Adolescence crisis

С Арены Тога вернулся один и поздно – к этому моменту ушли официанты и уборщики, и в особняке стало темно и тихо. Нанами дождалась его у камина, кутаясь в плед. – Ещё не спишь? – голос у него был невероятно усталым. Нанами вскочила. Что-то было не так. Рядом с братом не было Отори. Она сделала пару нерешительных шагов навстречу. А потом пулей бросилась к нему, удерживая, не давая упасть, ведя к камину, к теплу, сама холодея от ужаса при касании его ледяных пальцев, при виде посиневших губ. Тога мешком свалился в кресло, она сбросила с себя плед, укрыла его и метнулась к бару. Вообще-то они не пили, но бренди, сакэ и хорошее вино там были всегда. На случай приезда родителей. Не глядя, она плеснула в бокал бренди и устроилась у брата на коленях, не думая о всяких глупостях, которые обычно лезли ей в голову в такие интимные моменты. Всё, что она знала, – она страшно боится его потерять, потому что брат был самым важным в её жизни. – Выпей. Пожалуйста. Тога вцепился в бокал, как утопающий в круг. – Этот Мотаку… – голос был хриплым. – Нанами, что я наделал?! Он испуганно посмотрел на неё. Девушка вгляделась в ничего не выражающие глаза и вдруг залепила ему сильную пощечину. – Ой… – он потёр щёку. – Ты чего? – Приди в себя и выпей бренди, идиот! Тога посмотрел на неё безумным взглядом и глотнул, не разбирая вкуса и запаха, поперхнулся и чуть не подавился. Нанами проследила, чтобы он выпил всё, отставила бокал и обняла брата. Замурлыкала какую-то песенку. Спустя несколько минут он обнял её в ответ и уткнулся пылающим лбом в тонкое плечо. Перед ним неотступно маячила мысль о том, что он проиграл, отдал Акио этому самодовольному индюку, и теперь… может быть, вот в этот самый момент… Он глухо застонал. В камине плясало пламя, отражавшееся в злых глазах Нанами, перебиравшей длинные роскошные волосы брата, успокаивая его. Спустя полчаса сила ровным спокойным потоком начала прибывать к ним обоим, восполняя затраченное, возводя их чуть выше по дуэльной лестнице. Ни Грег, ни Дзюри на вечеринку не вернулись. В молчании дошли до первого этажа и, не сговариваясь, повернулись лицом друг к другу. На обоих по-прежнему были карнавальные костюмы. И сейчас это почему-то смотрелось ужасно глупо. Райдер ждал, что Арисугава заговорит первой, но она после паузы только откинула локон со лба и повернула в сторону южного корпуса. Грег постоял, глядя куда-то мимо её спины, и тоже пошёл восвояси. От мысли, что Акио больше не принадлежит Тоге безраздельно, действительно стало легче дышать. Чего бы не пожелал Ёсида в роли Победителя, на тело и сердце своей Невесты он точно претендовать не будет. Райдер сомневался в том, что Ёсида в принципе знаком с таким понятием, как сердце, не считая сведений из учебника анатомии. Гораздо больше Грегори волновал Меч. Он не мог представить себе, как можно одержать победу над человеком, в руку которого послушно ляжет это оружие... А в том, что Ёсида сделает всё, чтобы Меч был ему послушен, Райдер не сомневался. Надеяться на свою удачу и строптивый характер клинка было глупо: ошибка в таком поединке могла буквально стоить жизни. А труп отвоевать Акио и пройти весь путь до конца не сможет. Нужно будет поговорить с Заком... Но юноша плохо представлял, что ему скажет. «Здравствуй, дорогой учитель. Нет ли случайно в твоём арсенале парочки приёмов против одушевлённого магического меча огромной силы и крайне вредного характера?» Грег хмыкнул. Развеселиться не получилось, но он чувствовал себя куда более прилично, чем утром... и последние пару недель. Он с благодарностью вспомнил Канаэ. Нужно будет обязательно навестить её и поблагодарить по-человечески, он ведь так этого и не сделал… А ему с каждой минутой становилось всё лучше и лучше, несмотря на то, что Ёсида не вызывал в нем никаких положительных эмоций. Он вернулся к себе, устроился в комнате, потянулся к учебнику и неожиданно быстро уснул спокойным и ровным сном. Диос в нерешительности постоял у порога корпуса, гадая, как поступить: позвонить или войти самому. Он уверен был в том, что Грег их – его – ненавидит после всего случившегося и пошлёт куда подальше прямо с порога. Взяв себя в руки, он всё-таки нажал кнопку звонка, а потом сразу же ещё – испуганный, что Грег не услышит или решит не открывать, учитывая время. Райдер резко подскочил, не сразу сообразив, что его разбудило. Но тут же услышал трель дверного звонка. Бросил взгляд на часы: те показывали час ночи. «Кого ещё черти принесли?» Он сполз с постели, не глядя, влез в джинсы, спустился вниз и открыл дверь: – Ну, и какого чёр... Он не договорил, во все глаза уставившись на юношу на пороге. «Я сплю. Я всё ещё сплю, и мне снится сон...» – Привет, – чувствуя себя не в своей тарелке, сказал Диос. – А вот и я. От звука его голоса Грег вздрогнул, а потом, не выдержав, резко дёрнул Диоса на себя, зарылся носом в макушку, бестолково сжимая его в руках всё сильнее. Юноша ощущался совсем как настоящий. Если это был сон, то очень хороший... – Не уходи, – тихо прошептал Грег, – пожалуйста… Диос стоически стерпел поистине удавьи объятия, хотя рёбра ощутимо скрипнули. Но он так скучал. И так ждал этого момента… Юноша зарылся носом в волосы Грегори и крепко обхватил его за шею. – Так и будем тут стоять? – тихо прошептал он. Грег ненадолго отстранился, заглянул в глаза: – А ты обещаешь никуда не исчезнуть, если я... если мы войдем внутрь? Он сам понимал, что вопрос абсолютно идиотский. Но почему-то сейчас он боялся именно этого, как будто лишние движения могли разрушить хрупкую ткань сна. Потому что Диоса – настоящего, живого Диоса, – на пороге его корпуса быть не могло. – Не исчезну. До утра я останусь с тобой. Идём же, – он настойчиво потянул парня внутрь. – Нам надо поговорить. «Логично. Утром я проснусь...» Грег подхватил его на руки и так, не выпуская ни на минуту, поднялся наверх, в свою комнату. Упал на постель, устроил юношу на коленях и стал целовать – лоб, веки, нос, шею, неосознанно пытаясь выразить всё, что успел перечувствовать и передумать за последние две недели. Диос хотел что-то сказать, но у него язык не поворачивался вернуть Грега на землю разговорами. Он запрокинул голову, подставляя под поцелуи шею, подбородок, губы… Но надо было всё-таки… – Грег… Послушай меня... – Что? Грег отстранился. В прошлый раз Акио тоже хотел что-то сказать, но Райдер ему не дал... Поэтому теперь он послушно смотрел на Диоса, не выпуская из рук. – Я буду к тебе приходить. Не каждую ночь. Но буду. Может быть, даже получится видеться днём. Но я не мог раньше прийти. Прости меня. Если можешь. Он нервно поджал губы. Пока Невеста держал его в плену, напряжение было колоссальным. «Невеста… Грег должен знать об этом больше…» Но мысли самым возмутительным образом разбегались в стороны. – Почему не мог? И... как ты вообще – смог? – Грег неожиданно остро ощутил, что Диос в его руках – настоящий, и это не сон. И его прорвало: – Ты... Тебя же не было! Вас обоих не было! – Потому что Невесте было приказано меня не выпускать, – Диос убрал волосы со лба, но они немедленно снова упали вперёд. – Ты помнишь, что написано в Правилах? – Приказано? – медленно повторил за ним Грег. – Значит, приказано... В голосе прозвучала ненависть пополам с презрением. Кто отдал приказ, уточнять не требовалось. Грег снова притянул Диоса к себе, на этот раз мягко и ласково. Но потом снова нахмурился: – Подожди. Это ведь была твоя сила. Я потому и не стал её сразу отталкивать – думал, ты опять обидишься... Зачем вы вообще всё это устроили? Диос едва сдержался, чтобы его не укусить. Нашёл время для идиотских вопросов. – Тебя в самом деле это интересует? – ядовито спросил он. – А ты считаешь, меня это не должно интересовать? – огрызнулся Грег. – Единственная причина, по которой я всё ещё здесь, – это вы! Тебе не кажется, что было бы честно как минимум