Любовь и кофе

«Любить глубоко - это значит забыть о себе»

Приятная тяжесть, греющая ее лучше любого одеяла, вдруг исчезла, заставляя сознание медленно карабкаться вверх – к реальности. Настолько медленно, что вся реакция на исчезновение такого необходимого тепла заключалась только в том, что лежащая на животе девушка крепче обхватила подушку под собой и повела плечами. Сознание оступилось и… повисло на страхующей веревке – чья-то ладонь, теплая и широкая, медленно прошлась по женскому позвоночнику от затылка, останавливаясь на пояснице. Сознание томно вздохнуло и приподнялось вслед за ускользающей теплотой… а, нет, это была его обладательница, все еще не разомкнувшая глаз, но уже балансирующая в шаге от пробуждения. Так, кстати, и не состоявшегося, потому что на ее спину натянули теплое одеяло, прикрывавшее до этого только нижнюю часть тела. Сознание радостно перерезало все страховочные тросы и красивым прыжком, словно заправская Лара Крофт или же ассасин, сигануло с обрыва в темную бездну. Гаара еще с минуту просидел, смотря на затылок мирно посапывающей девушки, приходя в себя после столь бурной ночи. Привычка организма просыпаться так рано сыграла с ним сегодня злую шутку – хоть и дала поспать на пару часов больше, что и подтверждали часы на прикроватной тумбочке – восемь-двадцать три, но и вдоволь насытится пребыванием в царстве покоя не позволила, спуская с небес на грешную землю. Он конечно мог плюнуть на все с высокой колокольни и снова прижаться к хрупкой фигуре под одеялом еще часа на три, однако этого не дали сделать его собственные правила и принципы, неистово стуча по тому самому колоколу, напоминая о важных делах, встречах и планах. Решив, что сегодня не такой знаменательный день, чтобы начинать вести себя как-то иначе, парень поднялся и, собрав с пола вещи, которым посчастливилось оказаться снятыми именно в этой комнате, направился в ванную, где его уже ждало, почему-то не убранное с вешалки с остальными собратьями, синее полотенце. Спустя около десяти минут в спальне снова показался обладатель красных волос, который слегка самодовольно усмехнулся, едва взглянул на все еще спящую хозяйку квартиры. В прошлый раз она проснулась, а в этот, видимо, была слишком измотанной, что, к слову, и было причиной самодовольства. Парень, легко обминая предметы женского туалета на полу, заодно вспоминая количество стонов, сопровождающих их снятие, подошел к поблескивающим на свету разорванным квадратикам из фольги и их использованному содержанию. Обыденно, словно в этом нет ничего странного, хотя, в принципе, так и было, собрал все «улики» неоднократного удовольствия, и отправился на кухню, дабы отправить всю эту братию в мусорное ведро. Сделав свое «чистое» дело, Гаара сполоснул руки и вернулся в гостиную, где приметил свою футболку и рубашку, уютно примостившихся кто за диваном, практически под стеклянным журнальным столиком, кто на спинке уже такого родного кресла. И снова усмешка искривила мужские губы. Сегодня ночью его секретарша проявила потрясающую мультизадачность, легко расправляясь со всяческими пуговицами, молниями и пряжками, в то же время ведя его за собой и отвечая на ласки, иногда мимолетные, иногда болезненные, а порой совсем первобытно-звериные. Попивая горячий кофе, Гаара решил, что поиски галстука-бабочки, в котором он был накануне, откладываются на потом, ибо дело это может стать слишком долгим. Когда именно это самое «потом» наступит, парень не знал, но чувствовал, что скоро. Нужна же ему причина для его ревизорских планов? В кармане брюк загудел телефон, отвлекая от навязчивых мыслей. На дисплее высветилось имя старшей сестры, и Собаку тут же принял вызов. – Алло, Гаара, ты где? – тут же сказала Темари без приветствия. – Что-то случилось? – не желая выдавать свое местоположение, произнес парень. – Эм… нет, я просто, – девушка вздохнула, обрывая свою неуверенную речь, – надо поговорить. – Я буду в особняке через двадцать минут. Ты там? – Да, я дома. Жду, – и отключилась. – Темари и Шикамару… – задумчиво пробормотал