Выбор судьбы

      Вопреки опасениям, путешествие до родового замка Клиганов началось без приключений. Путь морем занял намного меньше времени, чем они рассчитывали. Погода благоволила путникам, попутный ветер стремительно нес корабль к родным берегам, и спустя две недели после отплытия шхуна бросила якорь в бухте Ланниспорта.       Сухопутный тракт, которого так боялась Санса, уходил на восток через Западные земли, огибая заснеженные горные вершины. Проехав вдоль него лесными тропами, чтобы не натолкнуться на западню разбойников или солдат Ланнистеров, что могло привести еще к более страшным последствиям, странники свернули на юг, к замку Клиганов.       К удивлению Сандора, Санса стойко переносила все тяготы дороги, находя утешение в созерцании равнинного пейзажа, идущего за ними по пятам. Однако, когда вдоль дороги на много лиг вперед потянулись вереницей разоренные деревни и выжженные дотла поля, девушка приуныла настолько, что любая попытка отвлечь ее от мыслей о погибшей семье, оборачивалась крахом. Она с ужасом смотрела на пепелища, на бесконечные курганы, на тощих детей, изнывающих от голода на руинах собственных домов.       Когда до замка оставалось не больше пары дней пути, на их дороге показалась небольшая деревушка, которую, как казалось на первый взгляд, война обошла стороной. Каким-то чудом уцелела небольшая каменная септа, вокруг которой, будто грибы, рассыпались покосившиеся домишки. Несколько тощих ребятишек бегали по дороге, пытаясь поймать такую же тощую свинью, с визгом бросившуюся наутек, едва Неведомый тяжелой поступью пересек деревенские ворота. Завидя вооруженного воина, из домов стали выбегать одетые в лохмотья женщины, пытаясь закрыть собой детей, а трое немощных стариков с вилами в руках насмерть встали у порога мельницы, пытаясь защитить свой скудный урожай. — Они же не собираются... — пролепетала Санса, бросив на Клигана испуганный взгляд. — Поверь, именно это они и собираются сделать, но тебе не их стоит бояться, — заверил ее воин, оглядывая крестьян. — Но мы ведь не желаем им зла! — Ты думаешь, что это имеет для них значение? Не знаю, каким чудом им удалось выжить, но поверь, до нас тут побывал не один отряд налетчиков, забравший у них все, что представляло хоть какую-то ценность. Они защищают последнее, что осталось. Хотя этих запасов едва ли хватит на зиму. Их ждет голодная смерть, каждый из них это прекрасно понимает. Им нечего терять, а смерть от меча в сравнении с голодом — благословение. — Но когда война кончится... — Будет слишком поздно, чтобы сажать новый урожай. Зима близко, тебе ли этого не знать?! Они обречены. Если Семь Королевств сумеют пережить эту зиму, весну встретит едва ли не треть от того населения, что осталось сейчас.       Санса лишь сильнее прижалась к своему защитнику, столкнувшись с озлобленным взглядом селянки, прижавшей к своей груди сопливого, задыхающегося от крика, ребенка. — Но ведь мы им ничего не сделали! Почему они смотрят на нас с такой ненавистью? — Это не важно. Посмотри на нас, Пташка, что ты видишь? Мы с тобой являемся для них живым воплощением ненависти и смерти. Мы как две стороны одной медали, где я являюсь лицом войны, а ты ее тыльной стороной. Аристократка, чье платье стоит дороже всех денег, которые они видели в жизни. Чтобы ты жила в довольстве, они гнут спину на полях, а когда вспыхивает война, они кладут головы на поле брани за поборников-лордов, подобных твоей родне, не зная даже почему. Умереть из-за глупых споров о земле и чести... У них много причин ненавидеть нас. Ты заметила, что в этой деревне совсем нет мужчин? Сюда пришла война, лишив жен мужей, а детей — отцов, а вместе с ними — и надежды дожить до весны. Они крестьяне, но погибали на войне от рук таких как я, ради таких как ты. Думаешь, твоя жизнь стоит дороже, чем жизнь любого из них?       