Истории о Локи и Ко

Рожки Локи были самым неприличным из всего, что видел Бальдр. Хотя в рожках, вроде бы, ничего неприличного не было. Но. Но. Но. Тысяча раз «но». Бальдр сидел на ступень выше Локи и не мог оторвать взгляд от его блестевших на солнце рогов: эти упругие формы, лаковая чернота верхней, такой соблазнительно выпуклой гладкой части, а нижняя, жёлтая, их часть – о, какой невыносимо притягательный у неё изгиб при переходе от красных волос к острию. И как хотелось провести по этому изгибу, ощутить тёплую гладкую поверхность. Не выдержав, Бальдр положил палец у основания ближнего рога и быстро, пока Локи не сообразил, провёл по кромке до самого острия, – сердце забилось часто-часто, дыхание перехватило. – Что? – обернулся Локи. К щекам приливала кровь, и Бальдр, старательно удерживая в памяти умопомрачительные ощущения, посмотрел в другую сторону – Нет, ничего, – он поднялся, прикрывая пах широким бело-золотым рукавом. – Нужно отойти. На минуту. – Мм? – поднял голову Локи, соблазнительно блестя рожками. – Сейчас вернусь, – натянуто улыбнулся Бальдр. Он чудом не споткнулся на веренице ступеней, проскользнул в приоткрытые двери и заспешил к себе: «Только бы он не пошёл за мной, только бы никого не встретить!» В вытянутые окна падало солнце. Из света в тень, из тени в свет бежал Бальдр, храня воспоминание о прикосновении к рогу Локи. Заскочил в свою комнату и, захлопнув дверь, привалился к ней спиной, торопливо распутывал пояс. «Рожки, гладкие, прекрасные рожки». Шёлковая лента соскользнула с талии, глухо ударилась золотыми кистями о каменный пол, и Бальдр распахнул верхнюю одежду, принялся за пояс штанов, жмурясь, опять представляя рожки Локи. Член уже стоял, горячий, чувствительный. Как его нежная кожа не походила на заманчивую твёрдость рогов, как было бы прекрасно провести налившейся головкой по лаковой кромке между чёрным и жёлтым и, заставив Локи наклонить голову, потереться о внутренний изгиб рога. Бальдр представлял, как это должно быть. Помнил ощущения пальца и представлял. Развернулся к холодной металлической ручке двери. Изящно согнутое золото не могло поспорить с совершенством рога, но с закрытыми глазами, если очень постараться… Головка скользила по щекотно прохладному изгибу, и волны жара струились от неё к паху, разливались по телу, охватывая и разум. Закусив губу, Бальдр прижал член к ручке и толкнулся вперёд, назад, вперёд, чуть в сторону. «Рожки…» Чёрная выпуклость верхней части. От прикосновения к ней по телу точно разряды тока пробегают – горячо, убийственно. «Рожки…» Твёрдые, гладкие – об них так умопомрачительно тереться. «Рожки…» На жёлтом так возбуждающе смотрится красная головка. Бальдр крепче стиснул её и, уткнувшись лбом в дверь, начал торопливо двигать рукой, быстрее, быстрее. – Рожки! – накрыло волной жара, и в ладонь плеснулось горячее, липкое. Оглаживая медленно терявший твёрдость член, Бальдр открыл глаза: белёсое семя капало с пальцев, стекало с золотой дверной ручки, увы, так мало похожей на предмет вожделения. И хотя по телу растекалась приятная истома, Бальдр разочарованно вздохнул: «Это не его рожки…» Рожки Локи были самым развратным, волнующим и желанным из всего, что он видел.