Adolescence crisis

Большой чёрный автомобиль с тонированными стёклами неуверенно полз по вечерней улице, тихой и почти безлюдной. Иногда он замирал у очередного узкого проулка, ведущего к одинаковым маленьким домикам, но почти тут же продолжал движение, пока, наконец, не остановился у едва заметной тропинки. Из машины вышла маленькая изящная женщина, огляделась и махнула водителю рукой. Неповоротливая машина, повинуясь её жесту, поехала дальше, а женщина поправила шляпку и начала неторопливо спускаться по тропинке вниз, к морю. Она шла не спеша, с любопытством глядя по сторонам и временами втягивая в себя воздух, словно принюхиваясь. На дорожку вылетел большой яркий мяч, а следом за ним высыпала компания ребятишек. Мяч коснулся изящных туфелек на небольшом каблуке, и дети замерли, настороженно оглядывая гостью. Женщина улыбнулась: она очень любила детей. Дети всё и всегда понимают и видят лучше взрослых. Она легко подтолкнула игрушку, и самый храбрый и старший из мальчишек подобрал мяч и повёл всю ватагу обратно во двор. Женщина пошла дальше. Искомый дом она нашла легко, как и всегда. По запаху. С крыльца как раз сбежал невысокий юноша в кожаной куртке, на ходу натягивая на себя перевязь с мечом, и ринулся вверх по тропинке навстречу ей. Женщина отступила в щель между двумя домиками и надвинула шляпку на глаза. Впрочем, могла не стараться: мальчишка явно был занят своими мыслями и нёсся куда-то, не замечая ничего вокруг. А почувствовать её он не мог, это она знала лучше, чем кто-либо другой. Женщина с нежностью посмотрела ему вслед. Затем подняла взгляд на возвышающуюся над городком Академию, и покачала головой. И лишь потом поднялась на крыльцо дома и постучала. Хозяин открыл быстро: – Эй, ты что-то забы… Женщина тепло улыбнулась старику. А тот просиял в ответ. – Заходите, госпожа Кимико. Вы быстро добрались. Она вошла в дом, сняла шляпку и перчатки и бросила их на столик у двери. – Вы очень настойчиво просили меня, дорогой друг. – Просил не я, моя госпожа. – Правда? Кто же? Высокая светловолосая девушка неуверенно поднялась из-за стола и шагнула вперёд. Кимико склонила голову на бок, разглядывая её. А потом сочувственно улыбнулась. – Здравствуй, девочка… Нелегко тебе пришлось. Что же вы все натворили? И зачем вам я? Грег мчался к Академии, не разбирая дороги. Звон колоколов он услышал даже из домика Зака. Интересно, дуэлянт может слышать его даже с другого конца света? Во всяком случае, Канаэ и Рихард явно остались к нему глухи... Хотя этот вопрос его почти не занимал. Больше всего он сейчас хотел добраться до Академии и узнать: кто? Колокола прозвонили второй раз, и к списку вопросов добавился ещё один, самый важный: кто победил? Райдер побежал быстрее. Он догадывался, что знает ответы на эти вопросы. И эти ответы его приводили в бешенство. Вызвать сейчас Арисугаву мог только Тога. И он, без сомнения, победил. Грег видел его днем с Акио... с Невестой. Они обедали в одном из городских кафе, и Тога выглядел вполне довольным жизнью. Ну конечно, ему же всё равно, с кем, а, вернее, с чем трахаться. Или же Акио больше хотел быть с Кирюу, чем с Грегом... Райдер едва не зарычал. Если Тога выиграл, значит, о Диосе можно забыть. Кирюу шанса продемонстрировать свою власть и поиздеваться над юношей в очередной раз не упустит. Интересно, он не пытался с мальчишкой просто подружиться, вне сексуального подтекста? Наверняка не пытался. Идиот. А самый большой идиот здесь он. Какого чёрта он ещё не забрал Акио себе?! Тогда уже пусть трахается с кем угодно, хоть с Тогой, но только по собственному желанию, а не так, как сейчас! Грег влетел в ворота Академии как раз вовремя, чтобы увидеть Дзюри. Почему-то в крови и верхом на белой лошади. Грег мотнул головой, и белая лошадь исчезла вместе с Арисугавой... Что за чертовщина?! А вместо них на дорожке появились Акио и Тога, чтобы тут же свернуть на тропинку, ведущую к особняку Кирюу. Райдера они не заметили. И сейчас Грег был этому рад. Он представил Акио в объятиях Тоги, и перед глазами потемнело от злости. Он