Любовь и кофе

      Рабочий день тянулся невыносимо медленно, не смотря на то, что у него было много работы. Видимо, он сегодня работает чрезвычайно продуктивно.       – Гаара-сама, ваш кофе, – в кабинет вошла Юкина с подносом.       В последнее время у нее стало получаться все лучше и лучше. Пока только в отношении к кофе, но прогресс в таком важном и сложном вопросе обнадеживал. Собаку тут же сделал глоток.       И чуть не поперхнулся.       – Это вы сварили?       Бедная девушка мигом побледнела.       – Конечно, господин президент. Я не пользовалась кофе-машиной, вы же не любите, когда я так делаю… – Юкина вздохнула. – Неужели такой ужасный? Матцури меня уже неделю учит, говорит, что у меня хороший результат…       Гаара прикрыл глаза, делая новый глоток. Теперь ему стало ясно, откуда ноги растут у этого прогресса.       – Все в порядке, ты можешь идти. После обеда предоставь мне расписание на следующую неделю.       – Хорошо, – кивнула секретарь и покинула кабинет. Все-таки она его не перестала бояться, хоть иногда позволяет себе флиртовать и шутить в адрес начальника.       Гаара не знал, чего ему хотелось больше – вылить напиток или насладиться им. Оказалось, все решено за него подсознанием – не успел он опомниться, как чашка была пуста.       Вот только послевкусие было слишком горьким. Кофе его бывшей помощницы не оставляло такой противный привкус на языке. И ни одна мысль не могла занять его голову настолько, чтобы он не заметил, как опустошил свою чашку.       Воспоминания играют с нами злую шутку – чем хуже мы помним подробности, тем приятнее они кажутся. Гаара не хотел быть обманутым собственной памятью, так что направился туда, где сможет провести свежее сравнение.       – Темари у себя? – он застал Матцури на рабочем месте, что-то увлеченно печатающую.       – Да, господин президент, – Ей понадобилось всего мгновение, чтобы среагировать.       – Два кофе, – такой простой заказ.       – Я попрошу Юкину, если вы не против, – прилетело Гааре в спину, когда он уже собирался открыть дверь кабинета финансового директора.       – Матцури, – практически грозное рычание заставило замереть девушку на месте.       Краткая беседа взглядами и капитуляция одного из бойцов.       – Да, господин президент, – Йемо кивнула и умчалась на кухню.       И Гаара точно знал, что она не испугалась и поняла, что он хочет от нее.              Матцури понадобилось пару минут, чтобы перевести дух. Ему стоило всего лишь назвать ее по имени, тоном, не терпящим возражений, чтобы ее внутренности скрутило в такой знакомый узел.       Хотелось просто биться головой об стол, спрашивая у Вселенной «почему?».       Что еще она должна сделать, чтобы перестать так реагировать? Чтобы ее сердце перестало бешено колотиться, словно она пробежала пару километров, или низ живота покалывать от воспоминаний, услужливо проигрываемых подсознанием. Разве не достаточно того, через что она прошла, чтобы разорвать связующие их нити?       Видимо, Гаара разорвал, а она в них запутывалась, обертываясь, словно коконом.       Матцури разлила кофе в чашки и поставила их на поднос. И замерла, формируя проскользнувшую догадку в мысль.       Кофе. Все практически с него началось, все должно им закончиться. Они же совсем недавно с Юкиной делали этот же напиток для президента, а теперь вот он заявился к Темари, чтобы сравнить. Ну конечно!       Вот только кто ее дернул за язык сказать про Юкину? Промолчала бы и дала девушке сделать кофе, точно такой же, как и в прошлый раз. Не почувствовав разницы, президент больше не будет терроризировать бедную Йемо своим… всем.       А теперь, учитывая то, что она не сдержала язык за зубами, он только сильнее насторожится, выпив такой же по вкусу напиток. Уж кто-кто, а этот маньяк-кофеман наверняка по одному запаху определит изготовителя. А потом и у нее спросит, а врать Матцури, особенно Гааре, не умела, не хотела и не научилась.       Оставалось надеяться, что навыки теперешнего секретаря президента хотя бы немного соответствуют ее собственным. За неделю обучения такого вряд ли добиться, но кроме надежды больше ничего не оставалось.       Или это была надежда на то, что ее кофе окажется так хорош и незаменим, что президент тут же воспылает к ней нежными чувствами?              – Ты нормальный? – Темари изогнула брови, уставившись на младшего брата. Она молча проследила, как тот заходит в кабинет и садится на диван. Думала, у него дело. Но по его молчанию, даже отсутствию приветствия, догадалась, что он пришел сюда с одной-единственной целью. – Ты опять пришел сюда кофе пить?       – Как будто я делаю это постоянно, – спокойно парировал Гаара, никак не реагируя на скептично-язвительный тон сестры.       – Что, ломка началась? – Темари снисходительно улыбнулась и, быстро оглядев молодого мужчину, вернулась к бумагам. Она даже и не сомневалась, что ее вопрос останется без ответа.       В тишине прошло несколько минут. Гаара не подавал признаков жизни, позволяя Темари углубиться в финансовые дебри. Но даже так она не упустила момент появления Матцури.       – Ставь сюда, – блондинка быстро отодвинула бумаги с края стола, куда помощница поставила две чашки. – Иди-иди, у тебя есть дело.       Как только дверь закрылась, старшая Собаку медленно перевела взгляд на родственника, встречаясь с его недовольным.       Гаара не собирался играть в гляделки, он сюда по делу пришел.       – Не так быстро, – накрыла рукой чашки Темари, стоило ему приблизиться к столу. Это было уже не смешно. Матцури ей не посторонний человек, да и работается им лучше, когда всякие президенты-кофеманы не мешаются под ногами. – Ты мой брат и я желаю тебе счастья, но это уже слишком. Перестань помыкать бедной девочкой, она и так делает все, что ты хочешь.       Гаара был не уверен, что его просьбу приготовить кофе можно охарактеризовать таким словом. Но сестра тем временем продолжала:       – Если вы расстались, то хватит использовать ее в своих личных нуждах, у тебя есть своя помощница. Это последний раз, когда ты приходишь сюда просто попить кофе, – она убрала руку, позволяя забрать одну из чашек. Гаара не стал ждать, пока она передумает, забирая то, ради чего пришел сюда, и сел на стул перед хозяйкой кабинета.       – Вот тебе и сестринская забота, – спокойно сказал он в ответ на ее тираду.       – Гаара, – устало вздохнула Темари и откинулась на спинку кресла. – Ты никогда особо не стремился к семье. Но и эгоистом никогда не был. Поэтому я не могу понять, что происходит. Все, что делаешь ты, – для того, чтобы тебе было хорошо. И все, что делает Матцури, – для того, чтобы тебе было еще лучше. И тебя все равно это не устраивает.       Темари надеялась услышать объяснение, но Гаара молчал, хоть и внимательно на нее смотрел. Вздохнув, финансовый директор сделала глоток кофе.       – Раз не нравится, так отпусти, – после небольшой паузы продолжила Собаку-старшая. – С глаз долой и с сердца вон, слышал о таком?       – Мы здесь работаем, – холодно отчеканил мужчина.       – Так ты именно об этом думал, когда тащил ее в постель? – язвительно усмехнулась его собеседница.       – Темари, – тон сменился на опасно-угрожающий. Женщина не прониклась, но развивать тему дальше не стала.       – Сам заварил, сам и расхлебывай. И, раз ты так любезно напомнил, что мы тут работаем, топай к себе в кабинет. Перерыв на кофе закончен.       Зная, что бесполезно ждать ответа, она вернулась к бумагам, всем своим видом показывая, что разговор закончен.       А Гаара впервые почувствовал себя младшим братом, которого отчитали. Раньше такие нравоучения были участью Канкуро.       Но Темари права – пора возвращаться к обязанностям. Тем более, что прекрасный эликсир закончился, а цель выполнена. Пока сестра говорила, он наслаждался каждым глотком, а приятное послевкусие только закрепило ощущения.       Поэтому, выполнив часть работы, он снова вернулся к их разговору. О чем он думал, когда решил набросится на свою секретаршу, стоило ей пальчиком поманить? Довольно о многом. Например, о том, что она такая милашка, что случай в кафе при их первом знакомстве кажется нереальной фантазией. Или о том, что его еще никто не приглашал остаться на ночь, заманивая холодным кофе. Знала же, на что давить. А еще о том, что он впервые пробует совместить приятное с полезным.       А вообще он был более саркастичным тогда, в начале. Усмехался все время на действия Матцури, только и думал, как бы урвать побольше удовольствия и поменьше получить за это головной боли. Права Темари – в отношении Матцури он был абсолютным эгоистом. Да и вообще в отношении женщин. Даже маму не обошла эта участь. Или, быть может, именно с нее все началось?       Вздохнув, Гаара потер переносицу и поднялся с кресла.       – Юкина, отнеси… – начал Собаку, но оборвал свою просьбу, когда не увидел помощницу на рабочем месте. Раздражение горячей волной пронеслось по сознанию. То ли самому ему нести и выполнять работу секретаря, то ли искать подчиненную.       