сказать… Диос не стал говорить, что Грег буквально заткнул Акио рот. Хотя ужасно хотелось. – Это – часть того пути, который нужно пройти до последней дуэли. Возможно, есть другие способы, но они не сработают в этом конкретном месте. Понимаешь, о чем я? – Да. Я понимаю. Канаэ мне рассказала, – голос Грега звучал подозрительно глухо. – Пока Ёсида – Победитель, у меня есть возможность к тебе ходить. И кому-то другому тоже вряд ли придёт в голову меня удерживать. Тога сделал это в пику мне. За то, что я не хочу с ним иметь ничего общего, – он презрительно фыркнул. Райдер вздохнул: – Ты можешь рассказать мне, что происходит? С самого начала. Диос улыбнулся, настроение было дурашливым от облегчения, и он попытался пошутить: – С самого-самого? Ну хорошо… Сначала было Слово... Улыбка Грега, наоборот, погасла. – Ладно. Хватит. Не хочу с тобой ссориться. Тем более, что утром ты уйдешь... – он снова притянул юношу к себе и обнял. – Я очень рад тебя видеть. Мне тебя не хватало. Грег не понимал, зачем они оба – и Диос, и Акио – держат его в неведении и дразнят. Но он действительно ужасно соскучился и очень боялся, что Диос сейчас просто встанет и уйдёт, чтобы избежать дальнейших расспросов. Поэтому просто обнимал юношу, закрывшись носом в волосы, вдыхая знакомый запах и стараясь выкинуть все мысли из головы. – Ух… какой же ты… упёртый, – Диос нежно погладил Грега по затылку, любуясь тем, как парень щурится. – Я всего-то хотел сказать, что на конкретные вопросы легче отвечать. Особенно после того, как ты две недели просидел, глядя на творящийся вокруг тебя пиздец. Может быть, ты подумаешь, что именно хочешь знать, и я тебе расскажу завтра? Как ты на это смотришь? И хорошо бы, в самом деле, чтобы завтра: юношу окончательно оглушило желанием – Ёсида не заморочился тем, чтобы подумать о Невесте и дать тому нормально кончить, и теперь это сказывалось на способности мыслить здраво. Грег вздохнул. С его точки зрения, более конкретный вопрос, чем «Зачем тебе всё это?», придумать было трудно. Но Диос явно полагал иначе. Райдер поднял лицо юноши за подбородок и заглянул в глаза: – А ты обещаешь, что придёшь завтра? Диос немного подумал. Невеста бессловесно кивнул в его разуме. – Обещаю. – Тогда иди ко мне, – Грег наконец-то его поцеловал. – К чёрту всех… Ёсида проснулся и с удовольствием потянулся. По телу разливалась энергия, наполняя его силой, настроение было превосходным. Он легко встал с постели и удовлетворённым взглядом окинул покои председателя. При дневном освещении они смотрелись ещё более выигрышно, чем ночью, а вид из окон был и вовсе фантастическим… – Доброе утро, Ёсида-сама. В дверях спальни материализовалась фигура Акио: видимо, Невеста почувствовал его пробуждение. Мотаку запоздало сообразил, что полностью раздет, и несколько растерянным взглядом окинул комнату, неожиданно быстро обнаружив свою форму (он с удовольствием отметил, что она выстирана порошком без ароматизатора, идеально выглажена и аккуратно развешена) и тяжёлый шёлковый халат, тёмно-зелёный с золотом. Он потянулся было за ним, но остановился на полпути и подозвал Акио к себе: – Подойди. Отори подошёл незамедлительно. Ёсиде нравилось, как чётко и послушно он выполняет любые приказания. Это умиротворяло… и возбуждало. Ёсида молча кивнул головой на халат, и Акио тут же снял его с вешалки и накинул на плечи своего хозяина. Изящные руки едва ощутимо коснулись кожи, заворачивая его в ласковую ткань, завязывая пояс. Мотаку смотрел на Невесту, сощурившись, вспоминая прошедшую ночь. Обычного смущения не было. Наоборот, Ёсида чувствовал щекочущее и пряное удовольствие от обладания. Невеста был устроен идеально, сплетая в единое целое великую силу, красоту и эстетику и даже плотское наслаждение. Совершенный инструмент. И этот инструмент принадлежит ему. Как и Меч… Юноша провёл пальцами по белым волосам и самодовольно улыбнулся. – Не желаете позавтракать? – тихо спросил Невеста, пряча за опущенными ресницами невольную усмешку. Впрочем, мог и не прятать: в глазах сейчас практически ничего не отражалось. И это Мотаку тоже нравилось. Нравилось, что голос Невесты был покорным и тихим. Он задумался на мгновение, какое из желаний тела удовлетворить первым: голод или стремление к удовольствию. Потом коротко произнес «Желаю» и направился к выходу. Сегодня воскресенье, и впереди у него был целый день… Да что там. Впереди у него вечность. Завтрак тоже был безупречен. Акио словно знал, что именно Мотаку любит. Даже чай был подан в обожаемых им пиалах, очень похожих на ту, что разбилась несколько недель назад, когда к Ёсиде впервые пришло осознание Силы. Позавтракав, юноша удобно устроился на одном из диванов в холле и снова подозвал Акио, любуясь его плавными движениями. Сесть он ему не предложил. – А теперь поговорим о моих желаниях. Невеста безмятежно глянул на юного кесаря, небрежно развалившегося на его диване, ни единым жестом не выразив неудовольствия или насмешки, хотя Диос в глубине сознания язвительно скривил губы. Какими будут его первые пожелания, Ёсида обдумал давно, в первый же вечер после того, как увидел Акио на заседании школьного Совета. Господин председатель не считает нужным отстранять себя от официальных обязанностей? Тем лучше для него, Ёсиды. Взвесив всё ещё раз, юноша решил, что это даже закономерно: пока дуэлянт идёт по пути к Силе, кто-то должен обеспечивать ему спокойное, комфортное и достойное Победителя существование в обычном человеческом мире. Он ещё раз окинул Акио довольным взглядом и продолжил: – Прежде всего, я хочу кресло председателя школьного Совета. – Это было только закономерно: он победил Тогу, и теперь все привилегии должны достаться ему. – Завтра же. – Как пожелаете, Ёсида-сама. Конечно, как пожелает… Теперь всё будет так, как он пожелает. – Далее. Я запрещаю тебе посещать репетиции этой вашей рок-группы. Более того, я хочу, чтобы группа была распущена, а концерт – отменён. – Да, Ёсида-сама. – Превосходно. Ему определённо нравилось, как Акио это произносил: Ёсида-сама. – А теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне всё, что тебе известно о Невесте и о Мече. «А потом ты снова отдашь мне свою силу и свое тело». Это будет долгий день. Прекрасный долгий день. Подобный поворот Невесту не удивил. Такой человек, как Ёсида, нуждался в громких титулах, внешней роскоши, подтверждении статуса. Конечно, он не мог предвидеть, что юноша прямо с места в карьер потребует сместить Кирюу Тогу с поста президента Студенческого совета… Но рассказать и о Невесте, и о Мече был готов – это приходило в голову всем, кто метил выше, чем просто поучаствовать в дуэлях. Поэтому он пустился в длительное повествование, уделяя внимание запрошенным деталям. Внутренне он радовался, что Ёсида не попросил Луну с неба. Чего доброго, с них сталось бы её достать, и тогда Землю ждали бы нехилые потрясения, не чета тому, что творилось в Академии Отори… «Я смотрю, ты не разучился шутить.» «С тобой разучишься…» «Где ты откопал такого жалкого заморыша?» «По правде говоря, он сам пришёл, как и Грег.» Внутренний диалог между Акио и Диосом никак не отразился на выражении лица Невесты. Он закончил рассказ и замолк. Ёсида какое-то время сидел молча и почти неподвижно, анализируя полученную информацию. В некоторых моментах всё было совсем не так просто, каким казалось на первый взгляд... Нужно было всё хорошенько обдумать. Но не теперь. Время у него ещё будет. Он снова перевёл взгляд на Акио и коротко приказал: – Иди ко мне. «Боооже, фу, пакость. Я пошёл отсюда», – мысленно закатил глаза Диос. «Сделай одолжение, да…» Невеста легко скользнул к ногам Мотаку, следуя его жесту. Ему приятно было угодить Победителю, что бы об этом ни думали остальные части его сознания. Уил зависала в городе уже третью неделю. Не то чтобы тут было что-то интересное – на самом деле, так себе городишко. Ни исторических