обещал Диосу. Но... если Тога... если Диос сегодня к нему не придёт, он вызовет Кирюу на дуэль. С него хватит. Тога, в отличие от Акио, прекрасно видел Грегори Райдера. Тот смотрел на них в бессильной злобе, когда они проходили мимо. «Смирись. Даже очень крутые парни иногда проигрывают.» Сейчас ему было не до Грега. Хотелось секса. И хотелось наконец-то дать Невесте толком выполнить то, для чего он был предназначен. Потому что после этого его контроль ослабнет и Тога наконец-то сможет поговорить с Акио по-человечески… Грег решил, что будет ждать Диоса всю ночь. Пока тот не придёт... Или пока не придёт время бросить Тоге вызов. Чтобы случайно не уснуть, он не стал раздеваться, не стал убирать меч и остался в холле. И сейчас нервно мерил шагами большую пустую комнату с длинным рядом окон по обе стороны двери. Тело ломило от усталости. Тело требовало отдыха после тренировки. Но Грегу было плевать на тело. Через час он заварил себе крепкий чай. Через два попытался сварить кофе и влил в себя эту отвратительную тёмную бурду. Через три ненадолго присел на диван и стал чистить меч, чтобы занять себя хоть чем-нибудь. Тусклый блеск лезвия под тряпицей успокаивал... Он не заметил, как уснул, так и не выпустив меч из рук. И оказался в пустом и тёмном Нигде. Те самые, особенные сны всегда начинались с этого. Грег оглянулся в поисках маленького мальчика с грустными зелёными глазами, но мальчика не было. А потом налетела паутина, и нити стремительно соткались перед его глазами в театральный полог. И в кресло за спиной, словно предлагая сесть и насладиться спектаклем. Но Грег садиться не стал. Он почти шагнул в сторону занавеса, и тот вдруг медленно скользнул в сторону, открывая его взгляду залитую лунным светом комнату… – Подойди. Тога приглашающе похлопал по кровати рядом с собой, и Акио последовал этому приглашению, двигаясь с чарующей и пугающе чуждой пластикой Невесты. – Мне нужно знать… Ты его любишь? Он смотрел в идеальные тёмно-зелёные с чернью зеркала глаз Невесты. Но для него больше не составляло труда читать за этими зеркалами Акио, и Тога видел, что тот едва поборол желание отшатнуться. Охранял свой внутренний мир, значит, вот оно что... – Отвечай. Я хочу знать, любишь ли ты Грега? Он подхватил его голову под подбородок, не позволяя отвести взгляд. – Я. Хочу. Чтобы ты. Сказал. – Это не имеет значения. Я принадлежу тебе, Тога-сама. Вот из-за этого Кирюу так и ненавидел Химэмию Анси и идею контракта Невесты. Он стиснул зубы и взял его лицо в ладони. – Дай сюда Диоса. Сейчас же. Диос хотя бы не станет врать. Пусть насмехается, но ему нужна правда. – Я… не могу. Тога в бешенстве оттолкнул Акио и вскочил с кровати. Его разрывало на части от любви, ревности, ощущения, что не справляется, ощущения, что никогда не справлялся и никогда не мог сделать Акио счастливым. Он нервно заходил по комнате, пытаясь сообразить, что ещё можно сделать, чтобы добиться ответа. Что было лучше для Акио сейчас? Остаться с ним? Или быть с Райдером? Чего хотел сам Акио? Он не успел ему это сказать, и теперь Тога как никогда жалел, что поторопился с рассылкой писем. Нужно было сначала поговорить, спросить обо всём, что было важно. – Тога-сама… Акио следил за ним с постели. Показалось или нет – что с болью во взгляде? Тога остановился и подошёл к нему. Коснулся ошейника на сильной, красивой шее. Потянул за кольцо на себя, и Невеста повиновался с болезненной и возбуждающей готовностью, запрокинув голову и прикрыв глаза. За спину с еле различимым шорохом заскользили длинные серебристые волосы, и Тога запустил в них пальцы свободной руки, перебирая и взвешивая пряди. – Как бы я хотел, чтобы ты хоть когда-нибудь рассказал мне, почему решил, что другого выхода нет, – грустно сказал Тога. Невеста не касался его тела без разрешения, зеркаля их с Акио взаимодействие до начала второго круга, и даже за это его хотелось убить. Не отпуская кольцо ошейника, Тога потянул его с постели вниз, расстёгивая ширинку. На мгновение зелёные глаза распахнулись, сделав Акио похожим на Диоса, но Тога