Под пеленой дождя

POV Белла Возвращаясь домой, я приняла окончательное решение больше не встречаться с Джейкобом. Это было бы не правильно, ведь он признался мне в любви, а я никогда не смогу ответить на его чувства. Но он намерен пытаться это изменить и будет помогать мне только потому, что надеется на мою взаимность. Из-за этого я чувствовала отторжение к нему. Мне не нравилось, что Джейк может думать обо мне, как о своей девушке. Я не хотела изменять Эдварду, даже в мыслях другого человека и мучить Джейка тем самым. А найденный с ним покой – это всего лишь обман, заслон, уход от реальности. Мне надо искать путь, цель, ради которой я смогу жить. Отвлечься от своей любви, хоть она незримо будет со мной всегда. Но живут же люди с тяжелой хронической болезнью, которую невозможно излечить? Они с ней радуются, работают и умирают, это такая же полноценная жизнь. Вот и я научусь терпеть и жить с нею. Сейчас я вылечусь от настоящей болезни, а потом начну искать дело своей жизни. Зайдя в дом, я поднялась к себе и включила старенький компьютер, чтобы найти адрес клиники в Сиэтле. Пока загружался компьютер, я переоделась в удобную одежду. Затем, выписав на стикере адрес нужной клиники, я спустилась вниз, чтобы приготовить ужин. Моё самочувствие периодически ухудшалась, то подкатывала сильная тошнота, то кружилась голова. С головокружением приходила общая слабость, как будто замедлялся пульс, и я хуже контролировала свои конечности. Если я до этого думала, что на неделе съезжу в удобный для меня день, то сегодня решила, не откладывая, ехать завтра. Не хватало ещё грохнуться в обморок при Чарли и перепугать его до чёртиков. В таком случае он непременно повезёт меня в больницу, а это никак не входило в мои планы. Я уже исчерпала лимит беспокойств, принесённых мной моим родителям за все годы от ран полученных моей неуклюжестью, и я должна начать заботиться о них. Нужно минимизировать количество тревоги, которую я им приношу. Когда мы ужинали за столом, я решила предупредить его о завтрашней поездке. – Папа, я хочу завтра съездить по магазинам с подружками в Сиэтл. Ты позаботишься о своём ужине сам? Чарли недовольно нахмурился при упоминании Сиэтла, как и Джейк. Хм, чем им не угодил этот город? Он отложил вилку и сказал: – Об этом не может быть и речи. – Почему? – Ты давно новости смотрела? В городе орудует какая-то опасная банда. Она не оставляет следов и жертв выбирает бессистемно. Уже семь трупов и там вдвое увеличилось количество пропавших без вести подростков. Не известно связано ли одно с другим, но ты туда не поедешь! – строго проговорил Чарли. – Но Сиэтл большой город, для них это почти норма. Феникс гораздо больше и опаснее Сиэтла, но я там прожила столько лет. – он был также суров и я продолжила уговаривать Чарли, – Я днём похожу в самом центре и вернусь в Форкс засветло. Обещаю! – Белла, ты не знаешь всех деталей, пропажи и убийства очень не типичны. У меня нехорошее предчувствие. Так что дай мне слово, что не поедешь туда! – Хорошо, папа, даю своё слово. Тогда можно я съезжу в Олимпию, он чуть ближе и я поеду не одна? Ну, пожалуйста! – выпрашивала я. – Ладно, но чтобы отзванивалась мне каждые полчаса. – Я согласна! – я поцеловала Чарли в щеку и принялась мыть посуду, а он ушёл смотреть бейсбол. Чтобы он точно отпустил меня, мне пришлось сказать, что я поеду не одна. Может опять взять с собой Анжелу или Джессику и улизнуть ненадолго? Но вдруг обследования займут весь день? Надо определиться с диагнозом, чтобы обратиться к нужному врачу и быстро всё успеть. Я побежала в свою комнату к компьютеру. Так как я чувствовала что-то твердое в нижней области живота. Единственный вариант, что приходил в голову: