В этом мире, таком прекрасном и яростном В целом мире, Безжалостно маленьком . они были одни. вдалеке мерцали городские огни. двух людей маленьких, двух человечков слабеньких, не дождалась семья. просто в окна постучалась война, битва за свободу и за любовь, сражение на смерть и на кровь. спокойно потрескивал огонь, давая увидеть несколько снов. В этом мире, Таком прекрасном и яростном В целом мире, Безжалостно маленьком. Они были одни, Но вдалеке мерцали городские огни.
Солнце уже было в зените, когда проснулся Гильс. Первым, что он увидел, проснувшись, была Влада. Она спокойно спала, укрывшись курткой, прижимаясь к Гильсу всем телом, положив свои ноги между его голеней. Пора было вставать. Муран осторожно разбудил Владу, та с улыбкой проснулась. Гильс возвышался над девушкой, долго он не мог оторвать взгляда от этих серых глаз, что покрыты большими льдинками. Но нужно торопиться, парень достал из своего рюкзака пару яблок, наскоро перекусив, они продолжили свой путь. К радости Влады, болота закончились, снега они прошли еще до поляны, остался только лес. Такой страшный ночью и немного пугающий днем. Осталось преодолеть последнее препятствие. Они шли друг за другом, пробираясь сквозь бурелом, разрывая сросшиеся лапы елок, перескакивая по гладким и скользким камням в реке. И вот перед ними раскинулась деревушка, маленькая, почти не жилая, с крошечными покосившимяся домиками, но единственной достопримечательностью этого поселения была остановка. Гильс и Влада ринулись к ней, падая и спотыкаясь, они не останавливались, а все набирали скорость, ветер развивал волосы и полы курток. Подъехал автобус и они сели на последние места, через некоторое время голова девушки упала на плечо парня, и вскоре он тоже попал в царство Морфея. А где-то по дорогам Санкт-Петербурга ехала машина. Одинокая, с грустными глазами-фарами, печальной улыбкой. А в ней ехали мужчины, все были серьезные, особенно задумчивым был Виктор. Его голова повернута к окну, но глаза смотрят сквозь черные выгоревшие поля. Не видят они и темных полосок леса, и белых проплешин снега, худых, кривых стволов деревьев. Перед ним образ Влады, маленькой, с темными кудряшками, доброй детской улыбкой, протягивающей ему ручки, а потом она превращается в большую, с длинными черными волосами, грустными глазами, с недетским взглядом и недоверием к людям. Вдалеке мелькает фантом его дочери. Но ясно, что тут ее нет. Вдруг череду тяжких мыслей разрывает противный звонок телефона. На дисплее - жена. Усталый голос произносит: - Да, - за день постаревший мужчина с безразличием ждет ответа. - Она дома, но не одна. С ней парень пришел. - Ура, - наконец-то нашлась, - И кто он такой? - Говорит, что Гильсберт Муранов. - Хорошо, пусть остается, - вмиг помолодевший мужчина, с радостью говорит, - С ней все в порядке? - Да, но она замерзла и проголодалась, - женщина, что едва сдерживает слезы. - Ну, тогда ждите, скоро вернемся, - сбросив вызов, он крикнул в салон, - Все, поворачивай, едем домой. Машина с высокой скоростью мчится по обычным дорогам. Мимо проносится череда многоэтажных домов. Все ближе к родным местам. Вот и тот самый дом. Виктор вылетел из машины, перепрыгивая через три ступеньки, добрался до нужного этажа, ворвался в квартиру. Стоило ему только увидеть дочь, как она сразу же оказалась в объятьях. Но тут Влада заметила красную точку на плече у отца. На крыше сидел снайпер. Выстрел. Звук разбитого стекла. Прыжок. Боль, адская, в плече. Что-то тягучее и горячее течет по плечу. Темнота.*** Через некоторое время ***
Солнце по-весеннему ярко светило, слепило глаза, кружило в своих жарких объятиях. Один озорной лучик прошел по лицу спящей девушки, она открыла глаза, осмотрела свою больничную палату, взгляд остановился на парне. Гильс сидел на краешке кровати, рядом с ним, на тумбочке, лежал огромный букет белых роз. - Зачем ты это сделал? - тихий, немного охрипший голос и два любопытных огонька. - Потому что я люблю тебя, - наглая усмешка и почти не издевательский тон.