этого не видел. Зато Акио – и Невеста – вдруг прекрасно кое-что услышали, и услышанное им очень не понравилось. Грег в бешенстве сжал кулаки. Он хотел отвернуться, хотел не смотреть, но не мог. Тогда он схватил издевательски предложенное ему кресло и швырнул его на импровизированную сцену, но кресло с тихим шорохом разлетелось на тонкие белые нити, так и не коснувшись того, кому предназначалось. А Грег неожиданно отчётливо услышал полный страха и ярости мальчишеский голос: – Я не хочу здесь быть. Мне надоело всё это! Забери меня отсюда! Райдер вздрогнул и проснулся, диким взглядом затравленного зверя обводя комнату. Диоса здесь не было. Не было, потому что он был там. И этот пафосный ублюдок только что потребовал у Акио... И Акио... Внятных мыслей не осталось. Мыслей вообще не осталось. Осталась только ярость при воспоминании об ошейнике на смуглой шее. А в ушах звенел крик испуганного мальчишки. Грег вскочил, схватил меч и бросился прочь из западного корпуса. Особняк Тоги он нашёл легко, входная дверь оказалась не заперта, и он взлетел на второй этаж и вломился в комнату, каким-то внутренним чутьём угадав нужную дверь. У него не было времени над этим задумываться. У него просто не было времени. Время кончилось давным-давно. Он посмотрел на два переплетёных в объятиях тела. Из окна лился лунный свет, совсем как во сне, и в этом свете отчетливо видны были пальцы Тоги на проклятом ошейнике. Дальше он смотреть не стал. В наполненной шорохами и стонами спальне его голос прозвучал неестественно громко: – На Арене. Немедленно. Сейчас! На пол упала невесть откуда материализовавшаяся роза. Тёмно-фиолетовая. Но Грег её не заметил. Он развернулся и кинулся прочь. Тога ошалело уставился ему вслед, потом перевёл взгляд на Акио. Тот вместо ответа качнул бедрами вперёд и сжал руку на его члене, и юноша выгнулся, закусив губу. – Ты… что… – через пару минут с трудом выдохнул он, впрочем, быстро обретая способность двигаться, видеть, дышать и шевелиться: Невеста щедро плеснул в него силой. – Драться со стоящим членом очень неприятно, – задумчиво заметил Невеста. – Позволь мне одеть тебя. Несмотря на задержку, они всё равно оказались на Арене раньше, чем Грег, который, по всей видимости, тоже не знал о короткой дороге от особняка Кирюу к воротам в запретном лесу. И, разумеется, Райдер в своем репертуаре вошёл на последних секундах. Впрочем, Тога подозревал, даже в этом случае он немедленно бросил бы ему вызов ещё раз. Зачем ходить дважды, в самом деле?.. Как только Райдер влетел на Арену и встал против них, глядя исподлобья совершенно бешеными глазами, Тога протянул руки к Акио. Это было и так и не так, как в прошлый раз. Ритуал, безусловно, повторялся, но Тога ощущал теперь изменения в самом течении энергии. Он постарался перестать думать о том, как хочет убить Грегори, и вместо этого стал думать об Акио. И о них. А через это его разум затопило вдруг осознание, что он слышит Невесту, слышит Акио и слышит Диоса… нет, Меч. Даже в том состоянии, в котором он находился, Тога не смог не думать о том, как они прекрасны, как совершенна симфония звучания их голосов. И как неуверенно поначалу, но со всё нарастающей силой вплетается в них его голос. Рука сомкнулась на рукояти. И Меч остался в руке. Тело наполняла сила. Тога шагнул к Грегу, и дуэль началась. Грег смотрел только на Акио. На то, как тот опускается перед Кирюу на колени. На то, как касается губами его пальцев. На то, как издевательской чёрной лентой вьётся по шее ошейник. На то, как Невеста исчезает в слепящем глаза сиянии... И в тот момент, когда в руку Тоги послушно лёг совершенный в своей простоте меч, Грег с ужасом понял, нет, почувствовал главное. В Мече Акио наконец-то сливался воедино. И эта проклятая Невеста, и Акио, и Диос, и маленький зеленоглазый мальчик – все они сейчас лежали в ладони Кирюу, послушные его желаниям и его воле. Это было уже слишком. Этого просто не должно было быть. «Да как ты смеешь...» Это была последняя внятная мысль. Сознание Грега затопила ярость. Ярость, призванная служить