Перерождение

Мы оказываемся в небольшом старом заброшенном здании. Много пыли, пахнет сыростью, полы прогнившие. Но сейчас это совсем не имеет значения. Я не знаю, где мы, что с оставшимися кланами, все ли выжили и где наш дом. Вдобавок я чувствую какую-то свинцовую тяжесть в груди. Осматриваюсь. Рядом на полу сидят Майклсоны, Белла, Ева и несколько оборотней из Пятого клана. Обращаю внимание на Ребекку. Она сидит, поджав ноги, и смотрит куда-то вдаль. Даже не представляю, что творится в её душе. Аккуратно приподнимаюсь. — Что произошло после того, как разрушился дом? — спрашиваю я. — Ведьмы вырубили нас вербеной, — отвечает Кол. — Не знаю, долго ли мы были в отключке, но очнулись мы под обломками нашего дома. — А через несколько минут ворвалась волчица из Первого и всё рассказала, — добавляет Клаус, — тогда мы и узнали про Финна. — Я догадывался, что он предатель, — хмыкает Кол. — Вечно он отдалялся от нас. Наверное, держал обиду на Ника за то, что тот его заколол на девятьсот лет. — Он не виноват в том, что случилось, — тихо произносит Фрея. Она обессилена. — Да? — злится Клаус и резко встаёт. Я замечаю, как в его глазах разгорается огонь злости. Это не приведёт к добру. Я пытаюсь что-нибудь сказать, но чувствую такую слабость, что даже говорить трудно. — Финн обманывал нас больше года. Играл на два фронта. Затеял опасную игру. Он чуть не погубил всех нас, всех вампиров. Он совершил много ошибок и поплатился за них. — А из-за кого он это сделал? — повышает голос Фрея и встаёт напротив Клауса. Ведьма смелеет с каждой секундой. — Ты всегда недолюбливал его. Ты заколол его почти на тысячелетие только из-за того, что тебе он показался слишком скучным. Ты заколол родного брата! — Ну знаешь, я иногда закалываю своих братьев и сестёр, чтобы они замолчали, — замечает Клаус и усмехается. — Может, ты и меня заколешь? — хмыкает Фрея и с вызовом смотрит на Клауса. — Прекратите! — подает голос Элайджа и встаёт между братом и сестрой. — Не надо искать виноватых. — Да брось, Элайджа, — смеётся Фрея. — Разве тебя устраивает позиция Ника? Тебя он тоже закалывал. Он убил Финна. — Финн получил по заслугам! — восклицает неожиданно Кол. — Он мне никогда не нравился. — Он предал семью, — добавляет Клаус уже более спокойным голосом. — Предал тебя, Фрея. Между прочим, из-за него ведьмы пытались убить тебя. По его приказу. Фрея замолкает. Я даже представить не могу, что она сейчас чувствует. Я приподнимаюсь. Передо мной всё кружится. Я пошатываюсь, и меня придерживает Кол. — С тобой всё хорошо? — спрашивает он, хмурясь. — Да, — киваю я. С каждой секундой мне всё кажется, что стены старого здания перекрывают кислород к моим лёгким. Мне становится тяжело дышать. Я мигом расстегиваю кожанку и смотрю на свою рану. Она не заживает. Исцеление даже не начиналось. По-прежнему течёт алая кровь. Я осторожно касаюсь раны и шиплю. Жгучая боль. Майклсоны и Белла в недоумении смотрят на меня. Я и сама ничего не понимаю. Вспоминаю все моменты из битвы. Я пронзила себя клинком, когда сняла кольцо и началось полнолуние. Как раз начался ритуал. Он мог бы легко закончиться, если бы вовремя не пришёл Клаус. Потом я снова надела кольцо, и должно было начаться исцеление. Что же не так? Я снова пошатываюсь. Передо мной всё плывёт, а глаза словно застилает пелена. — Что с тобой делал Финн? — резко спрашивает Клаус. — Он