Гаара в пустоту, после чего допил немного горькую жидкость. Эти слова, повисшие в воздухе, звучали так… естественно. Словно две собранные половины паззла совместили вместе, наконец-то получая целостную картинку. Парень вздохнул, понимая, что, даже если бы он был против, никто не стал бы его слушать. Даже если бы… эти слова означают, что он совершенно не против такого странного, пусть и естественного, союза. Сжав в кулаке ключи от квартиры, которые он так удачно забыл отдать сестре, президент поднял с пуфика свой пиджак и обулся. Желание чего-то еще настойчиво жужжало противной пчелой в мозгу, но он так и не понял, чего ему не хватает. Обернувшись и кинув взгляд в залитую солнечным светом гостиную, президент вышел из квартиры. И снова – два щелчка и тишина. Матцури проснулась лишь через три часа. Открыв глаза, она перевернулась на спину, тут же невольно отозвавшись болезненным стоном на неприятные ощущения в теле. От долгого пребывания в одной позе тело затекло и плохо слушалось. Создавалось ощущение, будто ее колотили всю ночь. – Не-е-е-ет, ночью меня… – остаток фразы был заменен на томный, полный неприкрытого удовольствия стон. Утром, еще до конца не проснувшись, она всегда говорила что-то такое, что совершенно не свойственно милой и наивной леди. Ассортимент был велик – начиная с глупых шуток в сторону серьезных джентльменов, заканчивая пошлыми изречениями с участием все тех же, кхм, того же молодого человека. Решительным жестом откинув одеяло, девушка встала с кровати, слегка покачнувшись – мир вокруг завертелся, и опора чуть самовольно не ушла из-под ног. Через несколько секунд все остановилось, занимая свои привычные места, и Йемо направилась в ванную, дабы полюбоваться своей сонной физиономией. Но ее взгляд тут же обратился ниже лица – на шею, плечи, грудь и живот. За стеклянной гладью зеркала стояла ее копия, только с тремя бурыми засосами на шее, такими, что и тональным кремом не замажешь, на плечах и боках были светло-фиолетовые синяки. Видимые части молодого тела были покусаны, в синяках и засосах. Нет, картина не такая уж страшная и пугающая, но Матцури все равно удивленно хлопала глазами, глядя на себя. Память тут же услужливо показала слайд-шоу, в котором ее не только кусают, но и шлепают по ягодицам, даря такую приятную боль, тянут за волосы, отчего девушка прогибается так, что становится немного страшно за ее позвоночник, одной рукой крепко держат ее запястья над головой, подчиняя своим желаниям. От нахлынувших воспоминаний вперемешку с эмоциями она только и выдыхает шокированное «вау», и тут же усмехается. – А меня действительно этой ночью хорошенько… – снова заменяя главное слово вздохом, Йемо отворачивается от зеркала и подходит к ванной с желанием полчаса понежиться в теплой воде, размышляя обо всех приключениях, произошедших за последние три дня. Во-первых, она больше не девочка. Больше трех раз не девочка. Это… не проблема. Даже можно сказать, что это хорошо. Поехали дальше. Во-вторых, она влюбилась. Иначе бы никогда в жизни не позволила к себе прикоснуться. Если не углубляться в детали, этот факт тоже нес в себе лишь позитив. Когда в свои шестнадцать-семнадцать она видела, как ее знакомые влюбляются, встречаются и расстаются, Матцури ставало завидно, ведь она ничем не хуже и ей тоже хочется полюбить кого-то. Даже если и не взаимно. Даже если болезненно. Даже, черт возьми, если объект ее любви станет смеяться над ней или, наоборот, игнорировать, ей просто хотелось ощутить весь спектр красок этого великого чувства. И вот, получите-распишитесь, желательно кровью. Да с превеликим удовольствием! Вот только корявое и неживописное «но» все время маячило в сознании. И это «но» плавно перетекало в третий, заключительный пункт ее самоанализа. Человеком, в которого она влюбилась и с которым потеряла голову, при чем не единожды, стал ее босс – Гаара но Собаку. Ох, если она хотя бы была секретаршей Темари, все не выглядело так… ужасно. Развратно. Недостойно, как сказал бы ее дед. Боже, а что будет, если он обо всем