одной цели: выбить из рук Тоги Меч. Он не должен был их касаться. Никто не должен был их касаться, кроме Грега. Особенно против их воли. Всё остальное не имело значения. И Грег молча бросился вперёд. Вот – настоящий бой. Всё, что было до этого, было лишь жалкой пародией, прелюдией, так и не перешедшей в действо. Именно этот сверкающий танец, это дыхание боя, эта страсть – были тем, для чего он был создан. Меч с упоением пустился в пляс, слившись со своим воином, управлял его действиями, ведя за собой. И первая кровь, которую он смог отведать, была слаще любого яства. Но... «Кровь? Это должна была быть не кровь.» Он ранил тело и не наносил урона щиту. Щиту такой силы, какой раньше видеть не приходилось. «Что это такое? Это не твоё.» Тога ощущал, как дрожит от счастья клинок в его руке. И сам дрожал, с удовольствием вовлекаясь в танец. Но вдруг он всем телом почувствовал растерянность Меча. И ярость Невесты. У Грега был щит, поглощавший все энергетические атаки. Немыслимо. Откуда у этого полукровки щит, отбрасывающий силу Меча? Тога чуть не пропустил удар, его спас только Невеста, не терявший бдительности. «Повнимательнее», – уловил он недовольство Меча. Первое ранение Грег получил очень быстро: меч легко взрезал ткань (куртка? кожа? это одна шкура или две? почему на мне две шкуры?), и в ноздри ударил сладкий, пряный запах крови. Он непроизвольно втянул этот запах и насторожился: это была его кровь. И мальчишка напротив за неё заплатит. Но потом. Потом... Он пригнулся, уклоняясь от следующей атаки, и снова бросился вперёд, туда, где ослепительным светом сияла его цель. Меч. Меч в руках, которые не имели на него права. Грег оскалился, нападая вновь. Ближе, ещё ближе. Парируя удары и раз за разом пытаясь попасть по клинку у самой рукояти или же добраться до защищённой гардой руки. Меч танцевал. Меч любил танцевать. Меч раз за разом яростно бился о его шкуру и не мог её пробить, оставляя после себя неприятные царапины. Царапины кровоточили, но боли не было. И он больше не обращал на них внимания. Это была та, вторая шкура. Не его шкура. И она мешала. Она была тесной, слишком тесной. Его переполняли ярость, сила и огонь, и они так же, как Меч, бились в эту шкуру. Только изнутри. И так же не находили выхода. И он зарычал от невозможности немедленно разорвать эту шкуру и сбросить. Тога не понимал, что происходит. По всем признакам Грег уже должен был развалиться. Но он не разваливался и продолжал нападать с остервенелым упорством, игнорируя раны, игнорируя кровь, боль. Лишь спустя десять или пятнадцать минут Тога понял, что Райдер не пытается срезать его розу. Он пытался выбить меч из его рук. Он хотел себе Акио. «Ну уж нет.» Тога сцепил зубы и зло махнул мечом. «Вау, полегче», – пронеслась мимо весёлая мысль Меча. От Арены откололась громадная глыба и взмыла в воздух, а потом предсказуемо рухнула вниз. Тога и Грег едва успели отскочить в разные стороны. «Тебе его не измотать, – шепнул Невеста, настроенный куда прозаичнее своего напарника-ебанавта, пьяного от крови и драки. – Тебе нужно ослабить его.» Верно. А для этого надо разбить щит. Тога крепче ухватил рукоять, мысленно приказал Щиту снять защиту с себя и обволочь Меч. С первого удара ничего не случилось. Что или кто бы ни наложил защиту на Грега, сработана она была на славу. Кирюу продолжал атаковать, старясь избегать выпадов противника. А в висках билась одна и та же мысль, одно и то же желание. Тога сражался не только ради обладания Акио. Он сражался, чтобы стать сильнее и быть достойным своего принца. В какой-то момент Меч рассердился и позвал на помощь. Грег не выдержал и восхищённо расхохотался. «Да, мой прекрасный. Ты тоже знаешь, что ты мой, правда? Иди ко мне». Он не стал уклоняться от удара, но какой-то голос внутри него вдруг потребовал, чтобы он защитил приколотый к груди цветок. Голос был назойливый и резкий, и Грег развернул корпус, только чтобы голос отстал. Меч ощутимо пропорол предплечье, но это было не важно. Гораздо важнее было то, что этот удар он почувствовал. А, значит, Меч