***
Когда это началось, Ликки точно сказать не мог. Скорей всего он вспыхнул в тот день, когда Граф впервые переступил порог их студии. Первое впечатление о нем у группы, тогда еще не оформленной до конца, сложилось не очень хорошее -непривлекательный, нелепый, несколько стеснительный и абсолютно не интересующийся деньгами. Он тогда заявил, что для него важна только его музыка. Ребята недоуменно переглянулись - вот чудак! Кто же сейчас так живет? Музыку для души можно сочинять дома и необязательно приходить для этого в студию. Музыка должна работать, а не звучать в пространство. Узнав Графа получше, Ликки начал его невольно уважать. Однако ни о какой дружбе речи быть пока не могло! Ровно до того момента, когда Граф пригласил их к себе в гости. Маленький белый коттеджик с тенистым садом был виден издалека. В беседку, где они сели пить чай, Граф явился в темно - зеленом халате и с улыбкой на устах. Вот его улыбка и добила Ликки до конца. Граф разговаривал с группой, шутил, смеялся, а Ликки просто выпал из реальности. Он слышал только красивый мягкий баритон мужчины. И ничего не замечал вокруг. Приятный, чуть хрипловатый низкий говор Графа и его мелодичный для слуха смех - больше для него ничего не существовало. Ликки видел только Графовы глаза темно-шоколадного оттенка и слушал лишь его. В глазах Унхайлига прыгали черти. Он пришел в себя только когда Граф задал ему вопрос, смысл которого Ликки конечно же пропустил - так он был занят созерцанием мужчины. Ликки поднял глаза на солиста: - Что, простите? - Я спросил Вас, хорошо ли Вы себя чувствуете, герр Термюлен? - А… да. Все прекрасно. Я хорошо себя чувствую. - У Вас крайне нездоровый вид, герр Термюлен. Ликки нечего было сказать. Граф еще с минуту изучал его, а потом, не дождавшись реакции, вернулся к разговору.***
Доехав домой, Ликки первым делом попытался разобраться во впечатлениях сегодняшнего общения с Графом. Улегшись на кровать, он закрыл глаза и понял, что заснуть спокойно сегодня не сможет. Графова улыбка отпечаталась на обратной стороне век.***
Через неделю они встретились снова. Ликки старательно прятал глаза и всячески старался обойти Графа стороной. Он успокаивал себя тем, что Унхайлиг, конечно же, обаятельный мужчина и обладает некоторой харизмой, но это пройдет и гитарист перестанет чувствовать себя в его присутствии так неуютно.***
Куда там!!! Чем больше они встречались, тем больше Ликки чувствовал, как его затягивает Графово присутствие. Чуть позже гитарист таки смог признаться себе, что он, кажется, влюбился. Теперь, когда он смог признатьcя себе, при приближении Графа мужчина боялся лишний раз вздохнуть, а то и старался не дышать вовсе. Ликки краснел и бледнел, его бросало в жар и в холод поочередно. Его член регулярно вставал в стойку смирно и поделать он ничего не мог. Разве, что прикрываться гитарой. Когда терпеть становилось невмоготу, он позорно бежал в туалет и дрочил там. По пять раз на дню. Он не знал, куда себя девать. На концертах он чувствовал себя, как в Аду. Ему хотелось провалиться сквозь землю, только бы не выдать себя. После концерта он также вынужден был снимать напряжение. Гитарист живо представлял себе, что это тонкие пальцы Графа ласкают его, касаются с особой нежностью и трепетом. Оргазм накрывал его с такой силой, словно он вернулся в двадцатилетний возраст.