Не бросай меня, пожалуйста...

      Ночь уже вступила в свои права, дорогу Томасу освещали только звезды и тонкий месяц, но, видимо, навыки бегуна сделали своё дело ещё днём: он запомнил дорогу, поэтому теперь шёл опираясь скорее на интуицию, чем на собственное зрение. Уличные фонари не работали, ведь глэйдеры и иммуны провели здесь совсем мало времени, ещё не успели сориентироваться, найти генераторы и прочие блага человечества. Томас мысленно усмехнулся, ничего, завтра голод припрет, так сразу всё и найдут, а если надо починят. В том, что и генераторы, и водоснабжение есть сомневаться не приходилось: всё дома, хоть и не новые, но достаточно оснащённые, как-то же их содержали? Пока приходилось довольствоваться фонарями на солнечных батареях, но свет от них был совсем не яркий, они не освещали дорогу, только отвлекали взгляд и не давали глазам привыкнуть к темноте. Дома новых обитателей Приюта остались позади, а перед Томасом наконец вырос огромный особняк, который заняла Бренда. Он фыркнул, вспомнив как странно смотрится миниатюрная девушка в огромном особняке и толкнул дверь. Внутри было темно и душно, противный скрип половиц царапнул слух, привлекая внимание новой хозяйки дома, уже через минуту Томас заметил её, чинно спускающуюся с лестницы. Парень не знал, на какую реакцию после своего «эффектного появления» она рассчитывала, но ему зубы свело от этой показухи.       Томас не знал, зачем пришел сюда еще раз. Это точно был не его дом, слишком уж муторно ощущал себя здесь парень. Легче было где угодно, хоть в толпе, хоть в палате Терезы, хоть в Лабиринте. Ночью. Но пришел и теперь вот не мог уйти. Бренда плавно приближалась к нему, не сводя с него пристального взгляда. Вид у неё был… кхм… завлекающий. Волосы, всегда собранные в хвост на затылке, сейчас спускались по плечам мягкими волнами, единственный светильник бросал на них яркие блики, отчего казалось, что они меняют оттенок с каждым шагом девушки. На ней не было ничего, кроме небольшой тряпочки, едва прикрывающей грудь и открывающей длинные стройные ноги. Томас сглотнул.       Наверно, эта вещь принадлежала бывшей хозяйке дома, но Бренда откопала где-то в шкафу и надела. Сидела тоненькая кружевная сорочка неплохо, разве что была чуть великовата в груди, но Томас отметил это только мельком, когда её руки взяли его собственные ладони и накрывали ими округлые полушария груди. Девушка, всё ещё не разрывая зрительного контакта, прикоснулась своими губами к его, предлагая поцелуй.       В голове как-то сразу стало пусто, только эхо собственного, все более учащенного дыхания отдавалось. Мыслей не осталось, но Томас не был уверен, что есть чувства. Скорее, просто ощущения. Приятные, но не более того. Руки его мяли грудь, довольно грубо, но Бренда вовсе не протестовала, лишь заводила его сильнее, потирая бедром промежность. И сама чуть царапала короткими ноготками шею и плечи, заставляя волны дрожи пробегать по телу. Потом девушка все же извернулась, игриво стянула одну бретельку сорочки и почти вжала партнера в стену, засунув руки под пояс брюк. Действовала девушка очень умело, отчего у всего происходящего был странно-мерзкий привкус. Будто его имеют.       Нет, технически Бренда была великолепна. Чувственная, смелая, прекрасно знающая собственное тело и готовая экспериментировать. Но Томаса все не покидало ощущение, что девушка просто берет у него то, что хочет, ничего не предлагая взамен. Поэтому он просто плюет на любые предварительные ласки, стягивает эту мерзкую чужую тряпку, одновременно вновь меня положение, на этот раз к стене уже прижата Бренда, резко раздвигает девушке ноги, закидывая одну себе на талию. Она даже не вздрагивает от глубокого и сильного толчка, хотя смазки совсем мало и девушка должна ощущать сейчас если не боль, то дискомфорт. Но Бренда играет удовольствие, играет неплохо, старательно, если бы только не скука в глазах. И, отодвигаясь от неё после разрядки, Томас чувствует себя побежденным, будто желаемого добилась именно девушка.       Захотелось уйти из этого дома и помыться. Странно, что эта мысль пришла только сейчас, хотя весь прошедший день Томас и не вспоминал о душе, даже когда свой осматривал новый дом. Он уже поправил одежду и собрался на выход, когда Бренда тихо позвала: — Том? Всё хорошо? — на её лице была заинтересованность, впрочем, и она сейчас казалось фальшивой. — Не называй меня так! — сам удивляясь своей вспышке гнева, — Я Томас! — Конечно, любимый, конечно, — сладко проворковала она. — Просто ты выглядишь таким… таким мрачным, что ли, вот я и подумала… — Я просто хочу в душ. Что в этом мрачного? — огрызнулся он. — О! Тогда пойдём в ванную. Я сделаю тебе массаж. Пойдём? Я провожу.