Санса обвела взглядом деревню, чтобы убедиться в правдивости слов своего спутника, хотя в глубине души понимала, что в этом нет никакой необходимости. В этот миг ей вспомнился разговор с Клиганом после бунта в Королевской Гавани. Тогда она искренне ненавидела его за то, что он посмел оскорбить ее отца, человека, подарившего ей жизнь, славившегося на весь Вестерос своей честностью, но честь привела его к смерти. Он был справедлив, но разве ему отплатили тем же? Он решил дать возможность Серсее спастись, а она взамен вонзила ему нож в спину. И началась война... Разве были виноваты эти несчастные в том, что женщина не смогла отказаться от короны, а мужчина не сумел закрыть на это глаза?! Разумеется, нет. Эти люди страдали из-за того, что ее отец не проявил должной решимости, желая спасти несколько жизней. В результате погибли тысячи и продолжают умирать по сей день. Но разве жизнь не дороже принципов? Раньше Санса не сомневалась в правоте отца, но, заглянув в глаза этой женщине, обреченной увидеть голодную смерть собственного ребенка, женщине, лишившейся мужа из-за кровавой бойни высоких лордов, девушка почувствовала болезненный укол в сердце.       А Робб?! Тирион рассказал ей о том, что с ним случилось. Молодого Волка погубила излишняя пылкость. Он поставил любовь превыше долга, он предал своего ключевого союзника, нарушив данное слово. И что в итоге? Он разделил участь своего отца из-за глупости, а в их родовом гнезде теперь господствует предатель. Робб провозгласил себя королем, но не смог вынести этого бремени.       И тут пред глазами Сансы предстала Дейенерис. Теперь девушка еще раз убедилась в том, какой должна быть истинная королева. Больше всего желая вернуться в Вестерос, она все же осталась со своим народом, решила разделить с ним тяготы и лишения. Дейенерис обладала незаурядным умом, добрым сердцем и гибкими, по мнению Сансы, принципами. Дени смогла выстоять там, где упал ее отец, она сумела подняться там, где сломался ее брат. Она вышла замуж за презираемого человека, только чтобы выполнить свой долг, чтобы принести мир. И самое главное — Дейенерис смогла выжить, выжить там, где погибали остальные.       В этот момент Санса дала себе обещание, что никогда не ступит на путь своего отца и не совершит ошибок брата. — Убийца и его потаскуха, это вы виновны, вы виновны! Уходите отсюда, за вами следом идет смерть, — Санса вскрикнула от неожиданности, когда одна из женщин подбежала к Неведомому, ухватив ее за юбку, и начала кричать.       Грязные волосы крестьянки, скатавшиеся в колтуны, вылезали из-под потрепанного платка, костлявые пальцы впились в бедро девушки, оставляя синяки, а в остекленевших глазах читалась безнадежность, граничившая с сумасшествием.       Клиган, толкнув несчастную ногой, выхватил из ножен огромный меч, огнем загоревшийся в лучах заходящего солнца. Женщина упала в грязь, но не замолчала, а к ее крикам присоединились остальные. — Это вы их забрали! Забрали наших мужей, наших сыновей. Их кровь на ваших руках.       Санса дрожащими руками обняла Клигана, понимая, что сейчас им предстоит либо скачка, либо кровавая резня, но, к счастью для девушки, ее спутник выбрал первое. Почувствовав сильный удар в бока, конь едва ли не с места сорвался на галоп, унося их от деревни.       Через час бешеной скачки Клиган осадил коня, переходя на мелкую рысь, а потом и вовсе пустил шагом. Неведомый, благодарно тряхнув головой, пошел вперед, самостоятельно выбирая дорогу, а Сандор, слегка расслабив мышцы, проговорил: — Все хорошо, Пташка, — мужчина слегка похлопал ее по спине, желая вывести из оцепления. — Спасибо Вам, — проговорила девушка. — За что? — За то, что Вы не убили их. — Я не убиваю безоружных женщин и детей, — проговорил он, но потом, видимо, что-то вспомнил, — по крайней мере, пока мне не прикажут. Солнце садится. Нам нужно найти место, где мы могли бы немного передохнуть. Завтра вечером, я даю тебе слово, ты будешь спать на мягкой постели. Если, конечно, толпа, празднуя смерть Григора, не разнесла наш замок.       Упоминание о мягкой кровати и еде будто вселили в девушку новые силы. Даже следуя за Дейенерис, девушка спала на мягких мехах, теперь же ей приходилось довольствоваться лишь жестким лежаком из веток на сырой земле да плащом, пропахшим лошадью.       