он. — Я уничтожил пять вампиров, окруживших тебя у входа в «Бронзу»! Неужели я не могу рассчитывать на чашку кофе? — К-конечно, — запнувшись на мгновение, произнесла Баффи. — Проходи, пожалуйста. Просто сегодня я никак не могу сосредоточиться: мне постоянно кажется, что я забыла о чем-то важном. Спайк медленно перешагнул порог и огляделся: дом семьи Саммерс был довольно мил, скорее всего, стараниями Джойс. Насколько он смог понять, мать Баффи обладала прекрасным вкусом. — Не можешь сосредоточиться? — нахмурился он. — Это как-то связано с нашей воскресной тренировкой у Ангела? Истрбительница покачала головой и отвернулась, но от внимательного взора вампира не ускользнула ее внезапная бледность. — Ну вот ты и впустила в дом незнакомца, — зловеще протянул Спайк и в одно мгновение повалил Баффи на пол, полностью лишив ее возможности двигаться. — Это нечестно, — выдохнула она, заворожено глядя в его глаза. — А никто и не обещал, что игра будет вестись по каким-то правилам, — усмехнулся Спайк и, наклонившись, слегка коснулся губами ее левой щеки, затем мочки уха и ключицы. — По-моему, тебе нравится физические контакты с Истребительницами, — прошептала она, ощущая, как по ее коже бегут мурашки, и сбивается дыхание. — Может быть, ты меня все-таки отпустишь? Или ты мстишь мне за эту невинную шалость с барьером? Внезапно хлопнула входная дверь. Баффи растерянно посмотрела на Спайка — тот сразу вскочил и помог ей подняться. — Баффи! Ты дома? — раздался из прихожей голос Джайлза. …Всю дорогу до Ревелло-драйв 1630 Руперта Джайлза одолевали мрачные мысли. День был просто отвратительным — не задался с самого утра. Сначала Баффи со своими видениями, подозрениями, неприятными вопросами, потом еще и этот таинственный телефонный звонок. «Ты будешь удивлен, когда узнаешь, на кого работает твоя подопечная, Руперт, — раздался в трубке до боли знакомый голос. Тот самый, который он предпочел бы больше никогда не слышать. — Ты еще не забыл историю с Фэйт?» Забыть Фэйт Лехейн? Остановившись у дома Баффи, Джайлз тяжело вздохнул и нехотя вышел из машины. Прошлое напомнило о себе, как всегда, неожиданно. Наблюдатель проклинал себя за то, что был слишком любознателен в юности и с удовольствием участвовал в рискованных авантюрах. Если бы он тогда задумывался о последствиях… Если бы не страх перед Советом, то он не позволил бы себя втянуть в это сомнительное предприятие еще раз… Слишком много «если»… Англичанин толкнул входную дверь — она по обыкновению не была заперта — и вошел в дом. Окликнув Баффи, Джайлз решительно прошел в гостиную и замер от удивления. — Ты? — с трудом выдавил из себя англичанин. На диване развалился его высокомерный соотечественник, выполняющий для Совета Наблюдателей особые поручения. Как и пять лет назад, во время их последней встречи, выглядел Уильям Уинтерс весьма вызывающе. И вел себя соответственно. — Добрый вечер, Руперт! — ехидно поприветствовал Наблюдателя тот, кого он знал как агента собственной безопасности Совета. — А ты ожидал увидеть здесь кого-то другого? Самого мистера Треверса? — Джайлз, — нахмурилась Баффи и подошла к Наблюдателю. — Вы что, знакомы? — Джайлз, — рассмеялся Спайк, вставая. — Может быть, ты уже перестанешь лгать юной мисс Саммерс? Расскажи о причинах своего визита. Мне очень интересно, что ты делаешь здесь в столь поздний час. — Я ее Наблюдатель, — твердо ответил Руперт Джайлз. — И мне бы хотелось знать, почему Совет решил не посвящать меня в свои планы относительно моей подопечной.Глава пятнадцатая, в которой инспектор Уинтерс теряется во времени и пространстве
Лондон, 1880 год