может это камни в почках? Я набрала это в поисковике. Он выдал мне симптомы: Острые или колющие боли в боку или в пояснице в области нахождения почки, болевой синдром в нижней части живота, приступы тошноты и рвоты, болевые ощущения в области паха, нарушение мочеиспускания. Последние два симптома мне совсем не подходили, а то что следовало далее совсем отменяло моё предположение. Тогда я решила исходить конкретно от размера камней и набрала свой запрос в поисковике. Появилась куча страшных картинок, но я не стала их разглядывать. Нашла, что в самых запущенных случаях камни достигают до двенадцати сантиметров. Но тогда он должен был очень долго расти. С моего рождения что ли? Тогда у меня просто выдающиеся невезение! Может это то самое? Я легла спиной на кровать и начала ощупывать живот. Нащупав гладкое уплотнение в самом низу живота, я испугалась, ведь только вершина овала была в диаметре около двадцати сантиметров, значит камень значительно больше. Странно, насколько я себе представляю такой большой камень должен точно мешать мне ходить в туалет. Но ничего такого у меня не было. Надо почитать поподробнее. Я открыла страшные картинки и поняла, что это не камни в почках. Орган парный, и камень бы находился с боку и прощупывался бы лучше со спины. Нет, это что-то другое. Какая-то опухоль? Но почему на ощупь она, как камень, уж слишком твёрдая. Хм, тогда я решила исходить из симптомов. И набрала в поисковике: тошнота, рвота, головокружение и он мне предложил дописать при беременности. Я зависла. Замерла без движения, а очнулась от рези в глазах, так как они пересохли. Боже, нет, не может этого быть! Невозможно! Я начала вспоминать, когда у меня была последняя менструация. И поняла, что это было давно. Достав из сумки календарик, в котором отмечала крестиками эти дни, я подсчитала, что у меня задержка девять дней. У меня никогда не было такого большого перерыва между циклами. Всё равно это исключено! Эдвард ведь не человек, разве такое возможно? Я положила руки на живот и почувствовала резкий удар в ладонь. Вздрогнув от легкой боли и удивления, я снова погрузилась в свои мысли. Но впервые после того, как меня оставил Эдвард, они были наполнены хрупкой надеждой. Это была мечта. И внешний мир снова начал проступать для меня, окрашиваясь яркими цветами. Надо же, меня снова наградили чудом, о котором я даже не смела надеяться. Как это неожиданно и прекрасно. За одну минуту моя жизнь обрела смысл. Причём она была такой сильной и крепкой, что меня пригвоздило ею к полу. Никогда я не была в настолько реальном мире, где каждая деталь казалась важной и выпуклой. И себя я ощутила настоящей, живой способной менять этот мир. Господи, какое счастье дышать этим затхлым воздухом и стоять в своей комнате, надеясь на чудо! Верить в будущее и видеть всё это! Потёртый серовато-голубой ковролин, пахнущий пылью, моя небольшая кровать со смятым постельным бельем и огромный старый комод с расцарапанными, деревянными ножками. Я улыбнулась, это напомнило мне о детстве, как однажды я приехала на каникулы к Чарли. Мы поехали в резервацию и там я увидела, как пожилой мужчина вырезал различные фигурки и обереги. Мне так это понравилось, что, прибежав домой, я стащила нож из кухни и решила украсить резьбой свой деревянный комод. Конечно же, у меня ничего не вышло, только царапины и некрасивые сколы на отполированном дереве. Я мгновенно потеряла к этому интерес и бросила нож на полу. Помню, тогда я получила свою первую длинную проповедь о безопасности от Чарли. Он ругался, а я так и не призналась, зачем стащила нож. Было стыдно и страшно, что он может меня наказать и за испорченную мебель. Смешно, наверное, он бы не ругался, а наоборот