может разрезать этот дурацкий душный мешок и помочь ему вырваться на свободу. И Грег кинулся вперёд. Теперь он считал удары. Раз, два, три… Меч услышал. Теперь они танцевали вместе. Теперь они хотели одного и того же, и это было восхитительно. Меч этого не понимал. Ничего, ещё поймет... Жар нарастал. Жар сжигал его изнутри. Если он не порвёт вторую шкуру, он сгорит. Он рассчитал траекторию четвёртого удара и рванулся навстречу – чувствами, мыслями, плавящим кости пламенем, всем своим существом. И с восторгом почувствовал, как рвётся, нет, разлетается в клочья проклятая шкура. Тога едва удержал в руках оружие, теперь уже совершенно точно ради спасения своей жизни – от Грега по Арене покатилась душная, жаркая волна, опалила камни, ударилась в невидимое ограждение, проломила его и понеслась дальше. Она широкими клиньями разошлась от облачённого Щитом Меча, взметнув сильным ветром волосы Тоги. Одновременно с этой волной Грег быстро и плавно скользнул вперёд и тут же ударил снизу, выбивая из руки Тоги клинок. Меч описал красивую дугу и со звоном упал на камни на другом конце Арены. Но Грег не обернулся. Его противник всё ещё был в игре. По спине злым лисьим хвостом хлестнули длинные волосы. Короткий выпад – и роза брызнула во все стороны кровавыми лепестками. Вот теперь всё. Он отвернулся и шагнул по направлению к мечу. Мир вокруг был неожиданно ярким и громким. Это было почти больно. Грег покачнулся. И вдруг из общей разноголосицы выделилась знакомая нить и легким прощальным теплом коснулась его щеки. «Я... Мама?» Но она ушла. А у его ног на коленях замер Невеста. Грег запустил руку в серебристые волосы, дёрнул мужчину вверх, заставляя встать, и крепко обнял. – Мой. Невеста уткнулся лбом в его лоб. Его шатало. Воздержание, которое всем устроила Дзюри, а сразу за этим – прерванный в самом начале процесс трансформации и передачи энергии подорвали его силы, несмотря на то, что Невеста мог брать прямо из источника Места. Сейчас он напоминал шлюз с полувыломанными воротами, у одной половины которого крутился в водовороте всякий мусор, а во вторую било безудержным потоком. Но это было неважно. Он наконец-то был с Грегом, с этим странным мальчиком, к которому так рвались Акио, Диос, а теперь ещё и Меч. Невеста собрал остатки сил и любовно закрыл своего Победителя щитом. Канаэ проснулась с чувством, что что-то происходит, но вокруг было спокойно и тихо. И пусто. Девушка в изумлении приподнялась на постели и оглядела комнату. Вчера они засиделись допоздна, и после долгих уговоров Канаэ и госпожа Кимико согласились переночевать в домике Зака. Он отдал им свою спальню (что вызвало новый виток взаимных уговоров и любезностей), а сам улёгся в комнате побольше, служившей ему столовой, прихожей и кухней. Но сейчас постель рядом с ней была пуста. Кимико-сан не было в комнате. Канаэ вышла на веранду, зябко кутаясь в плед. Госпожа Кимико сидела на узких перилах и неотрывно смотрела куда-то вперёд и вверх. Она обнимала руками колени и казалась сейчас изящной деревянной статуэткой, настолько была неподвижна. Девушка проследила её взгляд. Блёклый, предвещающий восход солнца свет очертил тёмные контуры холма и зданий Академии. Канаэ сделала ещё шаг вперёд и снова остановилась. В этой маленькой женщине умещалась невероятная сила, и девушка уже не в первый раз за этот вечер и ночь поразилась тому, что Райдер Кимико была матерью Грега. Даже если его отцом был простой человек, в мальчике должно было быть достаточно силы, чтобы противостоять Химэмии Анси и даже, возможно, справляться с магией Места. Но Грегори был слаб и беспомощен, как младенец. Если бы не защита, которую подарила ему мать (теперь Канаэ понимала природу этого странного щита), он не продержался бы в затеянной Акио игре и дня. – Это моя вина, – тихо проговорила маленькая женщина в ответ на невысказанный вопрос. Канаэ вздрогнула от неожиданности, но Кимико к ней даже не обернулась. Она по-прежнему всматривалась в призрачные контуры Академии. – Я разделила свою судьбу с обычным человеком и почему-то