***

      Стоны, вскрики, поцелуи, - всё это повторилось ещё не раз, пока Томас не забылся тяжёлым сном. Этой ночью ему впервые приснился настоящий кошмар, не вызванный укусом гриверов, не навеянный невыносимой жарой Топки, и он уж точно не воспоминание из прошлой жизни. Томасу снился Приют. Та самая полянка в лесу, где находилось кладбище глэйдеров, сейчас была залита полуденным солнцем, лучи которого пробивались даже сквозь просветы между ветвями деревьев. И тишина, тяжёлая, гнетущая тишина давила ему на плечи с того самого момента, как он открыл глаза на этой поляне. Мир вокруг будто замер, ничего не происходило, пока Томас нервно озирался вокруг. Как он здесь оказался и что будет дальше? На эти вопросы парень ответить не мог. Вдруг один из самых свежих крестов на холмиках покачнулся, а потом завалился в сторону. Томас как завороженный следил за появляющимся буквально из-под земли парнем. Он вылез из могилы, деловито отряхнулся, поправил одежду, повернулся, и обратился к застывшему Томасу как к хорошему приятелю. Бен. То самый укушенный глэйдер, который напал на него и был отправлен на ночь в Лабиринт. И это он сейчас стоял перед Томасом и молчаливо улыбался. Но этого быть не может! Только не этот Бен, ведь Томас знал, что могила в Глэйде пуста, если не считать куска окровавленной майки. Откуда взялся этот шанк?! По венам парня разлился липкий страх, что происходит, чёрт возьми?! Бен бодро зашагал прямо на Томаса, тот резко отшатнулся и проснулся.       Рядом спала Бренда, её тёмные волосы совсем закрыли ему лицо, мешая дышать. Она по-хозяйски положила ладошку на грудь Томасу, ногой обняла его бедра, от её тела шёл такой жар, что парню захотелось выпутаться из этих объятий и уйти туда, где будет хоть немного побольше воздуха. Но при первой же попытке вылезти из-под девушки, та лишь поудобней расположилась на нём, устроила голову на его плече, при этом даже не проснувшись. Пришлось постараться расслабиться и не шевелиться, и вот, спустя несколько минут он уже проваливается в очередной сон. На этот раз Тому снилась Тереза. Он своими глазами видел, как она легко встаёт со своей кровати, несмотря на все свои синяки, ссадины, переломы и другие повреждения. Она тоже улыбается, тоже что-то говорит, но Том не слышит, он протягивает к ней руки, но она на них даже не смотрит. Затем её взгляд направляется куда-то ему за спину, улыбка становится ещё шире, глаза светятся радостью встречи, она смеётся и делает шаг. Парень оборачивается и видит Ньюта. Лучший друг предстаёт именно таким, как Томас запомнил его в Глэйде, весёлый и сильный, но сейчас энергетика, всегда дарующая ему спокойствие и уверенность в своих силах, направлена вовсе не на него. Ньют идёт на встречу Терезе и даже не хромает, берёт её за руку, потом обнимает и целует в макушку. Когда девушка отстраняется на ней нет ни царапинки, она вновь смотрит на Тома, глядит прямо в глаза, и на этот раз Том её слышит: - Прости, Томас, прости и прощай!       Становится трудно дышать, как будто воздух из лёгких выкачал какой-то мощный аппарат, а другого не вернул. Почему "Томас"? Почему? Прощай? - Нет!       Он и сам не заметил, как это вырвалось вслух. Вспышка света и в комнате он один. Но когда глаза вновь привыкли к темноте, Том понял, что Тереза всё ещё лежит в постели, даже не пошевелившись, такая хрупкая, такая бледная, словно... Нет! Нет-нет-нет! Парень кинулся к кровати, наклонился так низко, что холодные губы подруги почти касались его уха, положил руку на шею в надежде найти пульс - ничего, приподнял веко - тоже никакой реакции. С его губ сорвался стон отчаяния. - Нет, пожалуйста, не бросай меня здесь одного, прошу...       