Противостояние крови

По тёмным и наполненным грязью улицам кто-то бежал. Глухие шаги отбивающихся об брусчатку ног заполняли переулки, в которых некогда господствовала тишина. Но бежавший со всех ног мальчишка не думал нигде задерживаться, отчего после преодоления очередного квартала тишина вновь возвращалась, и всё становилось как прежде. Безмолвие окутывало испачканные в грязи улицы, обволакивало их, как и бегущего с головы до пят. Тишина. Всего секунда и она вновь царит там, где ещё мгновение назад раздавались раздирающие душу крики. Весь шум уходил, и лишь она оставалась неизменной. Но только не для него. Бегущий знал, что в его случае всё никогда не сможет стать прежним. И тишина не сможет коснуться его ушей. Мальчишка накликал на себя беду и теперь, несясь от неё со всех ног, тщетно старался спастись. С каждым последующим шагом дышать становилось всё труднее и труднее. Воздуха в лёгких катастрофически не хватало, из-за чего мальчишка мог в любой момент свалиться на землю и не успеть подняться с неё. А густая чёрная тень уже подбиралась к нему, хватая за пятки и замедляя движение. Но ухватиться как следует и, наконец, прекратить все эти догонялки она так и не решалась: то ли ей нравилось наблюдать за мучениями своей жертвы, питаясь её страхом и ужасом, то ли лишать кого-то жизни именно сегодня не входило в чьи-то планы. Впрочем, мальчишку мало волновали её мысли касательно его самого. Главная задача: выжить любой ценой, невзирая на то, кто и что с тобой хочет сделать. Свою жизнь мальчишка так просто отдавать не хотел. Теперь не хотел. - Тебе не скрыться от меня, Трафальгар Ло, – прошептал знакомый сухой голос над самым ухом. Мальчишка, обернувшись, не заметил камня, валявшегося прямо на дороге. Споткнувшись, он полетел на землю. Меховая шапка, которая давно потеряла свою белизну, отлетела в сторону, только больше мараясь в грязи. Грязь была повсюду. Как и тишина, она преобладала в городе. От неё нельзя было скрыться: запятнано было всё, начиная от рук и заканчивая собственным существованием. Вот только если тишину можно было отогнать, раздирая глотку, срываясь на крик, моля о помощи или пощаде, то от грязи не было спасения. Только не у сироты, выброшенной на улицу. Один против всех: страхов, что окружали его, тени, жаждущей впиться в потную шею, мира, что отверг маленького человека. Что он успел натворить? Родиться. Но разве этого было достаточно для того, чтобы заслужить такой конец? Чтобы сгинуть во тьме, захлебнувшись собственным предсмертным хрипом? Трафальгар не хотел умирать. Желание жить всё ещё билось в его ослабшем теле. Оно заставляло двигаться, не позволяло опустить руки. Только не снова, показывая так тщательно скрываемую слабину. Ло, разбив в кровь коленки, всё ещё пытался подняться. Встреча с асфальтом не остановила его. Но дрожащие руки больше не могли помочь Трафальгару. После того, как мальчишка вновь повстречался с улицей лицом к лицу, сил на то, чтобы встать на ноги, у него больше не осталось. Ло лишь обернулся, большими глазами глядя в ту сторону, откуда и доносился голос. Весь перепуганный, взъерошенный, в помятой, а в некоторых местах даже порванной некогда белой рубашке, с множеством синяков на руках и ногах, Трафальгар, подрагивая всем телом, стал медленно отползать назад, в ту темноту, что некогда его страшила. Из неё же на Ло и шла очередная тень, менее дружелюбная. Страх сковал душу в следующую секунду. Прямо перед лицом появился тот, от которого мальчишка и предпринимал бесполезные попытки скрыться. Тот, от кого убежать было невозможно. Возможно, ярко розовые перья и строгий тёмный костюм и не внушал бы такой страх, если бы не человек, его носящий. Хотя, можно ли было назвать это существо человеком? Пара длинных рук и ног, высокий рост не могли являться показателями, так же как и дьявольская ухмылка, явно принадлежащая садисту. Но вот