Нимерия
15 июля 2015 г. в 20:14
Холодный воздух обжигал легкие, не давая дышать полной грудью, пронзительный запах гари подступал к горлу, оседая на нёбе мелкими черными крупицами, вызывая приступы дурноты, а глаза застилала непроглядная пелена снега, налипавшего на перепончатые крылья, сковывая движения. Соприкасаясь с обнаженной кожей, он начинал подтаивать, образуя ледяную корку, вынуждающую девушку клониться к земле. Но страх не давал ей опуститься, ибо внизу все пылало огнем. Казалось, что он заключил в кольцо не только Винтерфелл, но и всю округу на многие мили вперед. Глядя на окрестности с высоты птичьего полета, создавалось ощущение, что равнину захватила пламенная лавина, заставляющая воспламениться даже огромные сугробы. Как река полыхала во время битвы на Черноводной, так полыхали снега у стен ее родового замка, выжигая всю скверну с древних земель.
Единственным ее желанием в этот момент было скрыться, улететь так далеко, чтобы память об этих событиях никогда не сумела ее разыскать, чтобы страхи, терзающие ее сердце, сгорели в этом пламени, а разум очистился, даря долгожданный покой. Но каждый раз, когда могучие крылья порывались унести девушку на край земли, какая-то сила, чья-то воля неизменно останавливала этот порыв.
Вдруг яркая вспышка ослепила ее, Санса подалась вперед и раскрыла глаза. Какое-то время она, будто не понимая где находится, потерянным взглядом обводила комнату, а потом обессиленно упала на подушку.
— Опять этот сон, — прошептала она, — как в Миэрине, но этого просто не может быть! Это лишь сознание играет со мной злые шутки!
Вот уже несколько дней подряд, стоило ей закрыть глаза, кошмары завладевали ее сознанием, неизменно обрываясь на одном и том же моменте. Несколько раз Санса пробовала, чувствуя скорое пробуждение, поймать нить сновидения, но каждый раз ее будто насильно выталкивали из чертогов этого эфемерного мира. Сначала девушка не придавала этому большого значения, но навязчивость этих видений все больше начинали ее беспокоить.
В покои ворвался холодный ветер, возвещавший о скором наступлении зимы. Всколыхнув шелковые шторы, он закружился в вихре в центре опочивальни и растворился в пустоте. Санса наскоро надела шерстяное платье простого кроя, заплела волосы в косу и, накинув плащ, отороченный мехом лисицы, вышла во двор.
С того момента, как они приехали сюда, замок действительно преобразился. Из ужасающей крепости, по которой во мраке ночи бродили души несчастных, принявших мученическую смерть в этих стенах, он превратился в обычное жилище мелкого лорда, наполненное звуками кипящей в кузнице работы, лязгом оружия во время тренировок рекрутов и детским смехом, разносящимся по округе. Пройдя по открытому балкону, Санса остановилась, издали наблюдая за Клиганом, ведущим оживленную беседу с псарем.
После их совместного ночного приключения на кухне, они негласно решили не вспоминать об этом, однако недосказанности между ними рассеялись, а в душах все успокоилось, улеглось. Оба поддерживали себя мыслью о том, что после этого не стало хуже. И на том хорошо! Однако память о жарких прикосновениях еще долго будоражила воспалённое сознание, заставляя изо дня в день прокручивать в голове эти события, переживать их снова и снова. Со стыдом, предвкушением и волнением, но переживать. Особенно тяжело становилось холодными осенними ночами, когда врывающийся в комнату ветер пробирал до самых костей, заставляя душу неосознанно тянуться к живому теплу и бьющемуся сердцу. Но оба они были слишком упрямы, чтобы признаться друг другу в этих мыслях, а следовательно, все оставалось как было, без изменений.
Столкнувшись с заинтересованным взглядом Клигана, заметившим исподтишка наблюдающую за ним девушку, Санса слегка смутилась, но, быстро взяв себя в руки, спустилась по лестнице и, учтиво поздоровавшись со слугой, увела мужчину в сторону.