мучил меня аконитом, — медленно говорю я, с трудом дышу. — Потом он сказал, что я готова к ритуалу и… — Что ещё? — требовательно спрашивает Клаус и пристально смотрит на меня. Я хмурюсь. Пытаюсь всё вспомнить, но в голове лишь обрывки, смутные воспоминания. Боль мешает сосредоточиться. Да и вспоминать не хочется. Не хочется вспоминать те ужасные минуты, когда аконит прожигал кожу, доводил её до покраснения, а кровь кипела. В те минуты хотелось потерять сознание, чтобы хоть на время перестать чувствовать эту боль. Я помню, как мне вонзили иглу. Я подумала, что это наркотик, чтобы я перестала соображать. Нет, это был не наркотик. Когда я убивала Финна, он сказал мне: «Увидимся в аду». Он знал, что делает. Ответ становится очевиден. — Яд, — уверенно произношу я. — Он ввёл мне яд на случай, если всё пойдёт не по плану. Клаус злится и поворачивается к Фрее. — Говоришь, он ни в чем не виноват? — фыркает он. Фрея молчит. Клаус подходит ко мне и прокусывает своё запястье. Снова мне приходится пить вампирскую кровь. От неё мне становится легче. Боль отступает, и снова я могу свободно дышать. Только одна проблема: рана не затягивается. Боли нет, а рана осталась. Что-то не так. — Фрея, кажется, понадобится твоя помощь, — произносит Элайджа. — Ник, отнеси её в соседнее помещение, — оживается Фрея, — я иду на кладбище. Если ведьмы ничего не разрушили, то там остались книги о ядах и противоядиях. — Хорошо, — кивает Клаус. Фрея быстрым шагом выходит из здания. Клаус подхватывает меня на руки и несёт в другую старую комнату, где находится такой же старый пыльный диван. Ник аккуратно укладывает меня. Рядом стоят Элайджа, Кол, Белла, Ева и Ребекка. Бекка до сих пор не понимает, что происходит. Такое ощущение, что она полностью погрузилась в себя и свои мысли. Она молчит, никак не реагирует на происходящее, и изредка из её туманных глаз капают слёзы. Она подавлена. И она пытается держать себя в руках и не сойти с ума. Клаус прощупывает мой пульс. — В норме. Но ты вся горишь, — замечает он. — Я не знаю, что со мной, — говорю я, — несколько минут назад со мной все было хорошо, я чувствовала себя прекрасно. — Финн ввёл яд, признаки которого проявляются не сразу, — произносит Кол. — Продуманный ход. Как хорошо, что ты убила его раньше… — И тем самым сделала ему одолжение, — фыркаю я. — Что будем делать? — спрашивает Белла. — Дождемся Фрею, — отвечает Элайджа. — Она принесёт все необходимое, и мы узнаем, какой яд ввёл Финн. — А что, если в книге нет такого яда? — предполагает Белла. — Есть, — уверенно произносит Элайджа, — в книгах Фреи есть всё. Время тянется медленно. Лечебное действие вампирской крови заканчивается, и боль возвращается. В голове всё звенит, снова дыхание становится прерывистым, вдобавок меня сковывает холод. Меня знобит. Я ёжусь и закутываюсь в свою кожанку. Случайно задеваю ладонью рану и шиплю от боли. — Тебе снова нужна кровь, — произносит Клаус и опять прокусывает запястье, — пей. Мне ничего не остаётся, как снова пить вампирскую кровь, чтобы хоть на время приглушить эту боль. Эдакое болеутоляющее. Мы ждём Фрею. Проходит уже не один час. За это время я успеваю принять кровь не один раз. С каждым разом её лечебный эффект ослабляется, а мне становится только хуже. Я не знаю, что со мной происходит. Меня бросает то в жар, то в холод. Никто не знает, чем мне помочь. Кровь почти не