клыки, которые она обнажала, та лёгкая бледность кожи, всегда появлявшаяся, когда мужчина подолгу голодал, явно вызывали сомнения. А скрытые под тёмными очками глаза и вовсе внушали леденящий страх остаткам истерзанной души: порой казалось, что на тебя смотрели две чернеющие бездны, из глубин которых проблёскивал разгорающийся огонь. Вот и сейчас, впиваясь в свою жертву пока что только взглядом, мужчина, размяв шею и поправив бордовый галстук, сделал несколько шагов вперёд, позволяя лунному свету озарить своё исполосованное острыми чертами лицо, стоящие торчком светлые волосы и явное предвкушение, которое он даже не пытался скрыть. В этом не было смысла, так как мужчина хотел, чтобы Трафальгар сильнее его боялся. Желал, чтобы кровь бурлила в жилах. Так она была особенно вкусна. - Дофламинго… – смог выдавить дрожащим голосом Ло. Страх и злость смешались воедино и блестели в его глазах, по-прежнему делая их живыми. Хотелось незамедлительно дать отпор, и в то же время, понимая, что справиться со столь сильным противником ему не удастся, мозг не переставал подавать команду бежать. Вскочить с места и скрыться за ближайшим поворотом, не позволяя себя схватить. Бежать, пока ещё оставались силы, пока ноги не подкосятся, а лёгкие не разорвутся. Пока жертва не умрёт от страха или напряжения, которые переполняли её в эту секунду. Но ринуться наутёк у мальчишки уже не получится. И что-то в глубине Трафальгара это понимало: он отбегал своё, и так заставив Донкихота оббежать за ним весь город. Мужчина не отстал, более того, даже не запыхался, будучи полным сил для свершения новых деяний. Более мерзких и аморальных. Таких, на которые он никогда бы не решился, случившись всё по-другому. Таких, на которые он обязан был пойти, не имея иного выбора. Видя эту готовность и желание немедленно впиться в его шею, Ло окончательно потерял надежду на спасение. Последняя ухмылка, адресованная ему, эти медленные шаги, которые только и делали, что мучили Трафальгара, оттягивая неизбежное. Мальчишка давно не мог двигаться, сидя на одном месте и глядя в глаза Дофламинго, скрытые под тёмными стёклами. Ло видел их. Видел то недовольство, которое он вызвал своим поведением, тот гнев и ярость, что разожглись в мужчине после поступков Трафальгара. Он видел всё и даже не пытался противостоять этому. В конце концов, мальчишка сам явился к мужчине, так что теперь жаловаться или проклинать судьбу было попросту глупо. Бегство также являлось бесполезным шагом. Ло сам выбрал свой путь. А когда вздумал повернуть назад, мигом нашлись несогласные с его решением. Бежать не получится. Эта истина уже снизошла до перепуганного мальчишки. Сражаться, вырывая свою жизнь из чужих цепких рук – тоже. Оставалось лишь принять свою участь, надеясь, что после смерти действительно существовало лучшее место, вход в которое непременно будет открыт. Даже для самых отъявленных грешников, к которым не побоялся причислить себя Трафальгар. Не один Донкихот не брезговал марать руки в крови. Даже детям не чуждо насилие. Но было ли в случае с Трафальгаром таковое вынужденным? Или мальчишка, при желании, мог избрать для себя совершенно иную судьбу? Лучшую? Ло давно выбрал для себя ответ. И он, к его сожалению, оказался далёк от позитивного. Трафальгар зажмурил глаза, не желая видеть собственную кончину. Сердце продолжало вырываться из грудной клетки, всё внутри сжималось от одной только мысли, что это последние секунды. Его убийца в очередной раз медлил, доставляя тем самым только больше страданий. Сидеть на холодной земле и дожидаться, пока от тебя избавятся – не самое лучшее и приятное времяпрепровождение. Но только подобная мысль зародилась в голове Ло, как тут же он почувствовал чьё-то дыхание прямо у своего лица. Это и был конец? В глухой тишине, в которой был слышен лишь стук собственного сердца, раздался выстрел. Перед распахнутыми от удивления