О, кажется кого-то ждет выговор. Давно он, кстати, не чихвостил работников. Обед-то закончился полчаса назад, а ни расписания, ни помощницы на месте нет.       Первым делом он подошел к кухне, но не стал заглядывать, услышав разговор Матцури и Тен-Тен.       – Отвоевала-таки свободу? – Такахаши засмеялась. – И как дед отреагировал?       – Не было никакой борьбы. Так что я без понятия, как он отреагирует, когда приедет с аукциона и поймет, что я забрала ключи от квартиры и не вернусь с работы в особняк, – без особого энтузиазма вздохнула Йемо.       – Ох, прям такая дерзкая, – насмешливо протянула помощница Шикамару. – Не кисни, кексик. Если хочешь, я с тобой переночую. Устроим пижамную вечеринку. Хьюга, конечно, рычать начнет, но ничего, перебесится. А то как маленький мальчик, то запрещает задерживаться на работе, то злится, что я уехала пораньше, не зная, что он собирался заехать за мной. То вообще требует, чтобы я к нему переехала. Так что не помрет. Если у тебя, конечно, не было планов пригласить более интересных гостей.       – Не было у меня никаких планов. С парнем я рассталась, – собравшийся уходить Гаара застыл на месте.       – Минуточку! Ты мне про парня не рассказывала и… блин, Матцури, а я тебе про Неджи вещаю без умолку. Ты бы хоть подмигнула, что ли… – виновато затараторила Тен-Тен. – Хотя какой подмигнула – такой бронепоезд как я не остановит даже железобетонная стена.       – Ну, наверняка Неджи может, – хихикнула Йемо. Гаара закатил глаза – у бедного Хьюги наверное все уши покраснели от таких обсуждений.       – Милая, – фыркнула ее собеседница. – Чаще всего он просит меня как раз не останавливаться.       – Тен-Тен! – возмущенно воскликнула Матцури и засмеялась. Кажется, Собаку целую вечность не слышал этого звука. – Нет, спасибо, я сегодня сама посплю, тем более, что я взяла минимум вещей, так что особо не разгуляешься.       – Ну как хочешь, – Такахаши совсем не обиделась, хоть и надула губы для вида. А Гаара понял, что ему пора идти, иначе кто-то заметит его подслушивающим разговор двух сотрудниц. Юкины на кухне не было, иначе она приняла бы участие в разговоре. – Звони, если что. Я примчусь.       На сколько хорошо Гаара знал Неджи, на столько был уверен, что тот никуда не отпустит свою девушку на ночь глядя.       Ну а Юкина все это время мирно щебетала с Ино на ресепшене. И Гаара с удовольствием воспользовался своим знаменитым леденящим душу тоном и замораживающим взглядом. Не растерял еще навыки, заставляя не только провинившуюся Юкину испугаться, но и простимулировать Яманаку на эффективную работу.       Вернувшись в кабинет, он продолжил усердно работать, лишь пару раз сделав перерыв на чай. Лицо Юкины в тот момент, когда он попросил приготовить черный чай, просто непередаваемо. Он ее не винит – это действительно было событием века и не таким простым решением. Но отказ от кофе был необходим для эффективности работы, ведь пробуя напиток, столь похожий на любимый нектар от Матцури, Гаара оставался неудовлетворенным, ощущал себя обманутым, словно ему подсунули качественную подделку вместо оригинала. Разница была едва заметна, но от того еще больше раздражала и мешала сосредоточиться на работе.       А это шло вразрез в его планами.              Первым делом, вернувшись в свою квартиру, Матцури занялась уборкой. Затем быстро сходила в магазин и приготовила легкий ужин. Бытовые хлопоты заняли ее голову, позволяя отвлечься от грустных мыслей.       К сожалению, дела быстро закончились, так что к десяти вечера Матцури сидела на диване, бездумно пялилась в телевизор, по которому шла романтическая комедия, и всерьез подумала о том, что можно идти спать. Она не взяла ни ноутбука, ни фотоаппарата, чтобы пересмотреть фотографии и немного поколдовать над ними. Можно, конечно, полазить в интернете с телефона или почитать книгу, но желания не было.       Героиня на экране страдала от неразделенных чувств, отрицая их существование, и пыталась справиться с недопониманием, возникшим между ней и главным героем. Им легко – всего через полчасика они устранят недоразумение, победят злодеев и заживут долго и счастливо. А Матцури становилось тошно, глядя на псевдострадания и проблемы героев. В реальной жизни все по-другому.       Хотя именно поэтому она любит смотреть такие фильмы – хэппиэнд встречается не так часто, чтобы еще и в выдуманных историях придерживаться реального исхода большинства отношений. Ну и что, что они знают друг друга месяц от силы. Важны ведь эмоции и чувства, которые они вызывают друг у друга.       