В какой-то момент пришло осознание, что всё происходящее сон, но как Томас ни старался, он не смог из него выбраться. Как со стороны он наблюдал, как бежит к Бренде, тащит её в эту комнату, как она с притворной грустью качает головой, как он с яростью вваливается в дом к Клинту, как все чувства покидают его, когда он смотрит ему в глаза. "Тереза умерла..." Слышит Том и наконец просыпается. Он соскакивает с кровати так резко, что на мгновение глаза застилает темнота, но справившись с ней и с головокружением, начинает спешно одеваться. Тело ещё чувствует усталость, но Томасу на это откровенно плевать, как и на то, что на постели недовольно заворочалась Бренда, нахмурив бровки. Обувшись и подобрав толстовку с пола, натянув её уже на бегу, парень помчался в знакомом направлении, даже не задумываясь о том насколько глупо его метания выглядят со стороны. Том вообще не заметил как он добежал до входа, как в три прыжка преодолел лестницу, как с грохотом распахнул дверь... И замер как вкопанный, потому что глазам предстала до боли знакомая картина из сна. Но, совладав с собой, подошёл к кровати и сел прямо на пол в изголовье. Тереза жива, она не могла умереть, не могла же, правда? - Я хотел сказать... Кхм...я... Прости меня, пожалуйста, Тереза. Я столько всего должен тебе сказать, но я не знаю с чего начать. - Он приподнялся, взял её руку в свою и прикоснулся к ней губами. - Господи, какая же ты холодная, Терри!       Парень ещё несколько мгновений не сводил глаз с её лица. Она как всегда прекрасна. Он представлял её синие омуты и мысленно тонул в них. Её чёрные волосы обрамляли бледное личико... Стоп. Какое-то слишком бледное у неё лицо, как будто она... Только не это... - Нет. Нет! Пожалуйста, прошу тебя, не бросай меня здесь, умоляю... - сам того не желая, он повторил свои же слова из сна, и без сил опустился обратно на пол, задохнувшись от нахлынувшего чувства дежавю.       Томас понимал, что бессилен. Ему хотелось выть, орать, крушить, только бы не видеть, как последние признаки жизни исчезают с этого лица. Он чувствовал, что Тереза где-то рядом, совсем близко, но уже не та, не та синеглазая девчонка, которую он знал. Нет, не знал. Знает. Том знает, что будет бороться, пока не почувствует ту самую пустоту. Пока Терри здесь, есть шанс все вернуть.       Томас осознает, что чуда не произойдёт, Тереза не очнется. Но Том упрям, он продолжает умолять её вернуться, не умирать. Парень в очередной раз склоняется над девушкой, чтобы послушать её дыхание, ему нужно убедиться, что его все же нет. Он уже и не надеется на то, что коснувшись тонкой шеи, когда-нибудь вновь почувствует легонький толчок, но видимо чудеса случаются. Толчок, ещё толчок, слабенький, но всё же... Пульс выравнивается, затем ускоряется и Томас слышит стон. Сейчас он готов отдать все на свете, чтобы вновь услышать её голос, заглянуть в глаза, провести своей чуть шершавой рукой по её гладким волосам. И кого же ему сегодня расцеловать за это счастье! - Том? - Парень глупо улыбается, когда слышит этот хриплый полустон, полушепот. - Что ты делаешь, Том?       Только сейчас Томас понимает, что, прислушиваясь к ее дыханию, так и не успел отстраниться от девушки, а значит, его лицо застыло в каких-то сантиметрах от её лица, а глаза... Она только проснулась, глядит на него с неким беспокойством и интересом, а он как никогда сейчас чувствует, как же легко тонет в синих омутах, чуть мутных после долгого сна. Парень чуть поворачивает голову, теперь их лица ещё ближе, он чувствует, как слабое дыхание Терри ласкает его кожу. Боже, как она сейчас близко! В следующее мгновение Том поддаётся неведомому порыву и его губы касаются её губ. Неужели те чувства, которые он похоронил под тяжестью обиды и предательства в Топке, всё ещё теплятся в нём? Неужели он всё ещё её любит? Нет, это блаж, Тереза просто друг, теперь у него есть Бренда, и несколько часов назад они страстно целовались практически на глазах у всех выживших. Буквально пару назад они зашли слишком далеко, чтобы сейчас он мог целовать Терри. Тогда... Что он здесь вообще делает? Зачем он сюда пришёл? Неужели поверил странному сну и решил проверить всё ли в порядке? Действительно? Сам-то он верил своим словам? В том-то и дело, что верил. - Прости. Тереза, прости, я не знаю, что на меня нашло... Я пойду, ладно?       