— Что случилось, Пташка? — проговорил он.
— Я...я бы хотела сегодня прокатиться верхом, — ответила она, осматриваясь по сторонам.
Раньше сама мысль о том, чтобы о чем-то просить Клигана вызывала в ней бурю негодования, теперь же, убедившись в том, что наказание за просьбой не последует, Санса начала вести себя более раскрепощенно, зачастую позволяя себе критиковать или не соглашаться с решениями воина.
— Помнится, ты не очень любила такие прогулки, — без особого интереса заметил он.
— Это верно, но сейчас она необходима.
Клиган лишь молча пожал плечами, но все же, пропустив девушку вперед, последовал за ней на конюшню. Еще со времен своей службы у Ланнистеров за ним закрепилась устойчивая привычка идти на шаг позади господина, и сейчас, спустя несколько лет, он часто ловил себя на мысли, что не может от нее избавиться. Как бы то ни было, Пес и сам был рад возможности вырваться за пределы замка, дав своему любимцу размять мышцы.
Спустя час они покинули крепость и понеслись сквозь поля, подставляя лицо морозному ветру. Обогнув небольшую рощу, они спустились к реке, а затем направились к деревне, находившейся на границе владений Клигана, но, проскакав не больше лиги, девушка осадила лошадь и, не дожидаясь помощи своего спутника, спешилась на землю.
Сандор молчаливо последовал ее примеру, следя за каждым движением Пташки. Он понимал, что прогулка была лишь предлогом: было очевидно, что что-то не давало девочке покоя, но она, выросшая под чутким надзором своей септы, не могла просто так подойти и рассказать постороннему мужчине о своих проблемах. Клиган молчаливо выжидал, следуя за своей спутницей, пока Санса наконец не заговорила, остановившись посреди дороги.
— Ко мне вернулись кошмары, — тихо произнесла она, — похожие на те, что мучили меня на корабле, в ночь перед кораблекрушением. Только теперь я вижу пылающий в огне Винтерфелл. Его стены объяты пламенем, даже снег горит. Я чувствую леденящий страх перед древней угрозой, но не вижу ее. Я...я не знаю, что делать...
Лицо Клигана, следившего за каждым ее движением, превратилось в каменную маску. Если сообщение девушки и обеспокоило его, то мужчине прекрасно удалось это скрыть. Он знал, что это не конец истории, знал, что девушке понадобится время на то, чтобы собраться с силами и продолжиться рассказ, а потому спокойно выжидал.
— Я знаю, что он скоро будет здесь. Я чувствую его приближение, понимаете?
— Чье приближение, девочка? — все же поинтересовался Клиган, хотя прекрасно понимал, о ком она говорит.
— Дрогон, дракон Дейенерис.
— Пташка, сны — это лишь воплощение наших переживаний. Часто наши страхи следуют за нами и в этот иллюзорный мир. Не предавай этому такого значения.
— Эти же слова Вы говорили мне и тогда, но эти страхи оказались явью. Мы были на пылающей арене Миэрина, а вокруг в огне погибали десятки человек. Или это тоже было сном? — с возмущением проговорила она.
— То, что было в Миэрине, осталось в Миэрине! — заметил мужчина.
— Это не так... как бы мы ни старались, у нас не получается убежать от прошлого. Оно следует за нами.
Они молча посмотрели в глаза друг другу, понимая, что подумали сейчас об одном и том же: если верить видениям Пташки, Дейенерис скоро прибудет в Вестерос. Но что им сулит этот приезд? Почему полыхает именно Винтерфелл? Ведь целью драконьей королевы всегда была Королевская Гавань.
— Давай мы сделаем так: я пошлю человека в Ланниспорт, чтобы он ловил все корабли, приходящие из Вольных Городов. Если Дейенерис решила перебраться через Узкое море, мы это непременно узнаем, — проговорил воин, положив руку ей на плечо.
