Истории о Локи и Ко

Сватовство Вотана польстило самолюбию Фрикки, а то, с каким усердием верховный бог добивался её руки, предпочтя остаться без глаза, чем без жены, окончательно уверило в собственной неотразимости и счастливом будущем супружества. И первый месяц всё соответствовало ожиданиям: прочие боги были почтительны, Вотан предупредителен, как всякий влюблённый, и ложе часто сотрясалось от бурных ласк молодых, а за несдержанные стоны приходилось поутру краснеть перед не менее смущённой Фрейей. Фрикке даже казалось, сестра завидует сладости её ночей. Но к концу месяца Вотан загрустил, и его любовный пыл угас. Опечаленная Фрикка сидела на берегу, рассеянно следя за блестевшими на мелководье рыбёшками, и думала о супруге: чего не хватало Вотану? Неужели он успел пресытиться её юным, жарким телом? Фрикка приспустила платье с упругих грудей: вроде по-прежнему хороши, и кожа гладкая, приятно пахнет молоком и мёдом. Волосы – точно шелк. Приподняв подол, Фрикка вошла в прогревшуюся к полудню воду и, дождавшись, когда та успокоится, посмотрела на своё отражение. И в таком «тусклом» зеркале Фрикка была дивно хороша: светлые кудри блестели, а кожа, казалось, излучала сияние. «Чем недоволен Вотан?» – Фрикка повернулась так и эдак, по отражению её прелестного лица, уродливо искажая, заскользили рыбки, и она в раздражении пнула их ногой, взметнув фонтан брызг и ни одну не задев. Это ещё больше разозлило, и Фрикка, нахмурившись, вышла на берег, где лежали её сандалии и небесно-голубой плащ, подёрнутый ажурной тенью ракитника. Этой ночью Вотан не прикоснулся к Фрикке, прохрапев под боком до утра, и теперь её злило всё: и улыбка завтракавшей Фрейи, и уход Вотана на прогулку, даже вялое пение птиц и стрёкот насекомых. «Что не так?» – топнула Фрикка и плюхнулась на плащ. От обиды и разочарования наворачивались слёзы: мало того, что Вотан не приласкал этой ночью, так ещё и собирался уйти со своим полубожком Логе в какое-то глупое путешествие. «Куда вы пойдёте?» – изумилась известию Фрикка, а Вотан, беззаботно пожимая плечами, ответил: «Не знаю». Логе вставил: «Куда глаза глядят». Одно слово – мужчины! Ни капли ума, только развлечения. Где это видано – ходить куда глаза глядят? Зачем? Сердито фыркнув, Фрикка вернулась к воде полюбоваться отражением: неужели надоела за месяц? Неужели Вотан пресытился? И не привязался? Не будет скучать по развлечениям на супружеском ложе в своих бесцельных скитаниях? Или того хуже, – Фрикка испуганно зажала ладонями рот, – Вотан будет делить ложе с другими женщинами? Этот его хитроглазый приятель наверняка соблазнил возможностью быть со многими женщинами вместо одной, как ещё объяснить, что ненасытный в любви Вотан вдруг согласился на воздержание? И как этому воспрепятствовать? Как уговорить остаться рядом? Может, потребовать от Вотана обещание верности? Фрикка нервно закусила палец: клятва – нет её прочнее и ненадёжнее. Сам Вотан, может, не придумал бы, как слово нарушить, но Логе… Ох, этот мерзкий Логе, свалился он на их несчастные головы: опять уведёт Вотана, и будет тот скитаться неизвестно где, вместо упрочнения своей власти над мирами. «Я этого не допущу», – решительно выпрямилась Фрикка. Распустив великолепные золотистые волосы по плечам, она многообещающе улыбнулась своему отражению и, обувшись, отряхнув и накинув плащ, отправилась по узкой тропинке в тисках ракитника к возвышавшемуся на холме жилищу богов, угнетавшему своей неподобающей скромностью. «Это всё Логе, – сердилась Фрикка. – Из-за Логе Вотан попусту тратит время… Ходит непонятно где… Никак не справит дом». Фрикка надеялась сделать из Вотана настоящего бога: могущественного, такого, чьё величие будет очевидно каждому живущему, и который сможет повелевать всеми. Увы, Вотан не торопился править миром, и следовало скорее его к этому подтолкнуть. В спешке Фрикка споткнулась и упала, ушибив колени и расцарапав ладони. Брызнули слёзы, и почему-то казалось, что в этом тоже виноват Логе. Шмыгнув носом, Фрикка вытерла тыльной стороной ладони глаза и, поднявшись, оглядела себя: платье и руки были так грязны, что немыслимо показаться перед своими в таком ужасном виде. – Будь ты проклят, Логе, – пробормотала Фрикка, ведь он и впрямь был виноват: из-за него спешила и не смотрела под ноги. Она заторопилась к реке, собираясь отмыться, вычистить и высушить одежду. Сбоку раздался звонкий смех Логе. Фрикка остановилась. Снова засмеявшись, Логе воскликнул: – Щекотно! Кто мог щекотать вредного божка? Позабыв о грязи, Фрикка вся вытянулась и приподнялась на цыпочках, пытаясь разглядеть за нежной зеленью ракитника соседнюю тропу. – Щекотно же! – ближе послышался смех Логе. Забыв о приличиях, Фрикка опустилась на колени и, немного проползя вперёд, заглянула на соседнюю дорожку: Логе сидел на валуне и с улыбкой смотрел вверх, за его спиной сидел Вотан и, обхватив за талию, целовал в шею. Внутри всё замерло и оборвалось. Фрикка закрыла