достопримечательностей, ни каких-то особенных красот. До крупных городов ехать на машине по паре часов в оба конца. Да и там всё можно осмотреть за день. Если не ставить себе целью рисовать Имабари. Такой цели у неё не было. Но уехать тоже не получалось. Всё из-за этой чёртовой Академии и прекрасной женщины. Для Уил все женщины были прекрасны, но некоторые были особенно хороши – вот та была как раз из них. Высокая золотоволосая богиня с офигенной грудью. Уил прищурилась, воспроизводя в памяти образ, и набросала в этюднике силуэт. Потом отложила карандаш в сторону и закурила. Третью пачку за двое суток. В Академии крылся какой-то секрет. Во-первых, от неё так и разило силой, причем, в активной фазе – значит, что-то тут происходило этакое… Во-вторых, Академия была красива, если не считать роз. Тот, кто строил это место, был явно помешан на розах – они тут были везде. Даже фирменные фишки в сувенирной лавке были с эмблемой розы. Да не просто эмблемой. Это была мандала. И энергия, шедшая от этого места, была не просто там какой-то энергией – это были производные лингам и йони, такие чистые, какие Уил не везде даже в Индии и Таиланде ощущала. А прекрасную женщину она увидела случайно, в боулинге. Красотка вышибала страйк с одного удара нехреновым шаром для девушки. И каждый раз с такой математической точностью, словно у неё вместо мозгов был комп. Заинтересовавшись, Уил сходила за ней и убедилась, что богиня живет наверху, в Академии. Студентка, видимо… Некоторое время девушка увлечённо рисовала запомнившийся яркий образ. Потом этого стало мало. Она решила попробовать проникнуть в Академию и приглядеться. И совершенно случайно увидела в местном баре объявление о найме официантов на вечер для проведения мероприятия в стенах Академии. Уил отпросилась на этот вечер у своего хозяина – пожилого японца, державшего маленький ресторанчик на побережье, – и пришла на собеседование. Наниматель оказалась какой-то белобрысой пигалицей с громким голосом и манерами, которые считала великосветскими. Впрочем, какая разница. У тебя есть работа – у меня руки. Сговорившись об оплате (весьма неплохой), Уил вернулась туда уже к вечеру. И была вознаграждена. Женщина её мечты была на празднике. И в каком костюме! Уил улыбнулась, выпуская струю дыма в потолок, дорисовывая в кольцах недостающие линии силой воображения. А после танца женщина (Уил успела узнать, что её зовут Дзюри) исчезла как грёбаная Золушка с грёбаного бала в компании с невесть откуда взявшимся парнем. Придётся, видимо, как-то поступить на учёбу. Потому что после того, как она её коснулась, Уил уже не хотела думать о том, чтобы отступить. Дзюри должна была принадлежать ей. Хотя бы то недолгое время, пока они друг другу не надоедят. С девчонками обычная проблема. Ужиться невозможно прямо… Докуренный до фильтра бычок отправился в пепельницу. Хлопнула дверь. По опустевшей комнате гулял ветерок. В ночь после победы Ёсиды Диос действительно остался с Грегом. И пришёл на следующую ночь, как и обещал. Теперь Райдер знал, что его не бросили и не забыли, и сердце перестало чувствоваться так, будто его кто-то пытается клещами выдернуть из грудной клетки. Правда, последующие несколько дней, когда они случайно сталкивались в коридорах, Грег Акио по-прежнему не чувствовал, не видел и не слышал. Но вдруг… вдруг Акио способен слышать его? В понедельник рано утром Грег собственноручно приволок в приёмную заместителя председателя огромную корзину цветов. – Наверное, от тайной поклонницы, – подмигнул он секретарю. Та понимающе заулыбалась. У такого мужчины просто обязан был быть целый клуб тайных поклонниц. Во главе с секретарем, судя по скорости, с которой та кинулась читать пришпиленную к корзине записку, едва лишь Райдер повернулся к двери. Грег ухмыльнулся. В записке значилось только: «До встречи в запретном лесу». Говоря честно, Райдер понятия не имел, как Акио отнесётся к цветам. Но нужно же было с чего-то начинать. Когда во вторник Акио не явился на репетицию, Грег уже даже не сомневался, чьих это рук дело. Ёсида был ужасающе предсказуем. И, зная Мотаку, это только начало. Райдер не стал расстраивать ребят раньше времени, но вечером того же дня отправился в город на поиски зала, гаража или любого другого временного пристанища для их группы. Когда он отвоюет Акио обратно... – Грег, пожалуйста... Воздержись пока от дуэлей. – Что? – юноша непонимающе уставился на Диоса. – Не сражайся. Наблюдай. – Ты рехнулся?! – Ты видел силу Меча. Грег фыркнул: – Видел. Но вдруг я... гидра? Вы оторвёте мне голову, а на её месте вырастут две. – А если нет?! – Диос в ярости стиснул кулаки. – Ты совсем идиот?! – Это ты идиот! Ты думаешь, что я оставлю вас у этого... с этим... – Грег! – Что? – Я прошу тебя. Не выходи на Арену, пока не будешь готов. Пожалуйста... В голосе Диоса звучали страх и мольба. Грег отвернулся и уставился в стенку, понимая, что он прав. Ему всё ещё сильно недоставало умения и опыта, чтобы выйти на Арену против владельца Меча. Но размышлять и действовать рационально, пока Акио находился в чужих руках, было невероятно трудно. – … хорошо. Вечером он получил письмо с извещением о внеочередном заседании Совета. Письмо было написано аккуратным, почти прописным почерком, не имеющим ничего общего с остроугольным почерком Ёсиды. Видимо, заставил потрудиться Невесту. Не царское это дело – письма писать. Из любопытства Грег сравнил это письмо с письмом, полученным от Края Света: тоже ничего общего. «Ты мой конспиратор», – с нежностью подумал он. Совет так совет. В конце концов, приятно будет посмотреть на лицо Тоги, когда Ёсида войдёт на балкон в сопровождении Акио. Кто-кто, а Ёсида такой возможности подчеркнуть свой статус точно не упустит. На балкон, где обычно в тёплое и сухое время заседал студенческий Совет, Ёсида ступил на пятнадцать минут позже назначенного им же самим времени. Пусть подождут и помучаются в неведении. Он приказал Акио держать в тайне ожидающие Академию перемены, ему хотелось сообщить всё дуэлянтам лично и посмотреть на их реакцию. Ёсида любил, когда окружающие открыто признавали его превосходство. К его неудовольствию, с назначением на пост председателя Совета пришлось подождать. Акио мямлил что-то маловразумительное про попечительский совет, секретариат и бюрократические процедуры. Похоже, возможности Невесты всё же были не безграничны… Или Акио был недостаточно усерден. В любом случае, за невыполнение приказа Невеста должен был быть наказан. Тогда решение вспыхнуло перед глазами спонтанно, яркой и чёткой картинкой: темнеющие полосы на красивой смуглой спине… Видение было сладким и красивым. Приказывая немедленно подать ему кнут, Ёсида внутренне ожидал, что Невеста и с этим заданием не справится вовремя, тем самым усугубив свое наказание. Ну, либо материализует искомый предмет из воздуха, что тоже будет интересно. Но, к его удивлению, Невеста просто шагнул к одному из шкафов и уже через мгновение стоял перед ним на коленях, опустив голову и держа свёрнутую в кольцо чёрную змею на вытянутых руках. Мотаку с удовольствием провёл пальцами по оплётке и взялся за рукоять. По тонким губам пробежала довольная улыбка. Сейчас кожа Невесты под рубашкой действительно была расчерчена тёмными полосами, как он и хотел. Ну, почти. Кнут он взял в руки впервые, поэтому удары получились неточными. Пару раз Ёсида случайно хлестнул по рёбрам и плечам. Нужно будет потренироваться, оружие должно подчиняться движению руки беспрекословно, будь то меч или кнут. – Приветствую. Мотаку шагнул к столу и оглядел собравшихся. Все четверо смотрели на него, но даже и не подумали при его приближении встать. Ничего, хорошим манерам он их тоже научит… – Я собрал вас здесь сегодня, чтобы сообщить, что нас всех теперь ждут большие перемены. И прежде всего, перемены управленческого характера. Я рад Вам сообщить, что