Санса молчаливо кивнула, поднимая на него глаза.
— Я боюсь, — едва сдерживая слезы, проговорила она.
Клиган прижал ее к себе, поглаживая ее растрепавшиеся от скачки рыжие волосы. Аромат розовой воды окутал его манящим ореолом. Он и не заметил, как коснулся губами ее макушки, продолжая нашептывать:
— Чего ты боишься? Еще же ничего не произошло. Нельзя всю жизнь прожить в страхе! Надо учиться преодолевать его, а не бежать...
— А как же Вы, Вы ведь тоже боитесь? — будто забыв о той грани, которую решила никогда не переходить, пролепетала Санса.
— О чем это ты, Пташка?
— Об огне. Каждый раз, когда Вы на него смотрите, он светится в Ваших глазах. Так же, как и все остальные, Вы несете этот страх через всю свою жизнь, лелеете его, не отпускаете от себя.
В этот момент Санса почувствовала, как напряглись его руки, до этого обнимавшие ее с такой нежностью, почувствовала его тяжелый взгляд, но, взывая к помощи Матери, решила продолжать:
— Я видела этот страх во время битвы на Черноводной, видела его в Миэрине и в ночь на кухне, когда жар свечи коснулся Вашего лица. Вы намного сильнее меня, но даже Вы не в силах побороть своих внутренних демонов, что говорить обо мне?
Санса была права — страх перед огнем был, пожалуй, единственным, с чем Клиган не мог справиться. Он никогда не оставался у костра больше, чем это было нужно, предпочитая изнывать от холода на почтительном расстоянии от колеблющихся язычков. Никогда не приближался к горящим домам, даже если из пламени можно было вынести нечто ценное. Огонь был его личным проклятием, и куда бы ни направлялся воин, огонь следовал за ним. Казалось, что вся жизнь его соткана из пламенных нитей, и куда бы ни ступила его нога, вокруг все пылало и искрилось.
Пес не знал, что ответить. Раньше бы он начал бросаться ругательствами, запугал бы девушку до смерти, но сейчас, сейчас он просто не мог так поступить. Разве мог он оскорбить Пташку, когда она так нежно прижимается к нему, ища в его руках защиты? А она, будто не замечая этой перемены в ее спутнике, продолжала лепетать:
— Я боюсь, боюсь, что у меня не хватит смелости еще раз встать между драконом и...
Санса осеклась, понимая, что могла сказать лишнего, поддавшись эмоциям, поэтому просто прислонила голову к кожаному дуплету Клигана, постепенно успокаиваясь, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло.
— Зачем ты вообще влезла в это пекло? — проговорил Клиган, которому этот вопрос не давал покоя, но, опасаясь затронуть болезненные для девушки воспоминания, он никогда не заводил эту тему.
Санса слегка помешкала с ответом, но потом ответила вопросом на вопрос, взглянув на Клигана с такой нежностью, что он неуверенно отвел взгляд.
— А разве это не очевидно?
Очевидно?! Это было очевидно для Тириона Ланнистера, возможно догадался об этом и Даарио, и Дейенерис, и все кухарки в его родовом замке. Возможно, знала об этом и каждая собака на десятки лиг от башни, и ветер, разносящий эту новость по ближайшим деревням. Это было очевидно для всех, кроме Сандора Клигана. Любой жест, как бы невзначай сделанный Пташкой, воспринимался им либо как случайность, либо как проявление жалости, что выводило из себя еще больше. Пес даже представить не мог, что Санса Старк может обратить внимание на такого, как он. Ведь ни одна женщина раньше не дарила ему добровольных прикосновений, даже не смотрела ему в глаза. Все награждали его лишь презрительными взглядами.