узнает! От этой мысли девушка, на данный момент размышлений нырнувшая под воду, резко выпрямилась в ванной, закашлявшись из-за воды, попавшей в нос. Если новость о том, что она имеет горизонтальный «контакт» с ее начальником, дойдет хоть в какой-то степени до строгого и принципиального родственника – пиши пропало. Опять же, если бы она была не секретарем Гаары – тогда вся ситуация тянет только на хмурый взгляд, а так… Да еще и сам Гаара. Нормальных отношений, которые описываются в книгах, показываются в фильмах и сериалах, с таким человеком не построить. Все, что могла Матцури в данной ситуации, что, в принципе, и делала, – так это отдавать всю себя, ничего не прося взамен. Да и разве любовь признает условности и долги? Нет. Вот и выходило, что устоять перед своей первой любовью она не только не может, но и не хочет. Ведь так хотелось дать ему то, в чем он нуждается. Конечно, список нужд не начинается и не заканчивается сексом, но, раз это все, что ему нужно именно от нее, пускай. Да, больно. Да, обидно. Но ведь прошло еще так мало времени. Она не дурочка, она сможет, хоть и скрепя сердце, уйти, когда надоест. А пока ей хотелось почувствовать как можно больше, взять все, что Гаара мог ей предложить, и дать ему все, что он попросит. Может, кто-то скажет, что она позволяет пользоваться собой, назовет глупой и наивной. Что ж, Йемо с готовностью и гордостью примерит эти эпитеты, потому что считает, что именно такой и должна быть любовь. Самоотверженной, безвозмездной, немного наивной и ослепляющей. К трем часам ей позвонила бывшая начальница, не терпящим возражений тоном заявившая, что будет ждать Матцури через час в кафе с труднопроизносимым названием в том самом торгово-развлекательном центре, в честь открытия которого был проведен вчерашний вечер. Услышав удовлетворительный ответ, Темари более мирным тоном попрощалась. Ну а ее бывшая помощница стала собираться, попутно пытаясь решить, стоит ли говорить про отношения с ее братом или же нет. Однозначно стоило сказать, что это Йемо выдала их с Шикамару президенту. Можно, конечно, оправдаться, что ее жестоко пытали, однако румянец выдаст ее с головой. Кстати о птичках… Воспоминание о «пытке» мигом окрасило щеки в приятный нежно-розовый цвет. А потом девушка вспомнила и окончание самого процесса. Замерев на месте, она тут же развернулась и побежала искать свой «женский календарь». Он оказался в ежедневнике, за его кожаной обложкой. Так вот найденная вещь гласила, что, если через два-три дня у нее не начнется естественный молодому неоплодотворенному женскому организму процесс, можно уезжать в далекую Тундру. Потому что именно туда улетит ее сознание на веки вечные в таком случае. – Н-нужно купить т-тест, – заикающимся от волнения голосом прошептала шатенка. – Гаара дурак! Так по-детски вскликнув, девушка взяла себя в руки, вернула на место календарик с ежедневником и пошла обуваться. Но и тут замерла на пол пути, зацепившись взглядом за темный лоскуток ткани, который при ближнем осмотре оказался галстуком-бабочкой. Нежно проведя пальцами по материи, она медленно вздохнула. Он и вправду дурак, раз думает, что она не понимает, зачем он «забыл» свою вещь. Внутри заплясали бесенята. Бабочка – это слишком дурацкий повод, поэтому ее она вернет прежде, чем владелец заявится за своей вещью к ней домой. Темари уже ждала ее за столиком кафе, задумчиво смотря в окно и помешивая ложечкой в чашке. Йемо она заметила только тогда, когда девушка заняла свое место напротив нее. – Ну привет, подруга. Хочешь знать, как я отпаивала вчера бедного и больного Шикамару? – она выделила последние слова, без тени улыбки смотря на мигом притихшую Матцури. Казалось, та даже задержала дыхание. – Просто скажи, что ты ответила согласием и неважно, что он тебе предложил, тогда и можешь меня убивать, – быстро проговорила девушка в ответ. Темари примирительно улыбнулась и поерзала на стуле в нетерпении. – Шикамару предложил к нему переехать, – заговорщицким шепотом поведала блондинка. – И-и-и? – нетерпеливо протянула Матцури, поддаваясь