глазами Трафальгара пролетело лицо Донкихота, искажённое злостью и залитое кровью. Кто-то выстрелил ему прямо в голову, отчего мужчина даже отлетел в сторону, прочь от мальчишки, который должен был стать его сегодняшним поздним ужином. Трафальгар, проследив за ним взглядом, хотел было уже обернуться в другую сторону, чтобы посмотреть на своего спасителя, но не успел. Тот, по-видимому, оказавшись за спиной Ло, в следующую минуту поднял его за шиворот и куда-то поволок. Трафальгар не знал, кто это был и куда теперь его тащили, но в эту секунду подобное было не так важно. Главное, что на данный момент Ло спасён. И пусть даже если в дальнейшем окажется, что человек, подаривший ему несколько лет жизни, на самом деле не являлся благодетелем, а был тем ещё тираном: всё это отходило на второй план только от одной мысли, что теперь Трафальгар находился не в руках Донкихота. Страшнее этого человека мальчишка ещё не встречал на своём веку, так что любой спаситель, пусть даже самый отъявленный негодяй, не пугал его столь сильно. Наоборот, Ло был даже рад такому повороту событий. И неизвестность нисколечко не пугала его. Вот только эта радость мимолётна и, как только Трафальгар осознает, где окажется поутру, внутренний страх и беспокойство незамедлительно вернутся, в который раз завладевая воспалённым сознанием испуганного сироты. Но сейчас, теряя сознание и уже безмолвной куклой волочась по улице, Ло успокаивался. То, что могло произойти по его пробуждению, более не волновало Трафальгара, так как трястись за собственную жизнь давно стало нормой, в какой-то мере войдя в привычку. Здесь скорее имело место любопытству: кто же прогуливался среди ночи с огнестрельным оружием в руках? Кто вздумал спасать Ло? Дарить жизнь неизвестно кому? Зачем это понадобилось? С какой целью незнакомец нажал на курок? Или же он изначально расправился с тем, с кем и планировал покончить? Пока все эти вопросы ещё не успели заполнить голову мальчишки. Но как только тот придёт в себя, так сразу возьмётся за них. И, возможно, ответы не заставят себя долго ждать. По крайней мере, его спаситель уже сейчас не думал о том, чтобы играть в молчанку и оставлять Трафальгара в неведении: что-то Ло обязан знать, чтобы впредь не попадать в подобные ситуации. Но Трафальгару вряд ли уже удастся вернуться к прежнему течению жизни: ничто и никогда не станет прежним. Возвращение к нулю и начало жизни с чистого листа – что-то в этом мире было просто не возможно. В мире Трафальгара Ло, который тот сам для себя воздвиг, ограничившись от суровой реальности призраками прошлого. Осознание продолжения собственных мучений снизошло до беглеца давно, и теперь он был уверен, что по-другому и быть не может. А по-другому и не будет. Но его и впрямь ждала новая страница в жизни: чистая, незапятнанная. Правда, такой она будет оставаться лишь до поры до времени. До тех пор, пока Дофламинго вновь не отыщет его. Человек, тащивший за собой мальчишку, остановился. Выбросив окурок, он взглянул на то место, где должен был валяться труп недавно пристреленного им Донкихота. Но на земле никто не лежал. Лишь темнеющие пятна крови можно было с трудом разглядеть в густоте ночи, тогда как самого трупа давно не было на месте. Дофламинго уже успел ретироваться, из-за чего у Ло и его нового знакомого, помимо новых проблем, появлялась и небольшая отсрочка. Писк летучих мышей над головой. Обратившись к небу лицом, спаситель Трафальгара скривился: как он и ожидал, его противник решил не заморачиваться со своим уходом. Его всё равно никто не увидит. А те редкие прохожие, которые всё равно обратят своё внимание на чернеющее пятно, поднявшееся к луне и рассевшееся среди тусклых звёзд, будут молчать. Рот давно зашит страхом за собственную жизнь. Никто в здравом уме не сдаст Донкихота. Да и сумасшедшие тоже предпочтут молчание болтовне. К тому же, был ли смысл это