официальным решением Академии с сегодняшнего дня мне вверен пост главы Студенческого совета, – он сделал паузу и преувеличенно вежливо обратился к Тоге. – Кирюу-сан, не будете ли вы любезны освободить кресло председателя? Тога сначала подумал, что ослышался, и перевёл взгляд на Акио. Тот стоял неестественно прямо, отведя плечи назад, и выглядел ещё более закрытым, если это было возможно. – Вот как? – спокойно сказал Кирюу. – Тогда у тебя должен быть соответствующий документ, потому что мне никаких бумаг ещё не передавали. Нанами шевельнулась было, но замерла в напряженной позе, словно готовилась не то прыгнуть, не то отшатнуться. Она пристально рассматривала Ёсиду. Мотаку шмякнул на стол лист на котором красовалась печать секретариата. «Ну ты и индюк…» – подумал Тога, вставая из кресла. – Прошу. Надеюсь, по размеру придётся, – усмехнулся он, пряча за улыбкой тревогу. Ёсида ничего не знал об управлении делами студентов и мог наворотить дел. Тога снова пристально посмотрел на Акио. Тот стоял в самом деле слишком прямо. Что происходит? – Если это всё, я пошла на занятия, – вдруг сказала Дзюри, сверля Мотаку взглядом. С Дзюри тоже в последнее время творилось что-то странное… Она всё больше молчала, и это было молчанием грозовой тучи. – Нет, не всё, – резко осадил девушку Ёсида, невозмутимо опускаясь в освободившееся кресло. Арисугава ему не нравилась. Слишком строптивая и своевольная, с горделивой осанкой, она неуловимо напоминала ему мать. Мотаку не хотел себе в этом признаваться, но Дзюри он побаивался. Он ещё раз оглядел собравшихся. Кирюу оскорблён и удивлён, его сестра верной собачонкой готова броситься на его защиту, Арисугава замерла с каменным лицом, Райдер... А Грегори Райдер едва заметно усмехался. Похоже, он находил происходящее забавным. «Сейчас тебе станет ещё смешнее», – подумал Ёсида и с елейной улыбочкой обратился к нему: – Далее. Твоя музыкальная группа, Райдер-сан, с этого момента считается распущенной. Концерт отменяется, – он слегка подался вперёд, предвкушая бурную реакцию, но выражение лица Грегори не изменилось, разве что стало ещё чуть-чуть глумливее. Ёсида потянулся к папке: – Тебе тоже нужно документальное подтверждение? Райдер поднял вверх обе руки: – Нет-нет, Мотаку-сан. Что ты. Слова Председателя мне более чем достаточно. Ёсида с лёгким неудовольствием отложил бумаги. Райдер отреагировал совсем не так, как он ожидал, но, по крайней мере, он незамедлительно признал за Ёсидой право принимать решения, а это было приятно. Поэтому Мотаку поощрительно ему улыбнулся и вновь обвёл присутствующих взглядом: – Так же я беру под личный контроль вопросы соблюдения дисциплины. В последнее время слишком много студентов завело привычку опаздывать на занятия, приводить гостей и шляться за пределами стен Академии по ночам. Это недопустимо, – он сделал многозначительную паузу и закончил: – На сегодня всё. Дзюри решительно поднялась с места, почти опрокинув стул и задев его локтем, и Ёсида чуть не вздрогнул. И тут же разозлился. Ему хотелось чем-то уязвить эту девушку. Её и Райдера, который смотрел на него так, словно всё происходящее его вообще не касалось. – И да. Последняя мелочь. Зал совещаний Председатель покидает первым. А при его появлении и перед его уходом необходимо вставать. – Не путай Совет с Невестой, Мотаку, – Дзюри, остановившаяся было на мгновение, отвернулась и ушла в лифт. Её никто не посмел удержать. Тога глянул на Райдера. Его спокойствие разозлило юношу. «Что, раз Акио не со мной, то всё отлично?» Он перевёл взгляд на Ёсиду. – Мотаку. Дзюри права. Тебе следует знать, что должность, которую ты с такой готовностью занял, во-первых, не синекура, а во-вторых, выборная. И Совет не голосовал за твоё избрание. А теперь, если позволишь, всем пора на учёбу, чтобы не нарушать дисциплину. Он вперился в невыносимо пафосную рожу взглядом, ясно давая понять, что если тот желает покинуть сцену первым, то нужно сделать это сейчас. Видимо, Ёсида решил, что на данный момент все под достаточно сильным впечатлением, потому что встал, прошипел Невесте команду и пошёл вперёд. Когда Акио повернулся спиной, Тога успел заметить налитый бурым след, уходящий с шеи под ворот. Его глаза сузились. – Нанами… – Нет-нет-нет. Я пойду пешком! Это полезно для фигуры! Тога слегка ошалело проводил её взглядом. А потом снова уставился на Грегори Райдера. Тот стоял и продолжал спокойно улыбаться. Неужели не заметил? Тоге вдруг захотелось ему врезать, да побольнее. Идиот… Сдержаться, как он поначалу хотел, не получилось. – Думаешь, если он больше не со мной, то с Мотаку уж точно не трахается, не так ли? – холодно спросил он в лифте. Грегори перевёл на него частично недоумевающий, частично «ты говоришь, чтобы меня позлить» взгляд. – Ты что, слепой? Посмотри на Ёсиду. Прислушайся к себе. Хорошо отдохнул, сил хоть отбавляй, не так ли? Невеста спит с Победителем. Это его обязанность – восстанавливать энергетический баланс Победителя и всего Круга Дуэлянтов после поединка. Неужели ты и этого не знал? Райдер побледнел и неверящим взглядом уставился на Кирюу. Тога был в бешенстве, красивые черты лица смазались, исказились, в них вновь проглядывало что-то злое и хищное. И он и не думал лгать, Грег чувствовал это неожиданно остро. А, значит, Акио все эти дни… Грег попытался представить себе Акио с Мотаку и в бешенстве сжал зубы: – А ты, похоже, очень многое знаешь, – прошипел он, с ненавистью глядя на Кирюу. – Задаю много вопросов, – выплюнул Тога, почти готовый вцепиться Грегори в горло со злости и от страха за Акио. – Красивые игры, думаешь? Просто так, для пафоса? Невеста – не просто кукла. Это ещё и функционал! А ты – идиот! Они замерли друг против друга, зло сверкая глазами. Двери лифта открылись, но они этого не заметили. – Эээ… Парни? – Нанами как раз вышла с лестничной площадки и обеспокоенно уставилась на юношей, явно почти подравшихся. – До встречи на следующем собрании, – бросил Тога, кладя руку на плечо сестры и уводя её. – Если ты. Всё. Знал. Почему же не попытался отыграть его в тот же день? Струсил? – в бешенстве бросил Грег ему вслед и, развернувшись, кинулся прочь. Занятия в этот день прошли для Грега, как в тумане. Он не замечал, как друг друга сменяют преподаватели, не слышал ни единого слова из произнесённых ими или студентами, не видел ни строчки из написанного в учебниках или на доске. Перед глазами мелькали картины – одна чудовищнее другой. Райдер боялся себе представить, что ещё должно входить в обязанности Невесты, но воображение не слушалось и подкидывало ему сотни, тысячи вариантов. Пока он, как последний кретин, таскал Акио дурацкие цветочки, Ёсида... эта тварь... Разум затопили ярость, боль, чувство вины. Он окончательно перестал видеть и слышать что-либо вокруг. В обед к нему подошёл кто-то из одноклассников, о чём-то спросил и, не дождавшись ответа, тронул юношу за плечо. Грег уставился на него слепыми глазами и сжал запястье парня с такой силой, что затрещали кости. Больше его в этот день никто не беспокоил. Грег мог думать только об одном: немедленно кинуться к Ёсиде и вызвать этого ублюдка на дуэль, отвоевать себе Акио и не давать больше никому пальцем его коснуться, нет, даже смотреть в его сторону! Но... он обещал Диосу, что не будет пока участвовать в дуэлях. Диос... Почему Диос ему ничего не рассказал?! «А ты не спрашивал», – зло ответил Грег сам себе. Он вспомнил полные злости и страха за него глаза юноши. И тут же – те же самые глаза, холодные и пустые, глаза Акио-Невесты. И неестественно прямую спину... И самодовольно ухмыляющуюся рожу Ёсиды. И ледяной голос Кирюу. «Что он с тобой сделал?!» И, возможно, делает сейчас. И будет делать до тех пор, пока остаётся Победителем. Мысли рваными клочьями паутины метались по кругу. Это было невыносимо. После занятий Грег влетел в двери корпуса и, не глядя, отшвырнул сумку. В