попытался сблизиться со мной, позаниматься этим или отвезти меня к друзьям в резервацию. Чарли заботится и любит меня, он мой папа. Я для него самый родной человек на этой планете, он никогда не захочет, чтобы мне было плохо. А я не старалась понять его и даже отказалась приезжать к нему. Как же ему было больно чувствовать, что я отдаляюсь от него и пренебрегаю его обществом. Ведь я его единственная дочка. Я у него одна и он у меня один. Как же я могла не видеть его любовь ко мне? Ведь сколько я ни приезжала, везде стояли мои фотографии. Я просила их убрать, ведь мне казались, что я на них выгляжу плохо. Но что ещё у него было от единственной дочки? Только это и моя комната, как святилище любимой молчаливой дочурки, в которой он ничего не трогал и бережно хранил каждую мою каракулю. Как же я могла всё это не понимать? Он мой родной отец – человек, который никогда не отступится и не предаст меня, будит любить любую меня, не смотря ни на что. Я начала расхаживать по комнате и бормотать себе под нос: – Как будучи такой глупой и чёрствой, я смогу сама стать хорошей мамой?! Боже! Ставить себе диагнозы по интернету! И прийти к выводу, что я беременна от вампира! Да я, должно быть, сошла с ума! Нет, нет, нет... – шептала я, пытаясь вернуть надежду на место. Мои глаза всё равно не хотели мне подчиняться и возвращались к животу. Я подошла к зеркалу, мои руки вздрагивали от нетерпения. Я хотела снова прикоснуться к моему комочку. – Холодные, слишком холодные. – шептала я рукам, а подразумевала Эдварда. Поднеся руки к своим губам, я сомкнула их и согревала своим дыханием, но они уже и до этого были влажными и тёплыми от волнения. Мне нужно было собраться мыслями, но не выходило, они разбредались, уводя меня в мои мечты. То я видела себя с младенцем на нашем цветущем лугу, то даже в окружении любящего меня Эдварда и всего счастливого семейства Калленов. Я была в предвкушении, что сейчас или никогда моя жизнь примет самый важный оборот. Мне было одинаково страшно от обоих вердиктов, но одно я знала точно – я хотела, чтобы у меня был малыш от Эдварда. Он бы был самым лучшим на земле, как и его отец. Мои глаза наполнились слезами, а руки бережно прикоснулись к животику. Он уже там я верю, я чувствую, я надеюсь. Как же так, а если я ошибаюсь? Я нежно поглаживала его, ожидая ещё одного знака. Но ничего не происходило, а я всё продолжала верить и поглаживать его. Но мой комочек оказался сегодня общительным, через пять минут я почувствовала небольшой удар, который пришелся на пальцы левой руки. Я задохнулась от счастья. Мы смогли! Наша любовь не была неправильной и напрасной! Плоть от плоти Эдварда, а он считал себя неживым чудовищем! Как же он ошибался! Я не буду скрываться, попытаюсь найти Калленов. Ведь как бы они ко мне не относились, я не вправе прятать от малыша его родню. Не хочу, чтобы он был обделён любовью отца и бабушек, дедушек, тетушек, дядюшек. Они точно будут рады и сделают друг друга намного счастливее. Может я размечталась зря? Всё еще не верится! О, Боже! Это чудо! Но это определённо был толчок, движение кого-то сильного внутри меня. Неужели ребёнок от Эдварда? Я раньше не позволяла себе мечтать, принимая его сущность и возможности, но именно от него я бы хотела иметь ребёнка, и чтобы он непременно был на него похож. Ведь для меня он самый любимый, умный, красивый и добрый. Выпрямившись, я затихла и боялась даже громко вздохнуть, чтобы не пропала эта чудесная иллюзия. В голове крутились сотни мыслей. Это прекрасный сон, разве возможно, что в моей жизни появится настоящее счастье, которое никуда не пропадёт? Ребёнок, которого я буду любить и который, надеюсь, полюбит меня. Любовь матери и дитя