В голове Уильяма мелькнула мысль, что все присутствующие должны были, по меньшей мере, обернуться, когда каменная плита с могилы леди Кэтрин Асквит упала со страшным грохотом на пол. Тем не менее, на неожиданный шум никто так и не отреагировал. Все по-прежнему стояли у саркофага Альфреда, словно и не случилось ничего из ряда вон выходящего. Вдруг в склепе воцарилась неестественная тишина: не слышалось ни малейшего шороха, ни единого вздоха. Люди словно превратились в каменные статуи. Это могло означать только одно — таинственный противник начал приводить свой план в действие и убрал со сцены всех второстепенных персонажей. Уильям почувствовал, как его обдало мощным потоком горячего воздуха. Все вокруг погрузилось в темноту, и лишь только саркофаг леди Асквит светился изнутри призрачным зеленоватым светом. Сердце Уильяма принялось отстукивать бешеный ритм, стало трудно дышать, голова закружилась, и перед глазами все поплыло. Спустя некоторое время он обнаружил, что стоит на коленях у могилы Кэтрин. Двигаясь словно в тумане, не осознавая своих действий, Уинтерс откинул покрывало. …Прекрасная и притягательная леди Кэтрин. Уильям знал, что бывшая верховная ведьма Ковена отличалась особым очарованием — он заметил ее портрет в гостиной особняка Асквитов; ощутил необыкновенное притяжение, листая альбом с рисунками Ангелуса; до сих пор помнил красоту бесстрашной воительницы из его сна; но, увидев ее воочию, практически остолбенел. Словно сказочная принцесса, погруженная в магический сон, лежала она в своем гробу, одетая в темно-зеленое платье из дорогой парчи. Золотые пряди волос обрамляли ее прекрасное лицо с тонкими чертами, длинная коса спускалась по правому плечу до тонкой талии, изящные пальцы сложенных на груди рук были унизаны перстнями. На мгновение Уильяму даже показалось, что она вот-вот откроет глаза — до того не походила леди Кэтрин на умершую год назад женщину сорока с лишним лет. Перед ним лежала юная девушка, ровесница Эммы… — Интересно, — услышал он задумчивый мужской голос. — А почему на инспектора твое заклинание так странно подействовало, Джейн? *** Уильям обернулся, тяжело дыша, и попытался подняться с колен, но, обессилев, упал навзничь на холодный каменный пол. Старший сын лорда Асквита, в черном плаще и с мечом на поясе, стоял в двух шагах от него, на границе света и тени. Его миловидное лицо не выражало ни малейших эмоций, а холодные зеленые глаза внимательно изучали Уинтерса. — Я говорила тебе, милый, что инспектор — непонятное существо, — раздался тихий голос Джен Финниган. Женщина вышла из тени и встала рядом с Чарльзом. — Он связан с демоническим миром, но я до сих пор не могу понять, как именно. — Что ж, достаточно того, что им интересуется Совет, а «Вольфрам и Харт» вообще приглашают на приватную беседу, — заметил Асквит, глядя на Уильяма сверху вниз. — Это, по меньшей мере, любопытно. Пожалуй, следует принять меры предосторожности. — Особенно если учесть его сопротивляемость магическому воздействию, — вздохнула Джен и пробормотала что-то неразборчивое. Уильям почувствовал, как тело крепко опутали невидимые веревки, а затем мощный удар отбросил его за пределы освещенного пространства, судя по всему, к противоположной стене склепа. — Очень интересный экземпляр, — рассмеялся Чарльз. — Займемся им позже, да и зрители нам не помешают. — Начнем же наш спектакль! Свет внезапно померк, а вокруг Асквита и ведьмы вспыхнуло огненное кольцо. Уильям увидел, что в круге появились неподвижные фигуры Сесили и Генри. — Итак, что вы обо всем этом думаете, господин полицейский? — с издевкой спросил Асквит. — Какие выводы вы можете представить нашему вниманию? — Кэтрин, — с трудом прохрипел Уинтерс. Голова, казалось, вот-вот взорвется. — Правильно, — кивнул