помогает. Иногда появляются приступы дикой жажды, и Белла носит мне стакан воды за стаканом. В одну минуту я вся горю, в другую — дрожу от жуткого холода. Мне становится страшно. Охватывает паника. Пытаюсь держать себя в руках и не заплакать. Не могу этого позволить. Вскоре возвращается Фрея. В руках она держит три книги и сумку со своими магическими штучками. Ведьма раскладывает всё это на старый стол. — Хейли, — обращается она ко мне и присаживается рядом, — опиши свои симптомы. — Больно дышать, — отвечаю я, — жар, холод, паника, боль во всем теле. Фрея выслушивает и раскрывает книгу. Ко мне подходит Белла и прикладывает к моему лбу мокрую повязку. Я глубоко вздыхаю. — Ты же сможешь её излечить? — спрашивает Белла у Фреи. — Я попытаюсь, — отвечает та. Белла уходит. В комнате остаёмся я и Фрея. Майклсон тщательно изучает книгу. Я стараюсь даже не двигаться. Боль отдаётся во всём теле, когда я пытаюсь пошевелиться. Повисает тишина. Только можно услышать моё тяжёлое, шумное дыхание. — Давина погибла? — спустя некоторое время тишины спрашиваю я. Фрея отрывается от книги и смотрит на меня. — Да, — вздыхает она. — Как только разрушился дом, мы её больше не видели. Либо она погибла под завалинами, либо её убили предки… Она произнесла опасное заклинание. — Она пробудила во мне волка? — спрашиваю я. — Да, — отвечает Фрея, — твой рёв призвал всех волков, привёл на место, где восемнадцать лет назад произошло столкновение между Первым и Вторым кланом. — И вот битва повторилась, — произношу я. — Только в этот раз Первый клан не убивал своих же… — Твоя мать умерла от тяжёлого ранения в сердце, — вспоминает Фрея, — она дралась с оборотнем из Второго клана, защищая тебя. А твоего отца убил предатель из Первого. — Мои настоящие родители мертвы, но я совершенно по ним не тоскую, — признаюсь я, — я их не знаю. Но я скучаю по своей семье из Австралии. И скучаю по Ким. Фрея смотрит на меня и сжимает мою руку. На мгновение боль проходит. Мне снова легче, но это ненадолго, конечно же. Фрея снова возвращается к книге. Время медленно тянется, минуты словно превращаются в часы. Это слишком мучительно. Видимо, Финн хотел, чтобы я помучилась, прежде чем умерла. Он мстителен. — Нашла! — восклицает она спустя десять минут. К нам заходят Белла, Ева и Майклсоны. — Что ты нашла? — спрашивает Клаус и присаживается рядом со мной. — Этот яд очень древний, — произносит Фрея, — я нашла его в книге Эстер. Этим ядом убивали оборотней. Как правило, он действует спустя час после введения в организм. Начинается с лёгкой головной боли и жара, заканчивается галлюцинациями, а потом… — Что потом? — хмурится Элайджа. — Потом смерть, — резко отвечает Клаус. — Есть противоядие? — Яд был придуман давно, и его не использовали уже лет триста, если не больше, — говорит Фрея, — а поэтому никто ещё не смог найти лекарство. Последняя фраза буквально режет меня. Как нож. Я молчу. Нет слов. Никак не реагирую. На самом деле мне хочется закричать. Я злюсь. Злюсь на себя и на Финна. Я сдалась, позволила ему мучить меня и убить. Медленно и мучительно. Я должна была бороться. Я бы смогла придумать другой план. Но ничего не изменить. В прошлое уже никак не вернуться. Мне остаётся только принять это. Принять то, что мне осталось жить несколько часов, а может, минут. Мне нечего терять. Семья моя погибла, дома нет. Никого не осталось из