невозможно убить, эта настолько крепкая связь, которая пронизывает наши жизни даже будучи в разлуке. Я стану мамой? Как странно, я даже не задумывалась об этом? Что-то изменилось? Я изменилась? Я смогу стать хорошей мамой? Не чувствую ничего необычного в себе, а если я не смогу или это не то, что я думаю? А вдруг с ребёнком что-то не так и ему больно быть в теле человека? С нежностью я опустила свои руки на живот. В глазах застыли слёзы, но не от горя. А от счастья и надежды на чудо, наполнившей меня. Молясь про себя, я поглаживала живот и просила о том, чтобы я не ошибалась в своих предположениях. Слёзы потекли из глаз. Я шептала всякие глупости, на которые не была раньше способна. Я видела, как странно общаются мамочки со своими животами или младенцами, ведь те ещё не отвечали, но они говорили им об окружающем их мире и своей любви к ним. Это оказывается не из-за умиления или глупости, как любят шутить о родителях, ожидающих появления на свет их чад. Это жгучая необходимость выплеснуть свои надежды и эмоции к живому человечку, которого уже любишь и ждёшь. Он уже существует, как самый дивный секретик. Окружающие ещё не знают, как обогатится мир с его появлением, с его маленькими шажками и звонким голоском, смехом, он наполнится нашим счастьем. А для меня он уже существует, уже греет сильнее, чем солнце. Мои губы тронула нежная улыбка, моё сердце неистово стучало, приветствуя его, моя душа разрасталась, распространяя тепло. Мне хотелось делать добро и видеть его везде и во всех. Мягкость. Свет. Тепло. Уют. Я уже хотела сгладить его страхи и возможную боль, защитить. Рассказать, как сильно я его жду и люблю, хочу взять его на ручки и прижать к сердцу, поцеловать ребёночка в маленькую головку, покрытую тонкими завитками волос. Почувствовать его запах, тепло, прикоснуться к его крошечной ладошке, перецеловать все его пальчики. Показать какой прекрасный мир ждёт его здесь, окружить своей заботой и любовью. Услышать, как детский голосок впервые назовёт меня мамой. Мама. Я хочу этого. Я готова. Я ничего не умею, но буду очень стараться. Я буду хорошей мамой. Мою руку едва уловимо что-то погладило, а внутри я почувствовала, что-то вроде скольжения плавающей рыбки. Какое счастье! Моё тело вздрагивало от сильных эмоций, в сердце разлилось тепло, оно вырывалось из грудной клетки. Ребёнок ответил мне! Второй рукой я давила на грудную клетку, пытаясь не развалиться от навалившегося на меня счастья. Я смеялась, плакала и волновалась одновременно, боясь его этим напугать. – Мой маленький, ты тут? – плача от счастья, шептала я ему, – Мамочка здесь, она не позволит кому-нибудь причинить тебе боль. Я люблю тебя больше жизни. Почувствовав ещё одно беспокойное движение, я продолжила: – Не волнуйся, мой родной. Всё будет хорошо! Мама больше не будет плакать. Ну, разве только от счастья, ведь я так тебе рада. Ты будешь самым красивым и желанным. Расти здоровеньким, мой комочек, я так хочу с тобой встретиться. Люблю тебя. – я легла на кровать и подогнув колени к себе, но не крепко, обнимала свой животик. Мне хотелось оградить её или его от всех волнений. Я провалилась в крепкий сон. Моё тело требовало долгого отдыха, и я знала для чего, потому что в нём росла новая жизнь. Может я не самый выгодный вариант для ребёночка, но для меня это определенно самое лучшее, что было в моей жизни. За какие-то минуты он потеснил Эдварда в моём сердце, и теперь вторая половина любви, на которую я была способна, принадлежит ему – моему маленькому желанному крепкому комочку. Мне снилось, что я скитаюсь по густому лесу. Долго ища что-то глазами, моё внимание привлекла небольшая поляна в форкском лесу. Я отчётливо видела своего ребёнка, хотя до