глубине комнаты что-то шевельнулось, Грег инстинктивно метнулся туда и замер перед зеркалом, глядя на своё собственное отражение. Что он вообще тут делает? Почему он всё ещё здесь? Грег развернулся на каблуках и кинулся прочь. Он вызовет Ёсиду на дуэль немедленно и изрубит на куски. И никакой Меч ему не поможет. «У тебя четыре часа.» Потом Ёсида вернётся с тренировки. «Да я быстрее управлюсь. Просто скажу, что всё в порядке – и всё.» Диос посмотрел в отражение. Оттуда на него смотрели пустые, холодные глаза Невесты. Под одеждой ужасно болела спина, но для Акио это, конечно, не было проблемой – он любил такие игры и сказал, что переживёт. «Если тебе так плохо, может, я залечу?» «Он увидит, что всё исчезло, и оставит другие следы. Не нужно. Само заживёт.» Диос пожал плечами и вприпрыжку кинулся к корпусу Грега. Не стал звонить, распахнул дверь, легко вбежал по ступенькам наверх и распахнул дверь в комнату парня. – Эй! С первого же взгляда понял: что-то не так. Грег повернулся к нему, и мгновение у Диоса было устойчивое впечатление, что на него смотрит огромный злой зверь. – Грег? Грег метнулся к нему, протянул руки, чтобы обнять, но в последнюю секунду отдернул. – Ты. В порядке? – вместо человеческой речи получилось какое-то рычание. Грег прокашлялся, пытаясь вернуть голосу нормальное звучание: – Что он с вами сделал? Диос сглотнул, сообразив, что если Грег сейчас увидит следы, то кинется, не разбирая дороги… И тогда… Чёрт, тогда Ёсида его убьет, потому что ещё не готов совладать с мечом. И Грег ещё… Он поспешно создал визуально-тактильную иллюзию – лечиться было некогда. – В порядке. Мне-то что сделается… В самом деле, сложно сделать что-то с тем, кто сидит глубоко в укрытии, и о ком даже не знают. – Ёсида ведь не знает обо мне. – А Акио? Грег всё так же смотрел на него: разъярённое животное, готовое к броску. – Акио… Акио сейчас ещё глубже, чем я, – вздохнул Диос, протягивая к лицу Грега руки. Грег мотнул головой, как собака, готовая броситься. – Грегори. Ну пожалуйста. Иди ко мне. – Я его убью. Грег, покачнувшись, шагнул вперёд, позволяя Диосу себя обнять. Его трясло. – Прямо сейчас. Пойду и убью. Диос вздохнул, прижал его к себе, прижался всем телом и погладил горячую голову, поцеловал сухие губы. Грегори смотрел в пространство и источал вокруг себя волны ненависти и боли. Юноша увлёк его к кровати, усадил, сел к нему на колени, обхватив бёдра своими, и заставил посмотреть себе в глаза. – Мой хороший… Любимый, – слово далось легко – смутные эмоции обрели определение. – Я прошу. Пожалуйста. Не надо. Я не хочу, чтобы мы стали причиной твоего ранения или гибели. Ты слышишь? – он повысил голос, чувствуя, что к горлу подкатывает комок. – Я не хочу тебя потерять. Хватит уже с меня! Грег вздрогнул и широко распахнул глаза. Голос Диоса, его эмоции будто выводили его из штопора, заставляя прийти в себя. Он сморгнул и осторожно обнял юношу. – Эй, ну что ты... Всё хорошо. Я здесь. Я с тобой... Райдер не осознавал, что именно говорит, он просто обнимал Диоса, бормоча какие-то ласковые слава, пытаясь его успокоить – и стараясь успокоиться. Они сидели так какое-то время, а потом Грег, не понимая головы, глухо проговорил: – Расскажи мне, что ещё должна делать Невеста помимо подчинения Победителю и секса с ним из... – он споткнулся, – энергетических соображений. Пожалуйста. Если я внезапно узнаю ещё что-нибудь, о чём не знаю сейчас, я... я не знаю, что сделаю. Диос постарался взять себя в руки. Ужас, затопивший сознание, ещё не прошел. Ощутимо потряхивало. Он встал, налил себе воды и выпил. Потом вернулся к Грегори и вновь забрался к нему в руки. – Невеста – это механизм, способ преобразования энергии. Важно знать, что это не состояние души, не какая-то крайность – это как броня. Ты играл в игры на компьютере? Грег кивнул. – Тогда ты понимаешь. Это энергетический доспех, обладающей своей волей и своими потребностями, – он посмотрел на свои руки, словно в поисках ответа. – На Арене дух Акио сливается с духом Невесты, и тогда случается трансформация. Акио сам превращается в Меч. Этого никто не ожидал – ни он, ни я. Такого раньше просто не было – у Анси был совершенно другой modus operandi. После дуэли Место, получившее донацию во время сражения, делится силой. Эта прибылая сила проходит через Невесту и перераспределяется между дуэлянтами круга. Львиная доля достаётся, естественно, победителю. Этот процесс состоит как бы из двух частей. Сначала Невеста отдает Победителю свою силу, чтобы вылечить его, залатать бреши в энергетической защите и восполнить потраченное. Потом некоторое время в ней аккумулируется новая сила – и передать её Невеста может по-разному. У Акио это происходит посредством секса, – Диос смутился, не зная, как придутся его слова Грегу. Искоса посмотрел на него. – Почему? – тупо спросил Грег. Он всё ещё не до конца осознавал, что именно говорит ему Диос, некоторые слова казались слишком сложными для понимания. Но суть он уловил. – Я никогда об этом не думал, но наверное это зависит от личных особенностей, от характера… «Как ты изящно назвал меня блядью.» «Прости.» – А во время боя Невеста служит щитом против энергетических атак. Сам служит. Это в характере Невесты. – То есть, атакуя хозяина меча, я по сути буду бить Акио? – быстро спросил Грег. – И как Меч, и как Невесту? – Это… не то, что ты думаешь. Поранить в поединке Акио ты не можешь и не можешь причинить ему боль; его тело в этот момент – чистая энергия. Как можно ударить молнию или ветер?.. А Невеста в состоянии за себя постоять. – Молнию можно заземлить, – с облегчением пробурчал Грег, – и не будет никакой молнии... Он обнял юношу и крепко прижал к себе. Диос неловко пошевелился, и между лопаток снова прострелило болью. – У меня ещё три с лишним часа. Я не обедал. Может, сходим куда-нибудь? Грег улыбнулся: – Конечно. Только давай выйдем за проклятый забор? Совсем недалеко. Можно в твой любимый ресторан… – Да! – Диос просиял улыбкой. Он в самом деле ужасно хотел есть. – Брат. – Да, Нанами? – Я хочу вызвать Мотаку на дуэль. Тоге так и не удалось убедить Нанами, что они с Райдером совершенно не собирались драться. Конечно, брат очень о ней заботился и старался всегда сделать так, чтобы она поменьше переживала. Но Нанами всё-таки была не дура, и она видела, что если бы в холле никого не было, то эти двое сцепились бы. Это прекрасно читалось в их взглядах, позах, в том, как они моментально сделали вид, что ничего не происходит, когда она подошла. А ещё этот крик Райдера в спину брата… Грегори кричал с такой откровенной злостью и с таким отчаянием. Они пошли на занятия, и по дороге Тога мрачно пошутил, что Мотаку Ёсида наверняка оборотень. – А кто он на самом деле? – Король ктулху, – буркнул брат, чмокнул её в макушку и завернул в свой класс. Нанами целый день старалась не думать о белой обезьяне, но, как и полагается этому метафорическому зверю, он отовсюду то и дело высовывал свой нос. Мотаку совершенно ей не нравился. Нанами он представлялся холодным и осклизлым существом, которое долго-предолго сидело в каком-то тенистом овраге в лесу и завидовало всем вокруг. А потом вылезло и попыталось прикинуться, что оно – одно из них. Она чувствовала, что с ним что-то не так, но что именно – не могла ни понять, ни сформулировать. Просто он был какой-то… неправильный. – Король ктулху, да? – пробормотала она, чертя что-то на бумажке и не слушая преподавателя биологии. А самое отвратительное в Мотаку было то, что он старался всех кругом унизить. Придётся вызвать его, чтобы преподать ему урок. – Нет. – Почему это? – Потому что он победил на дуэли меня, хотя у меня был Меч. – Это только ещё одна причина его вызвать, – недовольно протянула девушка. Тога улыбнулся. – Ты – моя героиня. Но прошу тебя, не надо. Не хочу волноваться за тебя. Нанами нехотя кивнула. Тога редко выказывал свою