Но ее беды на этом не кончались. Если Клиган, привыкший к тяготам походной жизни, спокойно переносил дорогу, то Санса с каждым днем питала все большее отвращение к себе. Ее волосы засалились и потускнели, под ногти забилась грязь, все тело покрывал слой дорожной пыли, а платье пропиталось насквозь потом. Молодая леди просто не могла себе позволить подобного. Поэтому, когда они остановились у небольшой речушки, петляющей вдоль дороги, девушка искренне порадовалась возможности освежить тело в холодной воде.       Вечер стоял теплый, поэтому, когда они разбили лагерь, Санса едва не подпрыгнула от радости, когда Клиган, решил пойти осмотреться, наказав ей никуда не уходить. Едва его массивная фигура скрылась за кустами, девушка скинула с себя потрепанный наряд и окунулась с головой в ледяную воду. Мышцы сразу свело неприятной судорогой, казалось, будто сотни иголок разом вонзились в ее тело, но, несмотря на это, Санса изо всех сил стала тереть кожу небольшой тряпицей, желая очиститься от дорожной грязи, с тем же усердием, что покаявшийся очищается от скверны. Когда дело было сделано, не чувствуя ног, девушка выбралась на берег, околевшая от холода, но счастливая. Надев простое платье, которое они купили в Ланниспорте, она принялась расчесывать волосы, напевая под нос какую-то песенку. — Так и знал, что ты решишь плескаться, — с ухмылкой проговорил Пес, окинув взглядом Сансу, которую все еще трясла мелкая дрожь. — Мне кажется, я никогда не привыкну к этому, — пролепетала она, склонив голову к груди, увидев, что Клиган начал снимать доспехи, а следом скинул и рубаху. — А я думал, что с возрастом даже леди утрачивают напускную стыдливость, — с презрительной усмешкой произнес Пес. — Насколько я помню, ты уже видела меня однажды, когда штопала после бунта. К тому же, неужели годы путешествий с королевской армией не измели твоих «высоких» манер? Раз ты по-прежнему прячешь глаза при виде мужского тела! Хотя я забыл, что мужчин-то среди них и не было вовсе! — Достаточно, Вы не имеете права так говорить, — давясь от возмущения, бросила Санса. — Неужели? И кто меня остановит? Может быть, этот капитан, что так любезно обхаживал тебя? — прорычал он, подходя вплотную к девушке. Санса хотела отступить назад, но уперлась спиной в ствол векового дуба, вцепившись пальцами в кору. — Ты все еще меня боишься? — все с тем же напором прорычал Пес, приподнимая лицо девушки за подбородок, тем самым заставляя смотреть ему в глаза. — Ну же, говори! Скажи мне, какой я презренный, какой урод. Перестань уже прятать свои мысли за маской любезности.       В этот момент сердце девушки готово было вырваться из груди от страха, хотя она и не отдавала себе полного отчета в том, чего боялась больше: возможной близости с мужчиной или того, что именно это пришло ей в голову в тот момент, когда он приблизился к ней. — «Как бы себя вела Дейенерис в этот момент?» — пронеслось у нее в голове.       Молниеносно Санса вспомнила обещание, данное себе, и проговорила, не отводя взгляда от мужчины: — Если бы я Вас боялась, то не покинула бы вместе с Вами Миэрин. — А ты думаешь, что у тебя был выбор, Пташка! — сверля ее взглядом, прорычал Пес. — Был, — пытаясь сохранить спокойствие, ответила она, — если бы Вы хотели увезти меня силой, то не оставили бы одну в своем доме, когда ушли искать корабль, и уж точно не пошли бы в пирамиду относить письма или забирать коня. Не пытайтесь казаться хуже, чем Вы есть, — уверенно отведя его руку от своего лица, бросила она.       Дело было сделано. Санса смогла сделать достойный ход, хотя внутри нее тряслись все поджилки; теперь настала очередь Пса. Девушка успокаивала себя лишь тем, что, если самому страшному суждено случиться, она все равно не сможет этому помешать, а слова — это ветер. Насколько Санса знала Клигана, он не придавал им большого значения и не лелеял в сердце обиды за них. Слегка улыбнувшись, воин отступил назад и, ничего не говоря, направился к реке.       