него было около двухсот метров. Я знала и смотрела на него своим сердцем, оно не могло ошибаться. Он лежал на траве завернутый в белые пелёнки с оборками. Почему то он был совершенно один. Младенец сначала тихонько гулил, но затем он начал негромко плакать, зовя меня. Но меня не было рядом и я побежала к нему, а он заплакал ещё громче, шевелясь, он развернул свои пелёнки и оказался совсем голеньким. Я чувствовала тревогу, так как к нему отовсюду приближалась темнота. И я неслась к нему во всю силу, а он уже закатывался неистовым криком и весь раскраснелся, ему было очень страшно. Чёрные тени встали полукругом, выступая из сени деревьев, и я увидела, что это не тени, а тёмные плащи. В моей голове тревожным колокольным звоном билась одна потребность – защитить его. Я бежала к нему, летела, не разбирая дороги, и подходя, увидела, что это свита Вольтури. Все лица были скрыты под капюшонами и только те самые три вампира равнодушно смотрели на моего ребёнка. Затем один из них, заскучав, махнул на него рукой, отдавая приказ уничтожить. – Нет! – закричала я и подлетела к младенцу, хватая его на руки, прижала к груди. Но прижались только мои пустые руки. Паника овладевала мной, я снова наклонилась и мои руки прошли ребёнка насквозь. Я, сосредоточившись пыталась потихоньку или быстро взять его, но никак не получалось. Много раз мои руки проходили сквозь почву и траву, а он всё надрывно плакал. Услышав довольные многочисленные смешки, исходящие от скрытых фигур под плащами, в моей душе похолодело. Кто-то в чёрном плаще, пройдя меня насквозь, схватил моего ребёнка, а другие развели костёр. Когда он прошёл сквозь меня, я почувствовала сильнейший обжигающий холод. Они оскверняли, разрывали мою душу, даже убивая меня тысячью самыми страшными способами, они бы не причинили бы мне такой боли, как сейчас. Они убивали моего ребёнка, а я металась в бессилии, боясь каждой пройденной секунды. «Нет!» – душераздирающе завопила я, всем своим нутром. Пламя костра ярко вспыхнуло, стирая всех нас взрывом белого света. И я проснулась. Задохнувшись, я села на кровати, меня колотило от страха. Моя футболка была мокрой от холодного пота и я пыталась отдышаться. Пальцы трясло от разбушевавшегося адреналина, а ноги неприятно покалывало, я обхватила руками живот, пытаясь успокоиться. Я гладила его и раскачивалась из стороны в сторону. Лицо было мокрым от слёз. – Что? Что не так? Я ещё не готова? Не могу защитить? Почему? Я что-то не учла? – раздумывая шептала я, – Вольтури... Это были они. Почему они пришли? Бессмертный ребёнок. Озарила меня мысль. Как я об этом не подумала?! Он – необыкновенный. Я должна подготовиться ко всем непредвиденным обстоятельствам и скрывать его существование. О моей беременности никто не должен знать, кроме Калленов. Но я одна… Одна. На меня вся надежда... Я должна знать, что мне предстоит. Хорошо питаться и пить витамины. Рожать одна в лесу, как будто не существует медицины?! Боже, как страшно! Я не хочу умирать! Не хочу! Тем более не сейчас! Только не теперь, когда у меня появилась возможность любить их двоих. Нет! Нет, пожалуйста! Мамочка, что мне делать?! Я горько расплакалась и жалела себя, как последняя трусиха. Не соблюдая свои собственные обещания, ведь я клялась, что не буду плакать и буду сильной. Хорошая мама. Хм, как бы ни так. Но я не готова. А кто бы был готов к такому? Ничего. Поплачь. Успокойся, Белла. Немного. Недолго. Я приду в себя, я справлюсь. Чуть-чуть. Слёзы высохли, я чувствовала моральное истощение. Я бы не смогла заснуть, поэтому решила узнать всё о беременности. Я присела за свой письменный стол, подёргала мышкой, чтобы разбудить компьютер. А сама пока решила подкрепиться, я