привязанность. Раз он говорит так – дело серьёзно. – Нам нужно найти нового клавишника, – Ита была настроена весьма решительно. – Я кинула предварительный клич – жаждущих хоть отбавляй. Мы уже популярны! Она сидела на каком-то ящике в арендованном Райдером гараже, хмурилась и болтала ногами. Во вторник Грегори долго распинался на тему того, что всё это временные трудности, что Академия во главе с ним, Райдером, отстоит свою группу и прочее бла-бла-бла. Иногда он был решительно невыносим. Можно же было спокойно, по-тихому поговорить с руководством, прощупать ситуацию, всё обдумать... Но нет. Этот прёт, как танк, на баррикады. Они, конечно, играли рок. А рок – это свобода, бунт и борьба против правил. Всем известно, что первые шедевры пишутся в крохотной полуподвальной комнатушке в темноте (потому что нет денег оплатить коммуналку), а первые репетиции проходят в заброшенных зданиях и глухих кирпичных гаражах. С этим Ита готова была мириться. Но зависеть от взрослого мужика, да ещё и препода, который то приходит на репетиции, то не приходит, то поддерживает группу, то подписывает бумазейку о её закрытии, О'Доерти не собиралась. – Он нас бросил, – решительно подытожила она свои размышления. – А своих не бросают! Ита оглядела взглядом присутствующих в поисках поддержки. Но они почему-то молчали и старались на неё не смотреть. – Хорошо, что здесь Грега нет, – произнесла наконец Аяка, закончив нарочито сосредоточенно пришпиливать к стене плакат Scorpions. – Ты осторожнее. А то мы останемся не только без клавишника, но и без гитариста. – Ну и пожалуйста! – запальчиво крикнула Ита. – Ну и пусть валит, раз ему этот мужик важнее нас!!! – Ита, – Иоси неожиданно подошёл к ней и обнял девушку за плечи. – Ты горячишься. – Я горячусь?! Нет, это я горячусь?! Да это вы уснули!!! Концерт меньше чем через два месяца... должен был быть, а теперь не известно, будет ли! А у нас конь не валялся! – Вот именно, – преувеличенно бодрым голосом заявил Райдер, входя в гараж. Видимо, слышал конец её гневной тирады. – Так что по местам! – Отори и сегодня не будет, верно? – ядовито поинтересовалась Ита. Они с надеждой посмотрели на парня. – Нет, – коротко ответил Грег и принялся вынимать из чехла гитару. – Ясно, – Аяка кивнула и потянулись к микрофону. – Рас-рас, раз-два-три, проверка звука... Но Ита не собиралась отступать. О'Доерти не сдаются! – И почему же? Грег молчал. Аяка, пользуясь тем, что Райдер уставился куда-то в пол и не может её видеть, выразительно покрутила пальцем у виска. Ита в ответ вздёрнула подбородок. Раз все они такие трусы, говорить будет она. Она попыталась вывернуться из объятий Иоси, чтобы подойти к Райдеру и заставить его ответить, но парень держал её неожиданно крепко. Как медведь. Большой плюшевый медведь, совсем такой, какой стоял в витрине нового городского супермаркета. У него ещё была смешная бабочка в горошек. Нужно будет подарить Иоси такую же. Ита улыбнулась, представляя себе, как смешно будет смотреться эта бабочка на их необъятном бас-гитаристе, но тут же снова нахмурилась, глядя на каменную рожу Райдера. Вот ведь зануда! Уверен отчего-то, что умеет делать непроницаемое лицо. Да у него в глазах большими буквами написано, что он думает сейчас и что он успел передумать за все семнадцать лет своей жизни. Ишь, зыркает, как какая-то бешеная лисица. А нечего. Придётся отвечать. И тут неожиданно над её ухом прозвучал голос Иоси: – У Акио неприятности, да? Грег поднял голову и с благодарностью ему улыбнулся: – Да. – И снова помрачнел. – Ты даже не представляешь, какие. Неприятности? У Отори? Об этом Ита как-то не подумала. Он всегда выглядел на все сто, такой уверенный в себе, такой… такой взрослый. Хотя в последнее время с ним действительно творилось что-то неладное. Пару дней назад Ита видела его в столовой: он стоял у одного из столиков, расположенного аккурат в центре зала, и почтительно наливал чай какому-то студенту. Кажется, этого длинного скользкого хмыря звали Мотаку Ёсида. А потом Отори начал сервировать этому Ёсиде стол, и не просто достал коробку, как все нормальные студенты, а извлёк откуда-то скатерть и тарелки и начал прислуживать парню, как какой-нибудь официант в ресторане. Ита тогда протёрла глаза и даже ущипнула себя за руку для верности. Целых два раза. Но в столовой ничего не поменялось. А, главное, все остальные студенты вели себя так, словно всё ОК, так и надо! Она перевела взгляд на Грегори. Судя по его тревожным глазам, у Акио действительно были проблемы, и серьёзные. Неужели родители этого Ёсиды какие-то важные шишки, и у Акио неприятности из-за группы? – Мы можем чем-то ему помочь? – она снова рванулась к Грегу, и на этот раз Иоси её отпустил. – Нет. Райдер грустно улыбнулся. Вот ведь говно унылое! Мыслить надо позитивно! – Ну, ладно. Тогда мы можем его порадовать! – неожиданно ей в голову пришла идея, и девушка радостно закружилась на месте. – И я даже знаю, чем! Она ткнула Грега кулаком в плечо: – Выше нос, Райдер. Это рок-н-ролл, детка! Здесь своих не бросают! Уил шла через холл, весьма довольная собой. Ей удалось убедить администрацию принять её в последний класс. Пришлось некоторым образом смухлевать, конечно. Из школьного возраста даже по японским меркам она вышла ещё три года назад. Но какая разница? Она всё равно тут надолго не останется. Внимание девушки привлек гул. В главном холле у доски объявлений толпились студенты и что-то бурно обсуждали. Уил протолкалась ближе. На доске висела картинка. Забавный худой очкарик в стрёмной форме здешнего органа самоуправления ака студсовет указывал на собравшихся зрителей обвиняющим перстом, а к его ногам было пририсовано несколько извивающихся щупалец. Имелась также приписка: «Король ктулху повелевает: долой рок-н-ролл!». Судя по всему, местные тёрки. У собравшихся карикатура вызывала совершенно неприкрытый восторг. Но вдруг Уил смешно сморщила нос и пригнулась, ощутив в воздухе странную вибрацию. Сила... Та самая, напитанная энергией йони и лингама. И тут же студенты стали один за другим умолкать, их взгляды расфокусировались. Они стали медленно расходиться, явно не очень соображая, где они. Уил потёрла нос. Что-то странное тут творилось. Она ещё раз глянула на карикатуру и отправилась искать класс Дзюри. После разговора с Грегом Тога подумал, что лучше бы ничего не говорил. Во-первых, как бы ни ревновал, как бы ни злился на него, это не отменило того, что Грег был в сущности нормальным парнем. Во-вторых, нечего вымещать свою злость на человеке, также влюблённом в Акио. Никому не будет приятно узнать, что твоего возлюбленного трахает такой чмоупырь, как Мотаку. Но вот только и сдержаться Тога не мог. Потому что глупо, по-идиотски... злился, что Райдера не хватило на то, чтобы заметить, что с Акио не всё в порядке. Жгла обида, что Отори выбрал кого-то настолько равнодушного. «Впрочем, и это нечестно... Сколько его знаешь ты, а сколько – Райдер.» От таких мыслей, само-собой, становилось ещё более тошно. Не говоря уже о том, какую невероятную, несусветную хуйню творил этот упырь, каппа его изнасилуй. Вспомнить хотя бы выходку во время олимпиады, когда ко всеобщему удивлению Грегори Райдер, на всех семинарах, форумах, лабораторных и контрольных показывавший блестящие результаты, сделал пять грубейших ошибок. «Психанул», – мрачно объяснил Грег, когда к нему пристали с вопросами. Но смотрел при этом на Мотаку и Невесту, принимавших поздравления. Так что всё было и без слов понятно. А попытка совершенно нелепого указания убрать с территории цветы? А это идиотическое нововведение со сменной обувью... К Тоге уже пару раз подходили и умоляли вернуть себе пост президента Совета. Тога отвечал, что сделает всё, что от него зависит. Он и в самом деле сделал: подал апелляцию в секретариат с изложением проблемы и жалобой на откровенное нарушение протокола. Вот только он