близких, кроме Беллы и Бекки… Белла и Бекка… О них я не подумала. Они были со мной с самого начала. Никогда не покидали. Были рядом. Я глубоко вздыхаю. К горлу подступает огромный ком, слова все закончились. Я обессилена. Не знаю, что делать, что говорить. На последнюю фразу Фреи бурно реагирует Клаус. Он резко встаёт и шипит: — Мы найдём лекарство! А пока давайте ей кровь. Клаус произносит что-то ещё и тут же исчезает, оставляя за собой ветер. Фрея качает головой и закрывает книгу. Бесполезно что-либо искать. Лекарства нет. Нужно смириться с этим, как бы сложно это не было. А кровь только затормаживает действие яда. Она не поможет мне. А теперь пора попрощаться. Ребекка тут же оживает и бросается ко мне. Сжимает мою руку. — Мне так жаль, — произносит она. — Всё нормально, — тихо отвечаю я. — Только… Вы столько лет защищали меня, несколько раз спасали, а я всё равно вас подвела. — Ты выполнила своё предназначение, — присоединяется Кол и улыбается, — ты стала королевой волков-полумесяцев. — Нет, — фыркаю я, — королева не умирает от первородного. — Волки не забудут тебя, — произносит Элайджа. — И мы тоже. Я улыбаюсь. — Спасибо вам… За всё, — говорю я. Фрея улыбается. — Бекка, — добавляю я и смотрю на светловолосую, — мне жаль Марселя. Ребекка понимающе кивает, а её глаза блестят. Я держусь. Не плачу. Смысла нет. От этого я не вылечусь. Я крепко обнимаю Ребекку, Элайджу, Кола и Фрею. Всё-таки они стали для меня второй семьёй. Я хотела бы остаться с ними в Новом Орлеане. Жить с ними в одном доме. Заново строить город и возобновлять союз между вампирами, ведьмами и оборотнями. Началась бы новая жизнь. Кол, Фрея и Элайджа выходят из комнаты. Остаются только Белла и Ребекка. Белла плачет. Впервые вижу её плачущей. Мы столько с ней дружим, и я ни разу не видела, как она плакала. Белла всегда была светлой, жизнерадостной, позитивной и просто доброй девушкой. Она всегда мирила Эмму и Рикки, когда те ссорились; заряжала позитивным настроением, когда нам совсем ничего не хотелось, а её песни всегда вдохновляли людей. За это Беллу и любили. За её доброту и искренность. И сейчас она сидит рядом со мной, плачет. Мне не хочется её покидать. Белла теряет уже вторую подругу. Конечно, у неё останется Ребекка. Но Ребекка теперь вампир, она не так сильно привязана к Белле, как я. Ей будет тяжело. Мне так жаль её. Я держу Беллу за руку. — Всё нормально, — говорю я, — всё будет хорошо. Не беспокойся обо мне. — Я так была рада, когда тебя увидела спустя два месяца разлуки, — произносит Белла, — ты была такой… обновлённой, другой. Сильной. — Но я всё та же Клео, что и полгода назад, — отвечаю я и улыбаюсь, — запомни меня такой. Белла улыбается сквозь слёзы. — Не плачь, — говорю я и утираю ей слёзы, — не плачь. Белла крепко обнимает меня. Я уже не обращаю внимание на боль, привыкаю к ней. Обнимая Беллу, ощущаю приятное тепло. Белла и Бекка рядом со мной. Большего не надо. Боль возвращается. Снова и снова. От жара мне хочется умереть. Дыхание тяжелое. Рана становится сильнее. Голова ходит кругом, а в памяти появляются сотни картинок. И я уже не в состоянии отличить, что реально, а что — нет. Галлюцинации. Прекрасно. Осталось совсем чуть-чуть. С каждой секундой боль становится невыносимой. Мне хочется кричать. Хочется ногтями разорвать грудную клетку, вырвать себе сердце, лишь бы остановить эту боль. Воспоминания