Как многие люди, держащие в руках свое счастье, Клиган не мог допустить даже мысли о том, что является его единоличным хозяином, а оттого был слеп, не замечая очевидного. Казалось, даже Санса поняла это, прикоснувшись рукой к его обожжённой щеке, проводя кончиками пальцев по каждому сгустку шрамов, а потом, приподнявшись на цыпочки, коснулась его губ.
Этот поцелуй, такой легкий, но в тоже время такой проникновенный заставил его сердце остановиться. На миг мужчина даже усомнился в реальности происходящего, боясь, что если он посмеет шевельнуться, мираж рассеется и Пташка упорхнёт из его рук. Но прошла минута, за ней вторая, третья... а она по-прежнему находилась в его руках, не делая ни единой попытки высвободиться. Тогда Клиган решился коснуться мозолистыми пальцами ее щеки, шеи, зарыться пальцами в копну огненных волос. Санса по-прежнему стояла рядом, готовая разделить с ним этот момент неожиданной близости.
Тихое рычание вырвало их из сладких объятий друг друга, оставив на губах вкус недавнего поцелуя. Лошади начали нервно переминаться с ноги на ногу, предчувствуя грядущую опасность, но в панику все же не впадали. Обведя взглядом округу, Клиган одним движением отбросил Сансу в сторону, обнажая огромный меч.
Из маленького перелеска в полусотне метров от того места, где они стояли, оскалив зубы, на них взирала огромная серая волчица. Она неспешно вышла из леса, кружа рядом с ними, как будто оценивая прыть своих жертв.
— Нимерия, — прошептала Санса, не спуская глаз с любимицы ее сестры.
С каждым шагом хищницы Клиган делал шаг, поворачиваясь вместе с ней, пока та наконец не кинулась на него.
— Нимерия, стой!!! Не смей, — прокричала девушка.
Но в этот миг перед глазами все поплыло. Уже знакомое чувство овладело Сансой, когда она увидела Клигана, набросившегося с мечом на нее. Отскочив в сторону, она отбежала на несколько шагов, держа воина в поле зрения, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Девушка почувствовала единение с волчицей, читала ее мысли, знала о ее желаниях, как раньше чувствовала мысли Дрогона.
— Нимерия, он нас не обидит. Он — друг! — проговорила она, будто сама себе.
И тут же почувствовала, как утихает гнев, бушевавший в душе огромной лютоволчицы, явившийся почуяв запах своих прежних хозяев. Клиган тем временем продолжил наступление, нависая над ними, будто огромная смертоносная тень. Санса вновь отскочила, пытаясь дать знак Сандору, что все в порядке, но он не понимал.
— Нимерия, я должна покинуть тебя. Не позволяй ему приблизиться, но и не нападай. Все будет хорошо, — повелительно проговорила девушка, но тут же столкнулась с другой проблемой. Санса не знала, как покинуть тело волчицы и вернуться в свое.
Она отошла еще дальше, стараясь привести в покое мысли, успокоить трепещущее сердце, но ничего не получалось. Ее разум не хотел возвращаться к хозяйке. Тогда она мысленно представила, что уже вернулась обратно, но безуспешно — ничего не произошло. Казалось, ее сознание напрочь утратило связь с человеческим телом.
— Так, спокойно... — проговорила она сама себе, — когда я переместилась, я очень сильно испугалась. Испугалась за Сандора и за Нимерию, выходит, чтобы вернуться, мне необходимо полностью успокоиться.
Видимо, девушка слишком увлеклась этими мыслями и, утратив бдительность, пропустила тот момент, когда воин приблизился к ней настолько, что мог в любую секунду нанести удар. Собравшись в последний момент, она успела отскочить, но Клиган все же задел ее лапу. Издав истошный крик, Санса очнулась в своем теле и что было сил кинулась к воину, повиснув у него на руке.
— Не надо, пожалуйста, она не тронет тебя, — прокричала Санса, вставая между Псом и волком.
— Ты что, совсем разум потеряла? Эта тварь сожрет и тебя, и меня!