решила, что мои дети должны пойти той же дорогой. Я ничему его не научила. Я дала ему щит – и заперла его внутри этого щита. Он не был готов... Он и сейчас не готов. – Так помогите ему теперь! Канаэ сама испугалась, так громко прозвучал в ночной тишине её голос. Но Кимико не пошевелилась. Их снова окутала тишина. Медленно текли минуты. Отори чувствовала, что что-то происходит. Но что? – Скажи, девочка... Мой сын действительно влюбился? – Нет, – Канаэ всё-таки подошла к женщине вплотную, но не решалась её коснуться. – Он любит. Так вы поможете нам? Поможете своему сыну? Кимико неожиданно вздрогнула всем телом, и девушка инстинктивно протянула руки, удерживая её от падения. Женщина сжалась от боли и ткнулась острым носом в её плечо. Над городом пронеслась яростная горячая волна и растворилась в уже по-зимнему холодном воздухе над океаном. – Кимико-сан? Вы в порядке? Что произошло? – Поздно, – тихо прошептала мать Грега. А потом неожиданно улыбнулась и протянула куда-то вперёд раскрытую ладонь. Канаэ почувствовала, как с кончиков пальцев маленькой женщины слетела сила – луч ласки и тепла. – Что – поздно? – испугалась Канаэ. И вдруг всё кончилось. Темнота над городом стала просто темнотой. А Кимико повернулась, юркой лисицей выскользнула из её рук и легко спрыгнула с перил. – Всё поздно, – она легко улыбнулась и вдруг потерлась щекой о её щеку. – Идём спать, Канаэ-тян. Тога остался на Арене. Сел на покрытый трещинами и каменной крошкой пол и смотрел в наливающееся красками небо. Холода он не ощущал. Усталость накатывала тяжёлыми, какими-то ватными приступами, и пару раз он засыпал на мгновение, чтобы почти тут же открыть глаза и продолжить смотреть на то, как тёмно-синий становится бледнее, потом ещё бледнее, и вот он уже – замесь лазури и золота, а звёзды бледнеют перед великолепием солнца и смущённо скрываются за вуалями, забытые гаремные красотки одного дня перед султаншей. Он оказался слишком слаб. Всё, что ему оставалось, – это сидеть здесь и ждать, пока Победитель возьмёт свой приз, и появятся силы, чтобы спуститься вниз, дойти до особняка, вымыться, переодеться и пойти на занятия. У него будет ещё возможность отыграться. Тога снова закрыл глаза. Ему показалось, что лица и волос кто-то коснулся горячей ладонью – мимолётно, неузнаваемо. Он тут же открыл глаза снова. Сон, только сон… Через пять минут он ощутил, что может встать. Наверное, он двигался как марионетка с перерезанными нитями, но это было сейчас последним, что его волновало. Грегори озадачил Невесту. В прошлый раз он не захотел даже на него посмотреть. До такой степени, что в ответ на невысказанный призыв явился этот надоедливый мальчишка и всё окончательно испортил. Теперь же Грег шёл рядом, оглядывая окружающее огромными сияющими глазами, словно видел впервые, и не проявлял ни малейшей враждебности. Наоборот, то хватал за руку, то притискивал к себе так, что было сложно не упасть при разнице в росте. Больше всего он напоминал сейчас восхищённого всем происходящим вокруг щенка, которого впервые вывели на улицу. В лифте, впрочем, он моментально перестал рассматривать всё, что попадалось на глаза, и сфокусировался на Невесте. Притянул к себе и, скорее прорычав, чем сказав «мои», принялся целовать. Недоумения можно было отложить на потом, что Невеста с удовольствием и сделал. Он хотел сначала уговорить юношу принять душ, чтобы посмотреть, насколько серьёзны его раны. Сейчас не было никакой возможности лечить Победителя – силы временно пошли на спад из-за образовавшейся в астральном теле Невесты прорехи. Но можно было позаботиться о Победителе физически. Однако тот не дал. Стаскивая с себя и с Невесты одежду, дотолкал их обоих до спальни, а дальше уже стало не до мыслей о душе и лечении. Грегори словно сорвался с цепи – Невеста и не подозревал, что этот парень умеет так сильно и больно кусаться. В памяти Акио не было никаких сведений об этом. А когда заглянул юноше в глаза, обнаружил, что зрачки вертикалью расчерчивают чистое янтарное золото. «Лис…» Это было последней связной мыслью утра.