Этот бой был выигран. Санса поняла одну истину: несмотря на то, что он сознательно пытался внушить ей страх к своей персоне, пытаясь казаться бесчувственным и отстраненным, мужчина все же провел незримую грань между дозволенным и непозволительным, которую не переступал, а значит, она могла противостоять ему, не бросаясь в крайности, способные стереть его границы.       Всплеск воды вернул ее к реальности, и девушка постаралась занять себя каким-то делом, чтобы унестись мыслями подальше от происходящего. Ибо если у Клигана были весьма условные границы, касающиеся приличий, то Санса четко осознавала, что обстановка, в которой она оказалась, бросает мрачную тень на ее право носить гордое звание «леди». — Можешь расслабиться, — проговорил Клиган, каким-то образом оказавшийся у нее за спиной.       Клиган протянул ей кусок вяленого мяса и небольшое яблоко, найденное им в разведывательной операции. Подняв на него глаза, девушка не без удовольствия заметила, что вода смыла с него следы путешествия, радуясь тому, что завтра их не будет всюду сопровождать смрад грязных тел. — Спасибо, — проговорила она, без аппетита жуя опостылевшую за время путешествия конину. — Завтра нам предстоит долгий путь, тебе лучше лечь, — проговорил мужчина, усевшись у старого дуба, на противоположной стороне от нее.       Девушка наскоро проглотила свою скромную трапезу и, завернувшись в плащ, который купил ей Клиган в порту, легла на лежак.       Несмотря на то, что день выдался жаркий, земля быстро остывала, вбирая в себя тепло, что свидетельствовало о скором приближении зимы. После ледяной воды Сансу неустанно била дрожь, пробиравшая до самых костей. И, несмотря на то, что ночь была не холодной, как ни старалась, девушка просто не могла уснуть. Тогда, встав с лежака, она подбросила несколько поленьев в костер, стараясь не разбудить своего спутника лишними движениями.       Пламя быстро занялось и, весело потрескивая, бросало пляшущие тени на вековые деревья. Откровенно говоря, картина была достаточно устрашающая: казалось, что духи леса восстали из древних легенд, заключая их в магическое кольцо, но, будто не замечая этого, девушка, как загипнотизированная, смотрела на огонь, надеясь на то, что он сможет разогнать холод, терзавший ее тело. — Никак не можешь согреться? — не открывая сомкнутых век, проговорил Клиган.       Его голос заставил сердце Сансы от неожиданности пропустить удар, но, сделав попытку совладать со своим страхом, девушка залепетала, сбиваясь на каждом слове: — Нет... сир... я...я просто не могла... уснуть... простите, я не хотела Вас разбудить. — А врать ты так и не научилась, — с ухмылкой заметил он, садясь на ее лежак. — Иди сюда.       Девушка уставилась на него непонимающим взглядом, заливаясь краской и задыхаясь от негодования одновременно. Она хотела возразить, но слова не могли сорваться с губ, а сердце отбивало такой бешеный ритм, что могло в любой момент разорваться от страха. Взрыв хохота Клигана ударил ее, словно оплеуха, разрывая ночную тишину. — Ты не о том подумала, Пташка, — держась за живот, бросил он, — я бы предложил тебе свой плащ, но, увы, толку от него не будет. Когда холод пробирает до костей, не согреет даже самое теплое одеяло. Нужно живое тепло. Иди, не бойся, не впервой псине согревать хозяйку, — но видя, что она до сих пор сомневается, добавил: — Я обещаю, что этой ночью буду вести себя, как рыцарь из твоих баллад.       Санса неуверенно подошла к нему, опускаясь рядом. В мгновение ока она оказалась заключена в кольцо его мускулистых рук, прижатая к широкой груди. Жар, исходивший от его тела, стал плавно перетекать в нее, постепенно прогоняя леденящий холод, сковавший озябшие пальцы. Страх отступил, а его место занял всепоглощающий покой. В этот момент Санса поняла ту пропасть, шириною в годы, которая разделяет мальчика и мужчину. Никогда бы Джоффри не смог подарить ей чувство полного умиротворения, которое овладело ей в этот миг, ибо эти эмоции женщина способна испытать, лишь находясь в объятиях сильного мужчины. С этими мыслями, убаюканная равномерным биением его сердца, девушка переступила врата мира сновидений, готовя свой разум к новому дню.