старший сын лорда и подошел к Истребительнице. — Нам просто необходима бывшая Верховная ведьма Ковена. Думаю, никто из нас не поверил истории о потере силы в результате открытия Врат Ада? — Чарльз резко дернул, разрывая ткань, ворот платья миссис Адамс и обнажил ее левое плечо. Джен тут же подала ему кинжал. — Кровь Истребительницы открывает проход между мирами, — пояснил Чарльз и полоснул клинком по плечу Сесили. Девушка вздрогнула, с ее губ слетел сдавленный стон, однако глаза были по-прежнему закрыты. — Не бойся, дорогая, я возьму совсем немного, — ласково промурлыкал Чарльз, подставляя к ране стеклянный флакон. — Как член Совета я не могу отрицать твою полезность. А вот насчет нашего приятеля Хартфорда — сожалею, но он должен умереть. — Чарльз протянул флакон и кинжал ведьме, затем повернулся к Генри. Вынув из ножен меч, он полюбовался игрой огня на клинке, а затем одним быстрым движением снес голову несчастному Генри Хартфорду. Уильям сквозь пелену тумана, застилающего глаза, с ужасом и отвращением наблюдал, как с плеч Генри слетела голова и покатилась, кружась, по полу, в его сторону. Уинтерса не покидала мысль, что он опять видит один из своих кошмаров, до того нереальной казалась ему ситуация. Между тем, ведьма, не говоря ни слова, подошла к упавшему телу, наклонилась и сильным ударом кинжала рассекла грудную клетку. Затем она погрузила руку вовнутрь. — Здесь, — торжествующе произнесла Джейн и вытащила окровавленную вещицу. — Великолепно, — довольно произнес Чарльз, принимая от ведьмы медальон. — Теперь твой выход, Альфред! Исполни же свою роль, Ключ! — широко разведя руки в стороны, воскликнул он. В этот момент Уильям понял, что видит собственное тело, лежащее на полу за стеной огня. Он осознал, что теперь смотрит на все происходящее глазами Альфреда. *** — Брат, — поприветствовал юношу Чарльз, протирая лезвие клинка белоснежным платком. — Что-то ты задержался и пропустил самое увлекательное. Альфред промолчал, безразлично взглянув на распростертое перед ним в луже крови обезглавленное тело друга с развороченной грудной клеткой. Инспектор подумал, что младший Асквит находился в состоянии наркотического опьянения. Его мысли напоминали смолу — тяжелые, вязкие, они лениво ворочались в черепной коробке, и Уильям не мог их услышать. Однако они постепенно смешивались с его собственными, тянули куда-то вниз, в пугающие глубины подсознания. Между тем языки пламени становилось все выше и ярче — Джен, стоявшая посреди огненного круга, произносила длинное заклинание. Уинтерс знал латынь, но общий смысл речи ведьмы ускользал. Впрочем, два слова — aperire и portas (1) — периодически повторялись, и молодой человек уже не сомневался, что вскоре он увидит открывающиеся Врата Ада, или еще что-нибудь похуже. — Я вижу, ты опять курил опий, — Чарльз с неудовольствием посмотрел на младшего брата и вложил меч в ножны. — Что, никак не можешь удержаться от соблазна потешить свое воображение? К счастью, скоро ты станешь самим собой — и больше не будешь смущать умы окружающих человеческой формой. Внезапно Уильяма захлестнула волна жгучей ненависти. Яркие образы вспыхнули в его сознании, прожигая насквозь преграду, разделявшую их личности, сплавляя их в единое целое… Мысли причиняли невыносимую боль. Не человек. Не настоящий. Не существовавший никогда. Альфред встрепенулся и посмотрел на старшего брата пронзительным, жестким взглядом. — Я ненавижу тебя, — твердо произнес младший Асквит, сжимая кулаки. — Я ненавижу Кэтрин. Я всех вас ненавижу. Потому что вы — люди. А я — ничто. — Ты — Ключ, — поправил его Чарльз и рассмеялся. — Сгусток энергии, который перестанет существовать, как только