вперед. – Что «и-и-и»? Я, конечно же, согласилась, – сначала недовольно дернула плечом Собаку, но в конце не смогла сдержать своего счастья и сверкала, словно новая монета на солнце. К ним подошел официант, прерывая разговор, и, записав заказ, удалился. – А что… – Йемо замялась, опуская взгляд на гладкую поверхность стола, – как на это отреагировал Гаара? – Кстати об этом, – Темари вдруг указала на нее маленькой ложкой, которую до этого крутила в руках, – Ты случайно не знаешь, какая такая птичка ему нащебетала о наших отношениях, м? – Как раз хотела об этом сказать, – нервно засмеявшись ответила ее бывшая помощница. Дело не в том, что она боится финансового директора. Дело в том, что даже слово «подруга», пусть сказанное в контексте сарказма, заставляло счастливо улыбаться. – Ладно, нет худа без добра. В общем, когда я сказала, что переезжаю, Гаара невозмутимо заявил мне, что, если мы с Нарой станем опаздывать на работу, он тут же возьмется за наше… воспитание, – девушка передернула плечами, словно отмахиваясь от чего-то липкого и противного, – Он иногда таким зверем бывает, кошмар. Канкуро – а это мой еще один младший брат, он сейчас заграницей, – как-то захотел вывести Гаару на эмоции. В итоге он шарахался каждого скрипа половиц и любого завывания ветра в особняке, – Темари окунула ложку в принесенное ей во время рассказа пирожное, отправила лакомый кусочек в рот и невозмутимо продолжила, – После того, как его выписали из больницы. Матцури подавилась своим соком. Удивление было не от поведения президента и не от окончания рассказа, а именно из-за невозмутимости светловолосой женщины. Та пожала плечами и вдруг застыла, вперившись взглядом в сидящую напротив нее девушку. – Че… чего? – Йемо даже отодвинулась под таким внимательным взором. – У тебя… засос? – Не отводя глаз от, как уже дошло до шатенки, шеи, скрытой под легким платком, Собаку сразу же озвучила свои мысли. Потом малахитовые глаза посмотрели прямо в черные, и Матцури поняла, что не сможет скрыть правду. Поэтому, молча кивнув, она опустила голову и резким движением воткнула в свой тирамису ложку. – Дай-ка угадаю… Гаара? – и снова безмолвный кивок. В ответ на это Темари глубоко вздохнула и покачала головой. – Влюбилась? – еще кивок, заставивший ее продолжить, хотя она уже обращалась не к своей собеседнице, – Черт, Шикамару как всегда оказался прав. – Что-о? – а вот сейчас Матцури удивленно смотрела на старшую сестру своего начальника. Та, как-то странно, словно всезнающе, смотрела на нее и улыбалась. – Боже, только ты могла влюбиться в моего братца. – Он не такой уж и плохой, – прежде, чем осознала, она готова была кинуться в защиту своего любимого. – Мой брат просто шикарен, – самодовольно заявила Темари, однако, тут же сникнув, – Но до него невероятно сложно достучаться в плане чувств. Его растили отдельно от нас – отец отослал его в пансионат, едва ему исполнилось четыре. Да и до этого Гаару не баловали теплотой и нежностью. Мама умерла практически сразу после родов, успев только раз подержать его на руках. Отец же, – Темари горько усмехнулась и посмотрела прямо в тревожные глаза девушки напротив, – Он, поняв, что достойного наследника компании из меня, а уж тем более из Канкуро, не сделать, решил сменить тактику и вырастить бездушного робота, который положит жизнь на благо семейного дела. Вот и запрещал нам общаться. Матцури, практически не дыша, слушала рассказ Собаку. Сердце невидимой рукой сжимали все сильнее по мере слов, отчего девушка была готова вот-вот расплакаться. Она молчала, стараясь не потревожить окунувшуюся в прошлое собеседницу, потому что чувствовала, лишнее слово – и натянутые струны, удерживающие молодых леди от проявления чувств, порвутся. – Гаара вернулся в семью, когда отец умер от сердечного приступа, но было уже поздно. Знала бы ты, сколько времени мы угробили на то, чтобы он просто считал нас семьей. Чтобы позволял приблизиться к себе с советом, не говоря уж о шутках. Сейчас он понимает, что такое семья, братская привязанность. Но как