крутятся в моей голове одни за другим, отчего мне кажется, что я схожу с ума. Мелькают воспоминания смерти Рикки, родителей. Я вспоминаю, как убила Ким, и мне снова кажется, что в этом виновата только я, что не стоило слушать маленькую сестру, что надо было помочь ей, а не провоцировать проклятье. Во мне бушует ураган из эмоций и чувств. Ярость, гнев, злость, ненависть, отчаяние. Я не хочу умирать. Мне страшно. Я отомстила Финну, но и он проучил меня. Он не боялся умереть, а я лишь сделала ему одолжение. И мне страшно. Очень страшно. Прежде я никогда не задумывалась о смерти. Я не верила в существование ада или рая, не верила в таинственную реинкарнацию и даже в ту странную буддистскую версию (превращение человека в животное). Просто человек умирает, и всё. Его больше нет. А его тело хоронят под землёй или же сжигают. Всё. Прах и кости. И никакая душа никуда не отправляется. Что же будет со мной? Неужели я умру, и всё? Исчезну в никуда? Растворюсь? Что со мной будет? Мне очень страшно. Никогда так я не боялась смерти. Я не боялась умирать, когда попала к Финну, не боялась, когда вернулась в Новый Орлеан. А сейчас, когда мне действительно осталось жить совсем чуть-чуть, страх сковывает меня. Приводит к панике и галлюцинациями. И от этого ещё страшнее. Боль смешивается со страхом. Я не чувствую себя. Меня словно уже нет. И никто меня не спасёт. Не вернет. Моя душа словно оцепенела. Кровь будто перестала течь по моим жилам. Я почти не чувствую жизни. Я вся замерзла изнутри. Я словно в темноте. Мне всё труднее контролировать свои эмоции, сохранять спокойствие. Мои силы быстро убывают. На некоторое время меня клонит в сон. Мне удаётся немного поспать. Но и сон беспокойный. Мне то жарко, то холодно. Дышать по-прежнему больно и тяжело. Я быстро просыпаюсь. Бекка прикладывает к моему лбу мокрую повязку, а Белла протягивает стакан воды. Делаю несколько глотков. Слишком больно. Убираю повязку. Замечаю, в дверях стоит Клаус и пристально смотрит на меня. Ребекка видит его и отходит к нему. — Как она? — слышу голос Клауса. — Плохо, — отвечает Ребекка. — Ей осталось несколько минут. Клаус устремляется ко мне. Я вижу в его руках шприц. — Не бойся, — говорит он, — это всего лишь моя кровь. — Думаешь, твоя кровь поможет внутривенно? — удивляется Ребекка. — Это снизит боль, — отвечает Клаус. — Бесполезно, — слабым голосом произношу я. — Не дергайся, — советует Клаус и резко вонзает иглу мне в руку. Я вскрикиваю. Боль проходит. Мне становится хорошо. Даже слишком. Я свободно дышу. Жар пропадает. Разум проясняется. Белла и Бекка уходят. Клаус присаживается ко мне. — Тебе лучше? — спрашивает он. Я киваю. Говорить не в силах. Повисает неловкая пауза. — Кажется, пора попрощаться, — шепчу я. Клаус слабо улыбается. Дальше происходит всё как в тумане. Я помню, как Клаус тянется ко мне. Страх тут же пропадает. И его губы оказываются на моих. Поцелуй лёгкий, нежный. Я закрываю глаза. Клаус держит меня за руку. И вмиг я выпадаю из реальности. Старое здание словно исчезает. Появляется белый туман. Несколько секунд… И я оказываюсь на острове Мако, в пещере. Здесь так же красиво, как и полгода назад. Я замечаю, что раны нет. Я одета в летнюю одежду. А рядом со мной Клаус. Мне легко дышать, боли нет. — Что ты сделал? — спрашиваю я. — Это иллюзия. Верно? — Да, — кивает Клаус, — я думаю, ты бы хотела снова