Вот к Гааре она испытывала целый спектр – от смущения и страха до желания и трепета. Проблема в том, что она пропустила момент, когда ее первая влюбленность переросла в нечто большее. До или после того, как она решила пожертвовать своими чувствами, чтобы хоть попытаться изменить отношение Гаары к маме?       Боже, как звучит-то. Наверняка все, чего она добилась – разворошила осиное гнездо в груди Гаары, заставила того страдать от воспоминаний и разозлила этим. Как он еще ее не уволил? Ах да, она же внучка акционера, так что все не так просто.       Застонав и запустив пальцы в волосы, растрепывая их, Матцури встала с дивана и стала высматривать пульт. Едва он попал в поле зрения, как в дверь позвонили.       – Тен-Тен? Неужели Неджи ее так достал, а потом не догнал? – хихикнула Йемо, подходя к двери и открывая ее.       Это было настолько внезапно и неожиданно, что она застыла на несколько секунд, пялясь на незваного гостя.       – Что-то случилось? – мозг отошел от шока и начал предлагать причины появления Гаары на пороге ее квартиры. Первая – что-то произошло в компании. Свет, например, опять отключился.       – Да. Я могу пройти? – Собаку был сама невозмутимость. Хотя он совершенно точно заметил, как замялась Матцури, пряча внутренний протест. Но девушка в итоге кивнула, пропуская его в квартиру. Гаара без каких-либо напутствий разулся, прошел в гостиную и сел на диван, привычно складывая руки на груди.       Ей было до слез смешно – она в своей квартире, но чувствует себя не в своей тарелке. Словно на ковре перед президентом. Вот только это ее территория и она здесь должна диктовать правила.       – Чем же я могу помочь? – она села напротив Гаары в кресло.       – Откуда ты узнала про ситуацию с мамой? – сразу перешел к делу мужчина. Он знал ответ, но все равно хотел услышать это от Матцури, а внезапность вопроса не даст ей времени, чтобы что-то придумать.       – Это здесь причем? – ощетинилась девушка. Ей больше не хотелось выяснять отношения. Потому что не было никаких отношений. А Гаара раз за разом давит на самое больное место, совсем не считаясь с ее мнением по этому поводу. – Мы уже поговорили. Все выяснили. И если нет никаких рабочих вопросов, то я прошу вас уйти, господин президент.       – Кто тебе рассказал о моей матери? – Гаара поднялся с дивана и приблизился к хозяйке квартиры. Он не был настроен на ее сопротивление – если она не ответит, то сильно пожалеет об этом.       – Разве не очевидно, что Темари? – фыркнула Йемо. Она не стала трусливо сбегать и позволила нависнуть над собой грозовой тучей, хоть и хотелось закрыться в спальне и не выходить, пока гость не сдастся и не уйдет сам. – А теперь уходи.       – Разве ты меня не любишь? – он наклонился так близко, что Матцури могла раглядеть каждую ресничку, ощутить дыхание на своей коже.       – У тебя нет никакого права шантажировать меня моими же чувствами! Я устала. Мне надоело любить тебя. Мне надоело, что ты залез мне в голову, в сердце, даже под кожу, хотя так этого не хотел. Так что прошу тебя, оставь меня в покое. Уходи.       Никто ожидаемо не сдвинулся с места, хотя ее слова определенно подействовали на него. Гаара дотронулся до ее щеки, скользя кончиками пальцев по влажным дорожкам. Когда она успела заплакать? Почему сейчас, перед ним?       – Правда любишь? – пальцы очертили губы и вцепились в подбородок, заставляя Матцури поднять голову и взглянуть в бирюзовые глаза.       – Ты издеваешься? – Йемо схватила его за руку, пытаясь освободиться и отстраниться. Ей пришлось закусить губу, чтобы подавить всхлип. А вот слезы уже было не остановить. – Уходи-и-и.       Удалось только жалобно простонать, хотя хотела она приказать тоном, не терпящим возражений. Зато хватка ослабла и Матцури смогла ускользнуть из-под нависающего над ней мужчины. Но полноценный побег был тут же предотвращен – Собаку прижал ее спиной к себе и сел на диван, устраивая девушку на своих коленях и утыкаясь носом ей между лопаток.       – Я не могу, – спокойно, будто они обсуждают встречи в его расписании.       Матцури больше волновалась о его руках – одна поперек груди, другая на бедре. Знакомый жар прожигал ее до костей, не оставляя ни шанса на сопротивление. Так хотелось, чтобы он еще крепче обнял ее, сказал, что не просто не может, но и не хочет уходить.       – Что тебе нужно? – голос едва подчинялся из-за болезненного комка в горле.       – Кофе, – его незамедлительный ответ вызвал у Матцури горькую усмешку. Зато в голове повилась какая-то безумная больная идея.       – Я приготовлю, – хватка ослабла, позволяя ей выбраться. Йемо встала, но не пошла на кухню. Она развернулась и оседлала бедра своего гостя. – В последний раз. А потом ты уйдешь.       И не дожидаясь ответа, затянула Гаару в поцелуй. Широкие ладони тут же нашли путь под футболку, а мужской язык встретился с ее. В таком положении они пробыли недолго – Гаара повернулся и уложил ее на диван, устраиваясь между ног. Для Матцури мгновения стали казаться вечностью, потому что поцелуи все продолжались, а Собаку даже не предпринял попытку снять с нее одежду. Тогда она решилась сделать это сама, но он тут же пресек все телодвижения, возвращая ее руки себе на спину.       А потом он закончил поцелуй и стал пристально на нее смотреть.       – Мне этого не хватало, – Гаара вздохнул и прижался губами к тонкой коже женской шеи. – Но я имел в виду не это кофе.       Матцури молчала. Она не знала, как реагировать на такое признание. Ей бы отстраниться и заявить, что немного поздно для таких слов. Но она понимала, что на такое вранье ни она, ни Гаара не купятся. Но повторять прошлый опыт она не хотела – ни одной уважающей себя девушке не понравится, что она не в состоянии назвать возлюбленного своим парнем. Как первая влюбленность и любовь это прокатит, но Матцури уже не хотела играть там, где не может победить. Разочек попробовала и хватит.       – И что, мне теперь можно любить тебя? – язвительно поинтересовалась Йемо. – Ты разрешаешь?       Гаара замер и перестал щекотать ее шею дыханием. Она спокойно смотрела на него. Не отталкивала, но и не обнимала – ее руки просто лежали у него на плечах.       – Зачем ты пришел? Ты и так знал, что только Темари могла рассказать мне все. Кофе попить? Ну так Юкина теперь умеет делать такой же.       – Не такой, – моментально отреагировал Гаара. – Похож, но я чувствую разницу.       Матцури устало вздохнула. Слезы высохли, неприятно стягивая кожу лица. Да и пульт от до сих пор шумешего на заднем плане телевизора впивался в бок. Она поерзала, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. Видимо, Гаара подумал, что она хочет выбраться, потому что его хватка резко стала сильнее.       – Пульт мешает, – пояснила Матцури. Собаку тут же убрал его, кидая на пол. – А по поводу кофе… это больше не моя проблема. И осмелюсь напомнить, это изначально твое решение. Я всего лишь первой озвучила то, к чему ты так старательно подводил итог.       Едва она договорила, как почувствовала мужские губы на своих. Мозг тут же начал решать, стоит отвечать на поцелуй или нет. Определиться она не успела – Гаара отстранился.       – Я… не всегда бываю прав, – Матцури едва подавила вопрос «да неужели?». – И даже не всегда это осознаю. Но не в этот раз.       – Это попытка извиниться? Интересно, за что, – Йемо не была воодушевлена его словами. Он решил – ошибся – решил исправить ошибку. Вот только забыл об одном – она тоже участница всех процессов и ей надоело, что никто не берет в расчет ее мнение и чувства.       Пристальный взгляд не пугал ее и не сбивал с толку. Может смотреть сколько хочет. Еще бы руками не трогал, так вообще счастье.       – За эгоизм, – удивил ее Гаара. Не только прямо ответил, но даже осознал, что именно это обижает ее больше всего.       И в то же время она понимала, что сама не лучше, что и ее можно вполне обоснованно назвать эгоисткой. Ведь это она приняла решение лезть в душу Гааре. Его мнение ее не особо интересовало, она лишь просчитывала возможные варианты реакций.       – Я бы приняла извинения, если бы ты не продолжил решать за меня. Хочешь – приходишь, хочешь – уходишь. Это не честно, Гаара, – она потерла щеки правой рукой, потому что терпеть зуд от дорожек высохших слез было уже просто невозможно. Лучше бы умыться, но она вряд ли выберется из-под Гаары в ближайшие пару минут.       И пока она была занята физическими ощущениями, Собаку размышлял над ее словами. Уходить он не хотел. Мысль о том, что ему прийдется выйти из квартиры ни с чем, вернуться в пустой дом, ведь Канкуро давно живет заграницей, а Темари теперь у Нары, и сидеть в перерывах от работы с книгой, а в свет выбираться только с Наруто, не радовала. Он ведь никогда не уходил сам, просто ждал, пока от него уйдут, хоть и способствовал этому. Матцури полезла на запретную территорию и сделала это намеренно – он как всегда напомнил, что это не ее дело. Но именно от нее первой прозвучали слова, что все кончено. Именно она ушла тогда из кабинета, а он не стал ее удерживать.       