спустилась на кухню, налила себя чаю и набрала различной еды. Поставив чашку и тарелку на стол, я набрала в поисковике: беременность и питание. Выпал огромный список сайтов. Самые верхние сообщали, что там расписана беременность поэтапно с картинками и рекомендованным рационом. Один из них я и открыла, жуя и попивая чай, я читала большую вводную часть. Теперь я понимала, почему меня тошнит, откуда головокружение, страхи, откуда у меня перепады настроения и стремление всё нюхать, определяя свежесть продуктов. Почему я начала столько готовить, убираться и обустраивать уют. Всё это гормоны, я готовлю логово, где хочу принести потомство. Не ожидала, что такое диктует нам природа, а не обычная ответственность. Хм, но я точно не смогу рожать здесь. Я не могу принести ребёнка Чарли. В этом тяжело даже признаться, он возненавидит Эдварда, даже если у него не было возможности это предвидеть. Хотя, о чём я вообще думаю! Я не могу подвергать отца опасности, если Вольтури узнают, что он знает о бессмертных, они его убьют! А ребёнок уже сильный, ему придётся рассказать, потому что он и так догадается. Мне нельзя вообще обращаться за помощью к людям. Придётся справляться одной... Ох. Наконец, я прочитала вводную часть. И преступила к главному, сайт был очень удобный и всё было представлено в виде таблицы. Состоящей из четырех столбцов: первый – это срок беременности и нарисованной картинки ребёнка на данном этапе; второй столбец – сообщал о том, что появилось у малыша, его развитие и размер; третий столбец – чем лучше питаться; четвертый – рекомендованная прибавка в весе для будущей мамы. Бегло взглянув на первые шесть строк таблицы, я поняла, что я вообще не о том думала! У меня фактически всё не так! Две недели беременности это только оплодотворенная яйцеклетка, которая скорее всего ещё не присоединилась к матке. И даже тест на беременность ещё ничего не покажет. Это если у меня она обычная. Но это не так! И тут до меня дошёл полный смысл моего кошмарного сна. Удары моего малыша были почти с первых дней. Сейчас на моём животе есть небольшая выпуклая округлость и на ощупь вершина была сантиметров двадцать. То есть формально, судя по животу и размеру плода… я уже будто на четвёртом-пятом месяце беременности! Я худею! Я слабею! Да, у меня нет времени! Ни одного чёртова лишнего дня! Сейчас за неделю начнётся активный рост и появится живот, который мне не скрыть. Мой организм не успеет подстраиваться под его рост, мне будет больно, гораздо больнее, чем сейчас. Он будет сильный, очень сильный, у меня уже два синяка на животе... Ох, я умру! Я не смогу сама родить, это просто невозможно! Ни единого шанса, что моё тело успеет подготовиться к родам. Я помню из курса биологии, как долго тело женщины меняется и то, иногда, нет выхода, кроме как кесарить. А у меня чуть больше месяца, вместо девяти! И мне предстоит... я... Умру… Исчезну... Ни когда там в будущем! Конкретно! Господи, у меня максимум две-три недели… Как же я? Умру... О, Боже, мой. Как же так. Не хочу... Что делать? Карлайл, мне нужен Карлайл! Я схватила телефон и начала ему звонить. Без эмоциональный женский голос сообщил, что такого абонента не существует. В глазах застыли слёзы, я так не хотела умирать после того, как снова глотнула счастья. Обречённо, уже особо не надеясь ни на что, я обзвонила все номера Калленов, тот же голос сообщал мне, что их не существует. Даже операторы телефонной компании издеваются надо мной. «Как будто меня никогда не было». Да весь мир давно отвернулся от меня! Как будто всё, что я получаю от жизни нацелено на одно, чтобы окончательно сломать меня. Но это действительно край, мне уже некуда идти и не на что надеяться. Всю ночь я просидела