объяснить ему, что такое любовь, ни я, ни Канкуро не знаем. Все его прошлые пассии, – Темари запнулась, снова посмотрев на внимательно слушающую Йемо, с удовольствием отмечая отсутствие жалости в ее взгляде, – вряд ли сами знали, что это такое. Гаара относился к ним, как к вещам, хотя они, по сути, и не заслуживали большего. Ты готова к такой участи? – Только не говори «прошлые пассии», – слегка хриплым голосом ответила Матцури, от чего на нее кинули удивленный взгляд, – потому что я вряд ли одна из них. – Да неужели? – изогнула светлую бровь собеседница. – Не в том смысле, – девушка помотала головой, – Мы не говорили о… нас. Мы вообще не обсуждали, что между нами происходит, так что вряд ли вообще можно говорить «мы». – Это меня не удивляет, мой брат не особо разговорчив, – делая глоток живительной влаги, пробормотала блондинка. – Я понимаю, что… ничего не получится, но… можно я просто побуду рядом с ним немного? Он мне очень нравится, поэтому… возможно, хоть на какое-то время, я смогу не дать ему почувствовать себя одиноким, – она посмотрела на свою подругу, в чем уже не сомневалась, с примесью надежды и ожидания. Сейчас многое зависело от реакции Темари. – Если ты думаешь, что дождешься от меня благословения, то можешь даже не надеяться, – немного насмешливо, немного шокировано протянула Собаку. Эта девочка воистину не так проста, как кажется. – Как подруга я бы посоветовала тебе порвать с ним все связи, потому что кроме боли, как душевной, так и физической, – кивнула в сторону ее шеи, – Гаара тебе ничего не даст. Но как его сестра, – усталый вздох, – Прошу тебя, позаботься о нем, Матцури. Девушка в шоке уставилась на свою бывшую начальницу, склонившую голову в почтительном поклоне. Она ожидала насмешек, пусть и дружеских, над ее глупостью, упреков в той же глупости, злости, раздражения, глубокого разочарования, да чего угодно, но не этого. Темари выпрямилась и улыбнулась ей мягкой понимающей улыбкой, вызывая робкую – в ответ. – И как давно вы… вместе? – нарушила затянувшуюся тишину Собаку. – С-совсем недавно, со среды, – с трудом справляясь со шквалом эмоций внутри, ответила девушка и наткнулась на удивленный взгляд. – И много ли на тебе таких… меток? – Темари все время старалась подобрать правильные слова. – Ну… прилично, – покрываясь смущенным румянцем, пролепетала Матцури. С мыслью о том, что у нее даже шея покраснела, она посмотрела в глаза собеседницы. Которая, к слову, выглядела немало удивленной. Эта эмоция, казалось, с каждым вопросом и ответом усиливалась. – Это… странно. Очень, – прокомментировала та свое состояние. И принялась пояснять, – я знаю, что Гаара… расслабляется и оставляет такие отметины только спустя две или две с половиной недели после начала… общения. – Это хорошо или плохо? – Ты сбежишь от него раньше, чем все остальные, – разве это хорошо? – невесело усмехнулась Темари. – Главное, помни, что реального вреда, как бы зол или невменяем он ни был, Гаара никогда не причинит девушке. Ты с ним в безопасности. Матцури вспомнила, как президент спас ее, успокоил, отвез домой и не воспользовался ее состоянием. Тот вечер стал одной из обезоруживающих причин, почему она просто не могла сопротивляться своим чувствам. Когда влюбляешься в недостойного, низкого человека, этому можно что-то противопоставить. Но когда сердце выбирает молодого человека, который не просто искусно играет роль, а на самом деле обладает благородными чертами, невозможно устоять. Она улыбнулась, радостно и немного гордо замечая, что страх в присутствии Гаары еще не чувствовала. От размышлений ее отвлекло тихое «черт» – Темари смотрела на наручные часы. – Так, я побежала, у меня еще есть дела. Переезд штука не легкая, – подмигнула ей блондинка, положив деньги на столик, чмокнула в щеку и умчалась, оставляя в воздухе витать приятный аромат духов как напоминание о своем присутствии. Йемо, пребывая в некой прострации, расплатилась по счету и тоже покинула кафе. У нее осталось всего одно незавершенное дело – с недавно купленным тестом на беременность.