пройдет в портал и соединится с духом ведьмы. Видишь, как прекрасно все складывается: она вернется, а ты, наконец, обретешь свободу. Ведьма. Кэтрин. Мама… «Смотри, какое чудо, малыш, — звонко смеется красивая молодая женщина и протягивает ему стеклянный шар с изображением белой лошади. — Настоящее сокровище!» Рождество. Они украшают ёлку. Уинтерс на мгновение ощутил себя маленьким Альфредом — веселым, счастливым мальчиком, чья жизнь легка и понятна, нежна и красива. Вот как эта хрупкая ёлочная игрушка. И как просто ее разбить… — Не могу, не могу, не могу! — застонал Альфред, хватаясь за голову и падая на колени. — Мой шарик с лошадкой! — О, Боже, опять ты за своё! — закатил глаза Чарльз, затем присел рядом с братом, взял его лицо в ладони и, глядя в глаза, медленно произнес: — Ты не был ребенком, у тебя не могло быть игрушек. Это всего лишь иллюзия, искусственно созданные воспоминания. Ты существуешь всего год, потому что появился в день смерти матери. Дневник. Ключ. Кровь… — Мама, — всхлипнул Альфред. По щекам потекли горячие слезы. Ярость исчезла, теперь он чувствовал только несоизмеримую тоску. — Где она? — Черт, — выругался старший Асквит, отталкивая от себя брата. — Наконец, мы избавимся от тебя. Ведь мы даже запереть тебя не можем, ты выходишь из любой комнаты. Милый подарочек оставила нам матушка, и все из-за нежелания выпутываться из созданной ею же ситуации! В воздухе повисла тишина: Джен закончила читать заклинание и стояла, опустив голову. Тонкая, светящаяся зигзагообразная щель рассекала надвое пространство внутри огненного кольца. Альфред лежал в позе эмбриона рядом с саркофагом, и его громкие рыдания отзывались эхом в склепе. — Прекрати скулить, — раздраженно бросил Чарльз, вставая. — Имей терпение, скоро все кончится. Сейчас Джен откроет портал, ты наденешь медальон и шагнешь туда. Ты понял меня? Сладкий дурман. «И будет сущность триедина». Мягкая плоть. «Женское начало, мужское начало». Грань. «Граница между мирами». Смерти нет, если ты не живой. Не человек. Ведьма подняла флакон с кровью Истребительницы над головой, затем резко швырнула его на пол. Осколки стекла и капли крови разлетелись во все стороны, и тотчас же ярко-красная зигзагообразная щель стала расширяться. — Альфред! — позвал брата Асквит-старший. — Встань и подойди ко мне. Вот то, что поможет тебе стать самим собой, — повелительно добавил Чарльз, протягивая брату золотой медальон. Юноша-Ключ медленно поднялся с пола и сделал пару шагов в сторону открывшегося портала. Мысли младшего Асквита стали легкими, прозрачными — дурман улетучился. Уильям чувствовал его решимость, желание раз и навсегда покончить со своим странным существованием в этом мире. Он взял медальон, медленно надел на шею и сделал шаг в манящую неизвестность. *** Уинтерс ощутил сильную боль, рывок, а потом — неожиданное облегчение, словно кто-то вправил вывихнутый сустав. Он вновь обнаружил себя за пределами круга, лежащим на холодном каменном полу. Уинтерс чуть пошевелился, запрокидывая голову, и крепко зажмурился. Странные ощущения не покидали его: Уильям все еще чувствовал себя связанным с Альфредом непонятными узами и гадал, где именно сейчас находится Ключ. В круге, однако, чувствовалось напряжение. Чарльз нетерпеливо притопывал ногой, глядя на саркофаг леди Асквит и сжимая рукоять меча. Джен нервными движениями отбрасывала пряди волос, то и дело падающие ей на лоб. — Что-то не так, — наконец решилась она. — Кэтрин сразу же должна была воскреснуть. Ключ вошел в портал, он закрылся. Значит, все прошло, как следует. Но почему она до сих пор там? — Джен жестом указала на раскрытый гроб Верховной ведьмы. — Потому что на Альфреде