делать? Мужчину знали все до единого в городе. И его истинная натура также не являлась большим секретом. Может именно поэтому поймать его было невозможно. В эту ночь звонил церковный колокол. Обычно по ночам его звон никогда не был слышен, но в последнее время кто-то всё чаще и чаще бил в него. То ли оповещая о чём-то, то ли предупреждая. Это сообщение было понятно не всем. А те, кому оно адресовалось, никогда не отвечали, из-за чего звон, спустя несколько минут, попросту растворялся в тишине. И снова становилось тихо. И снова ночь скрывала в себе немые крики о помощи, которые ни один звон не мог огласить. Очнулся Ло в маленькой и тёмной комнатке. Единственный лучик тусклого света пробивался через помутневшее окошко, которое находилось под потолком. Сам Трафальгар оказался на такой же, как и комнатка, небольшой кровати с жёстким матрасом и подушкой. Напротив неё стояла дубовая тумбочка, над которой висело зеркало. Толстый слой пыли покрывал его поверхность, и только на уровне глаз пыль отсутствовала, будто живущему здесь человеку достаточно было видеть одни свои глаза. Или же он просто не хотел глядеть на своё лицо, по непонятным пока для Ло причинам. На самой же тумбочке находилась свеча, которая почти догорела. Потухла она давно или же и вовсе не была зажжена сегодня, Трафальгар не знал. Помимо свечи на тумбочке находилась тарелка со свежим хлебом. Очевидно кто-то хотел, чтобы Ло не умер с голоду. Мальчишка ещё раз мельком оглядел комнату, в которой он проснулся, и только потом спрыгнул с кровати на скрипучий пол. Слегка пошатываясь, Трафальгар дошёл до двери. Он не ел вот уже на протяжении двух дней, из-за чего сил на то, чтобы стоять, практически не было. Но и оставаться в незнакомом для него месте Ло как-то не горел желанием. Правда отказаться от еды он всё же не смог. Быстро хватая кусок хлеба и, засовывая его в рот, Трафальгар бросился к выходу. Взяв себя в руки и постаравшись закрыть глаза на усталость, что ещё преобладала во всём теле, Ло открыл тяжёлую дверь и вышел в узкий и короткий коридор, ведущий к винтовой лестнице, спускающейся вниз. Оказывается, Трафальгар всё это время пролежал на втором этаже. Недолго думая, он направился к лестнице. Вуду нужно было всего лишь спуститься вниз и найти выход из этого места. Пока Ло не понимал, где именно он находился, но по людям, встретившимся ему на пути, в тёмных рясах и с умиротворённым видом, стал догадываться, что попал в церковь. Тут паника вновь овладела мальчишкой: почему он оказался в церкви? Именно в этом месте? Кто его сюда привёл и с какой целью? И где, в таком случае, выход? Возможно, в голове Трафальгара родилось бы ещё больше вопросов, если бы его не остановили. Кто-то положил руки Ло на плечи и рывком потянул куда-то в сторону. Одна секунда – и Трафальгар оказался под лестницей, по которой недавно спускался. Задрав голову вверх, мальчик заметил позади себя человека, который продолжал сжимать его плечи и с опаской поглядывать на ступени, по которым не прекращали спускаться монахи и прочие служители церкви. Сам парень носил тёмную рясу, правда на рукавах и воротнике виднелись белые кресты, а за багровый пояс цеплялось несколько цепочек. Также распятие висело на шее, будто надетое впопыхах. Поверх глаз виднелись очки, которые он впоследствии снял, из-за чего можно было лучше разглядеть татуировку под правым глазом. Рот также был искажён в нервной ухмылке, скорее выведенной краской, из-за чего создавалось впечатление, будто подобные прятки его веселили. Но Ло видел, как уголки губ то и дело опускались вниз. Священнику явно не до шуток. Копна густых светлых волос лезла в глаза, отчего те становилось проблематично разглядеть. Черты лица показались Трафальгару смутно знакомыми, но он не успел вспомнить, где бы мог видеть похожего человека, так как парень, убедившись, что лестница наконец опустела, а дальнейший путь