Глупо. Томас понимает, что сейчас он побил все рекорды своей глупости. Придурок! Идиот! Дебил! Что он только что наделал?! А что он, собственно, наделал? Ах да, сначала он выбрал Бренду, потом спас Терезу. То есть он ни в коем разе не жалел, что спас её, но вёл он себя потом как стебанутый гривер в брачный период, тем самым оттолкнув Бренду. Но... Она простила его! Итог, поцелуи плавно перешли в нечто большее, и вот парень проснулся этой ночью совсем не в своей постели и даже не в своём новом доме. Да, ему приснился кошмар, крайне реалистичный страшный сон, но что сделал он? Правильно, совершил ещё одну глупость, разве так можно? Он, как самый последний кланкорожий шенк, пошёл проверить всё ли у Терезы в порядке! Ага, прямо тут же, ночью, хорошо хоть одеться догадался! А девушка просто спала. Он напридумывал себе чёрт знает чего, а она всего лишь спала! Ну не идиот ли?       Глупая. Какая же она глупая! Открыв глаза и увидев его лицо так близко к своему, Тереза размечталась, ей на какое-то нелепое мгновение показалось, что в его глазах помимо беспокойства промелькнула искорка теплоты. Но лишь показалось, хотя... Он же сам её поцеловал, она не просила, значит, шанс все-таки есть? Девушка глядит в глаза парню и чувствует, как что-то внутри оживает, расправляет крылья, цветёт, дарит надежду. Рано радовалась. Её взгляд невольно привлекает маленькое пятнышко на его шее. Только спустя пару секунд она понимает, что это вовсе не пятнышко грязи, это след, отдаленно напоминающий синяк. Боже, как можно было быть такой дурой! А Бренда молодец, знает, как именно причинить бывшей подруге нестерпимую боль. Подруга... Ха! Да когда это было?! И было ли? Девушки никогда не были врагами, да и открытых конфликтов у них не было, но вот напряжение между всегда было, есть и, очевидно, будет. Хотя тогда давно в ПОРОКе им прекрасно удалось играть доброжелательность и имитировать искреннюю и преданную дружбу. Может им удастся сохранить эти... хм... отношения и теперь? Впрочем, сейчас это уже не имеет абсолютно никакого значения.       Томас направился к выходу, а Тереза почувствовала, как будто из её лёгких кто-то выбил весь воздух. Зачем он приходил? Волновался за неё? Тогда зачем сейчас уходит вот так, задевая за живое? Зачем он только что просил её остаться, если сам уходит? Зачем? Слёзы потекли против её воли, но девушка даже не подумала их сдерживать, какая теперь разница? Кому теперь есть до неё дело? Может, прав был Ньют, надо было уходить сразу, а теперь поздно. Тереза чувствовала, как в ней просыпается фамильное упрямство, доставшееся от родителей, ведущих разработчиков сначала вируса, а потом и вакцины от Вспышки. Она выживет и справится. Назло Бренде, что всю жизнь пыталась устранить её со своего пути, занять её место, подставить и раздавить. А если Том её действительно разлюбил, пусть скажет об этом глядя в глаза, и, желательно, не калеке какой-нибудь, а ей, Терезе Агнесс, дочери своих родителей и невесте самого Томаса Эдисона.       Тереза впервые осмысленно огляделась место, где она оказалась и с сдавлением поняла, что здесь не осталось ни одного лекарства из ПОРОКа, способного поставить её на ноги буквально за неделю. Что ж, пусть выздоровление затягивается, стремление выжить никогда ещё не подводило. Пусть и не с ней, но Том рядом, он жив и здоров, а значит всё будет хорошо.