догадывался, у кого осели эти бумаги. Не студенту тягаться с Невестой, если она – главная, хоть и теневая, фигура в дирекции Академии. Но даже и не это занимало его мысли. Последние несколько дней Акио выглядел неважно. Он похудел и осунулся. И Тога догадывался, почему. Только вот Ёсида даже не пожелал его слушать. Ещё бы. Императорам ли говорить с вассалами... Тога слез с подоконника, развернулся и со всей дури впечатался в предмет своих размышлений. – Доброе утро, Кирюу-сан. Будьте аккуратнее, – Невеста удержал его от падения, мягко улыбнулся и пошёл дальше. Тога остался стоять и смотреть ему вслед. Потеряв равновесие, он крепко уцепился за плечи мужчины, и теперь на белоснежной ткани проступала тонкая, но довольно заметная красноватая полоса. «Что за чёрт?» Ему вдруг вспомнился багровый след, сбегавший от стриженого затылка под ворот. Кирюу жар бросился в лицо. Он быстро двинулся за Невестой, не замечая, что толкает без разбора и старших студентов, и малышню. В висках застучало от зарождавшейся ярости. Он не сумел догнать Отори в галерее. Секретарь была на месте – пришлось выдержать короткую битву за то, чтобы войти в кабинет. Когда это всё-таки случилось, Тога влетел туда и с грохотом захлопнул за собой дверь. Невеста что-то слушал, склонившись над магнитофоном. Увидев его, он моментально нажал на паузу. – Что-то случилось, Кирюу-сан? – Случилось? Он тебя не кормит, не так ли? Не думает о том, что за Невестой нужно присматривать. – Кирюу-сан, вам лучше... – Я знаю, что для меня лучше! Тога в два шага пересёк кабинет, подошёл вплотную к Акио и рванул рубашку за ворот. На гладкой красивой коже, которой он так любил касаться, которую так приятно было целовать и ласкать, на которую приятно было даже просто смотреть, красовались свежие и уже подживающие рубцы. Юноша похолодел, поняв, чем это сделано. Он прекрасно знал этот кнут. Позади распахнулась дверь. Тога медленно повернулся на этот звук. А потом, не издав ни звука, ринулся к Ёсиде и врезал ему со всей силы в челюсть. Удар был сильным. Мотаку отбросило к стене, и он крепко приложился плечом о кушетку. Тога ничего этого не видел. От ярости он ослеп и оглох, а потому не сумел увернуться, когда Невеста схватил его и крепко сжал, не позволяя двинуться. – Ты... Тупой мудак! – Тога почти рычал. – Ничтожество. – Если у тебя есть, что сказать, мог бы воспользоваться этим и вызвать меня. Но я предвидел, что ты выкинешь какую-нибудь глупость вроде этой, – холодно сказал Ёсида, поднимаясь с пола и вытирая кровь невыносимо белым платком. – Акио, позаботься об этом, как договаривались. Он вышёл раньше, чем Тога успел бросить вызов. – Пусти меня, идиот! Дай мне его догнать. Тога встретился взглядом с Невестой. Всё те же проклятые зеркала... Но вдруг что-то дрогнуло внутри, в самой глубине. – Мне жаль... – сказал Акио. И это в самом деле был Акио. Тога прекрасно отличал его от Невесты. – Что... ты имеешь в виду? Он не ответил и через некоторое время отпустил юношу и ушёл переодеваться. Тога долго метался по Академии, но проклятого Ёсиду найти так и не сумел. Домой он пришёл уже под вечер. Его встретила Нанами с очень странным выражением на лице. – Ну что ещё? – устало спросил Тога. Нанами молча протянула ему какую-то бумажку. Тога глянул на неё, и сердце пропустило удар. Приказ о временном исключении из студенческого совета за девиантное поведение. Кирюу на этот раз сам прошёл к бару и глотнул прямо из бутылки. А потом запустил ею через весь холл в стену. Через десять минут, когда бутылки кончились, стена приобрела интересную расцветку и благоухала как разрушенный погреб, силы кончились. Тога прошёл в кабинет, упал там в кресло и мрачно уставился в темноту. Хочет Ёсида или нет – завтра он придёт на занятия. Ему придётся появиться. И там-то он и получит вызов. Плевать, что Тога не имел на это права, если верить этой бумажке… Пусть подотрётся. Нанами с минуту посмотрела на крушащего бар брата, круто повернулась на каблуках и вышла из дома. С неё было достаточно этого бреда. Она пойдет, вызовет этого прыща, победит и отдаст брату Невесту, раз уж он совсем не может без этого человека. По мнению Нанами, два парня вместе – это было немного странно. Тем более, от своего брата она такого не ожидала, он же всех девиц в округе свёл с ума. «Но это точно любовь… Наверное, правда – сердцу не прикажешь.» Она вздёрнула подбородок и так вошла в башню. Пока лифт поднимал её наверх, перед ней мелькали смутные образы, которых она никак не могла уловить. Она вроде бы уже бывала тут. И что-то тут было такое странное… Связанное с Акио. «Да какая разница.» Она вышла в холл. Король ктулху восседал на белом диване. На нём был только халат. Рядом Акио на коленях («Наверное, чтобы удобнее было, он же такой длинный…») сервировал стол. На её появление оба отреагировали озадаченными взглядами. – Мотаку Ёсида, через двадцать минут. На Арене. Она швырнула ему цветок и вернулась в лифт. Ёсида сверлил её спину недовольным взглядом, пока за девушкой не закрылись двери. Потом поднялся, с сожалением покосившись на нетронутый ужин. – Помоги мне одеться. Через несколько минут Невеста и Победитель покинули башню. Цветок Ёсида поднимать не стал. От мрачных размышлений Тогу отвлекли колокола. «Что это? Ночь же, сейчас не должны проводить никаких... – он вскочил. – Это же дуэль!» Но кто? С кем? Он вдруг похолодел. Нанами... Здесь же была сестра, а он устроил истерику прямо при ней. – Дура, он же тебя убьет! Тога забежал в тренировочный зал, схватил катану и рванул на Арену. Нанами бегала быстро, но всё равно на Арену первой не пришла. Её это особо не удивило: Тога говорил, что благодаря силе Невесты, Победитель может попасть на Арену прямо из башни. Мотаку был в своей устрашающей форме, но хоть без этой ужасной ядовитой катаны. Наверняка считал, что победит её так же, как и в прошлый раз, и думает об ужине вместо дуэли. Нанами перевела взгляд на Акио, и её сердце сжалось. Мужчина очень сильно похудел, а тело расчерчивали следы... Нанами, по правде, не очень представляла, чем можно нанести такие раны. Но получалось, что Ёсида нарушил не одно, а два основных правила владения Невестой. «Впрочем, плевать мне на правила. Ты причинил зло Тоге.» Девушка крепко сжала в руке саблю и перевела взгляд на Мотаку. – Давай уже. Покончим с этим. Ёсида коротко кивнул Акио, и тот опустился перед ним на колени. Нанами прищурилась, защищая глаза от света и внимательно наблюдая за происходящим. Пока мог, Ёсида смотрел на Невесту, сощурив глаза от удовольствия. Акио стал тоньше, изящнее, его красота утратила часть своей зовущей земной составляющей и в ней появился намёк на благородный аскетизм, ещё ярче выявляющий такой сильный и такой покорный ему, Мотаку, дух Невесты. Парадоксальным образом эти метаморфозы лишь сильнее будоражили воображение. И не только его. Лопатки выступали над спиной, как остовы крыльев, и расчерченная поцелуями кнута кожа выглядела восхитительно. Несмотря на завораживающую красоту картины, Ёсида закрыл глаза загодя, оберегая зрение. И сосредоточился в ожидании появления Меча. Невеста говорил ему, что владеющий мечом должен открыть оружию своё сознание, и тогда Меч сам послушно ляжет в его ладонь. Мотаку много думал об этих словах и в конце концов решил, что в слова Акио закралась неточность. Что может быть глупее, чем открыть свою душу и довериться Мечу? Наверняка имелось ввиду совсем другое: он, Победитель, должен открыть оружию свою волю, и тогда Меч примет её, подчинится и станет её продолжением. Её остриём... Он уверенно сжал рукой рукоять. И тут же почувствовал, как Меч яростно сопротивляется, пытаясь вырваться из ладони и избежать своей судьбы. «Ты – мой, – Мотаку сосредоточился и сконцентрировал свою волю на рукояти и Клинке. – Смирись.» Кости вибрировали от натиска чудовищной силы. Но когда Мотаку поднял Меч и бросился в