Но почему он сейчас здесь? Почему хочет узнать причину ее поступков, почему спрашивает и требует ответы? Почему так соскучился по нежному теплу и ее запаху, по вкусу ее кожи и губ? Почему не хочет уходить?       Руки начали уставать, поэтому Гаара медленно поднялся и сел на диван. Матцури тоже предпочла сесть, поджимая под себя ноги.       – Чего ты хочешь? – тишина нервировала девушку, а Гаара не спешил отвечать на ее прошлый вопрос, поэтому она задала еще один, уже звучавший ранее.       Собаку вздохнул. Ему самому хочется знать, чего он в действительности хочет и добивается. Кофе? Саму Матцури? Или просто каких-то изменений в его жизни? Все три пункта можно получить одним действием, но… Но.       – А ты чего хочешь? – внезапно спросил Гаара, удивляя не только Йемо, но и самого себя. Хозяйка квартиры шокированно смотрела на него пару мгновений, а потом отвела взгляд и обхватила себя руками.       Что она должна ответить? Чтобы он не уходил? Чтобы полюбил ее? Чтобы ее выбор в пользу попытки что-то изменить в его жизни не оказался неправильным? Чтобы все было не зря?       – Хочу, чтобы… – она облизнула губы, пытаясь найти правильную формулировку, – тебе было лучше... хорошо, а не удобно.       А еще она хотела бы уметь его читать, как открытую книгу, хотя бы сейчас. Но не смотря на ее опыт общения с Гаарой, на взгляд в его глаза, она все равно не могла даже представить себе его мысли. Он просто смотрел на нее, пристально, но не леденяще. Больше похоже, что устало, но Йемо не была уверена.       – Я не понимаю, – отвел наконец-то взгляд мужчина. Он провел рукой по лицу и потер шею. – Я не понимаю, почему и за что ты так любишь меня.       – Хотела бы я знать, – тут же ответила Матцури. Ей бы хотелось рассказать, какие именно черты привлекают ее, но в голове было пусто. Скажет «характер» – он не поверит. Да она сама не поверит, потому что характер у Гаары не подарок. Внешность и статус вообще не берутся в расчет – их слишком мало для любви, только для влечения достаточно.       Но даже так ее чувства более понятны, чем действия Гаары.       – А ты спишь со всеми женщинами, которые в тебя влюблены? – ровным тоном поинтересовалась Матцури, словно спрашивала, всегда ли он пьет кофе без сахара.       Гаара не ответил сразу, перебирая своих любовниц и сравнивая их чувства и отношение с тем, что он получил от Матцури.       – Кажется, ты первая, – осторожно ответил Собаку, внимательно смотря за реакцией девушки. Она была явно удивлена.       – Но… – начала было Матцури. Видимо, она посчитала вопрос не стоящим озвучивания, поэтому помотала головой. – Я вот тоже не понимаю, почему ты стал… – она хотела обозвать их отношения как-то красиво, но сказать «встречаться» не поворачивался язык, – спать со мной.       – Кофе, – без задней мысли ответил Гаара то, что первым пришло в голову.       – Серьезно? – неверяще возмутилась Йемо. А потом внезапно усмехнулась. – Настолько хорош?       Гаара тоже усмехнулся:       – Кофе – это мое самое слабое место и ты прицельно била по нему с самого начала.       Матцури пару раз моргнула, осмысливая фразу, а потом внезапно вспомнила их первую встречу. Память услужливо подсказала первую характеристику в сторону Гаары от ее университетской соперницы.       Собаку с недоумением наблюдал, как Матцури буквально взорвалась хохотом.       – Сладкий мальчик, – сквозь смех выдавила из себя девушка, видя непонимание в бирюзовых глазах. – Так тебя обозвала моя знакомая.       Пока Гаара вспоминал их первую встречу в кафе, Йемо все смеялась, хоть и старалась успокоиться.       – Весело тебе? – леденящим душу тоном спросил мужчина. Он в общих чертах вспомнил тот маленький спектакль, разыгранный в ее честь. Как мальчишка был втянут в женское противостояние – вот что ему не нравилось. О чем он тогда думал? Какие шумные девушки? Матцури он тогда заметил только краем глаза, поглощенный отчетами и записями. Зато не услышать их беседу не мог. И остаться безучасным, когда его так нагло втянули, тоже не мог. Кажется, Матцури ему бросила вызов или что-то в этом роде.       – Прости. Знаю, ты ненавидишь мое чувство юмора, – практически успокоилась Йемо. Она не знала, почему ей так нравится каменное выражение лица Гаары, когда она над ним подшучивает. Знает же, что не бессмертная, а все равно лезет на рожон.       – Не ненавижу, – покачал головой Собаку. – Ты никогда не пытаешься увильнуть от наказания за свои шутки.       – А тебе бы только наказывать, – отвела взгляд Матцури, пытаясь расслабиться и прогнать томление внизу живота, навеянное воспоминаниями «наказаний».       – Тебе нравилось, – не пожелал оставлять ее в покое Гаара.       – Да, – она кивнула, хоть это был не вопрос.       – Почему?       Матцури едва не зарычала. Чего он пристал – почему то, почему это? Что вообще за дурацкий вопрос – почему ей нравился секс?       – Потому что, – фыркнула девушка. – Глупый вопрос. С чего мне должно не нравится?       – Я делал тебе больно, – мужчина пристально смотрел за ее реакцией. Матцури сначала внимательно посмотрела на него, потом в сторону, вспоминая что-то, а затем снова на него.       – Нет, не делал, – просто ответила Йемо, а потом, подумав, добавила, – физически.       Даже ее скромных теоретический познаний нестандартного секса хватало, чтобы даже к категории БДСМ не причислять их близость. Жестче, чем обыкновенный секс, но ни разу не больно.       – А морально? – он больше не смотрел на нее, но должен был услышать.       – Морально… делал. Думаешь, можно вот так просто сказать влюбленной девушке не любить тебя, и она ничего не почувствует? Или ей будет все равно? Как видишь, это не настолько легко, раз я до сих пор… И ты отнюдь не облегчаешь процесс своими появлениями. И мой тебе совет, когда тебе кто-то признается в любви, то хотя бы поблагодари ее, а не делай вид, что ничего не произошло, – Матцури ответила честно и внезапно осознала, что ей дается легко эта откровенность в разговоре.       – Прости, – она бы подумала, что ей послышалось, но Гаара смотрел прямо ей в глаза. От его извинений легче не стало. Извиняются, когда не могут ответить взаимностью. Она знала, что такова реальность, именно поэтому посоветовала поблагодарить. – Я поступил глупо. И я не могу уйти.       Сказал бы, что не хочет, и она тут же сдалась бы на его милость.       – Не можешь или не хочешь? – Матцури не удержалась и спросила. И, не дожидаясь ответа, продолжила, – я вот не хочу возвращать то, что было. Это не честно – все время отдавать, ничего не получая взамен. Мне больше нечего тебе дать, Гаара. Я устала. Дедушка прав, я всего лишь маленькая девочка. И я не могу вечно играть по твоим правилам, ожидая, когда же ты наконец забудешься и позволишь немного приблизиться. – Она помотала головой, потому что подобрала не совсем правильные слова. – Даже не так. Ты просто… закрываешься, если я спрашиваю о чем-то личном. Это не мое дело, да? Так вот я не просила Темари мне рассказывать что-либо. Но к тому моменту, как она попросила попытаться повлиять на тебя, ты уже предельно ясно выказал свое отношение к моим чувствам. Так что, как видишь, кружка кофе под названием «Йемо Матцури» закончилась.       – Значит нужно сделать новую, – ей на колено легла мужская ладонь, привлекая внимание. Гаара едва уловимо улыбался, смотря на нее, а Матцури все никак не могла понять, издевается он или серьезен. – И ты знаешь, что твой кофе я не променяю ни на какой другой. Я люблю твой кофе.       Гааре было легко. Как только она назвала себя кружкой кофе, то объяснить его чувства стало так просто. Возможно, он просто подобрал подходящее сравнение, а не постиг суть любви, но это уже похоже на прогресс.       Он сходит с ума от ее напитка. Ему всегда было и будет мало. Так же и с Матцури – она заставляет его и сосредоточиться, и расслабиться. И до сих пор он ни разу не подумал, что с него хватит, что он пресытился ее вкусом – характером и отношением.       – Я и кофе – это разные вещи, – Матцури совсем не понимала ход его мыслей. Неужели его тяга к бодрящему напитку настолько велика? Он, конечно, особо ничем не жертвует, втягивая ее в новые отношения. Но как она может согласиться быть с ним рядом в качестве кофе-машины? Это же еще хуже, чем прошлая участь секретарши-любовницы.       – Для меня одинаковые, – Гаара придвинулся ближе, чувствуя былую уверенность в своей правоте, чувствуя силу убеждения в своих словах. Матцури никогда не умела и даже не хотела противостоять ему, так что Собаку уже ощущал сладкий кофейный вкус победы. – Ты как сорт первоклассного кофе, от которого я больше не могу отказаться.       Матцури даже покраснела от такого смущающего сравнения. Особое влияние его словам добавила близость – Гаара наклонился к ней, словно собирался поцеловать.       – Ты извращенец-кофеман, – едва слышно простонала Йемо. Ей было мало этих слов, чтобы окунуться с головой в «ледяной океан», но вполне достаточно, чтобы не суметь оторвать взгляда от пленительной бирюзы. Она как никто другой знала о любви Гааре к кофе, поэтому сравнение стало комплиментом. Но разве этого достаточно для нормальных отношений? – Гаара, это…       Поцелуй оборвал ее речь. Даже мысли выпорхнули из головы, оставив звенящую пустоту.       – Не честно, я знаю, – Собаку перекинул через себя ее ноги, захлопывая девушку в ловушке между собой и подлокотником дивана. – Но ты сама сказала, что хочешь, чтобы мне было хорошо. Я сейчас здесь и не хочу никуда уходить. Ты тоже этого не хочешь, верно?       Его спокойный рассудительный тон одновременно и злил ее, и вселял надежду. Она бы не поверила, если бы вот так внезапно он стал эмоциональным. Вот только, если раньше боялся серьезных отношений он, то теперь боли пыталась избежать Матцури.       – Я не хочу, чтобы ты снова делал мне больно, – честно призналась Йемо и почуствовала, как сжались мужские пальцы на ее бедре.       Дать обещание не делать этого Гаара не мог и она прекрасно знала об этом.       – Мне не хватает твоих утренних шуток, – внезапно признался мужчина. Вместо того, чтобы снова сказать, чего он хочет, он решил рассказать, о чем тоскует. – Не только секса и кофе. А шуток – не только потому, что мне некого наказывать. Я до сих пор не понимаю, почему и за что ты меня любишь, но теперь я уверен, что хочу попробовать это сполна.       – Любовь?.. – тихо переспросила Матцури. В ее голове очень медленно формировалась мысль-вывод – он по ней скучает и хочет, чтобы она его любила. Не просто готов принять, а хочет.       Гаара просто кивнул, а потом, усмехнувшись, добавил:       – И кофе.              

Эпилог

      Гаара сидел с ноутбуком в гостинной, попивая горячий кофе и просматривая документы для завтрашней встречи.       – Что случилось? – едва Матцури попала в поле его зрения, он тут же поставил ноутбук на столик.       – Окно было плохо закрыто и резко распахнулось от ветра, – она устало вздохнула и села рядом, прижимаясь всем телом и утыкаясь носом в плечо. Гаара почти почувствовал себя виноватым за ее состояние, но сожаление тут же смелось гордостью.       – И все? Поэтому он заплакал? – невозмутимо продолжил допытываться Гаара, успешно скрывая тот факт, что он и сейчас вздрагивает от одного только воспоминания детского плача. Юрист, с которым он говорил по телефону, даже позвал его несколько раз, потому что на Собаку напала паника и ступор, словно это его первый раз. К счастью, Матцури среагировала быстрее и с коротким «я сама» вручила ему кружку и поспешила на второй этаж.       – А ты бы хотел, чтобы он простудился, но сохранил молчание? – глухой голос жены выудил его из сетей воспоминаний.       – Я не это имел в виду, – Собаку нахмурился. Чего она вообще спустилась? Ложилась бы спать в кровать, а не дремала у него на руке. После свадьбы стала носиться с ним, словно с маленьким ребенком, а сама не лучше. Конечно, Гаара не станет ее винить, потому что итог такого отношения его более чем устраивает, хотя поначалу неимоверно раздражало. В какой-то момент чаша его терпения переполнилась и он решил, что пора избавиться от такой гиперопеки. Кажется, это произошло тогда, когда он обжегся кофе, а Матцури тут же начала причитать и жалеть его. Он ведь взрослый мужчина, а не маленький мальчик, в конце концов. Вот и вышло, что, как взрослый мужчина, он нашел новый объект опеки. Ну как нашел… Сделал. Подарок от всего сердца, так сказать.       Хотя Матцури выглядит так, словно объект не поменялся, а удвоился. Вот шла бы отдыхать, а не возвращалась. Кто тут еще ребенок и нуждается в опеке.       – Не переживай, – она зевнула. – Как только я пригрозила, что ты не станешь целовать перед уходом такую плаксу, он тут же успокоился и заснул.       – Значит, завтра можно сразу идти на работу? – полувопросительно и полуутвердительно сказал Гаара. Матцури только насмешливо фыркнула:       – Как будто ты сможешь удержаться, а потом еще и спокойно работать весь день.       Такое заявление крыть было нечем – Матцури знала все его слабые места. Наверно потому, что сама им являлась.       Гаара глубоко вздохнул и высвободил руку из плена, обнимая жену за талию и прижимая еще ближе к себе. Последний глоток уже остывшего, но все еще чертовски вкусного кофе навел на мысль, что пора идти спать. Гаара ощущал себя странно – спокойно и умиротворенно, но в то же время как-то… вдохновленно. В одной руке чашка кофе, с другого бока – жена, в спальне стоит детская кроватка с посапывающим сыном.       Кажется, именно это люди называют счастьем. Теперь у него есть все, что нужно для этого, – любовь и кофе.