— Она не тронет, не тронет. Это Нимерия — лютоволчица моей сестры.
Клиган на мгновение замер, а потом бросил взгляд на хищницу, на расстоянии десяти метров зализывающую свою рану.
— Видишь, она не тронула тебя, потому что я ей приказала. Она не причинит вреда.
Девушка, вытянув руку, начала медленно двигаться вперед, нашептывая ласковым голосом, будто маленькому ребенку, разные мелочи. Животное, не обращая на нее внимания, продолжало вылизывать рану, но, когда Санса склонилась, чтобы помочь ей перевязать ее, волчица оскалилась и отскочила в сторону.
— Ну же... это же я... раньше ты жила в моем доме. Я не верю, что ты могла забыть это, — продолжила шептать она, — ты пришла мне на помощь, так позволь мне помочь тебе.
Девушка дотронулась рукой до ее носа, прошлась по голове, почесала за ухом, как обычную собаку. И когда зверь радушно вильнул хвостом, склонилась над раной.
— Это просто царапина, заживет быстро, — проговорила она, оторвав небольшой лоскут от нижней юбки и наложив небольшую повязку.
— Она должна пойти с нами, — произнесла Санса, вмиг забыв о своей природной кротости.
— Думать забудь об этом, Пташка. Такому зверю не место в замке. Она задерет всех лошадей и слуг.
— Не задерет, я лично буду за ней смотреть! Волки жили с нами с детства. И сейчас, найдя Нимерию, я не брошу ее. Ей всего-то нужно место на псарне.
— Ну так можешь ночевать с ней в лесу. Порог моего замка она не переступит.
Санса подошла к Клигану настолько близко, что он инстинктивно отступил, бросив на Пташку недоверчивый взгляд. Ее глаза были настолько чисты в своей мольбе, что ей не обязательно было говорить, чтобы он уступил, но все же Пес молчал.
— Пожалуйста, ты знаешь, насколько мне была дорога Леди. Нимерия — эта та тонкая ниточка, которая соединяет меня с домом. Ты не можешь у меня ее забрать. Я клянусь тебе, что она не посмеет кого-то обидеть. Прошу...
Санса поспешно сжала его ладонь, но, издав болезненный стон, тут же отстранилась, уводя в сторону глаза. Бросив на девушку испытующий взгляд, Клиган перехватил ее руки и осмотрел кровоточащие ладони.
— Это ничего страшного, заживет, просто неудачно упала, когда появилась Нимерия, — проговорила она, не веря в то, что произносит подобные слова.
Раньше она и гулять-то не любила оттого, что могла испачкаться или разбить коленку, считая, что у истинной леди не должно быть ни единого шрама, а сейчас ее заботило лишь то, разрешит ли Клиган оставить на псарне волчицу.
— Ты не сможешь ехать верхом, — проговорил мужчина, в неконтролируемом порыве коснувшись губами ее ладоней.
— А? — робко спросила она.
— Может идти с нами! — чертыхнувшись, прорычал Клиган. — Но запомни: один малейший проступок — и я перережу ей глотку собственными руками. Ты меня поняла?
— Да, — едва слышно проговорила она, позволив Клигану усадить ее на Неведомого.
— И еще, не вздумай больше оттачивать на мне свои женские штучки! — прорычал он, запрыгивая в седло.
Санса покорно расслабилась в его руках, устроив голову на широкой груди.
— Это было искренне, я не притворялась, — прошептала она, прижавшись к нему всем телом, когда воин перевел огромного жеребца на галоп.
Солнце, пройдя свой путь, медленно клонилось к закату, готовясь уступить место на небосклоне ночной владычице. Последние его лучи озарили путников, изо всех сил старавшихся вернуться в замок до темноты, но им было и невдомек, что с последними лучами солнца ушел и последний день осени, забравшей с собой последний лишенный снега день. Наступила зима!