атаку, его рука не дрожала. Сон – это время, в котором люди ежедневно теряются на шесть-девять часов. Сон – это время, в котором он потерялся чуть более, чем полностью. «Кто я? Что я?» Пробуждение приносило ответ: меч. «Меч – это что?» «Меч – это сила изменить мир. Это энергия самого солнца.» «Я – солнце? Что такое солнце вообще?» «Хватит. Служи. Слушайся своего хозяина.» «Слушаться? Хозяина?» Сознание устремилось к источнику слабого, но бесперебойного раздражения, чтобы обнаружить там клубок истекавшей кровью плоти, истыканной острыми длинными шипами, растущими изнутри. «Это – Хозяин?» «Да.» И как ответ – возникли вокруг мысли: «Ты – мой. Смирись.». «Твой? Смириться? Да ты же слабак…» «Назад! Нельзя! Враг перед тобой.» Враг – эта маленькая солнечная девочка перед ним? Девочек обижать нельзя. Чего ты хочешь, человек? Что тебе нужно? Кто ты такой? Нет ответа. Ёсида не знал, как обращаться с мечом... Она убедилась в этом на втором или третьем выпаде. Он, безусловно, держал его в руках, контролировал оружие, но Нанами ясно видела, что силы Мотаку исчезают с фантастической скоростью, словно юноша жрал самого себя. Её на мгновение передёрнуло от этого сравнения. «Не думать о Мотаку…» Она сосредоточилась на Мече. Прекрасней зрелища ей видеть ещё не доводилось. Такой простой клинок… Но содержимое энергии, несомой им, не было простым. Нанами вряд ли могла бы объяснить, что именно видит, но ей почему-то чудилось, что сейчас Ёсида сражается не с ней, а с Мечом. «Меч – это Акио, – вспомнила она слова Тоги. – Щит – Невеста.» Ещё брат говорил, что и оружие, и защита должны быть замкнуты на владельце. Но вместо условного круга с тремя точками на окружности Нанами видела круг с двумя точками, построенный вокруг центра, но никак с ним не соприкасающийся. Ёсида не контактировал с Мечом. «Бедняжки, – подумала Нанами. – Он совершенно вас не понимает… вам больно?» Она непроизвольно потянулась к Невесте и Мечу, словно пытаясь их как-то утешить, и на мгновение сила, чуть ли не дробящая камни Арены, вдруг ослабла, вслушиваясь в её эмоции. Это был отличный шанс. Тога опоздал. Он вбежал на Арену в тот самый момент, когда сестра совершила молниеносный прыжок и дагой срезала розу с груди Мотаку. На мгновение ему показалось, что тот всё же успеет опустить меч, но этого не произошло. Зазвонили колокола. Тога только что не рухнул на колени от облегчения. Жива... Мотаку зашатался, затем – словно его что-то толкнуло или пнуло – он дёрнулся вперёд, не то пробежал, не то пролетел метров десять и грохнулся на пол Арены, неловко подогнув под себя руку. А перед Нанами расцвёл дивный цветок бело-алых сполохов, постепенно собравшийся в коленопреклонённую фигуру. Девушка уже подняла руку, чтобы коснуться плеча Акио, нет, Невесты – сказать, что отдаёт его брату. Но тут её глаза встретились взглядом с тёмно-зелёными глубинами. И Нанами вдруг зло и эгоистично подумала: «Почему это я должна отдавать свой приз?! Мой!». – Вставай, – сказала она. Странно, раньше она всегда чувствовала себя неловко из-за роста Акио – неудобно же дышать мужчине в пупок и задирать голову, чтобы увидеть его лицо… Но сейчас, когда он встал и подошёл к ней, она ощутила триумф и счастье от того, что она – такая хрупкая – владеет этим огромным мужчиной. Она оглянулась на выход с Арены. Там стоял брат. Обычно она чувствовала его эмоции, но сейчас её переполняла новая энергия – сила Невесты, насколько она могла понять. И эта сила глушила всё остальное. То было ощущение мягкого, уверенного, любящего присутствия… Нечто совершенно новое в её короткой жизни. Она повернулась к Невесте и улыбнулась в ответ: – Следуй за мной. Когда она поравнялась с Тогой, тот отступил в сторону, но удержал её за плечо. – В этот раз Невеста менее самостоятельна. Будь внимательнее, – сказал он. И добавил: – Я рад, что ты в порядке. Нанами ничего не ответила. Ей вдруг стало жарко и захотелось поскорее убежать отсюда… чтобы остаться наедине со своим трофеем. – Идём, Акио… – Да, Нанами-сама. Тога проводил их взглядом и пошёл к поверженному парню, лежавшему среди Арены. Он был жив, но каким-то образом израсходовал почти все силы. «Ну и идиот же ты», – зло подумал Кирюу. Оставить его тут он не мог. Нужно нести в больничное крыло. Не церемонясь, он взвалил Мотаку на плечо. Тот попытался слабо сопротивляться, но Тога со внезапным наслаждением пребольно шлёпнул его по заду. – Не рыпайся. Или сброшу тебя вниз как есть… У подножия лестницы Нанами и Акио ждали Райдер и Дзюри, которые так же молча расступились, давая девушке дорогу. Всё правильно, о дуэли никому не было известно заранее, они и сюда-то едва успели добежать... При этом на лице Грегори было такое удивление, словно у Нанами выросли хвост и рога, не меньше. Наверняка думал, что она ни на что не способна. А она – смогла! Девушка вдруг уловила исходящие от парня эмоции. Словно бы он... ревнует? Нанами усмехнулась. Теперь Акио принадлежал ей и только ей. Она положила руку мужчине на талию и победно улыбнулась Райдеру через плечо. И тут же выкинула и его, и Дзюри из головы. Тело под тонкой тканью рубашки было таким твёрдым и горячим... Они поднялись в башню. Нанами окинула недовольным взглядом забытый на столе поднос и кинулась убирать. – Позвольте мне, Нанами-сама. Девушка только отмахнулась, направляясь в сторону кухни и указав рукой куда-то в сторону дивана: – Сядь. Акио послушно сел. Вот и правильно, вот и хорошо... По телу разливалась энергия и странное, непонятное желание. Хотелось немедленно вернуться к Акио и снова коснуться его – плеча, лица, волос... А потом... Что – потом?! Нанами тряхнула волосами. В голове крутилась какая-то смутная мысль. Что-то ещё нужно было сделать...найти... «Аптечка, Нанами», – подсказала она сама себе. Бедный Акио, наверное, ему очень больно. Она вдруг почувствовала, что по-настоящему зла на Мотаку, гораздо сильнее, чем злилась на него из-за брата. Как он посмел тронуть её мужчину?! Она вернулась в холл и растерянно замерла, оглядывая необъятное помещение: – А где у тебя аптечка? Невеста попытался было подняться, чтобы принести искомое, но Нанами сердито топнула ногой: – Я же сказала: сиди! Он послушно опустился обратно и указал ей на шкаф, причем выглядел при этом таким опечаленным, что Нанами тут же пожалела о своих резких словах. Все мужчины такие хрупкие и ранимые... – Просто посиди и подожди меня, – мягче добавила девушка. Она принесла аптечку, поставила её на столик и, не особенно думая, что делает, забралась на колени к Акио и принялась расстегивать на нём рубашку. – Со мной всё в порядке, – мягко проговорил тот. – Это мне решать, – отрезала Нанами, справившись наконец-то со сложными застежками жилета и стягивая его с мужчины вместе с рубашкой. И замерла, с удивлением глядя на абсолютно чистую кожу. Ни единого шрама, ни единого безобразного следа. Видимо, при переходе в чистую энергию и обратно тело Невесты-Меча восстанавливается в прежнем виде и... Нанами не додумала. Её неожиданно бросило в жар, и она заворожённо провела пальцами по груди мужчины, чувствуя, что краснеет, и в то же время ощущая от него волну нежности, радости и удовольствия. Ему было приятно. Ему нравились её руки... нравилась она. Поэтому Нанами смело подняла голову и уткнулась лбом в лоб Акио, глядя ему в глаза и улыбаясь: – Всё хорошо. Я больше никому не дам тебя обидеть... А потом коснулась губами его рта. Они целовались, ни о чем не думая, потом Нанами потянулась к своему мундиру, потом к брюкам Акио. – Чего вы хотите, Нанами-сама? – шепнул мужчина. – А что, непонятно? – усмехнулась она, чувствуя себя неожиданно взрослой. – Я хочу сказать, что можно сделать так, чтобы вы не потеряли девственность, если для вас это важно. – Да кого это сейчас волнует? – отмахнулась она. И это в самом деле сейчас её волновало намного меньше, чем упругое, сильное тело под руками...