свободен, схватил мальчишку за руку и повёл прочь из церкви, совершенно не оставляя времени на размышления. Он спешил, стараясь не попадаться никому на глаза. Скрывался, словно боялся, что его застанут с Ло. Стало ясно, что Трафальгара не должно быть здесь, из-за чего его и старались поскорее выпроводить. Но почему так скоро? И зачем было вообще сюда приводить, раз мальчишке здесь не рады? Наверняка бы нашлось множество других мест, где можно было спрятать Ло на более долгий срок. Но почему-то мальчишку притащили именно сюда. Очередная загадка, ответ на которую, возможно, Трафальгар узнает уже совсем скоро. Выйдя на задний двор церкви, Ло остановился. В его нос ударил едкий запах табака. Оказалось, церковнослужитель, если таковым его можно было назвать, достал зажигалку и закурил, сразу затягиваясь, обогащая свои лёгкие едким дымом. Только после того, как тонкая струйка дыма была выпущена изо рта, парень заговорил сдержанным голосом, решив первым делом представиться: - Можешь звать меня Коразон. А также можешь поблагодарить и за своё спасение от моего ненасытного брата: если бы я тогда не подоспел, то от тебя остался бы один обескровленный кусок мяса. – Коразон убрал сигарету изо рта и взглянул на Трафальгара, который так и не проронил ни слова. Тот смотрел на своего спасителя ошарашенным взглядом. Оказывается человек, который его спас, являлся родным братом Донкихота Дофламинго. Вампира, чуть не лишившего его жизни, и от которого он безуспешно пытался скрыться всё это время. Ло был сильно удивлён, из-за чего так и не ответил. Только хлопая ртом, но не произнося ни звука, он всё ещё пытался выдавить из себя фразы, но ничего путного из этого не выходило. Коразон, глядя на его попытки, лишь усмехнулся и, вновь поднеся сигарету к губам, продолжил говорить: - Думаю, увидеть священника в таком виде, явно не подходящем для моей должности, да к тому же узнать, что его родной старший брат является одним из влиятельнейших вампиров этого прогнившего города, не самое приятное, что могло произойти. Но следующее, возможно, расстроит и удивит тебя ещё больше: эта церковь, и в частности моя комната, станет твоим домом до тех пор, пока либо Дофламинго от тебя не отстанет, либо не погибнет. Первое вряд ли теперь произойдёт после моего вмешательства, а второе попросту невозможно, так как он бессмертен. И хоть способ убить вампира есть, стоит ещё попробовать добраться до его сердца и при этом не помереть самому. Как Коразон и думал, эта информация окончательно добила Трафальгара. Теперь он даже не пытался что-либо произнести: мальчик просто упал на траву, которая росла в церковном дворе и, глядя в синеющее небо, какое редко нависало над этим местом, пытался усвоить только что полученную информацию. Сначала его чуть не съели, а теперь сообщили, что оставляли в церкви на неопределённый срок. Возможно, даже навсегда, так как справиться с Дофламинго не представлялось возможным. По крайней мере, нервы он ещё подпортит, а крови попьёт. Трафальгар не был согласен с таким раскладом, но и возразить пока не мог. Если он уйдёт, то точно погибнет. В таком случае, вариант остаться под присмотром Коразона казался не таким уж и плохим. Но Ло как-то не хотелось находиться в опасной близости к тому, чей родной брат вампир. Пока мальчишка находился в замешательстве, не зная, что ему делать. А делать Трафальгару ничего и не придётся: за него уже давно всё решили. Оставалось лишь идти по предначертанному пути. Но даже в таком случае, когда, казалось бы, никакого выбора нет, Ло всегда мог с лёгкостью повернуть назад или сойти в сторону. Трафальгар лежал на траве. Коразон стоял рядом и курил, глядя на плотно расположившиеся напротив церковного двора дома. Свежий ветер гулял в небе, растрёпывал непослушные волосы. Время шло, а приступать к действиям пока никто не торопился. Пора для серьёзных поступков ещё не наступила.