увидеть Мако. Я улыбаюсь и смотрю на пещеру. Она не изменилась: всё тот же прохладный песок, небольшой лунный бассейн с тёплой водой и каменные холодные стены. В этой пещере я проводила много времени со своими девчонками. Здесь началась моя история. Здесь же она и закончится. Что же будет, если я прыгну в воду? — Попробуй прыгнуть, — словно прочитывает мои мысли Клаус. Я подхожу к краю. Глубоко вздыхаю, закрываю глаза и, набравшись решимости, прыгаю в воду. Меня обхватывают миллионы пузырьков. Я снова ощущаю свободу, а вода — моя стихия. Вода подчиняется мне. Я выплываю. И вместо ног — хвост. Я улыбаюсь, смеюсь, не веря своему счастью. Радости нет предела. Это не сон. Конечно, это и не реальность. Всего лишь иллюзия. Но это волшебно. Я снова связана с водой. Мы неотделимы. Она наполняет меня силой, энергией. Пробуждает меня. Я наконец-то чувствую себя живой. Словно заново родилась. Я плаваю, ныряю, барахтаюсь и смеюсь как ребёнок. Затем я смотрю на воду, вытягиваю руки в стороны и полностью концентрируюсь на воде. Вмиг появляется высокая струя. Я ею управляю. У меня снова есть силы. Я опускаю руки, и струя исчезает. Клаус присаживается рядом, я к нему подплываю. — Ты рада? — спрашивает он. — Да, — улыбаюсь я. — Присоединяйся! — Я? — удивляется Клаус и смеётся. — Нет. Ни за что. Я закатываю глаза, хватаю Клауса за его футболку и сбрасываю в воду. Он выплывает и смотрит на меня так, словно готов проклинать меня навеки вечные. Но это недолго длится. Клаус смеётся и брызгает в меня водой. Я удивляюсь. — Это война! — радостно кричу я и, быстро создав струю воды, запускают её в Клауса. Мы брызгаемся, барахтаемся, ныряем и смеемся. Нам весело в этот момент. Неожиданно Клаус хватает меня за руку и притягивает к себе. Обнимает. Рефлекторно я тоже его обнимаю. Объятия Клауса слишком крепкие, мне даже кажется, что я сейчас задохнусь. — Спасибо за эту иллюзию, — шепчу я и прижимаюсь к Клаусу, — мне это было необходимо. Клаус смотрит на меня. — Ты всё время пыталась понять, кто ты, — произносит Клаус. — Теперь я могу это сказать. Ты Андреа Лабонэйр. Королева Нового Орлеана. Твоё имя не скоро забудут. — Новый Орлеан свободен, — отвечаю я, — теперь все будет по-другому. И вот моё сердцебиение начинает учащаться. Процесс начинается. — Я слышу, — говорит Клаус и крепче сжимает мою руку. — Мне жаль, что так вышло, Андреа. — Я знаю, — киваю я. — Всё будет хорошо. Верь мне. — Я верю. Отпускать тяжело. И невыносимо. И всё же Клаус это делает. Отпускает меня. В последний раз я смотрю на него. Да, мы много ругались, ссорились, дрались. Были моменты, когда я его люто ненавидела и даже хотела убить. Но я привязалась к нему. И поэтому мне тяжело уходить. Но я это делаю. Пока я в иллюзии. Ныряю в воду и уплываю из пещеры. Плыву вперёд, навстречу своей смерти. Мне больше не страшно. Я под водой. Я русалка. В своей стихии. И я ко всему готова. Моё сердце стучит всё бешено, кровь подступает к вискам. Резко моё зрение становится чётким, резким и ярким. Через несколько секунд всё мутнеет. Я вижу свет и плыву вперёд. Всплываю на поверхность, и всё заканчивается. Я улыбаюсь. Я Андреа Лабонэйр. Меня отравили ядом. Я умерла. Но Новый Орлеан будет помнить меня как королеву Волков-Полумесяцев.

***

Иллюзия вмиг исчезла. Клаус отстранился от Андреа. Она была холодной как лёд. Майклсон больше не слышал её сердцебиения.