глаза, надеясь, что ужасное видение исчезнет, но когда осмелилась посмотреть, алая рубашка была спущена с острого плеча Логе, и Вотан, довольно жмурясь, целовал его, что-то поминутно бормоча. – Щекотно же! – Логе выскользнул из объятий и попятился вниз. – И у тебя для этого есть жена, разве нет? – Есть, – наступал Вотан, краснея от вожделения и, кажется, от злости. – Но от тебя я не отказался. Расхохотавшись, Логи продолжал пятиться, уже почти поравнявшись с Фриккой. – А если отказался я? – звонко спросил Логе. Вотан прыгнул к нему, и Логе побежал к реке, Вотан – следом. Глядя на опустевшую дорожку, Фрикка не могла пошевелиться, не хотела верить, что правильно поняла увиденное и услышанное. Нет, это просто невозможно. Показалось, померещилось от полуденного зноя. Приснилось. Попятившись, Фрикка выбралась на свою тропу, поднялась на дрожащих ногах и несколько минут стояла. – Что это я? – она рассеянно провела по волосам, выпутала несколько застрявших листьев и веточек. – Так, я хотела… Потерев лоб, Фрикка медленно пошла к реке, чувствуя – туда нельзя, замедляя шаг, но продолжая идти. Охи и стоны резанули слух. Зажмурившись, Фрикка сделала ещё несколько шагов и открыла глаза. Так же, как её, Вотан целовал выгнувшегося под ним Логе, сжимал огненно-рыжие космы вместо её золотистых. Весь этот невыразимый ужас заволокло слезами, спрятало за их мутной пеленой. Фрикка попятилась, острые ветки кольнули её меж лопаток, и она, шумно вдохнув, бросилась наверх. Снова упала, но не ощутила боли, бежала, наткнулась на кого-то. – Фрикка, что с тобой? – Фрейя тоже была за пеленой слёз, хватала за руки. Вырвавшись, Фрикка побежала прочь, утирая слёзы, натыкаясь на стены и кусты. – Фрикка?! – Не ходи за мной, не ходи! – истошно воскликнула Фрикка и, выбежав на дорогу, подхватила подол, помчалась изо всех сил. Бежала бесконечно долго, задыхаясь, падая и поднимаясь, проклиная Логе: – Мерзкий, мерзкий, отвратительный, гадкий! Фрикка не знала слов, достойных этого мерзавца и обманщика, но верила, что когда-нибудь Логе поплатится за отнятую любовь Вотана. «Так вот почему Вотан долго не женился, – догадалась Фрикка и пробовала выбросить это из головы. – Вот почему Вотан не боится одиночества в путешествиях». Обессилев, Фрикка, наконец, остановилась. С трудом отдышавшись, огляделась по сторонам: дубовый лес. – Фрикка! Фрикка, ты где?! – кричала Фрейя. Её Фрикка совсем не хотела видеть и поковыляла дальше, выискивая, где бы спрятаться. У корней одного из дубов темнело отверстие, Фрикка подбежала туда и заглянула: довольно просторное дупло, хоть вход и узкий. Но здесь никто не помешает выплакаться и успокоиться! Фрикка пролезла внутрь. – Фрикка, Фрикка! – кричала поблизости Фрейя, а Фрикка вспоминала, как гордилась своим замужеством, похвалялась пылкой страстью Вотана, как… верила в собственное непреодолимое очарование, и слёзы текли по щекам. – Фрикка, ты где?! – Фрейя прошла мимо. Гулкий стук дятла заглушил шелест её шагов. Фрикка осела в своём убежище и, зажав рот ладонями, разрыдалась. Она плакала точно дитя, шумно, навзрыд, боясь выдать себя стенаниями и надеясь быть обнаруженной и утешенной. Но никто не пришёл. Наплакавшись, Фрикка не знала, что теперь делать, как удержать Вотана, признаваться ли в увиденном, а тьма надвигавшейся ночи постепенно обволокла всё. Лес переполняли звуки, и Фрикка никак не могла уснуть. Вдруг послышались шаги. – Так что ты задумал, Фазольт? – Что? – раскатисто засмеялся мужчина, и сухо затрещали ветки. – Присядем-ка, глотнём вина, и я всё тебе расскажу, братец. Фрикка боялась шелохнуться. Что-то заскрипело. Зашуршало. Хлопнуло. – Вот что я задумал, Фафнер: надо построить дворец. – Дворец? – Да, да такой, чтобы не было ему равного, чтобы стоял он на высоком утёсе и блестел золотом, возвещая о нашем величии всякому, кто его видит. – Но зачем? – Как «зачем»? Фафнер, неужели ты не понимаешь, что такой дворец будет притягивать славных мужей, они захотят служить нам, его владельцам, и мы с тобой возвысимся. – Фазольт, сдаётся мне, дворца мало: мы же не боги. Фазольт хмыкнул: – Послушай, братец… И он пустился расписывать, как с этого величественного дворца начнётся их славное царствование. Фафнер возражал, Фазольт убеждал… Немного успокоившись, Фрикка стала прислушиваться, невольно сожалея, что не Фазольт достался ей в мужья: уж больно совпадали их устремления. К тому же, задумка неизвестного мужчины казалась верной: удивительный дворец любого возвысит, а уж бога… Только бы Вотан захотел величия вместо ласк мерзкого Логе! К утру братья, изрядно напившись, уснули. Воздух звенел от храпа, Фрикка осторожно выглянула из дупла: фу, великаны. Она прокралась мимо них и побрела к своему непростительно скромному жилищу, покусывая палец и придумывая, как объяснить своё исчезновение – и как убедить Вотана, что ему нужны не путешествия с Логе, а золотой дворец на вершине горы, чтобы каждый уверился в непревзойдённом величии богов.