на кровати, попеременно звоня Эдварду и Карлайлу. Я не подносила телефон к уху, плакала и слушала тихий шёпот автоответчика. Мне ведь нужно было делать хоть что-то? Я прощалась с жизнью и жалела себя. Я никогда так долго не ревела, у меня даже голова разболелась. Из носа текла вода, горло сжимал комок и болел мозг, было такое ощущение, что он проткнут двумя горячими воздушными спицами. Отчего я морщилась и иногда тёрла лоб и жалела себя ещё больше. Я пролила за сегодня столько разных слёз, немного счастливых и целое ведро несчастных. Не знала, что я способна столько выплакать, мне хотелось пить, но я не могла остановить поток слёз и хриплые всхлипы. Я продолжала сидеть и страдать, будто это что-то решает и кто-то наверху заметит меня и поможет. Когда пришло время вставать отцу на работу, я легла в кровать, отвернувшись от двери, на тот случай, если он захочет меня проверить. Теперь я буду его избегать, потому что мне кажется, что моя обреченность написана у меня на лице. Будет завтракать один, а ужины станут большой проблемой. Лёжа, я наконец-то смогла снова мыслить. Я должна действовать, бороться за свою жизнь и за жизнь своего малыша! У меня всего несколько дней, ещё рано себя хоронить. Есть небольшой шанс, некоторые возможности и я попробую их все. Валяясь в кровати, я продумывала план действий на сегодняшний день. Услышав шум отъезжающей машины Чарли, я поднялась с кровати. Голова немного кружилась, я практически сегодня не спала, поэтому я чувствовала вялость, апатию и усталость. Будто готова проспать целый день. Но терять на это столько времени, теперь не позволительная роскошь для меня. Больше так поступать нельзя, я обязана спать по ночам и очень хорошо есть, через не хочу, до чувства полного пресыщения. Если я теряю вес, значит ему и мне не хватает моего обычного аппетита. Принимая душ и чистя зубы, я избегала зеркал. Я боялась, что снова сорвусь на истерику и начну себя жалеть. А это никак мне не поможет. Я высушила и расчесала свои волосы, чтобы если понадобится за ними прятаться. Я одела свои старые джинсы, которые были мне великоваты, а сверху оделась многослойно в просторную футболку, затем клетчатую рубашку, а сверху еще и свитер. Это скрывало все мои изгибы и я чувствовала себя защищено и комфортно. Пока наваливала в тарелку куски сыра, ветчины, свежих овощей и всего того, что вызывало у меня хоть малейший аппетит, я напряжённо думала. Как мне со всем справиться? Мне нельзя думать о смерти. Ждать своего конца и лить слёзы – это всё равно, что растягивать, смаковать свои страдания. Не подходит для меня, слишком глупо и трусливо. Я буду, как на войне идти вперёд и пусть меня сразит пуля, но я буду думать о жизни, которую спасаю. Лучше свернуть с дороги отчаяния и боли, и идти покуда смогу, дорогой любви и надежды. Для себя я оставлю те последние минуты. А жизнь отдам за них, за тех кого люблю. С такими более радужными мыслями, я ехала в школу. Я радовалась проносящимся мимо видам, хмурому небу и старым елям. Всё было таким красивым. Жизнь продолжается и это прекрасно. Я разговаривала со своим животом. Звучит глупо, но я боялась, что у меня не будет возможности поговорить с ним после его появления на свет. Но может быть, если всё удачно сложится, то я смогу насладиться радостью материнства. Я чувствовала воодушевление, что сегодня мне наконец-то повезёт. И я найду того кто меня поддержит. Два самых сильных возможных моих союзника, я уверенна в каждом из них. Они не отвернуться от меня и сохранят всё в тайне. Они сделают всё, чтобы сохранить мою жизнь. Я улыбалась, светилась от надежды, наполнившей меня. Сегодня, после занятий в школе, я уже не буду одна, что-то обязательно сработает!