был не тот медальон, — раздался ровный голос Истребительницы. Сесили стояла, опираясь руками о невидимую преграду. Ее плечо сильно кровоточило, и на полу уже образовалось темное пятно. — Черт возьми! — вскипел Чарльз. — Это ты все подстроила? Ну и где мой медальон? Отвечай, или я снесу тебе голову. Хочешь присоединиться к Генри? — Увы, малыш Чарли, со мной такой номер не пройдет, — рассмеялась Сесили. — Разве мистер Макдональд не предупредил тебя, что не все так мирно в «Вольфрам и Харт»? Если он рассказал тебе о сделке с Генри, это еще не значит, что ему можно доверять во всех вопросах, касающихся демонических измерений и воскрешения могущественных ведьм. Согласись, было бы глупостью с их стороны потакать твоим мечтам о мировом господстве. — Медальон, — ледяным тоном произнес Чарльз. — Забудь о нем, — весело рассмеялась Сесили. — Тебе до него точно не добраться. Бешеная ярость исказила изящные черты лица молодого Асквита, и он выхватил меч из ножен. Тут же резко вскинулись вверх языки пламени, а на полу появились уже два портала: прежний зигзагообразный и спиралевидный под ногами у Истребительницы. — Ты… — начал было говорить Чарльз, но она уже шагнула в разверзшуюся пропасть. Уильям, до конца так и не осознав ситуацию, смотрел на открывшуюся перед ним картину. Джен и ее приятель бросились к саркофагу, от которого исходило уже ярко-красное свечение. Тело леди Кэтрин Асквит истончалось и постепенно растворялось в воздухе. — Боже мой, — выдохнула Джен. — Что теперь будет? Чарльз грязно выругался, когда Верховная ведьма полностью исчезла, но не успел ничего ответить — склеп наполнился пронзительными, громкими звуками. Уинтерс понял, что его тело также реагирует на жуткую какофонию. Он чувствовал, как лопаются кровеносные сосуды, сводит судорогой мышцы, слышал скрежет собственных зубов и ощущал боль от прикушенного языка. Но в то же время Уильям понимал, что страдает только его физическая оболочка — дух был совершенно спокоен. Он с интересом наблюдал, как Асквит и колдунья упали на пол, по всей видимости, без сознания, не выдержав интенсивности шума. Он даже не понял, что с ним произошло. Но то, что он мог сказать наверняка — время сначала остановилось, а потом вообще перестало существовать. *** — Пить… — еле слышно произнес Уильям пересохшими губами. Невыносимо болела голова, а во рту чувствовался металлический привкус крови. — Сейчас, — услышал он смутно знакомый мужской голос. Раздался звон цепей и бульканье воды. — Держите. Я уж думал, вы не очнетесь. Уильям приоткрыл глаза, приподнялся на локте и увидел перед собой жестяную кружку. Унимая дрожь, он постарался протянуть правую руку, однако тело не слушалось. — Ладно, оставьте, — пробормотал мужчина и поднес кружку к его рту. — Вам лучше? Холодная вода успокоила саднящее горло Уинтерса, и он задумался, что с ним произошло. Последнее, что он помнил — ярко-красный слепящий свет и оглушающий шум. — Не сочтите за дерзость, молодой человек, но мне действительно интересно, почему вы здесь оказались, — в голосе собеседника ясно слышалось сочувствие. — За что вас бросили в эту темницу? Инспектор пошевелился и понял, что на ногах у него тяжелые кандалы, прикованные к кольцу в стене. — Вас удивляет это обстоятельство? — спросил он, чуть отодвигаясь в сторону. — Не очень, — признался Уильям, вновь ложась на устланный соломой пол. — Вот только где мы, полковник Адамс? — Приятно, что вы знаете мое имя, — несколько озадаченно произнес мужчина. — Тогда позвольте полюбопытствовать, кто вы? Мне бы тоже хотелось знать имя своего неожиданного сокамерника. (1) aperīre (лат.) открывать, отворять; porta (лат.) ворота, вход, проходКонец первой части